Мальчишка смотрел телевизор. В очень странном положении, в котором обычно телевизор не смотрят. Он лежал так, что его ноги были закинуты на спинку дивана, а голова свисала вниз. Выходило, что картинка на экране была перевернутой. Ещё бы она не была, он же целенаправленно так улёгся. Смотреть мультик в обычном положении показалось Антоше слишком скучным и обычным, а вот так, вверх тормашками, гораздо веселее.

— Удобно? — Арсений вошёл в комнату и с лёгкой улыбкой на губах посмотрел на ребенка. Он поражался, какие забавные идеи порой возникали в этой кудрявой головушке. Ну вот зачем спрашивается он свесился вниз головой? Мужчина не знал. Действия мальчика казались ему несколько наивными и чутка глупыми, но смешными.

— Ага, — отозвался ребенок. На самом деле конечно он слегка приврал, удобно не было ни капельки и вообще от такого положения начала немного побаливать голова. Но не признавать же, что и ему самому, поначалу веселая затея, теперь таковой не кажется?

— А может все-таки сядешь нормально? — предложил фокусник, присаживаясь на диван около Антоши.

— Ладно, — спорить он не стал, потому что самому уже надоело висеть головой вниз. Он как-то слишком резко поднялся и от этой быстрой смены положения голова слегка закружилась, отчего мальчишка даже зажмурился. Впрочем головокружение прошло также быстро как и началось, и он снова открыл глаза, чтобы столкнуться с чуть насмешливым взглядом Арса.

— Нормально все? Чего ж ты так резко подскочил? — мужчина, хоть и посмеивался, но все-таки немного и волновался. Мало ли, что может случится после таких резких подъемов, особенно после того как долго пролежал в крайне странном положении.

— Все в порядке, — фыркнул мальчик и тут же разулыбался, — Давай в приставку играть? — мужчина хмыкнул и кивнул. Он уже успокоился. Раз ребенок улыбается, да ещё и предлагает сыграть во что-нибудь, значит точно все в норме. Антоша тут же подскочил и схватил с тумбочки два джойстика, один из которых протянул Арсению.

— В гонки? — тут же поинтересовался старший. Мальчишка радостно закивал и уселся обратно на диван.

Они провели за игрой больше часа. Было весело, они смеялись, начинали шутливо ругаться, доказывая друг другу кто же на самом деле победил, и просто хорошо проводили время. А за окном был теплый вечер августа. С улицы были слышны возгласы играющих на площадке детей и лай собак. Летом, даже если оно вот-вот подойдёт к концу, темнеет поздно, а потому многие находятся на улице вплоть до девяти, а то и десяти часов. Лучи вечернего солнца проникали через окно, рисовали на полу причудливые золотистые узоры, играли на контрастах с тенями. Квартира была наполнена теплом, уютом, тихим смехом и светом. Эта атмосфера расслабляла, окутывала чувствами радости и счастья. Улыбки и смех были настоящими, искренними, а в глазах горели искорки задора и веселья. Было хорошо. По-семейному хорошо и уютно.

— Так всё, Антош, закругляемся, — мужчина выключил игру под недовольное ворчание ребенка, которое впрочем вызвало у старшего только тихий смех.

— Ну нееет, — протянул мальчишка, — Давай ещё поиграем, ну пожалуйста.

— Ужин сам себя не приготовит, — растрепав непослушные мальчишечьи волосы, ответил Арсений, — К тому же хватит на сегодня с тебя компьютерных игр. С самого утра не за компьютером, так перед телевизором сидишь, а мы вообще-то договаривались.

— Ладно, — буркнул мальчик. Он по-прежнему был недоволен ситуацией, но поделать ничего не мог, с папой не поспоришь. — Тогда я иду с тобой на кухню, мне скучно одному тут сидеть.

