Через пару месяцев жизнь стала понемногу налаживаться. Ши Уду позволил Ши Цинсюаню разорвать с ним контракт раньше срока и даже не заикнулся о последовавших из-за этого расходах. Даже помог перевезти его вещи на квартиру к Хэ Сюаню. Так что у Ши Цинсюаня появилось гораздо больше свободного времени, чего нельзя было сказать о Хэ Сюане. Хуа Чэн с Инь Юем предупредительно загрузили его работой.

— Чтобы даже думать не смел, о чём-то другом! — повторил каждый из них слово в слово.

Но Хэ Сюань не возражал. Хоть Ши Цинсюань и оплатил срочное лечение Сяомин, но лишние деньги им всё равно бы не помешали. По крайней мере, Хэ Сюань хотел свозить отдохнуть с Ши Цинсюанем где-нибудь вместе, подальше от чужих глаз, да и желаний у него стало появляться чуть больше.

Ничего такого они вдвоём ещё не планировали, Хэ Сюань не спешил затрагивать эту тему. Да и стоило им остаться наедине, как они тонули в бесконечных поцелуях и ласках. Казалось, они пытались наверстать всё то, что упустили за последние десять лет, и секс оказался первым в бесконечном списке дел.

Возвращаясь с последней съемки, Хэ Сюань как раз планировал продолжить на том самом моменте, где их прервали заявившиеся рано утром Хуа Чэн с Се Лянем — а именно на кухонном столе. Но, к удивлению и негодованию Хэ Сюаня, кухня оказалась занята коробками из-под еды и напитков, а во всей остальной квартире царил хаос с висевшими на стене картонными иероглифами.

«С днём рождения!» — гласила надпись, и Хэ Сюань чертыхнулся. Он напрочь позабыл о собственном дне рождения.

Последние десять лет он его даже не праздновал, но Ши Цинсюань, который скорее всего и организовал вечеринку, об этом не знал.

— С днём рождения, рыбина! — Хуа Чэн был первым, кто поздравил его.

Хэ Сюань поморщился.

— Ты же знаешь, что я не отмечаю.

— Я — да, а вот Ши Цинсюань — навряд ли. Но ты посмотри, как он постарался ради тебя: подарки, шарики, цветы, еда и напитки — это всё он спланировал. Даже позвал всех твоих немногочисленных друзей, чтобы тебя порадовать.

В число немногочисленных друзей помимо Хуа Чэна входило несколько актёров, что участвовали с ними в последних съемках, Инь Юй, за которым весь вечер таскался Цюань Ичжэнь, Се Лянь, который наверняка просто пришел с Хуа Чэном за компанию и дублёра Хэ Сюаня, с которым они как-то неплохо пообщались пару раз на съемках, так что и имя его удалось вспомнить быстро — Мин И

Хэ Сюань стойко выдержал все поздравления и уже собирался улизнуть куда-нибудь с собственного праздника, как столкнулся в дверях с Ши Цинсюанем. Взлохмаченный от ветра, припорошённый снегом, он едва удерживал в руках кучу коробок.

— Для чего это? — спросил Хэ Сюань, тупым взглядом смотря на то, как коробки оказались в его руках.

— Бао, — задорно рассмеялся Ши Цинсюань, проходя внутрь, — ты не знаешь для чего дарят подарки?

— Знаю, конечно. Но куда их столько?

— Один — от меня, другой — от Сяомин, а третий — от госпожи Хэ. Не так уж и много, согласись? — Ши Цинсюань скинул с себя куртку и повернулся к нему, улыбнувшись.

— Ты ездил к бабушке и Сяомин? — опешил Хэ Сюань.

— А почему нет? — удивился Ши Цинсюань. — Брат оставил мне машину, так что я иногда заезжал к госпоже Хэ в гости. Она всё надеется, что когда-нибудь я смогу привести тебя с собой. Да и Сяомин недавно выписали. Мы с ней даже успели проехаться по магазинам.

Хэ Сюань с ужасом представил, как Ши Цинсюань возил его младшую сестру на бешеной скорости по городу, и подумал, что лучше уж в следующий раз ему присоединиться к ним. Но вслух этого обещать не стал.

— Вы наверное уже испробовали тот торт и кексы, что приготовил Лянь-Лянь? Знаешь, после той операции, на которую его свозил Хуа-сюн, у него заметно улучшился вкус и готовка уже перестала быть такой убийственной, — поделился с ним Ши Цинсюань, разуваясь, а затем внимательно посмотрел на Хэ Сюаня и спросил: — А ты куда-то собрался уходить?

Хэ Сюань растерялся. Он всегда привык держаться в стороне от толпы на вечеринках, но заявившийся с кучей подарков Ши Цинсюань застал его врасплох, и в то же время, подарил идею.

— Давай сбежим, — предложил Хэ Сюань.

— Что? — переспросил Ши Цинсюань. — Но ведь это твой день рождения.

— Вот именно. — Хэ Сюань отложил подарки в сторону и, взяв Ши Цинсюаня за холодную ладонь, потянул его за собой.

— Куда ты меня ведешь? — спросил Ши Цинсюань, шагая следом. Ему было любопытно, так что он не стал особо сопротивляться предложенной авантюре.

Хэ Сюань сделал знак, чтобы тот говорил потише.

— И всё-таки, — почти шёпотом повторил Ши Цинсюань, — куда ты меня ведёшь?

— Увидишь, — ответил ему Хэ Сюань, хитро улыбнувшись.

