Прикосновения его копыт оставались кровавыми следами на её коже. Нежно-розовая шерсть маралась смрадным багрянцем, в котором он измазался по самые уши. Хоть Флёрри знала, что перед тем, как прийти к ней, Сомбра отмылся дочиста, и никаких следов на ней не остается, она также знала, что он сотворил.

Его душа рассказала ей всё, о чем язык молвить не смел.

Флёрри удивилась своему ледяному спокойствию. Знание о том, что Сомбра изменяет ей, не вызывало у неё ничего, кроме презрения и странно-злого удовлетворения. Вместо страха быть отвергнутой и брошенной — пьянящее ощущение полноправной власти, полного контроля над жеребцом. Что ж, она ему подыграет, ведь Сомбра уверен, что Флёрри ничего не знает. Он накрепко привязан к ней, и даже если посмотрит в сторону других кобыл, ничего сделать не сможет.

Хуже всего было то, что она тоже привязывалась к нему всё сильнее и сильнее с каждым днем.

Новыми покоями выбрали одни из гостевых, которые Сомбра приказал обставить «по-королевски». Флёрри мысленно улыбнулась своей маленькой победе. Потихоньку. Понемногу. Шаг за шагом, она выстроит из него то, что нужно. В конце концов, это она хозяйка Кристального Сердца, и это дает ей определенные преимущества.

Будто снедаемый тревогой за её здоровье, Сомбра привел к ней повитух и лекаря из тех немногих, кто остался не тронут его темной магией. Кобыла смотрела на Флёрри со слезами на глазах. Когда Флёрри спросила, почему, она замотала головой, пытаясь сдержаться.

— Ваше высочество, — поклонилась она, усердно сдерживая всхлипы. — Я вашей матушке говорила, что она вами беременна, а теперь вам говорю. Как время-то летит ужасно, да и вы так юны…

— Значит, правда? — спросила Флёрри, теряя иллюзорную надежду. Она лелеяла мысль о том, что Сомбра ошибся, что никакой беременности нет, но он оказался прав. Повитуха кивнула. — Замечательно. Спасибо тебе.

Флёрри протянула кобыле мешочек с битсами.

— Пускай золото скрасит ваши горести. Их немало выпало на вашу долю в последние месяцы.

— Благославит тебя Гармония, — прошептала повитуха, так и оставшаяся безымянной. — Легкой вам беременности и родов, моя госпожа. Берегите себя.

Лекарь дал рекомендации по питанию и велел больше отдыхать. Флёрри понятливо покивала, но сама думала о том, что отдых ей даже не снится. Каждую ночь она передавала Луне всё, что удавалось узнать, а в свободное время — практиковалась в кристальной магии до изнеможения. Пока Сомбра не перевез её в свои покои.

В глубине души Флёрри надеялась, что это спровоцирует выкидыш, и одной проблемой станет меньше, но её чаяниям не суждено было сбыться. Желание смешивалось со страхом. И непониманием. Чем ещё неродившийся малыш виноват в прегрешениях отца?

Если он всё же родится, Флёрри позаботится, чтобы он не превратился в чудовище или глупца. Или в чудовищного глупца, коим она была сама.

Она оплетала Сомбру собой, спрашивала его мнения во всем, донимала его подготовкой к свадьбе, но единорог или тактично менял тему, или говорил, что занят и устал. И каждую ночь, что они теперь проводили вместе, он вминал её в кровать, заласкивая до исступления, будто пытаясь реабилитироваться в собственных глазах.

С ней он чувствовал себя юнцом, готовым на любовные приключения. И каждая победа распаляла в нем азарт и желание, от которых Флёрри делалось жутко.

— Знаешь, — промурлыкал он, носом вжимаясь в её шею. — Я жалею о том, что не приказал подготовить общие покои сразу. Думал дождаться свадьбы, но это всё пустое.

— Я чувствую то же самое, — улыбнулась ему в ответ Флёрри с закрытыми глазами, под которыми пряталась сталь и равнодушие. — Пока ты рядом, мне так легко и хорошо. Вот бы скорее стать твоей женой. Как идет подготовка?

— Всему своё время, — единорог потрепал её по голове совершенно наставническим жестом. — Ты не устала?

— Если мой король пожелает, я исполню любое его желание, — Флёрри кокетливо поправила прядку, хотя чувствовала себя выжатым лимоном. Что ж он такой ненасытный? Неужели настолько упала его самооценка, что он готов каждую ночь по несколько раз драть её, будто последнюю шлюху?

