— У мальчика синдром Бога.
Всю серьезность слов Азирафаэля подчеркнуло то, что он так и не притронулся к еде. А притронуться там было к чему, уж поверьте: в приличных ресторанах вроде «Критериона», где устроились ангел и демон, принято подавать неприлично дорогую еду. К счастью, на вкус она чаще всего божественна.
Чаще всего — потому что в процесс готовки всегда может вклиниться непредвиденный казус.
Но сегодня Азирафаэль не горел желанием проверять, вклинилось ли что-то подобное в его тарелку. Он ерзал на стуле, нервно комкая тканевую салфетку, которой были укрыты его колени. Выглядел ангел так, словно до смерти не хотел озвучивать то, что пришло ему в голову, — но, увы, коллективное благо обязывало.
Что касается Кроули, то он отчаянно (и со всем внешним хладнокровием) пытался убедить себя разом в двух вещах. Во-первых, в том, что ему нравится здешнее меню, а во-вторых, в нормальности Азирафаэля.
Он был чертовски рад обнаружить, что второе пока удавалось ему куда лучше первого. Все-таки он не очень любил современную европейскую кухню.
— У мальчика? Хочешь сказать, у нашего мальчика? — переспросил Кроули, вероятно, не сводя глаз с мятущегося Азирафаэля. Приблизительная вероятность, что он смотрел именно на него, с учетом солнцезащитных очков, была пятьдесят на пятьдесят. То есть либо смотрел, либо нет.
— Вот именно.
— У юного Антихриста — те же болячки, что и у твоего начальства? Да ты совсем беспутный стал, Азирафаэль. Одобряю.
— Да при чем тут... мое начальство.
Ангел с опаской бросил взгляд в потолок. Какую неловкость он ощутил бы, будь потолки ресторана украшены фресками с лицами святых по примеру итальянских заведений... К счастью, Азирафаэль, задрав голову, увидал лишь свое отражение.
— Я про другое, — продолжил он и заговорщицки придвинулся к Кроули. — Здесь, на Земле, подобный синдром — это весьма неприятное заболевание... э... мозга. Больной верит, что ему все дозволено и лишь он знает, как правильно. Держит все под собственным контролем и ни во что не ставит мнение других.
Кроули поразмыслил над его словами ровно столько, чтобы успеть подобрать свои — и желательно наименее обидные.
— Мы сейчас точно не о небесах говорим?
— Право же, это не тема для шуток!
— Ну, хорошо, извини.
Сколько там — две или три? — тысячи лет назад Азирафаэль научился различать по тону своего врага, что тот закатывает глаза? Как раз это он мог утверждать со стопроцентной вероятностью.
— Вспомни, Кроули, ты ведь сам заявил, что мальчик однажды начнет менять мир по своему желанию. И будет делать это, сам того не осознавая. Даже обычные люди с синдромом Бога вредят себе и окружающим. Подумай сам: что может сделать он?
Кроули думал. Точнее, он бился над этой мыслью последние восемь лет.
— Я верю, мы сделали все, чтобы правильно воспитать малыша, — продолжил ангел с мягкостью и теплотой, присущими его голосу.
— То есть не склонить его ни к доброй, ни к злой стороне. Как договаривались.
— Как договаривались. Но все же есть кое-что, что от нас не зависит...
Азирафаэль был прав. Он совершенно не мог повлиять на количество соли, которой сегодня буйный от радости повар («Манчестер» — «Ньюкасл», 3:1) щедро одаривал всех посетителей. Попробовав, ангел поморщился, а затем ловко исправил последствия этого казуса взмахом руки. Вот теперь он мог это есть. Правда, уже совершенно не хотел.
— Адам... неплохой малец. Если забыть, что в перспективе он несет смерть всему живому, — пожал плечами Кроули. — Но да, я, кажется, понял, к чему ты ведешь. Ему всего восемь. Однако он уже подмял под себя всю окрестную шпану.
Шпана в Тадфилде под влиянием Адама читала книжки, а не проказничала. Большинство взрослых людей этот факт только радовал.
Меньшинство понимало, что это не очень нормально.
— Он уверен в себе, чувствует себя лидером. И точно знает, что любое его слово будет решающим. — Азирафаэль взглянул на Кроули. Глаза его блестели от грусти.
— Ценный набор качеств для будущего предводителя армии тьмы.
— Сначала он думает: «Кто, если не я?» Потом: «Никто, кроме меня». А уж затем: «Я или никто!»
А вот это уже звучало как примечательная подборка синглов рок-группы 70-х или поп-группы нулевых. Кому что нравится.
Ангел и демон, впрочем, уже не были настроены подшучивать друг над другом или пикироваться. Они оба погрузились в глубокие раздумья — занятие самое что ни на есть коллективное.
У них оставалось три года, чтобы направить Адама Янга на путь истинный, предотвратить Апокалипсис и прочая, и прочая.
Вот только малютка Антихрист в космических шахматах — та фигура, которая ходит, как хочет. И может иметь собственное мнение насчет истинных путей и всяческих предотвращений...