— Пойдем, если хочешь. Поможешь нарезать салат, — Антоша тут же соскочил с дивана и пошел следом за мужчиной. Не сказать, что ему очень уж хотелось помогать, но это было по крайней мере веселее, чем просто сидеть без дела. Конечно, как вариант, он бы мог почитать книжку, но делать этого прямо сейчас совершенно не хотелось. Лучше уж что-то готовить, да и к папе с разговорами можно пристать, мужчина беседу поддержит, это Тоша точно знал.

— Так, держи нож, — он положил перед мальчишкой названный предмет, специальную доску, на которой обычно нарезают продукты, и несколько разных овощей, — Только я тебя очень прошу аккуратнее, ладно? — Антошка лишь фыркнул в ответ и принялся за дело.

Помогал таким образом мальчик уже не в первый раз, но каждый раз, доверяя этому непоседе нож, Арсений чуть ли не с замиранием сердца поглядывал за действиями ребенка и боялся как бы тот случайно не порезался. От этого волнения не избавлял ни тот факт, что справлялся ребенок все время очень даже неплохо, ни то что десять лет — это все-таки не пять, а нарезать пару овощей — это не такая уж и сложная задача. Впрочем Арс старался не показывать это волнение Антоше. В конце концов, он тут ребенка вроде как к самостоятельности приучать должен, а если его ограничивать даже в такой мелочи, то о какой самостоятельности может идти речь? К тому же частенько Антон сам изъявлял желание помочь в какой-нибудь мелочи, будь то посуда, которую нужно помыть, пыль, которую нужно вытереть или, как сейчас, овощи, которые нужно нарезать для салата. Не запрещать же ему все это из-за своих глупых страхов, ну в самом деле? Так что со своим внутренним паникёром Арсений старался бороться. Пусть не всегда успешно, но все-таки.

— Предлагаю подписать петицию, — вдруг изрёк мальчишка, заставив мужчину вынырнуть из своих мыслей и даже немного опешить. Это какие такие петиции собрался подписывать его Антоша? Откуда ему вообще известно, что эта сама петиция из себя представляет? Хотя ладно. Знает фокусник откуда, из интернета разумеется, других вариантов просто нет.

— Это какую же? — тихонько хмыкнув, спросил Арс, отправляя в сковороду кусочки куриного филе.

— Петицию об отмене школы, — на полном серьезе заявил этот шалопай, чем вызвал тихий смех со стороны фокусника, — Ну или хотя бы о продлении каникул.

— А ну да, и зачем нам эта школа? — мужчина посмеивался.

Действительно учебный год начнется уже через неделю, что совершенно не радует всех школьников. На самом деле их родителей это тоже не особо радует. Начнется вся эта суета с утренними сборами, с родительскими собраниями, с домашним заданием, которое порой бывало таким, что и взрослый то не разберётся, что от него хотят, что уж говорить о детях? В общем, для родителей во всем этом тоже приятного мало, но Антоше Арсений вряд-ли об этом расскажет. Ну разве что когда тот окончит школу, но до этого ещё ой как далеко.

— Вот именно! Мне не нужна школа. Давай не пойдем? — мальчик говорил это все таким серьезным тоном, что Попов только поражался детской наивности. Неужели этот чудик и правда думает, что ему позволят не ходить на уроки?

— Тоша, солнце мое, все должны окончить школу, — терпеливо пояснил мужчина, — Вот вырастешь и как будешь работать, если в школе не учился? Не возьмут же никуда. — мальчик лишь тоскливо вздохнул, принимая аргумент и дальше развивать эту тему не стал, все равно он ничего не добьется и старший не позволит не посещать учебное заведение. Правда уже через пять минут вся тоска исчезла, а довольный Антон пересыпал нарезанные овощи в миску.

— Я нарезал, — улыбаясь, объявил он, соскочив со стула и подходя к мужчине, — А что ты тут жаришь? — он с любопытством заглянул в сковородку. Арсений правда, осторожно ухватив мальчика за локоть, немного подвинул его, чтобы брызгающее во все стороны масло случайно не попало в глаза.

