Мокрый снег кружился в воздухе и прилипал к волосам, быстро тая. Холодный ветер резкими порывами гулял по улицам Питера. Лера неторопливо шла по запорошенной снегом улице, подсвеченной фонарями и гирляндами магазинов, уже украшенных для нового года. Искрящиеся вывески, обвитые гирляндами, поздравляли с Новым годом, рекламировали очередную кофейню, пестрили информацией о предновогодних акциях и скидках. Люди толпились на остановках, желая как можно быстрее запрыгнуть в нужный автобус и скорее доехать до дома.
Проходя по оживлённым освещённым улицам, Лера невольно чувствовала бурлящую, искрящуюся жизнь города. Толпы людей, гуляющих и смеющихся, оглушали. В глазах всё мешалось. Лавируя между прохожими, Лера, наконец выплыла из оживлённой толпы, поворачивая во дворы. Теперь от ярких красок и криков не осталось и следа. Дворы встретили её угрюмостью, темнотой и тишиной.
В отличии от оживлённой улицы, напичканной кучей кафешек и ресторанчиков, теснившихся с цветочными и магазинами подарков, тёмные дворы старых многоэтажек были окутаны пеленой тьмы без намека на хотя бы часть того яркого света, который остался за спиной.
Темноту разбавляли слабо светящие фонари, которых было слишком мало для нормального освещения, поэтому Лера пыталась всмотреться в темноту и не споткнуться. Моргающий фонарь вдалеке, еле-еле освещающий дорогу под ногами, подозрительно заморгал и спустя несколько секунд с треском потух. Она тихо выругалась себе под нос и продолжила петлять в темноте.
Наконец дойдя до выжившего фонаря возле одного из подъездов, Лера посмотрела на время, выудив из кармана телефон, удостоверившись, что не опаздывает.
Петляя меж дворов, она видела знакомые подъезды, старые детские площадки с заржавевшими детскими горками, качели с ободранной краской, песочницы, затерявшиеся в выпавшем снеге.
Сейчас дворы молчали. Тихо проходящие тёмные фигуры прохожих быстро исчезали из виду, скрываясь за тяжёлыми, закрывающимися со скрипом и тяжёлым хлопком, подъездными дверьми, исписанными граффити с кипой приклеенных на них рекламных объявлений.
Лера невольно ускорила шаг. Пытаясь унять ускоренное сердцебиение, она чуть ли не бежала, даже не смотря под ноги. Ботинки скользили в выпавшем снеге, лежащим на земле тонким слоем. Тревога липким страхом подобралась к горлу, заставляя глубоко дышать. Пробираясь через слабо освещенные улочки, ей казалось, что если она сбавит шаг хоть на секунду, то мысли догонят ее и она, струсив, убежит.
Резко придя в себя, Лера оглянулась по сторонам, пытаясь понять, где она и как далеко до двора, в котором живет Тома. Быстро сообразив, она осознала, что стоит посреди детской площадки соседнего от Томы двора. Они с Томой проходили здесь, когда она провожала Леру до остановки.
Тревога отступала, холодный ветер дул прямо в лицо, снежинки кружились и иногда опадали на ресницы, вынуждая смаргивать их, чтобы вернуть четкость зрения. Уже не такие сильные порывы ветра подхватывали пряди волос, мороз задувал в уши и отдавал статичным холодом, который Лера не замечала. Шапка была привычно забыта, что точно вызовет забавное ворчание Томы о том, что она простынет, а ей самой, видимо ли, возиться с ней. Вспомнив слова Томы, Лера мягко улыбнулась.
Свернув за угол и пройдя через арку, Лера очутилась во дворе Томы. Здесь, казалось ей, было как будто теплее, ветер не так сильно дул, а снег падал на землю намного медленнее, чем несколько метров назад.
Лера оглянулась по сторонам. Людей не было. Запорошенная снегом вытоптанная годами дорожка к детской площадке была пока что без следов от ботинок проходящих людей. Двор пустовал и только редкие порывы ветра гуляли меж обшарпанных домов.
На стенах домов в хаотичном порядке были разбросаны нарисованные впопыхах граффити. Люди разошлись по своим квартирам, торопясь скрыться от холода. Свет, горящий в окнах, не освещал улицу достаточно.
Добравшись до детской площадки, Лера привычно опустилась на старые, чуть потрескивающие от движения качели. Тома должна была скоро приехать с университета. Лера медленно раскачивалась на качелях, периодически поднимая взгляд со своих подрагивающих рук, переводя взгляд в темноту, ища возлюбленную в темноте. Слова, которые она должна будет сказать сегодня Томе оседали в горле комом, не давая вздохнуть. От тревоги, подбирающейся к горлу, перекрывающей кислород, тошнило.
Подняв голову, Лера всмотрелась в чёрное небо. Различив среди темноты приглушённо светящую луну и мелкие вспыхнувшие звёзды на небосводе, Лере хотелось остаться здесь навсегда. Тёмное небо успокаивало, дарило надежду на то, что всё может быть также спокойно и легко, как статичность и спокойствие жизни ночного неба.
Она хотела, чтобы холод позднего вечера опалял, но не жалил, сжигая изнутри, как таящиеся в сердце чувства. Хотелось, чтобы наступающая ночь забрала себе всю тревогу и оставила ей холодную пропасть в сердце без эмоций и разрывающих сердце чувств.
