— Что ты ещё хочешь узнать? — они всё ещё сидели на диване, только уже без курток и с чашками чая. Эльза частенько смотрела на Хани, ловя её влюбленный взгляд, и смущённо улыбалась.

— Сколько у тебя было девушек? — задавая друг другу вопросы прямо, они условились, что, если одна не захочет отвечать на вопрос, черёд отвечать достанется другой.

— Официальных или на одну ночь? — постукивая пальцами по кружке, Хани довольно улыбалась, застав ответным вопросом Эльзу врасплох.

— Всех, пожалуйста. Если тебе не трудно вспомнить, — делая глоток, Эльза ощутила лёгкий вкус победы, поставив своей фразой самолюбие Хани на место, а то слишком уж довольной та выглядела.

— Официальных двое. А на одну ночь около двадцати. Может больше, может меньше. Устраивает?

— Значит, ты опытная. Хоть кто-то из нас, — вновь спрятавшись за большую кружку, Эльза не была обижена тем фактом, что у Ханимарен было много девушек, но точно была смущена. Сильно.

— Опыт дело наживное. Теперь моя очередь?

— Твоя, — давно приняв свободную позу на диване, Эльза не очень хорошо осознавала смысл их диалога после балкона.

***

— Эльза, точно не нужно воды?

— Точно, — чуть улыбаясь, надеясь немного успокоить Хани, девушка скинула куртку, возвращаясь на диван и обнимая себя.

— Я правда тебе нравлюсь?

— Ты хочешь, чтобы я повторила? Зачем?

— Хочу услышать это снова. Знаешь, как парочки признаются друг другу в любви по сотни раз на дню?

— Не знаю. Но ты мне даже этими своими фактами нравишься.

— Я… Ты бы хотела… Ну… Когда-нибудь завести… Отношения? — присаживаясь на край дивана и пряча руки в куртку, Ханимарен разглядывала книжную полку, что стояла неподалёку, стараясь прочитать названия книг, что были напечатаны очень мелко.

— Отношения? — Эльза взяла в руки подушку и, прижав ту к себе, нервно перебирала бахрому на той.

— Ну да… Я не говорю, что со мной, но всё-таки? Хотелось бы?

— Думаю, что хотела бы. А ты?

— Тоже, — оборачиваясь к Эльзе, Хани тепло улыбнулась той, а после встала, тут же скидывая куртку на рядом стоящее кресло, — предлагаю узнать друг друга получше, но с определенными правилами и чаем. Я голодная, как Шуберт, — напевая какую-то мелодию, Хани направилась на кухню, оставляя блондинку наедине со своим смущением.

***

— Приём-приём, — щёлкнув перед носом блондинки, заставляя ту вздрогнуть и едва ли не вылить на себя остатки чая из кружки, Ханимарен с обеспокоенностью смотрела в глаза Эльзы, — ты в порядке?

— Я? Мм… Да. Да, конечно. Задавай вопрос, я жду, — отставляя кружку на журнальный столик, оперла руки на подушку, внимательно глядя на девушку напротив.

— Что ж, ладно, — складывая руки на груди, Хани улыбнулась слишком уж довольно, что не могло не заставить волноваться Эльзу, — какое порно ты предпочитаешь?

— Фу, Хани, — чуть улыбнувшись, Разенграффе ощутила волну смущения, что прогрело её уши до высоких температур.

— Что? Разве ты этим чуть ли не каждый день занимаешься, а? — припоминая Эльзе тот звонок, Ханимарен и правда выглядела довольной.

— Хорошо. Я соврала тогда. Но пусть будут лесбиянки, чёрт с тобой.

— Лесбиянки, значит, — чуть приподняла свою бровь Хани, с любопытством рассматривая красные уши Эльзы.

— Да. Моя очередь. Где ты работаешь?

— Оу. Как резко, но я не работаю, Эльза.

— Как? А сигареты и алкоголь?

— Наследство, солнышко, — улыбка сползла также быстро, как и всё хорошее настроение.

— Извини, я… Я принесу ещё чая, — уже собираясь вставать, Хани положила руку на подушку Эльзы, чуть сжимая ткань дрожащими пальцами.

— Ты не виновата. Не уходи, пожалуйста.

— Хей, всё в порядке, — положив свою ладонь достаточно близко, аккуратно коснулась кончиком пальца по мизинцу Ханимарен. Лёгкое, почти невесомое касание, но Эльзу прошибло потом аж до пяток.

— Когда я впервые увидела твои перчатки, то думала, что ты мерзнешь. Потом, что брезгуешь касаться кого-либо. Или же у тебя там шрамы и из-за этого.