— Картошку с мясом, — ответил на поставленный вопрос мужчина и накрыл готовящееся блюдо крышкой, которую ранее достал из шкафа, — Ты хочешь сок? Яблочный? — поинтересовался он у путающегося у него под ногами Антоши.

— Хочу, — тут же отозвался ребенок. Мужчина кивнул, достал кружку и пачку этого самого сока из холодильника. Налив напиток, он протянул его Антоше. — Спасибо, — мальчик улыбнулся, вызывая ответную улыбку у старшего.

— Тош, давай завтра сходим в парк? — они ужинали. Сидеть в тишине не хотелось, а потому мужчина завел разговор. — Моя подруга детства приехала ненадолго, очень хочу с ней встретиться. Пойдешь со мной? Познакомитесь, подружитесь может? Она хорошая.

— Давай, — легко согласился мальчишка. Он, в общем-то, был не прочь прогуляться, пусть и вместе с папиной знакомой. В конце концов, он уже знаком с Серёжей и Пашей, которые тоже друзья Арса и с ними было легко и весело. А потому ничего против того, чтобы познакомиться ещё и с кем-то мальчик не имел.

— Вот и хорошо, — дружелюбно улыбнулся старший. Они ещё болтали о какой-то чепухе, обсудили скорое возвращение в школу, хотя тут уж скорее Арсений выслушивал недовольство Тоши по этому поводу, а потом разошлись по комнатам и легли спать.

***

На улице было отчего-то прохладно. Наверное сказывалось скорое приближение осени. Люди надели кофты поверх футболок, а шорты сменились джинсами. Впрочем это никого не останавливало от прогулок, особенно детей, которые стремились урвать последние мгновения лета. В парке было людно, даже несмотря на то, что была середина дня и в это время все вроде как заняты. В воздухе пахло влагой, ведь совсем рядом находилось озеро. На берегу сидели рыбаки. Что уж они там ловили неясно, в озере крупной рыбы не водилось, так, одна мелочь, которую можно разве что только котам отдать. Но наверное тут дело было не в добыче, а в азарте. С одной стороны озеро заросло камышом и оттуда доносилось звонкое квакание лягушек. По водной глади плыли утки, некоторые люди их подкармливали хлебом, отчего они подплывали практически к самому берегу. Было так… атмосферно что-ли? Парк был наполнен какой-то своей индивидуальной гармонией и все, что тут происходило выглядело правильным, совсем не выбивалось из общей картины.

Арсений оглядывался по сторонам, идя по дорожке. Тоша бегал вокруг него, что-то рассказывал, что-то спрашивал и в целом просто развлекался. Он убежал чуть вперёд, разогнал голубей, а потом вернулся обратно, тихонько хихикая. Мужчина только головой покачал и улыбнулся. В какой-то момент взгляд его наконец-то зацепился за нужного человека. Чуть впереди стояла женщина. Высокая, темноволосая, она казалась такой хрупкой. Ее волосы трепал лёгкий ветер, а на лице расцвела широкая улыбка стоило ей заметить идущего навстречу мужчину.

— Арс! — она взвизгнула радостно, совсем по-детски, и крепко обняла давнего друга. Мужчина тихо рассмеялся, рассматривая ее.

Они дружили давно, с самого детства, но потом, как это часто бывает, жизнь разбросала их по разным уголкам земли. Сейчас женщина работала за границей, а на родину приезжала крайне редко. Конечно они поддерживали связь, но она со временем свелась лишь к редким перепискам и поздравлениям с праздниками. Арсений помнил ее другой: несколько стеснительной девчонкой, что всегда ходила с книжкой в сумке, и которая не смогла отказать родителям, когда они настояли на том, чтобы она пошла учиться на психолога. Она уехала, когда ей было двадцать два, поняла, что психологом быть не желает, с тех пор они не пересекались. И вот сейчас перед ним была совсем уже не та девчонка, сейчас перед ним стояла взрослая уверенная в себе женщина. То как она была одета, то как она стояла, да даже то, что она распустила волосы, избавившись от любимой когда-то косы, говорило о том, как же сильно она изменилась за все это время.