Он провёл Ши Цинсюаня по небольшой лестничной клетке на пару этажей выше, затем до конца коридора и свернул за угол, где в небольшое углубление пряталась дверь, разительно отличающаяся от остальных на этаже. Хэ Сюань отпер её ключом и приглашающим жестом пропустил Ши Цинсюаня вперёд.

— Что тут? — спросил Ши Цинсюаня, заходя внутрь, и ахнул. Аромат цветов и согревающее тепло тут же окутали его. Он оказался в маленьком уголке лета — на небольшой веранде, укрытой стеклом от медленно падающего снега.

— Что-то вроде зимнего сада, — пояснил Хэ Сюаня, прикрыв за ними дверь, и с удовольствием наблюдал, как Ши Цинсюань с детским восторгом осматривался, аккуратно дотрагивался до листьев и небольших шершавых камней, удостоверившись, что всё здесь настоящее.

— Как такое вообще возможно? — воскликнул Ши Цинсюань, рассматривая небольшой фонтанчик, в котором журчала вода.

Хэ Сюань пожал плечами, дотронулся до сбегающей воды, что обожгла своим холодом пальцы, и тут же одернул руку.

— Этот сад сделали незадолго до того, как я переехал сюда.

— Кто-то за ним тщательно ухаживает, — сказал Ши Цинсюань, засмотревшись на яркие фиолетовые цветы, что раскрылись на небольшом декоративном дереве. — Неужели — ты?

— Нет, — Хэ Сюань покачал головой. — Я ни разу в жизни не видел ту женщину, что ухаживает за этим садом.

Он прошёлся до небольшой скамейки, укрытой в раскинувшейся листве, расположился на ней, вытянув ноги и взглянув наверх — снежинки размеренно падали за стеклом, налипали на него, не сумев попасть внутрь сада.

— Когда я только въехал в свою квартиру, я… — Хэ Сюань запнулся, словно не хотел признаваться в этой части, но все же продолжил, — не просыхал неделями, и как-то ко мне постучал сосед… — О, ты бы видел его! Лицо квадратное, ростом метра под два, не меньше, еще и с татуировкой быка на плече, настолько громоздкой и живой, что кажется, будто на тебя сейчас действительно выпрыгнет настоящий бык. — Так вот, он постучался ко мне, и его грозный вид не сулил ничего хорошего. Может поэтому, я не захлопнул перед ним дверь и даже выслушал. Оказалось я их затопил. Денег у меня почти не было, так что пришлось помочь руками с ремонтом. А примерно через неделю после этого, он пришел опять. Может я настолько отвратительно выглядел и ему стало жаль меня, не знаю, но он привел меня в это место — тут ещё не росло и половины из того, что разрослось теперь — но он привел меня сюда, дал запасной ключ и попросил иногда присматривать за садом, поливать раз в месяц. Пошутил про то, что я отлично управляюсь с водой, что бы это не значило.

— Тогда с чего ты решил, что за садом ухаживает женщина? — удивился Ши Цинсюань.

Хэ Сюань кивнул на едва заметный шкафчик у двери:

— Там лежат некоторые вещи: перчатки и всякое такое для сада — достаточно маленькие для того громилы.

Ши Цинсюань с интересом продолжал осматриваться, прохаживаясь туда-сюда по усыпанному мелкой белой галькой полу, и наблюдать за ним было чертовски приятно. Он отлично вписывался в окружающий антураж в своей яркой зеленой рубашке, и мысль о том, что этот невероятный цветок был потерян из жизни Хэ Сюаня на долгие десять лет, теперь тяжелым камнем висела на душе.

— Здесь невероятно, — вздохнул Ши Цинсюань, беззаботно пристроившись рядом с ним на скамейке и привычно положил голову на его плечо. — Спасибо, что показал мне.

— Не за что, — ответил Хэ Сюань, зарывшись носом в его волосы. От Цинсюаня пахло сладкими кедровыми орешками и ликером.

— Ты приводил сюда кого-нибудь еще? — спросил Ши Цинсюань.

— М-м-м? Да нет, — Хэ Сюань помотал головой. — Никого.

— Понятно, — щеки Ши Цинсюаня отчего-то зарделись цветом пионов, плавающих в воде рядом.

Хэ Сюань едва коснулся пальцами его ладони — случайно, но этого оказалось достаточно, чтобы Ши Цинсюань переплёл его пальцы со своими, нежно и осторожно, как ещё совсем недавно касался хрупких бутонов.

— Хэ-сюн, — тихонько позвал его Ши Цинсюань.

— М-м-м? — спросил Хэ Сюань и, взглянув на него, ощутил как ему стало не хватать воздуха. Смотреть в искрящиеся глаза рядом с собой — необыкновенно. Невозможно было оторваться даже на секунду, чтобы не утонуть в нём.

— Твоя жизнь стал хоть немного счастливее рядом со мной? — встревоженно спросил Ши Цинсюань.

Если бы можно было описать счастье словами, то Хэ Сюань не раздумывая бы сказал, что счастье переливается золотыми бликами в радужке цвета ореха с темными пятнами по краям, играет улыбкой на тонких губах, подведенных блеском, что остается вкусом персика на языке. Счастье оно в утреннем солнце, что проникает сквозь шторы и рассыпается на сонной растрепанной макушке каштановых волос, в которые хочется зарыться носом; в холодных ладошках, что обнимают со спины, тихонько закрадываясь под тёмную толстовку в попытках согреться; в поздних вечерах за просмотром очередного кино и поеданием еды, поспешно заказанной в доставке или купленной в их любимой кафешке на соседней улице; на кончиках пальцев, что вычерчивают узоры по гладкой коже.

Счастье оно в одном имени — Цинсюань.