Нееет, только не это… Ну почему зарядка на плеере всегда заканчивается в самый неожиданный и неподходящий момент? Вот что я теперь буду делать без музыки? В этом лесу слишком тихо, чтобы я мог услышать свою собственную музыку. Хоть бы какая-нибудь птичка чирикнула – мне ведь и пары-тройки звуков достаточно, чтобы сложить их в новый бит…

Вдруг, словно по заказу, со всех сторон начинают доноситься какие-то шорохи, попискивания, и даже, кажется, чьи-то голоса… А вот теперь мне по-настоящему страшно! Нет, лес, исполняющий желания – это, конечно, круто, но… всё равно как-то мне не по себе… Мне даже показалось, что я слышал где-то вдалеке полный ужаса и боли крик… А если это кто-то из девчонок? Вдруг на неё напал какой-нибудь зверь?

Нет, мне просто показалось! Я же точно знаю, что в этом лесу уже давно не водятся хищники! Хватит думать о всякой ерунде, Кюкю-кун, отвлекись… Просто слушай звуки, которые вот-вот станут музыкой…

Хех… Сам не заметил, как уже привык к этому прозвищу, хотя поначалу считал его дурацким. Уже и не помню, из-за чего меня так окрестили. Наверное из-за того, что в детстве я постоянно тёр любые попадающиеся под руку гладкие поверхности, пытаясь имитировать звук виниловых вертушек. «Кю-кю, кю-кю». Мечтал стать диджеем… Да чего уж там, до сих пор мечтаю. Только вот Масада-сенсей этого не одобряет. Упёрся в свою классику и твердит, что музыка, которую люблю я, отупляет. Эх… Не суждено, видимо, моим мечтам сбыться… Так и буду до скончания века сочинять биты для самого себя и, не имея возможности даже записать их, хранить у себя же в голове…

Прислушиваясь к окружившим меня звукам, продолжаю брести куда глаза глядят. Звуки сами по себе складываются в подсознании в мелодию, которую я сначала просто прокручиваю в голове, а потом начинаю тихо напевать, снова и снова, с каждым повтором постепенно переходя на полноценный битбокс. Уже наловчился за столько лет извлекать музыку из самого себя, за неимением вертушек и прочей необходимой аппаратуры, которой у меня, видимо, и не будет никогда…

Уйдя в себя, я даже не заметил, как забрёл на заброшенную детскую площадку и начал аккомпанировать себе ржавыми качелями, которые звонко заскрипели, когда я на них присел. Из моего внутреннего мира меня внезапно вырвал чей-то низкий хрипловатый голос:

– Эй, виртуоз цветастый, ты чего тут забыл?

Так неожиданно, что я аж подскочил, резко замолчав. Повернувшись в сторону говорящего, я увидел, что им был молодой мужчина, одетый во всё чёрное, бледный, с прилизанными волосами очень светлого оттенка. Чем-то смахивает на Убоа-куна, когда тот ещё волосы не перекрасил… Глаза только не красные, а льдисто-голубые.

Кинув возле скамейки старый грязный ковёр, свёрнутый трубочкой, который до этого волочил за собой по земле, он опустился на эту же лавочку, как-то уж очень пристально вперившись в меня взглядом в ожидании ответа.

– Да… Это… Ничего. Гулял просто… – бормочу в ответ, изо всех сил стараясь не мямлить, но всё равно голос выходит как у какого-то нытика зашуганного. Отлично, теперь этот человек подумает, что я слабак и трус! Вот, он уже смеётся!

– Ой, да ладно, не куксись ты так! – отсмеявшись, произнёс мой собеседник. Видимо, я ещё и недовольную мину скорчил в ответ на его смех, зашибись теперь… – Музыку сам сочиняешь?

– Ага, – я кивнул, чувствуя себя уже немного увереннее.

– Круто… – он ухмыльнулся, жестом приглашая меня пересесть на скамейку рядом с ним, и, когда я пересел, снова уставился на меня, словно изучая. – А слабо из Раммштайна что-нибудь забацать?

Я наморщил нос, ответив, что такая музыка не в моём вкусе – и это была чистейшая правда, – а он, видимо, воспринял мой ответ иначе, решив, что мне всё-таки слабо, и снова засмеялся… Ненавижу, когда меня берут на слабо! Чувствую себя униженным и раздавленным, если по какой-то причине не могу выполнить поставленные условия!

После этого мы с минуту сидели молча. Я от нечего делать начал разглядывать площадку. Она была вся в ржавчине. Даже тот старый ковёр, который притащил сюда мой случайный собеседник, был испачкан ржавчиной… Стоп. Мне показалось, или это всё-таки не ржавчина, а… кровь? И свёрнут ковёр так, словно в нём спрятано тело… Что-то мне нехорошо…

– Эй… будешь? – ну вот, уже второй раз его голос так неожиданно вырывает меня из прострации… Нельзя показывать ему, что я напуган…

Отвожу взгляд от ковра, и вижу, что мужчина закурил и протягивает пачку с сигаретами мне. Я никогда не курил… Да и не собирался, в общем-то.

Однако все мои намерения сохранять здоровый образ жизни вмиг перечёркивает одна-единственная насмешливо произнесённая фраза: «Или слабо?» Опять! Опять берёт на слабо! Ну нет, второй раз опустить себя я не дам…

– А вот и не слабо! – фыркаю так же насмешливо, демонстративно вытягивая из предложенной мне пачки одну сигарету и так же демонстративно зажимая её в зубах. Да уж, похоже, с пафосом я переборщил чутка – этот гад опять смеётся… Да и пофиг! Всё равно докажу, что я не нюня!

Чиркает зажигалка – и конец моей сигареты, слабо вспыхнув, начинает дымиться. Я делаю первую в своей жизни затяжку… и захожусь диким приступом кашля. Мои лёгкие буквально выворачивает наизнанку, с каждой секундой становится всё труднее дышать. Перед глазами всё плывёт и темнеет, и я падаю со скамейки на землю, чувствуя, как меня покидает сознание. Уже будучи на грани, я слабо ощущал, как чьи-то холодные руки заползают под мою толстовку, и осознавал остатками разума, что сейчас со мной должно случиться что-то ужасное, но в следующий миг я уже не чувствовал ничего, окончательно провалившись в небытие.

***

Где я? Это подъезд какого-то дома? Почему так темно? И что с моим телом? Оно словно кусок разноцветного пластилина!

Как же тяжело передвигаться… Но я чувствую, что за той дверью в конце лестницы что-то есть, и мне нужно туда! Возможно, там я найду выход из этого непонятного места… Но почему-то с каждым шагом моё тело тяжелеет всё сильнее и сильнее, его нижняя часть от тяжести оттягивается вниз, как резина, и в какой-то момент я осознаю, что больше не могу продвинуться дальше. Просто бессильно повисаю на перилах лестницы, не могу сдвинуться даже на миллиметр. А до двери осталось всего каких-нибудь пару шагов сделать… Так обидно…

Невыразимая тоска охватывает меня. Здесь просто убийственно тихо. В голове мелькают обрывки каких-то воспоминаний, и я неосознанно начинаю тереть рукой гладкие перила, которые отзываются тихим скрипом. Кю-кю… кю-кю… кю-кю…