— Привет, — улыбнулся мужчина. От встречи на душе стало так тепло. Они ведь так долго не виделись, а в последнее время даже и не общались толком. Как уж тут не радоваться, когда перед тобой стоит человек, с которым ты провел чуть ли не все детство и юность?

— Ой, а ты не один, — женщина улыбнулась, заметив стоящего мальчика, который был слегка смущён и старался держаться как можно ближе к фокуснику.

— Это мой сын, Антон, — представил мальчишку мужчина, потрепав его по голове, — Тош, а это Аня.

— Ну что же будем знакомы, — она подмигнула мальчику, смутив того ещё больше и тихонько рассмеялась, — Ладно, чего это мы на месте стоим? Пойдем пройдемся, — Арсений кивнул и они двинулись дальше по дорожке.

Они наворачивали уже третий круг вокруг озера. Мужчина и женщина непрерывно о чем-то разговаривали, рассказывали, что произошло за то время, что они не виделись, и вспоминали прошлое, иногда начиная громко смеяться. Антоша же откровенно скучал. Взрослым было не до него, его редкие вопросы пропускали мимо ушей, а если и отвечали, то односложно и совсем неинтересно. От стеснения перед незнакомой женщиной не осталось и следа, зато появилось что-то другое, совершенно пока непонятное и неопределенное. Это неизвестное чувство только начинало зарождаться, но уже доставляло кучу проблем мальчишке. Отчего-то вдруг стало как-то обидно, что он в этой компании явно третий лишний.

— Пап, смотри там лебедь, — мальчик предпринял очередную попытку, показать старшему что-то очень интересное, по мнению самого Тоши. Лебедь действительно был. Белоснежный, красивый, с изогнутой шеей. Он величественно плавал на самой середине озера, привлекая своей грацией. Необычная птица. Антоша бы даже сравнил ее с королевой, которая сидит на троне и всегда находится в центре внимания, и только короны пернатой не хватало для полноты образа.

— Да, Антош, я видел, — ответил мужчина, снова возвращаясь к разговору.

А мальчик насупился. Ну вот что папа там видел, если даже не повернул голову в нужную сторону? Почему он уже в который раз фактически игнорирует его? Именно игнорирует, потому что это «я видел», Тоша за ответ не считал. Папа просто пытается сделать вид, что он его слушал, но на деле ведь это не так! От досады мальчишка пнул какой-то подвернувшийся под ногу камушек и тот улетел в кусты. Почему-то показавшаяся поначалу вполне себе дружелюбной женщина резко разонравилась мальчику. Он и сам не знал почему, но он бы с удовольствием сказал бы ей какую-нибудь гадость, да так чтобы зацепило посильнее. Или сделал бы что-нибудь на зло. Да вот только что говорить и что делать ребенок не знал, а потому приходилось молча терпеть горечь зарождающейся в душе обиды. А потом в голову пришла идея использовать типичный для детей прием — начать капризничать и требовать чего-нибудь. Пусть он не сумеет задеть за живое женщину, но хотя бы обратит на себя внимание папы.

— Я не пойду снова вокруг озера! — остановившись посреди дорожки, Антон даже топнул ногой для убедительности.

— Хорошо, давай пойдем в сторону фонтана, — мужчина не особо обратил внимание на каприз мальчишки. Ну надоело ему ходить по одному и тому же маршруту и что? Значит они поменяют этот маршрут. А вот Тоша даже досадно цокнул, правда никто этого не заметил, потому что старшие вернулись к прерванному разговору.

