…Утро встретило Геру неласково: после ночи, проведённой на имперском списанном матраце, противно ныли спина и голова. Сквозь узкие высокие окна с толстыми стёклами даже яркий дневной свет почти не проникал, и в камере по-прежнему царил унылый полумрак.

Эзра стоял напротив двери и буравил её обречённым взглядом, периодически вскидывая руку, но тут же опуская её; судя по всему, он провёл за этими бесплодными попытками немало времени.

— Доброе утро, — озадаченно поздоровалась Гера. — Что происходит?

— У меня не получается использовать техники… даже тёмные, из того голокрона! — с досадой воскликнул Эзра. — В чём же дело?!

— Наверняка у него и здесь нашёлся какой-то козырь в рукаве, — сердито отозвалась она, имея в виду гранд-адмирала.

— Вот же хаттова бабушка! — выругался падаван и обречённо плюхнулся на матрац. — Как мы теперь выберемся отсюда, если даже Сила не на нашей стороне?..

Гера стиснула зубы, чувствуя, как внутри с новой силой вскипает бессильная ярость.

— Какого хатта его вообще занесло в эту глушь?! — в конце концов не выдержала тви’лечка. — Если он такая важная птица, то и сидел бы дальше по своим штабам… строил планы, как поставить на колени всю Галактику…

— У них всё равно ничего не выйдет, — сказал Эзра, пытаясь её успокоить. — Восстание победит.

— Да, — вздохнула она. — Дожить бы ещё до этой победы…

Оба примолкли. Разговор не клеился: он не приносил утешения — лишь растравлял душу. А больше делать в камере было решительно нечего.

Следуя примеру парнишки, Гера улеглась на свой матрац, рассчитывая хоть ненадолго забыться сном.

Однако подремать не удалось: снаружи вскоре донеслись шорохи и сдержанные голоса. Гера озадаченно приподнялась на локте. Чуткие уши тви’лечки слегка повернулись в сторону входа, чтобы лучше уловить, что происходит.

Через несколько мгновений шум усилился, и дверь вдруг распахнулась.

— Синдулла, на допрос!!! — Славин сунулся в камеру и гаркнул так, что Эзру всего передёрнуло.

— Сколько можно вас учить элементарным манерам, капитан?.. — раздался позади него негромкий голос.

В дверном проёме показался гранд-адмирал; выглядел он несколько более энергичным и благодушным, чем при первой встрече. На плечах имперца восседала крупная рыжая ящерица.

— Столько, сколько нужно, командир, — мгновенно осклабился Славин. — Пройдёмте в кабинет, — пафосно, но несколько неуверенно проговорил он, обращаясь к Синдулле.— Гранд-адмирал Траун желает побеседовать с вами.

Гера поднялась на ноги и нехотя проследовала к выходу. Прошлый допрос ещё был слишком свеж в памяти; оставалось лишь догадываться, что столь расчётливый собеседник, как Траун, придумает в этот раз.

— У него же исаламири, — прошептал вдогонку Эзра.

— Что?.. — обернулась Гера, уже стоя на пороге.

— Разговорчики, — негромко огрызнулся капитан и подчёркнуто корректно подхватил тви’лечку под локоть, выводя её в коридор.

На лице Трауна мелькнула сдержанная довольная усмешка. Дверь камеры захлопнулась, оставляя второго пленника в тревожном одиночестве.

***

За стенами камеры Гере сразу же бросились в глаза наскоро устроенные вольеры, где сидело несколько таких же ящериц, как на плечах у Трауна. Ещё вчера здесь ничего подобного и в помине не было.

— Позвольте спросить… — вырвалось у неё.

— Спрашивайте, — с готовностью отозвался гранд-адмирал. — С учётом того, что в дальнейшем задавать вопросы в основном буду я.

Тви’лечка осеклась; но отступать было поздно, да и не в её характере.

— Что это за зверинец около моей камеры?.. — с вызовом спросила она.

— Об этом вам гораздо лучше меня расскажет ваш друг, ученик джедая… — ответил он без тени смущения. — Мне же хотелось бы употребить наше время на обсуждение более насущных вопросов.