— А я просто тактилофоб. Ты ожидала увидеть во мне загадку, а всё было так просто.

— Нет, — Хани протянула гласную, поднимая наконец взгляд от их, едва соприкасаемых, рук в глаза Эльзы, — в тебе очень много загадок. Но ведь я тебя притягиваю из-за своих скелетов, да?

— Да. Однако, они не главные. Всё из-за твоего голоса.

— Чего? — тень больного прошлого постепенно уходила из глаз Хани и та даже чуть улыбнулась.

— Когда ты зашла в аудиторию первый раз, я услышала твой голос. Я не могла сосредоточиться ни на чьём-то другом, только твой. Он пробился будто сквозь лёд и вытащил меня на берег. А потом и твоё упорство, пока я пыталась дойти до остановки.

— Всегда знала, что баранье упрямство мне пригодится. Ты была такая тихая в ту первую встречу… — нежная улыбка появилась на губах Ханимарен, — ускользнула от меня, будто мышка. Я просто чувствовала, что мне нужно поговорить с тобой. Уйти от Олафа и поговорить с тобой.

— Судьба?

— Скорее любопытная пятая точка. Кто ж знал, что ты такая охуенная?

— Фу, Хани, без матов, — щёлкнув девушку по носу, резко прижала ладонь к своей груди, — и-извини, пожалуйста. Тебе не больно?

— Нет, я в шоке, — смотря будто бы сквозь Эльзу, Ханимарен улыбалась. Весьма странно, но учитывая факт того, что они тоже странные, всё было в норме.

— В шоке? — возвращая взгляду Хани концентрацию на её собственных, Эльза ощутила волну смущения, которая сжала её органы в тугой комок, лишая какого-либо покоя.

— Ага, — та чуть наклонилась к Эльзе и мельком глянула на её губы, заставляя последнюю нервно смочить губы языком, закусывая внутреннюю сторону той.

Это было слишком близко для Эльзы. Особенно для той, которая могла впасть в истерику от случайного соприкосновения неизвестного ей человека в автобусе. Но сейчас ей хотелось поддаться этому мимолетному желанию и узнать, а какие губы Хани на самом деле? Такие ли они мягкие, как во сне или лучше?

Чуть поборов себя, она тоже чуть наклонилась, давая Хани шанс сбежать пока не поздно или быть с ней до конца.

— Ого, да между вами искры, — вздрогнув из-за голоса Анны, что прозвучал слишком неожиданно для этой тишины, Хани и Эльза резко отпрыгнули по разным сторонам дивана.

— Привет, Анна. Ты давно пришла? — вставая и забирая кружки, Эльза двинулась к сестре, глядя на ту слишком уж с неправдоподобной улыбкой.

— Минут пять. Я прервала ваш поцелуй? — заставляя сестру покраснеть, Анна довольно улыбнулась и пошла за той на кухню, сразу же прикрывая дверь, — вы чем там занимались?

— Мы болтали. И не заметили…

— Не заметили, как почти поцеловались? Ого, оставляешь тебя на пару часов, а тут такое. Я удивлена, — сложив руки на груди и глядя на красную сестру, которая принялась убирать посуду и мыть кружки, Анна хотела узнать подробности, но знала, что если надавит — сделает лишь хуже. Поэтому ждала.

— Ну… Я бы хотела. Но не уверена, что… это вовремя?

— Ты не уверена, нравишься ли ей?

— Я уже ни в чем не уверена… — отставив посуду и обернувшись к сестре, грустно улыбалась, облокотившись о стоявшую сзади тумбу.

— Я, разумеется, не разбираюсь во всех этих любовных вещах, но она тоже явно хотела тебя поцеловать. Так на подругу не смотрят. Иди к ней, я сама тут закончу и пойду к себе в комнату. Буду сидеть тихо, как мышка, — погладив плечо Эльзы, стараясь придать сестре своей уверенности, тепло улыбалась.

А Эльза послушалась и уже через пару мгновений была в зале, прикрывая за собой дверь и присаживаясь обратно на диван.

— Твоя сестра очень страшная.

— Что? — вначале Эльзе показалось, будто бы она ослышалась, но легкая улыбка Ханимарен отметала все остальные варианты, — чем же?

— Утром, пока ты спала, она мне угрожала. И смотрела так, как, наверное, смотрят киллеры на своих жертв.

— Ой, ты явно преувеличиваешь. Она не такая. Анна просто беспокоится…

— Эльза права! Я не подслушиваю, честно, просто мимо шла и услышала своё имя. Продолжайте ворковать дальше, я ушла, всё, — когда Анна захлопнула свою дверь, Эльза искренне рассмеялась. Её позитивные эмоции били через край и даже ладонь у рта не могла прекратить этот хохот.