— Нет я вообще никуда не пойду! Тут останусь! — заявил мальчишка, скрестив руки на груди. Подумав еще немного, он уселся прямо на землю, чем вызвал недоумение у Арсения.

— Заяц, что за дела? — Попов нахмурился, глядя на эти выкрутасы со стороны ребенка. Он не понимал, что на него нашло, все же было хорошо, так в чем проблема? — Вставай давай.

— А вот не встану! — объявил мальчик, ещё и язык показал. Правда не Арсению, а Ане. Она Антона бесила больше.

— Прекращай, — серьезно сказал мужчина. Подойдя ближе, он взял ребенка за руку и потянул вверх, вынуждая подняться. — Я не хочу с тобой ругаться.

— Я не хочу с тобой ругаться, — кривляясь, передразнил его мальчишка, но стушевался под суровым взглядом и молча зашагал следом за взрослыми. Он обиженно пыхтел, руки были сложены на груди.

На него снова не обращали внимание, все едкие комментарии и попытки устроить дебош пресекались одним лишь взглядом. Тоша был не настолько наглый и смелый, чтобы совсем игнорировать замечания отца. В какой-то момент он просто сдался. Нет, не смирился, Аня по-прежнему раздражала, на папу он по-прежнему обижался, а теперь в душе ещё и злость зарождалась, смешиваясь с уже бушующей гаммой чувств и ощущений. Не смирился, но решил подождать до поры до времени и придумать ещё что-нибудь и может все-таки наконец задеть чувства женщины. А то чего это она все папино внимание забирает себе?

Заметив, что ребенок наконец-то подуспокоился и вроде больше не собирался истерить без повода, Арсений предложил пойти в кафе. Аня с радостью согласилась, Антон ответил безразличным «угу» и лишь кидал странные взгляды в сторону женщины. Попов все также не понимал, что вообще происходит. Впрочем сейчас эмоции от встречи с подругой были слишком сильны и перекрывали все остальное. Ну мало ли что на Антона нашло? Они обсудят это, но позже. А сейчас же мужчина смеялся над очередным рассказом собеседницы. И совсем не замечал, что мальчик от коктейля из досады, обиды и злости, что разливался в его душе, закусил губу чуть ли не до крови и с какой-то ненавистью поглядывал на эту незванную гостью. Папа говорил, что она откуда-то приехала, но мальчик подумал, что лучше бы не приезжала. Тогда бы папа не забыл о том, что у него вообще-то есть Антоша, которому тоже хочется с мужчиной пообщаться.

В кафе было шумно. Туда-сюда сновали официанты, принося клиентам кофе, чай и различные сладости. Слышались разговоры, на фоне играла тихая музыка. Запах свежей выпечки разносился по всему помещению, словно дразня находящихся в ожидании посетителей. Мягкие удобные диванчики, деревянные столики, плетённые люстры над каждым, — все это создавало максимально дружелюбную атмосферу, которой хотелось наслаждаться. И наверное один лишь Антон из всех людей сидел угрюмый и хмурый.

— …Ну мы с ним гуляли какое-то время. А потом я поняла, что говорить с этим человеком нет никакого желания, — Аня без остановки что-то рассказывала, Арсений внимательно слушал и лишь Антоша тихонько бесился и сам толком не понимал почему именно он это делает. В этой женщине его раздражало все: то как она улыбалась, то как поглядывала на него со снисходительностью, то как она смеялась. Но больше всего раздражало то, что она постоянно говорила. Все время говорила.

— Вот и молчали бы тогда! — в сердцах воскликнул мальчик, не сильно думая что именно он говорит. Он сидел подтянув под себя ноги, обутые в кроссовки, и устроив их на диванчике. О чистоте обивки он не беспокоился вовсе. О какой уж тут чистоте думать, если женщина, что сидит напротив сильно раздражает одним только своим присутствием? Очень сильно раздражает. Раздражает настолько, что хочется язвить, дерзить и вообще сделать что угодно только бы она ушла куда-нибудь и желательно не возвращалась.