Пытаться продолжить разговор после столь изящного ухода от ответа было бессмысленно, и Гера примолкла. Она успела догадаться, что вся эта история как-то связана с Эзрой и его одарённостью — но как именно?..

Впрочем, возможности спокойно поразмыслить уже не оставалось. Славин довольно грубо завёл руки пленницы за спину и сковал наручниками; ключ от них он передал командиру, и все трое в сопровождении штурмовиков отправились в путь по мрачным коридорам.

Гера тихо вздохнула.

Пора готовить себя к самому худшему.

***

…На сей раз они прибыли в другой кабинет — его, судя по всему, занимал сам гранд-адмирал. Обстановка в этом помещении также представляла собою причудливое сочетание имперского оборудования и видавшей виды тви’лекской мебели, которая стояла здесь с незапамятных времён.

Провожатые довольно грубо усадили Геру в потёртое кресло, приставленное к боковой стороне стола, и удалились; в кабинете, кроме пленницы, остался лишь сам Траун.

Она исподлобья взглянула на него, вновь ожидая долгого и мучительного разговора; однако на сей раз их беседа началась совершенно иначе.

— Прежде всего, я хотел бы вновь принести извинения за резкость капитана Славина, а также за свою собственную, если, на ваш взгляд, я вас чем-то задел, — учтиво начал он.

«Да вы издеваетесь?!» — захотелось выпалить Гере; но она сдержалась, заключив, что сейчас неразумно нападать первой.

— Право, не стоит, — холодно проговорила она.

— Почему же, — мягко возразил имперец.

Сейчас он стоял напротив неё, опираясь рукой о крышку стола и внимательно глядя на собеседницу. Гера с неудовольствием отметила, что её противнику нельзя было отказать в уме и своеобразном обаянии.

— Нам с вами предстоит обсудить ряд важных вопросов, а взаимные обиды невероятно мешают общению, — веско заметил гранд-адмирал.

Она нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит и с какой стороны ждать удара в этот раз.

— Насколько мне известно, ваш отец…

— Оставьте его в покое, — горячо прошептала она.

— …является своего рода национальным лидером, — словно не заметив этого, неспешно продолжал Траун, — или, во всяком случае, претендует на столь почётный статус. Об освободительном движении на Рилоте известно довольно много; но мне было бы весьма интересно услышать об этих вещах из первых уст… Надеюсь, вы окажете мне такую честь?

Он приблизился к ней и лёгким движением ключа открыл наручники.

— Не хотелось бы, чтобы вы ощущали себя как на допросе. Моя задача лежит несколько в иной плоскости.

Гера растерянно взглянула на собственные руки, будто видела их в первый раз, и потёрла слегка затёкшие запястья.

В углу закопошилась исаламири, которая ещё при входе в кабинет спустилась с плеч грандадмирала и отправилась изучать обстановку. Гера невольно засмотрелась на странное создание; опомнилась она лишь тогда, когда ощутила на себе пламенный пытливый взор алых глаз.

— Я всё равно вам ничего не скажу, — собравшись, заявила она.

— Скажете, если потребуется, — беззлобно парировал Траун. — Имперская разведка вполне способна вытащить нужную информацию даже из самой светлой головы… Однако сведения, полученные столь грубым путём, меня не интересуют… тем более в нашем случае.

Его голос звучал спокойно, слегка вкрадчиво, приглушая всякое желание сопротивляться. Гера мотнула головой, чтобы прогнать противное ощущение безволия; на какое-то время это помогло. Но долго ли выйдет продержаться в этих изнурительных бархатных тисках?..

— Успехи вашего отца во время Войны Клонов…

— …да, да, они даже вошли в имперские учебники по тактике, — устало перебила Синдулла. — Он ценил открытый, честный бой и никогда не отсиживался по подземельям, как бандиты. Всё остальное вы прекрасно знаете и без меня… гранд-адмирал.

Траун устремил на неё проницательный взор и тонко, миролюбиво улыбнулся.

— Пусть так; но знать со стороны и видеть изнутри — далеко не одно и то же…

— Я не понимаю, что вам от меня нужно, — медленно, с усилием ответила она, старательно выделяя каждое слово.