Хани лишь улыбалась, глядя на такую искреннюю Эльзу, и безумно хотела нормальных отношений с ней, да вот только американские горки их лечения могут сделать лишь хуже. Наверное.

— У тебя очень милая сестра. Но есть кое-кто милее.

— Ха, — уже успокаиваясь, Эльза ярко улыбалась этой девушке, готовая услышать ответ.

— Ты.

— Оу… Ты такая романтичная. Ещё бы сыграла что-нибудь на рояле.

— Хочешь?

— Что? — заметив резкую смену настроения у Мэттьюс, Эльза ничего не понимала. Секунду назад Хани улыбалась, делала комплименты, а теперь её лицо будто бы постарело и стало выглядеть намного серьёзнее, даже угрожающе…

— Хочешь я сыграю тебе? — слова были будто бы у робота, но нет, Ханимарен просто очень нервничала, напрягая горло для этих слов.

— Но у меня нет рояля. И даже синтезатора…

— Я знаю, где найти, — вставая с места и выходя в прихожую, зашумела одеждой, — Эльза?

— Д-да, иду, — сорвавшись следом, натянула перчатки и вышла из квартиры, наблюдая за слишком уж молчаливой Ханимарен. Та по пути купила сигарет и спокойно закурила на улице, возвращая своему телу покой. А особенно рукам.

Придя в торговый центр, девушка подмигнула Эльзе и повела её в музыкальный магазин, где Хани встретили будто старого знакомого.

— Какие люди. Могу чем-то помочь? — очень широкоплечий и высокий мужчина с добродушной улыбкой смотрел на девушек, а особенно на Хани, выражая на лице некое сочувствие.

— Могу я поиграть на фортепиано?

— Ого… Да… Да, конечно. Проходи, — Эльза шла молча и лишь прилично улыбалась, поглядывая с волнением на Ханимарен. Здесь было что-то странное… Почему девушка вообще так резко пришла сюда?

— Ты говорила, тебе нравится Шуберт? Хорошо, будем надеяться, что я что-нибудь помню, — начиная играть тихо, Хани внимательно вглядывалась в свои руки, стараясь не мазать по клавишам. Но музыка звучала бесподобно…

Эльза будто бы тонула в звуках этого инструмента, растворяясь то в необъятном небе, когда мелодия поднималась высоко; то в глубоких морских пучинах, стоило Ханимарен сместить свои руки влево, к нижнему регистру. Музыка обволакивала весь магазин, люди заходили и просто слушали, как девушка играет, казалось, этому не будет конца, ведь стоило ей остановиться, как тут же она, глянув на Эльзу с улыбкой, с жадностью принималась играть другое произведение. Возможно, она сама даже не помнила ни названия, ни нот, но помнили её пальцы, которые раньше могли с лёгкостью сыграть Листа и Рахманинова, заставляя приёмную комиссию отрываться от скучных бумаг и смотреть на столь юное дарование…

— Браво, — аплодисменты раздались слишком резко, заставляя Эльзу и Ханимарен вздрогнуть, оборачиваясь на людей, что заполонили магазин.

— Тут сегодня жарко, да? Не против выйти на улицу? — не дожидаясь ответа, зная, что Эльза пойдёт за ней, Хани лишь кивнула продавцу, вскоре оказываясь на улице, где погода значительно поменялась, превращая каждый выдох — в пар.

— Ты музыкант! Ты пианистка! Поэтому ты так хорошо разбираешься в музыке.

— Ага, — доставая очередную сигарету, Хани затянулась никотином с закрытыми глазами, беззвучно выдыхая пару матов. Её трясло как будто это было впервые…

— Это было восхитительно. Я не успевала следить за твоими пальцами.

— Спасибо. Ты… ты не против, чтобы я тебя проводила до дома?

— Ты можешь остаться. Помнишь? Ты обещала, что однажды примешь моё предложение и выпьешь чаю?

— Я его уже пила. Я боюсь быть рядом с тобой… ты творишь вещи, которые не могли сделать лучшие психотерапевты.

— Ты кажешься идеальной, как музыка классицизма или же барокко, но внутри тебя маленькие и острые кусочки твоего сознания. Пытаясь собрать их в одиночку — ты режешь остатки своего рассудка. Позволь помочь?

— Я… позволяю тебе так много, что согласна на всё. Кажется, если бы ты оказалась маньяком, то я бы не сопротивлялась.

— Я не маньяк. Пойдём домой, возьмём пончиков для Анны и будем смотреть мюзиклы. Хорошо?

— Хорошо.