— Это моё желание потребует некоторой… подготовки.

Сомбра её заинтриговал. Флёрри заинтересованно повернулась к нему полностью, приподняла бровь.

Единорог усмехнулся и опустил взгляд, пряча кровавую радужку под ресницами. Что за глупое кокетничество?

— Я хочу внести в наши утехи некоторое разнообразие. Но какое — секрет. Ты доверишься мне?

— Ты хочешь пригласить в нашу постель ещё одну кобылу? — тут же нахмурилась Флёрри, пуская в голос истерические нотки. — Я тебе уже надоела?!

— Нет! — Сомбра не ожидал такого напора. Он быстро заговорил, стараясь сохранить уверенный вид. — Как ты можешь наскучить мне, любовь моя? Ты носишь моё дитя под сердцем и сомневаешься в моей верности?

и не напрасно

— Тогда я не понимаю, о каком разнообразии речь, — вздернула носик Флёрри. Снаружи она была похожа на капризного ребенка, но внутри её сердце трепетало от гнева и страха. — Ты очень кстати заметил, что я ношу под сердцем твоего жеребенка, не стоит меня так пугать. С ним же что-нибудь может случиться! хоть бы случилось, хоть бы он умер в утробе или родился мертвым

— Прости, — нежно поцеловал её Сомбра. — Я не хотел тебя так тревожить. Но почему ты сразу подумала о таком… варианте?

Флёрри заметила, как его лицо покорежила волна отвращения. Кристальное Сердце в строгости держало его желания, застилая взор, делая остальных кобыл смазанным пятном. Только она должна сиять для него, быть единственным его желанием, пределом его мечтаний, его госпожой и повелительницей.

вы должны были быть другом и опорой друг для друга, как же так, как же так…

— Мне казалось, мы попробовали достаточно необычных вариантов и новшевст, — она повела плечом и хмыкнула. — Извини. Я просто… я очень боюсь, что ты отстранишься от меня из-за беременности. Это, всё-таки, вводит некоторые ограничения, а я так хочу угодить тебе…

— О, милая моя, — Сомбра приподнял её за подбородок, — не переживай на этот счет. Ты — свет очей моих, моя прекрасная принцесса, ты с каждым днем только хорошеешь. А что до «попробовали достаточно»… Что ж, возможно, на твой взгляд мы действительно попробовали много всего, но не забывай, что я не так молод, как ты, — он мотнул головой и усмехнулся. — Я прожил долгую жизнь до встречи с тобой. И в ней не обошлось без кобыл. Не смотри на меня так, любовь моя, из них всех ты — самая желанная, самая ценная. Я счастлив, что любим тобою.

Флёрри сменила ревнивный взгляд на довольную улыбку. Притворную, разумеется. Как он умело приплел их разницу в возрасте!

На секунду ей стало до тошноты мерзко. Ни Ксандор, в чьей личине он ходил большую часть их знакомства, ни сам Сомбра не выглядел как старик, скорее как весьма зрелый, но всё ещё привлекательный жеребец, но стоит ли ей учитывать его тысячелетнее заключение во льдах?

Он намного старше, опытнее. И от того становится ещё более страшным врагом. Вся её игра держится лишь на бесподобном актерском мастерстве и помощи древней магии, которая превращает его в слепого от любви глупца.

Какой она была когда-то.

Что ж, повезло, что она была так наивна когда-то. Теперь она сможет обернуть это в свою силу, пользуясь чужим умом.

Ведь Сомбра далеко не глупец.

— Сегодня отдохни, но завтра будь готова. Ты же доверяешь мне?

нет

— Я вверила тебе свою жизнь и сердце.

Стезя лжи была чужда и ненавистна. Она бередила душу, ранила её, но Флёрри шла вперед, несмотря на боль. Она сотрет Сомбру в порошок, разобьет тщеславие в его взгляде на тысячи осколков, заставить ползать в грязи и молить о прощении.

Прощении, которое не будет ему даровано.

Ненависть клубилась в сердце, струилась ядом по венам.

Но сейчас она должна окончательно усыпить его бдительность. Поэтому, чтобы он ни придумал, Флёрри это сделает.

Весь следующий день она гадала, что же такого мог придумать Сомбра. В голову почему-то лезли всякие ужасы вроде изнасилования, пускай и шуточного, использования её собственного рога вместо члена, но Флёрри от этих мыслей отмахивалась, как от назойливых мух. Не станет он делать с ней ничего подобного. Не посмеет. И Сердце ему не позволит.

