Примечание
Ну что ж, приятного чтения! Если что-то не так, пишите!
— Ну что ж, рассказывай, — вино с легким шипением весело полилось в чарку. — Как там дела в Небесной столице?
Хэ Сюань, уже успевший умять всё со стола, с довольным безразличием принял напиток, который ему так любезно предложил хозяин.
— Я бы не сказал, что произошло что-то из ряда вон выходящее, — он расслабленно откинулся на спинку кресла. — Да даже придайся огласке чья-нибудь очередная грязная тайна, это только утвердит звание Столицы как самой большой в мире помойки.
Хуа Чэн слушал его, не перебивая.
— По поводу вашего интереса, Искатель Цветов под Кровавым Дождём, новостей нет. Уверен, Небесному владыке, что-то известно, однако он неприступен, а его душа — потемки. Но знаешь, — Черновод, вдруг сменил официальный тон, чуть поддавшись вперед, — во всей этой суете даже есть что-то… любопытное, необычное, — и язвительно усмехнулся.
— Да ну? — улыбнулся Хуа Чэн. — Не томи, друг мой. Неужели, ты достиг просветления и увидел в этом… не буду, пожалуй, сквернословить… обществе лицемеров что-то стоящее?
На последней фразе что-то всколыхнулось в душе, но Хэ Сюань поспешил затолкать это куда подальше и ответил:
— Надеюсь, ты не возражаешь против философских рассуждений? Позволю себе немного, раз уж мы ведем эту праздную беседу… Так вот. Приятно наблюдать за их копошением из тени. Скандалы, интриги, расследования; свежие сплетни. Будто смотрю чудесную пьесу, — он взмахнул рукой, — и наслаждаюсь их бесчестием и порочностью, которые они так пытаются скрыть. Воистину, человеческая глупость не знает границ. Я бы даже назвал это развлечением для бессмертной долгой жизни, — Черновод улыбнулся уголком рта и пригубил вино.
— О-о, — протянул Хуа Чэн. — Так тебе нравится. Забавно… Я начинаю думать, что ты нарочно не торопишься возместить мне всё. Растягиваешь удовольствие?
Хэ Сюань хмыкнул:
— Неужели ты думаешь, что я преднамеренно влез в долги, чтобы поработать на тебя?
— Как знать, — загадочно ответил Хуа Чэн. И глядя на него, Черновод подумал, что для пущей игривости ему еще веера у лица не хватает.
— Послушай, — Хуа Чэн, оставив пустую чарку, поднялся с места. Хэ Сюань с ленивой заинтересованностью наблюдал, как он начал медленно описывать круги вокруг его кресла, иногда останавливаясь, задумчиво рассматривая полотна на стене или вороша угли в жаровне.
— Ваше превосходительство, — неспешно начал Искатель Цветов под Кровавым Дождём, — как тебе больше нравится возмещать долг? Боюсь представить все возможные способы.
— Натурой, — ничуть не изменившись в лице, бросил Черновод. — Ты же это хотел услышать?
И не соврал. Он действительно собирался платить только натурой. Всякий другой, навроде Пэй Мина, может быть, и отдался бы кому-то за пару миллиардов заслуг, в самом прямом смысле истолковав суть этого способа. Хэ Сюань же подразумевал плату услугами. Исполняется же физически — чем не натура. А о том самом, деликатно выражаясь, сакральном смысле — назовем его метод Пэй Мина — и помышлять не стоит. Его превосходительство Кровавый Дождь бережет себя для одного единственного.
Послышался смешок, и Хуа Чэн, то ли подмигивая, то ли моргая (разобрать было трудно), сказал:
— Ой, я уверен, ты своему божку так и платишь за доверие и развлечения.
Черновод еле сдержался, чтоб не произнести: «По крайней мере, у меня есть бог, а у тебя ещё нет» и тем самым стереть ухмылку с этой наглой рожи. Но идиллия бы сразу нарушилась, а портить отношения ему не хотелось.
— Бессмысленный разговор, — Хэ Сюань отмахнулся. — Я и так шпионю для тебя, являюсь по любой твоей прихоти и выслушиваю пятичасовое восхищение или нытье по поводу… кое-кого.
— Не думай, Хэ-сюн, — Черновода даже передернуло от прозвучавшего у него в голове вслед за этим надоедливого «Мин-сюн» голосом Повелителя Ветра. Но судя по виду Хуа Чэна, он этого и добивался, — что это всё. Ты полезен, потому что умен и силен. Думаешь, я бы взял на роль шпиона какого-нибудь идиота? Столица Небес кишит лгунами да интриганами. Нужны некоторые умения, чтобы переиграть их всех и не попасться.
— Благодарю за лесть, Ваше превосходительство, — фыркнул Хэ Сюань, но на губах всё же мелькнул легкий оттенок улыбки.
— Однако, — Хуа Чэн прекратил всматриваться в огонь жаровни и бесшумно встал за спинкой кресла Черновода. Тот, почуяв опасность, тоже поднялся, обогнул кресло и замер напротив.
— Говори, — равнодушно отчеканил он.
Хуа Чэн приблизился вплотную и в приступе внезапного вдохновения заправил волосы ему за ухо. По искрам во взгляде, Хэ Сюань понял, что приятель задумал очередную шалость. Никаких осуждений: восемьсот лет ожидать смысл своей жизни — весьма скучное занятие.
«Поглядим, что будет дальше».
Хуа Чэн коснулся его лица, провел рукой по резко выступающим скулам и цокнул языком:
— Ай-яй-яй. Властитель Черных Вод, неужто моя еда уходит впустую? Вы всё так же болезненно бледны и худощавы, — он почему-то перешел на шепот. Наверное, на таком расстоянии просто неприлично говорить вслух.
— Может, потому что я мертв? — заметил Черновод, не делая попыток отстраниться.
Хуа Чэн не ответил, склонившись к его уху, почти касаясь губами кожи. Вздох, который он издал при этом, коснулся шеи. Нахлынула волна мурашек. Тело, похоже, забыло о смерти, вернув себе те отголоски ощущений, которые когда-то испытывало при жизни.
Всё это походило на нежные ухаживания, любовные утехи, сладкую интрижку — но, разумеется, только для тех, кто совсем не сведущ в личных историях Непревзойденных господ.
Искатель Цветов под Кровавым Дождём вновь дразняще выдохнул, ласково проводя пальцами по его щеке. И наконец, трепетно, едва слышно, вкладывая в свой голос всю гамму теплых, лучащихся искренностью и любовью, доверительных чувств, вкрадчиво произнес:
— Ты всё ещё должен мне денег.