— Антон прекрати! — неожиданно громко крикнул мужчина, который кажется не на шутку разозлился, — Ты как себя ведёшь?! Сядь нормально. И вообще что это за дерзость?! — Антоша даже растерялся. Папа редко когда позволял повысить на него голос, а тут. Будто мало того, что папе нет до него совсем никакого дела, потому что разговоры с этой противной, по мнению мальчишки, Аней были гораздо интереснее. Жгучая обида отравляла своим присутствием детскую душу. Было больно от того, что с ним так поступают, его целый день не слушают. Да Тоши тут как будто и вовсе нет! Ах нет, простите, он тут есть, но видят его почему-то только когда он начинает плохо себя вести. И где спрашивается справедливость? Слёзы начали скапливаться в уголках глаз и мальчишка подскочил с диванчика.

— Куда собрался? — тут же спросил у него Арсений, одарив строгим взглядом. И от этой строгости становилось только хуже. Ну неужели папа совсем ничего не понимает? Неужели Антон ему правда больше не нужен? Хотя зачем ему Антон, если рядом сидит давняя подруга? Она старше, с ней он знаком дольше, с ней веселее. А Тоша… Ну что Тоша? Он есть. Так, ходит за этими двумя в качестве декорации, просто дополнение, ненужный груз!

Понятное дело, что ребенок все воспринимал через призму собственной злости на папу и огорчения. И конечно же Арсений даже догадаться не мог, что за мысли сейчас посещают эту кудрявую головушку. Ох если бы он только догадался. Но мужчина действительно был чересчур увлечен встречей с подругой, да и он даже предположить не мог, что его ребенок реагирует подобным образом на это пренебрежение своей персоной. А мальчишка видел в действиях старшего именно пренебрежение. Ему хотелось плакать, кричать, размахивать руками и топать ногами. Да, совсем по-детски, ну и что? Антоша и не считал себя взрослым. Он маленький и хочет, чтобы папа был только с ним. Вот только папа почему-то совсем не понимает этого желания. Но, конечно же, капризничать и вести себя совсем уж отвратительным образом Антон не стал. Он хоть и маленький, но не глупый, понимает, что толку от этого будет мало, а мужчина лишь сильнее разозлится.

— В туалет я иду, — буркнул ребенок, стараясь из последних сил сдержать рвущиеся наружу слезы. Дожидаться ответа от старшего он не стал, просто ушел, хотя скорее даже убежал, в нужную сторону.

Дойдя до нужного помещения, мальчик подошёл к раковине и включил воду. Сдерживать собственные эмоции уже было невозможно, а потому слезинки одна за другой срывались с ресниц и катились вниз по щекам. Ребенок вытирал лицо ладошками, совсем позабыв о включенной воде. А она все текла и текла, также как текли слезы из детских зелёных глаз. Досада, грусть и даже злость перемешивались в детской душе, рождая какую-то непонятную самому мальчишке эмоцию. Она была странной, неведомой ранее. Паразитом скручивалась в глубине души, как червячок, который выедает сердцевину у яблока. Антоша не знал, что это, не знал почему подобное возникло. Он вроде бы и понимал, что папа просто давно не виделся с Аней, а потому и уделял ей так много времени. Понимал. Но этот гадкий червячок внутри все равно твердил Тоше, что мужчина его разлюбил, что он ему больше не нужен. И этот же червячок, совсем как чертёнок, что сидит на плече, вынуждал мальчика делать все, чтобы задеть обидчицу побольнее. Антон и сам понимал, что ведёт себя совсем некрасиво, но разве взрослые вели себя красиво с ним? Почему тогда он должен слушаться, если никто не слушает его? Со своими эмоциями совладать было трудно, но, спустя какое-то время, мальчишке все же удалось избавиться от непрошенной истерики. Он уже более уверенно посмотрел на себя в зеркало, разглядывая чуть покрасневшие глаза и ещё не высохшие дорожки от слез на щеках. Мальчик решил, что раз игнорируют его, то и он будет игнорировать старших в ответ. Да он даже смотреть в сторону мужчины не будет, все равно того больше интересует Аня. Кивнув самому себе, он плеснул в лицо водой, состроил самое обиженное личико из возможных и покинул помещение.

