***

Огни человеческого города — когда-то вечно далёкие звёзды — разрастались, раздувались с каждым шагом. С каждым шагом, уступая солнцу в небе, тухли один за другим.

С каждым шагом Джиро понемногу теряла силы. Но она сохранит их — ровно столько, чтобы дойти. Чтобы…

Бесформенная земля под ногами незаметно сложилась в уложенную битыми камнями дорогу. Её шаг отдавался глуховатым стуком и тут же гаснул — эхо не разносило его повсюду, как разносил начищенный мрамор.

Звуки… Она не слышала криков боли. Те, что тогда, давно, она уловила с балкона, показались грязным обманом.

Редкие огни впереди лились из окон ровным светом, не пожирая город пожаром и смертью.

Камни под ногами резко стали ровнее, и Джиро, чуть не споткнувшись, уцепилась за стену какого-то дома. И в мыслях — нет, в ушах, — мягко вплетаясь в тишину, один за другим вспыхивали новые звуки.

Чей-то тонкий, хрипловатый смех. Звучный, быстрый цокот чего-то по камню. Звон металла, что сложился в простую мелодию — повторяясь, повторяясь. Кажется, короткие аплодисменты, окрик — и снова смех. Глухие, чёткие, методичные удары по деревянной поверхности. Хлопок дверью, ещё один. Высокий свист — за ним снова крик…

И речь. Слова. Фразы. Споры. Разговоры.

Людей.

Ощутив чьё-то приближение, Джиро судорожно вжалась лопатками в стену, за которую держалась. И тут из-за угла выскочило маленькое, ей по колено, существо на четырёх лапках — и, оскалив зубки, зарычало. Не дрогнув, Джиро опустила к нему голову. Существо, покрытое тёмной шерстью, с вытянутой мордой и острыми ушами, по какой-то причине источало агрессию и не сводило с неё глаз — и, кажется, не хотело, чтобы она двигалась.

Она точно помнила… Нет, она должна была хоть раз встретить такое существо ещё до того, как…

— Эй! А ну-ка! Невежливо так! — звонкий голосок, судя по всему, запыхавшись, выдал его владелицу секундой ранее. Из-за угла, откуда появилось существо, выбежала девушка в причудливом головном уборе и пышном платье. Вздрогнув сердцем («Человек»), Джиро хотела отшагнуть прочь, но девушка вспыхнула глазами и воскликнула:

— Ну не собака, а настоящий грубиян! — она с чувством взъерошила шерсть на голове у существа, и то, мигом спрятав зубы, тявкнуло и смиренно отвернулось. — Он же тебя не укусил? — вот так и выпускай тебя на прогулки! — прости, напугал тебя, наверное? Ой, ну и причудливая у тебя одёжка! Ты из труппы, что проездом? — я тебе покажу, на прохожих бросаться!

Джиро не успела даже раскрыть рот — девушка-вихрь странно помахала ладонью, видимо, так принося извинения, ослепительно улыбнулась рядом ровных, неострых зубов и, подобрав ткань платья, как ни в чём не бывало засеменила прочь. Существо — «собака» — покосилось на неё из-за плеча, коротко фыркнуло и, больше не рыча, бодро побежало вслед за хозяйкой.

В разговоре, что продлился не дольше минуты, у неё с языка не успело сорваться, что оскаленные клыки просто не способны были её напугать. И что, пожалуй, больше, чем собака, её встревожила девушка. Наверное, и к лучшему. Хотя едва ли можно было назвать это разговором, но…

В груди трепетно забилось.

Человеческий язык всё-таки не отличался от того, к которому она привыкла.

На мгновение накативший прилив сил схлынул так же внезапно, и Джиро, придерживаясь за стены, на слабых ногах прошла ещё несколько домов.

Резко распахнувшаяся перед её носом дверь чуть не сбила её на землю — спасла реакция.

— Ба-ха-ха, да ладно… Завтра ты платишь!

— Ещё чего — жёнушка твоя пусть раскошеливается!

— Это ещё посмотрим, чья! Сестрице своей привет передавай.

— Не дождёшься!

Здание выплюнуло несколько крепких мужчин — те, не обратив на Джиро внимания, шумно гогоча, похлопали друг друга по плечам и разошлись кто куда. Прежде чем осознала, Джиро проскользнула в ту же распахнутую дверь.

…или, скорее, ввалилась. Под ногами оказался высокий порог, и Джиро, чуть не приземлившись лицом в дощатый пол, в последний момент уцепилась обеими руками за дверной косяк.