Руки перестали дрожать, занемев от холода. Лера услышала вдалеке, раздавшийся из темноты, голос Томы, окликнувший её. Улыбка мгновенно заискрилась на лице. Она поднялась с качелей и побрела навстречу подруге.
Завидев Леру, Тома улыбнулась и побежала в объятия подруги. Крепко стиснув Леру в объятиях, Тома пробубнила ей в шею о её безалаберности, заметив, что она пришла без шапки. Лера негромко смеялась, обнимая Тому.
Отлипнув от Леры, Тома заглянула в глаза подруги, встречаясь с искрящимися от отражающегося света зрачками, и запустила пальцы в локоны её растрепавшихся волос, поправляя пряди, на которых часть налипших белоснежных хрупких снежинок уже успела растаять. Лера неотрывно глядела в лицо Томы, пока та была сосредоточена на исправлении её причёски.
Тома была прекрасна. Лера не могла понять, как она могла достаться ей, как она сама заслужила знакомство с ней. Тома светлая, искренняя, волшебная. И сейчас, стоя под тусклым светом фонаря, со всей аккуратностью перебиравшая пряди её волос, она выглядела неземной.
Слёзы защипали в уголках глаз, но Лера проморгалась, не давая себе даже малейшего шанса разреветься прямо сейчас. Тома, закончив с волосами, поправила лямку сумки на своём плече и аккуратно потянулась к ладони Леры. Сплетая их пальцы вместе, она потянула их в сторону её подъезда.
Лера, отмерев после недолгой заминки, пока плелась вслед за Томой, глазея на их переплетённые пальцы, негромко окликнула подругу, прося чуть подождать.
— Мне нужно сказать, подожди, пожалуйста. — Негромко сказала Лера. Мысли в голове путались, и она боялась, что не сможет сказать ничего путного.
— Что случилось, Лер? — спросила Тома, остановившись на месте и смотря в глаза подруге, терпеливо ожидая её ответа.
— Мне больно, — нерешительно начала Лера, расцепив их пальцы, теперь сжимая в кулаках руки, — Я не могу быть твоей подругой. Я сдаюсь. — Лера обречённо выдохнула.
Тома замерла. Слова подруги ранили и не давали понять, что Лера имеет в виду.
Тома молчала.
— Я люблю тебя. Я не могу позволить себе обманывать тебя, быть просто подругой, сгорая от желания быть с тобой всегда. Хочется быть тебе дорогой и любимой. Я умираю от мысли, что ты покинешь меня и я не посмею тебя остановить. Прости, что сказала, я не могу больше, Том…
Слёзы жгли горло и глаза, застилая взор. Перед глазами всё плыло, голос срывался, слёзы уже безостановочно лились из глаз. Хотелось вырвать своё колотящееся сердце. Под конец фразы Лера уже не могла говорить, переходя на шёпот, смешанный с рыданиями.
Лера, поняв, что плачет, резко подняла голову и, грубо стирая ладонями дорожки слёз с щёк, взглянула на Тому. Увидев её стеклянные глаза, полные непролитых слёз, Лера почувствовала, как собственные рыдания предательски нахлынули по новой.
Тома всхлипнула и, метнувшись к Лере, накрыла её губы своими, даря солоноватый вкус пролитых слёз. Мгновение, что Тома подарила ей поцелуем, казалось Лере нереальным, галлюцинацией от нервного срыва.
Отстранившись, Тома разрыдалась и опустила свою голову на плечо возлюбленной. Лера опешила, боясь, что Тома сейчас исчезнет, но она никуда не исчезала, а также всхлипывала у неё на плече, пытаясь успокоиться.
— Дура ты, Лера, я люблю тебя. — Подняв глаза на возлюбленную, сказала Тома, одной фразой скинув груз с плеч, тяготивший её.
Тома улыбнулась и, уверенно схватив ладонь Макаровой, потащила возлюбленную в подъезд.
Добравшись до квартиры, поднявшись по обшарпанным лестничным пролётам, которые Лера боялась больше не увидеть, они перешагнули порог квартиры. Скинув обувь, Тома тут же поволокла девушку на кухню. Щёлкнув выключателем на стене, она включила свет. Небольшая кухня была уютной. Уже висевшая на окне к Новому году гирлянда мигала разноцветными огнями. Подойдя к столешнице, она щёлкнула по кнопке включения чайника и обернулась на так и замершую посреди комнаты Леру.
Видя на лице Леры непонимание и неверие в реальность происходящего, Тома подошла к ней и поцеловала её ещё раз.
Теперь поцелуй был аккуратным и нежным. Тома дарила все свои чувства через робкие касания губ, пыталась передать свою искренность в чувствах к Лере. Отмерев, Макарова ответила на поцелуй, одной рукой нашарив ладонь Томы, переплетая с ней пальцы.
Отстранившись и подарив друг другу мягкие улыбки, девушки выдохнули. Ночь подбиралась к городу все ближе, даря Лере желанное спокойствие, о котором она мечтала, глядя в небо.
На сердце было легко и радостно.
Тома ответила. Тома тоже любит.
Тёплый чай, разлитый по кружкам, колол пальцы и такой раздражающий универ сейчас не раздражал. Она благодарила судьбу, что именно там она встретила девушку, что сейчас пьет чай напротив неё в приглушённом свете небольшой кухни старого многоэтажного дома.