Арсений совершенно не понимал, что происходит. Его ребенок вел себя крайне странно, то грубил и не слушался, то отчего-то вдруг стал молчаливым и не реагировал вообще ни на что. Он отказался от чая и пироженного, отодвинув от себя тарелку и при этом, опять же, не проронив ни звука. На мужчину он не смотрел, зато отчего-то недовольно посматривал в сторону сидевшей напротив Ани. Никак не прокомментировал мальчик и предложение женщины разойтись по домам, потому что ей уже пора. В машине Антон сидел весь какой-то понурый, смотрел в окно и иногда начинал сопеть, словно обиженный ёжик. Арс лишь тихонько вздохнул, но решил пока никак не реагировать на это. Быть может Тоша просто решил сегодня повредничать, демонстрируя характер.

Арс припарковал автомобиль около отеля, в котором остановилась Аня. Она и мужчина вышли из авто, но никуда не отходили, остановились прямо тут, на парковке. Мальчик остался сидеть в машине. Он по-прежнему был обижен, руки были скрещены на груди, а в их сторону он даже не смотрел. Арсений все также не понимал, что с его ребенком происходит и почему он целый день ведёт себя подобным образом. И ведь с утра все было хорошо, настроение было отличным, так откуда вдруг взялось это желание грубить и капризничать?

— Ты извини его, — кивнув в сторону видневшейся через окно авто мальчишеской кудрявой головы, сказал мужчина, — Я правда не знаю, что на Антона нашло, он конечно шалит иногда, но подобного себе не позволял. А тут, — Арс развел руками, как бы признавая свою растерянность и беспомощность. Он правда не знал, что в такой ситуации делать.

— Неужели ты правда до сих пор не понял? — женщина совершенно не выглядела обиженной, наоборот, она улыбалась, чуть насмешливо глядя в голубые глаза давнего друга. Растерянное лицо Попова вызвало у нее лишь тихий смех. — Арсюш, ну Антон же просто ревнует, неужели сам не догадался? Мальчику просто не нравится, что его папа, — она легонько ткнула мужчину в плечо, — Решил все свое внимание уделить не ему. — и вот тут все встало на свои места.