Звуки, запахи, чувства обрушились на неё в один миг.

Звон монет. Что-то одурманивающе жареное. Хохот, в узких стенах казавшийся ещё сильнее, ещё ближе. Духота. Стук дерева о дерево. Крохотное пространство. Звон металла о металл. Сильный пряный, пьянящий дух. Шипение. Что-то горелое. Хлопки. Плеск жидкости. Крики. Треск огня. Пляшущие по стенам тени от свечей и камина. Оглушительные голоса. Несколько взглядов, тут же устремившихся к ней.

Гробовое молчание мыслей.

От ощущения неправильности всего происходящего внутри недобро скрутило. Они должны говорить в мыслях. Заморгав, Джиро невольно смяла в руках край рубашки и хотела отступить назад, но наткнулась на тот же порог.

— Добро пожаловать. Заходи, не топчись в дверях! — зычный — или она всё не могла привыкнуть? — голос очевидно обратился к ней — отрезав путь к незаметному отступлению.

Джиро понемногу осознавала, что здесь, среди людей, просто слиться с тёмным углом у неё больше не получится.

На неё смотрели с интересом. Она больше не была пустым местом. И она не понимала, пугало ли это.

Иди же.

Сглотнув, Джиро сделала шаг вперёд, и, игнорируя следящие за ней с любопытством глаза, прошла вперёд — к тому, кто призвал её. Но тот мужчина, с кручёными усами и голым затылком, как будто уже потерял к ней всякий интерес: он ловко налил что-то из большой бочки в подбитый железом стакан, обернувшись, поймал брошенную ему монету и, отдав кому-то напиток, взялся тереть тканью чистую тарелку.

Остановившись перед пустым сидением, Джиро подняла глаза и, набрав в лёгкие побольше воздуха, произнесла:

— Это вы.?

— Чего? Погромче! — без злости в голосе громко отозвался мужчина и, покосившись на неё, опёрся о стойку. Джиро в лицо ударил тот же пьянящий запах, что встретил её на входе. Она невольно отклонилась назад и, как-то оробев, всё-таки сказала:

— Это вы здесь… — и вдруг осознав, что не знает слова, пробормотала чуть тише, — …повелитель?

Лицо мужчины мигом вытянулось от удивления — и он, хлопнув ладонью по стойке, расхохотался. Пара человек, сидевших ближе всех, подхватили.

— Ну, так ещё меня не кликали! И откуда ты такая, а?

Джиро застыла. Откуда она? Мысленно она принялась судорожно искать достаточно правдоподобный вариант. Но мужчина почему-то вдруг махнул рукой, не дожидаясь ответа на вопрос, который сам же задал. Как будто отсутствие ответа было нечто само собой разумеющееся.

— Чего брать будешь?

Джиро моргнула.

Кажется, люди за столами сидели со стаканами или с тарелками, либо и с тем, и с другим.

— А на втором этаже… тоже еда?

— Ха, ещё чего! — мужчина рассмеялся уже во второй раз. Джиро не могла понять по его выражению, по душе ему это было или нет. — Там комнаты.

— Чьи-то?

Мужчина неверяще покачал головой и, осмотрев её с головы до ног, вместо ответа переспросил:

— Ты из лесу? В тавернах никогда не была? Или папку с матушкой тут своих потеряла?

Джиро вжала голову в плечи, и прежде чем смогла бы ответить, мужчина снова качнул головой, делая выводы без её ответов:

— Да нет вроде, на вид не оборванка… И мелкой не выглядишь. Так чего тебе?

Она сглотнула и, силой расправив спину, спросила:

— У вас можно остаться? Хотя бы на день.

Мужчина выгнул бровь.

— Бери еду или выпивку — а дальше до первой драки сиди хоть сколько.

— Нет. Там, где можно… поспать.

Он, кажется, уже устал удивляться — либо она впервые сказала что-то, что его не удивило, — и махнул ладонью над собой.

— Наверху и можно. Десять серебряков за сутки. Плату сразу.

Раскрыв рот, Джиро замерла. У неё не было ни монеты.

— А…

— Чего? — мужчина с подозрением покосился на неё, — Думала так проскочить?

Позади неё кто-то из посетителей, следивший за происходящим, гнусаво хохотнул:

— Да такой милашке как не дашь комнату?