Когда же дверь отворилась, и единорог вошел в их покои, Флёрри успела передумать всё, на что хватило её фантазии, и нервозность на её лице заставила Сомбру рассмеяться.

— О моя ненаглядная принцесса, что с тобой? — спросил он, ласково коснувшись её щеки. — Неужели ты волнуешься?

— Ещё бы тут не волноваться. Ты ведь был со многими кобылами, вдруг я тебя разочарую.

Флёрри намеренно вложила шпильку в эти слова, но внешне продолжала выглядеть так, будто совершенно невинная дева, впервые вступающая в отношения. Сомбра поморщился, но её игра сработала блестяще.

— Не говори глупостей. Никто из них не стоил тебя. И никто не был так хорош, как ты.

наглая ложь и только

— Тогда что ты такое придумал? — с интересом спросила Флёрри. Сомбра заговорщически улыбнулся, намеренно уходя от вопроса и занимаясь какими-то совершенно не относящимися к делу вещами.

— Кое-что интересное, — только и ответил он, перебирая бумаги на столе. — Не волнуйся, это никак не скажется на жеребенке или на твоем здоровье. На самом деле, я немного сгустил краски. От тебя потребуется только…

Он вдруг левитировал перед ней изящный кристальный ларец, аккуратно приземлил его рядом на кровати. Флёрри недоуменно приподняла бровь, зажгла рог и откинула хрустальную крышку.

Внутри на темно-красном шелке лежал усыпанный сахарной пудрой и кокосовой стружкой алый лукум.

— Съесть кусочек.

— И что будет?

— Что будет? Ничего страшного. Возможно, небольшое покалывание, немного дезориентированное состояние и возбуждение. Это лукум с афродизаком. Добавит немного перчинки в нашу близость.

— То есть, моего желания недостаточно? — с нескрываемой обидой проговорила Флёрри, отворачиваясь. Сомбра тут же очутился рядом, обвил её плечи копытами, будто змея.

— Ну что ты, любовь моя. Я просто хочу облегчить твое состояние. Ты ведь не всегда готова отдаться мне, разве я не прав?

Он заметил?!

— Я… Я вовсе не…

— Не смей мне лгать.

Голос Сомбры был сродни лезвию ножа, приставленного к горлу. Флёрри собрала в копыто всю волю, какую имела, чтобы не затрястись и не захлопать глазами. Что-то придумать! Срочно!

— Я понимаю, что ты не хочешь меня расстраивать, но ты носишь нашего жеребенка. Ты должна хорошо отдыхать. И останавливать меня, если я этому мешаю, — он взрыхлил носом её волосы, его голос железным шепотом вливался в её уши, бросая Флёрри в дрожь. — Ты поняла меня, моя королева?

— Да, мой король.

— Славно. А теперь, — он левитировал ей кусочек лукума, — ешь.

— Тогда я хочу есть его из твоих губ.

Сомбра оценил её маленькую шалость и с удовольствием её исполнил: обхватил сладость губами и поцеловал её, протолкнув сахарный кусочек в её рот языком. Флёрри улыбнулась, принимая лакомство, но внутри неё всё клокотало.

Он сам позволил ей избежать ловушки, но даже демонстрация силы, того, что он легко может поймать её на лжи, выбила землю из-под копыт. Если он узнает её истинные намерения и мысли, она погибнет, и не только она, но и Империя, Эквестрия — всё будет разрушено.

И её жеребенок тоже умрет

Как Сомбра и сказал, ничего особо нового Флёрри не почувствовала и не ощутила, но он стал смотреть на неё с каким-то блеском в глазах. Она не понимала, чем он вызван, но охотно подчинялась его напору, ласкам. Возбуждение затопило разум липкой патокой, и чуть ли не впервые за всё это время Флёрри испытывала настоящее желание и удовольствие от близости.

Сомбра был как никогда страстен. Бережно, но неумолимо, единорог растягивал её лоно, оставлял цепочки засосов на её шее и плечах, задирал голову, прикусывая пульсирующий магией рог. Флёрри отвечала ему со всей горячностью и рвением. Он опрокинул её на кровать, оросив шею семенем и заставив вычистить его дочиста, и улегся рядом, разгоряченный и довольный. Флёрри встала, чтобы убрать с себя следы их бурной деятельности, пока единорог дремал в сладкой неге.

И только зайдя в ванную и увидев своё отражение, поняла, в чем же была новизна для него.

Из зеркального отражения на неё смотрела принцесса Луна, а белесая сперма стекала по темно-синей шерсти шеи.