— Вам хорошо известна жизнь на Рилоте, — невозмутимо пояснил он. — Та задача, ради которой я здесь, требует досконального знания местных особенностей.

— Да я здесь сто лет не появлялась, пока отец не взял нас на абордаж!.. — буркнула Гера и тут же прикусила язык.

— Вы имеете в виду угнанный имперский авианосец? — сверкнул глазами чисс. — Насколько я помню, в итоге он попал в руки «Свободного Рилота», хотя наверняка вы настаивали на его передаче войскам повстанцев…

— Какая разница, — устало проговорила она.

— Разница есть, — возразил гранд-адмирал. — И вам она прекрасно известна. Ваш отец — вождь тви’леков Рилота. Вы — пилот повстанцев, рассеянных по всей Галактике…

— У нас с ним есть общие враги, — возразила Гера.

— Боюсь, что при этом у вас нет общих интересов… За что вы воюете от имени повстанцев?

— Все эти годы я боролась с Империей. Это вы тоже прекрасно знаете.

— Во имя чего? — со значением переспросил он.

— Во имя свободы.

Траун слегка поморщился и покачал головой; этот ответ его совершенно не удовлетворил.

— Лидеры Восстания подразумевают под свободой возможность носить титулы, брать взятки и невозбранно празднословить в Сенате… Вы воюете за эту свободу?

— Я воюю за то, чтобы мой народ мог быть свободным. Принимать самостоятельные решения. Чтобы мои братья и сёстры больше никогда не были рабами… — твёрдо сказала Гера. — Должно быть, вам, как имперцу, этого не понять, — саркастически заметила она.

На миг ей показалось, что гранд-адмирала задели её слова. Но он удивительно быстро совладал с собой; его алые глаза полыхнули горьким таинственным блеском.

— Вы всерьёз считаете, что повстанцам интересна судьба тви’леков?.. — тихо спросил Траун.

В его голосе прозвучала нотка настолько глубокой безысходности, что ответ на этот вопрос вдруг перестал казаться Гере очевидным.

«Соберись, наконец!..» — приказала она себе.

Нельзя верить слугам Империи. Что бы они ни говорили.

— Она интересна мне, — наконец сказала Синдулла. — Поэтому я и воюю за Рилот на стороне Восстания. И…

— Я не хотел бы слишком углубляться в разговор о Восстании, — Траун с сомнением прищурился и покачал головой. — Это не соотносится с моими задачами; а вы впоследствии наверняка обвините меня в том, что я выпытывал у вас важные сведения.

— Тогда зачем вы держите меня здесь? — почти крикнула она. — Зачем ходить вокруг да около, раз вам просто нравится издеваться?..

Он лишь мягко усмехнулся в ответ, отражая её отчаянный выпад.

Гера вдруг почувствовала себя ужасно глупо: как бы она ни злилась, гранд-адмирал даже не думал обращать внимание на колкие реплики и отступать от заранее намеченной линии разговора. Это злило ещё сильнее; между тем, от гнева сейчас не было абсолютно никакой пользы — что, в свою очередь, окончательно сбивало с толку.

Выглядеть непримиримой или хотя бы просто собранной у Геры в таком состоянии уже не получалось; и, ожидая ответа от имперца, она с ужасом поняла, что смотрит на него растерянно, почти умоляюще…

Однако усмешка уже успела исчезнуть с лица Трауна — он был вновь серьёзен и сосредоточен, явно собираясь вернуться к основной теме разговора.

— Ваш отец воевал не только с сепаратистами… Он нажил себе немало врагов и среди местных. Среди тех, кому его идеи свободы и самоуправления были не по нраву, потому что напрямую угрожали их интересам.

Он сел за стол и извлёк из его недр крохотную опечатанную пробирку, на дне которой покоилась щепотка фиолетовых кристаллов.

— Рилл… — прошептала Гера. — Откуда это у вас?

— Меня интересует всё, что связано с этим словом в вашей памяти, — объявил гранд-адмирал. — Расскажите мне о борьбе вашего отца с теми, для кого эта мерзость — основной и единственный источник дохода.