Его сосед, видимо, пихнув его в плечо, фыркнул:

— Ты чё, платить за неё собрался?

И первый, оскалившись, сквозь зубы прошипел:

— Да она сама мне заплатит.

Несколько взглядов тут же вонзились ей в затылок. Плотно сжав губы, Джиро не обернулась.

Не обращая на переговоры никакого внимания, мужчина опёрся о стойку локтем, приблизил лицо к Джиро и выжидающе повёл подбородком.

— Ну, чем платить будешь? Раздавал бы задарма комнаты — недолго б моё дело плавало, знаешь ли.

Судя по тону его голоса — Джиро могла лишь догадываться, — он уже понял, что денег у неё не было, и теперь ожидал чего-то, что послужило бы платой.

— Разберись уже, дядь, а то она своим мёртвым видом всех гостей распугает! — крикнула какая-то женщина с дальнего стола.

Гостей распугает.

Джиро вскинула глаза.

— Я… могу сыграть.

Голос вдруг подвёл и потонул в шуме таверны сиплым шёпотом.

— Чего-чего можешь?

— Сыграть. На лютне. И петь. Я знаю много песен, — она поспешно прибавила, — Людям нравится.

Соврала как дышала. Она никогда не играла людям. Но если и людям вдруг такое могло прийтись по душе…

Мужчина смерил её цепким взглядом. И когда Джиро уже ожидала, что теперь её прогонят взашей, шумно выдохнул и, закатив глаза, махнул рукой.

— Пойдёт. Но только на день. Если забросают тарелками — отдраишь всю таверну, — он склонился ближе и буркнул, — и чтобы я тебя после этого не видел. Будто мне мало забот.

— Я…

Голос сорвался не в меру громким звуком, и пара людей позади хохотнули. Мужчина опять выдохнул, размахнувшись, швырнул в одного из особенно разнузданных посетителей пробку от бочки, и бросил:

— Ещё слово — и передумаю. Днём комнаты все свободные, а вечером и народу больше всего стянется. Тогда и играй — как раз заместо нашего барда, а то он отсыпается сегодня, видать, — и отмахнулся ладонью. — А теперь не мозоль глаза.

Часто заморгав, Джиро сжала в пальцах рукав рубашки и порывисто опрокинулась в поклоне — и по таверне прокатился гул вперемешку с недоумёнными смешками. Удивлённо подняв брови, мужчина раздражённо дёрнул её за плечо наверх, приказав выпрямиться, и жестом прогнал её к ведущей наверх лестнице.

Грубо оструганные перила, поскрипывавшие при каждом шаге по ступеням, привели её в узкий, короткий в сравнении с дворцовыми коридор без окон. Свечные светильники мерцали в полумраке, почти не освещая путь. Деревянные, кое-кто покосившиеся двери тянулись по обе стороны: какие-то были плотно заперты, но многие — едва приоткрыты. Из щелей, падая на пол, тянулись тонкие полоски света.

Оглядевшись, Джиро мельком заглянула в одну из дверей. Никого. Должно быть, пустые и были «свободны».

Но сомнение снова всколыхнулось в груди. А вдруг владелец вернётся? Она могла войти? Ей дождаться приказа?

Чьего приказа?

В голове было тихо.

Тряхнув головой, Джиро задержала дыхание и, толкнув дверь (та с протяжным скрипом отворилась), шагнула внутрь.

Её встретило скромное убранство: деревянная кровать вдоль стены, маленький столик с незажжённой свечой, ночная ваза и пустой шкаф с распахнутыми настежь дверцами. Из окна на стене, слегка прикрытого ветхой тканью, лился солнечный свет, уже потерявший рассветный оттенок. В воздухе витали частички пыли. Издали, просачиваясь сквозь стены, до слуха доносилась суета таверны внизу.

Джиро осторожно присела на кровать и привычно завела ладонь за спину. Руки непроизвольно попытались нашарить знакомый силуэт, но схватили только пустоту.

Внутри заледенело.

В мыслях эхом отдался треск дерева, лопающиеся струны, осколки грифа…

«…нет лютни».

На чём она собиралась играть, чтобы отплатить за щедро данную ей комнату?

Жёсткая кровать, почти ничем не отличавшаяся от той, на которой она привыкла спать столько лет, тянула к себе, отнимая последние силы. Игнорируя разверзшуюся в груди пустоту, Джиро обессиленно закрыла глаза и опустила голову на подушку.

Она ведь ещё никогда не спала в такой светлой, полной солнца комнате… Эта глупость — последнее, о чём она подумала, прежде чем провалиться в сон без сновид…

»Джиро.«

Лихорадочно схватив ртом воздух, Джиро распахнула глаза — но не смогла поднять век.

До боли, до ужаса знакомый шёпот мысли огладил затылок, виски, отнимая разум.

»Почему ты ещё не подле меня, м?«

В груди — ровно там, где всегда — обожгло так, словно в лёгкие вонзились когти. Дыхание оборвало на вдохе.

Шёпот пожелания скользнул пальцами сквозь остриженные волосы. Приподнял лицо за подбородок.

»Спой мне, пташка…«

Джиро, кажется, хотела поднять ладони к ушам, но руки от самых плеч вдруг скрутила боль — вырывая из горла хрип.

»Склоняешь голову — и не пред моим ликом?«

Шёпот приказа заглянул в глаза. Сомкнулся ледяной хваткой на шее.

»Ты живёшь лишь по моей милости.«

Джиро, кажется, вцепилась ногтями в ткань, но режущая боль отдалась в теле. По плечам, кажется, заструилось.

Это не мог быть… Он же… На её глазах…

»Ну же, тебе уже пора восполниться.«

Не владея собственным телом, Джиро рывком обернулась к двери. Так близко, что откроется — лишь протянуть руку, а за ней точно…

»Разве тебя не мучит жизнь без капли… моей крови?«

Перед глазами, как видение, мелькнул его лик, и в горле пересохло так, что крик застрял в груди.

Нехватка… молю, продлите моё существование.

Руки, едва шевелясь, попытались нашарить лютню, но схватили только пустоту. Когда-то затёртая, грубая ткань постели — комнаты… человеческой таверны? — обернулась дорогими шелками. Шелками постели, шелками одежд… Чёрными как ночь, припорошенными пылью, Его пылью, Им…

…Как ночь.

«Под магией тёплых слов

Отступят холод и тьма…»

Пальцы, впившиеся в ткань до боли, дрогнули. Перед глазами смутной дымкой заклубился туман. Как ночь…

Джиро часто заморгала — пытаясь услышать приказы снова.

Без приказов я…

«…больше… не там.»

Грубость ткани — нежность шелков — мягкость пера…

Секунда, ещё. Боль в груди, что отнимала дыхание, шаг за шагом терялась, растворялась в этом непроходимом тумане.

…Джиро попыталась оглядеться — наконец, осознав, что всё это время её тело было приковано усталостью к постели.

Фантом приказов владыки растаял в темноте, выпуская сознание на свободу.

Закрытого окна, не тревожа тишины, коснулось эхо воронова слова.

«И он уходит обратно в ночь, тяжело подволакивая крыло.»

***

Подняв веки, Джиро невидящим взором уставилась на гнилые потолочные балки, тонущие в вечерней мгле. В голове, легко выпутавшись из сна, прозвучала мысль:

«Выспалась».

Её день начался с подобной мысли впервые в жизни.

Её день.

Внутри вздрогнуло от необъяснимого чувства.

Луна заглядывала в окно, освещая часть комнаты тусклым, мерцающим светом. Всё то же простое убранство: открытый пустой шкаф, ночная ваза и маленький столик с незажжённой свечой.

Руки по привычке пошарили рядом, и прежде чем в сердце от пустоты успело оборваться — пальцы нащупали твёрдость гладкого дерева.

…Широко распахнув глаза, Джиро вцепилась в него пальцами и резко села в постели. В голове от этого загудело — и от того же резкого движения слуха коснулся еле слышный мелодичный отзвук. Ей не нужно было опускать взгляд, чтобы узнать этот звук.

В её руках покоилась лютня из тёмного дерева. Совсем новая, без единой царапины. Незнакомая. Но источавшая по-странному знакомое тепло.

Потеряю лютню — потеряю себя.

На мгновение поддавшись необъяснимому страху, Джиро затаила дыхание и, решившись, осторожно коснулась пальцами струн. Те отозвались безупречным звуком — будто она сама настроила эту лютню минуту назад.

Пальцы сыграли аккорд сами. И сердце, что до этого словно забыло как биться — наконец-то пропело ему в унисон.

…Уронив голову, Джиро стиснула лютню в объятиях и зажмурилась так, что под веками заискрилось. Губы задрожали в глупой улыбке.

— Спасибо… мне правда с тобою сегодня было тепло.

*** ***

***

*