Действительно, это же так очевидно, почему он сам не догадался? Хотя, на самом деле, Арсений и подумать не мог, что Антоша вдруг вздумает его ревновать к подруге. Ведь ничего подобного не происходило, когда они были вместе с Серёжей или Пашей. С другой стороны, Попов ведь раньше и не позволял себе полностью переключить внимание со своего ребенка на друзей, да и сами мужчины всячески пытались вовлечь малыша в разговор. Выходит, что сейчас в Тошиной ревности виноват он сам? И вправду ведь даже не слушал его, полностью переключив внимание на Аню. Конечно, они с ней давно не виделись, но разве он имел право чуть ли не полностью игнорировать Антона и только и делать что ругать его? Конечно не имел. Мог бы просто спокойно поговорить, спросить в чем причина. Неужели так сложно было потратить пять минут на своего же ребенка? И ведь сам отмечал, что поначалу мальчишка вел себя вполне приветливо и дружелюбно, а потом что-то изменилось. Да вот только мужчина лишь сейчас понял, что капризничать Тоша начал после того, как он не в первый раз пропустил какой-то вопрос мимо ушей. Его ребенок просто тоже хотел немного внимания. И хотеть родительского внимания — это совершенно нормальное желание для десятилетнего мальчика. А вот то, что Арсений не соизволил ему это внимание уделить, настолько сильно увлекшись беседой, уже нехорошо. Сейчас то он конечно это понял, но ведь понять стоило раньше, а ещё лучше вообще такого не допускать. И после этого он ещё и удивляется, что мальчишка обижается. Ещё бы не обижался. Его целый день самым наглым образом игнорировали, замечая только неподобающее поведение. Мужчине стоило бы догадаться сразу, что желание пообщаться с подругой детства будет слишком сильно и вообще не брать в таком случае Антошу с собой. Ребенок ведь спокойно мог провести полдня дома, поиграть во что-то, выйти погулять в конце концов, а уже вечер они бы провели в месте. И не было бы ни ревности, ни испорченного настроения. Дело по сути даже не в том, что он не смог уделить время мальчику, хотя это конечно тоже плохо, а в том, как именно это воспринял ребенок. Ведь в его глазах это выглядело как? Папа, который вроде как сам предложил пойти погулять, не нашел минутки, чтобы ответить на интересующие мальчика вопросы, зато нашел время для болтовни с совершенно незнакомой для Антона женщиной. Взрослые не всегда адекватно на подобное пренебрежение реагируют, что уж говорить о десятилетнем мальчишке? Мальчишке, который видит в нем, в Арсении, человека, что непременно будет рядом, поддержит, защитит. И что делает этот человек? А вот именно, что ничего, даже не смотрит в его сторону.

Осознание собственной ошибки с головой накрыло мужчину. Казалось сердце пропустило удар и душа скрутилась в болезненный тугой узел. Виноват. Сам во всем виноват и это чувство вины начинает медленно пожирать изнутри. Кусочек за кусочком. Клетку за клеткой, пока окончательно не заменит собой все остальные эмоции. Какая уж тут может быть радость от встречи, если вина перед собственным ребенком горечью оседает в сердце? Конечно, многие скажут, что сама ситуация не нова, что такое могло произойти с каждым, что по сути ничего критичного ведь и не случилось, ребенок так и вовсе вскоре забудет все обиды. Быть может, они даже в чем-то будут правы, но вот только Арсений никогда не признает их правоты. Потому что он не должен был допускать подобного. Но допустил. Ошибка. Просто обычная ошибка. Людям ведь так свойственно ошибаться, даже в мелочах, в конце концов на то они и люди. Ошибаются — значит живут. Да вот только эта мелочь ведь может стоить мужчине всех доверительных отношений выстроенных с ребенком. Ведь, что если он не простит? Перестанет доверять, думая, что чужие люди папу интересуют гораздо больше, чем он сам? Что если просто закроется в себе и перестанет вообще как либо с ним контактировать? Возможно, мужчина действительно преувеличивал, и вряд-ли бы Тоша из-за одной только ситуации стал бы отказываться от общения с ним. Но ведь от этого не легче. Он собственноручно вызвал у своего маленького чуда чувство обиды и ревности. И все просто из-за того, что Арсений не подумал наперед, не предвидел ни собственной реакции, ни реакции Антоши. Сам виноват, самому теперь и разбираться с собственной глупостью.

— Попов, прекрати немедленно делать это, — видимо на лице мужчины слишком явно отразились эмоции. Аня почему-то смотрела на него с лёгким упрёком, суровостью даже.

— Делать что? — несколько растерянно поинтересовался Арс. В его голосе звучала горечь и грусть, контролировать которые мужчина был не в состоянии.

— Себя винить, дурачок ты, — она покачала головой, не отрывая взгляда от лица друга, — Не забывай, что я отучилась на психолога, пусть и не работаю по специальности. У тебя же на лице все написано. Послушай меня, Арсюш, от того, что ты сейчас будешь сам себя обвинять легче никому не станет. Просто поговори с мальчиком, объясни, что ты всегда с ним рядом, чтобы не случилось. Объясни, что даже чисто физически ты не всегда можешь уделять время ему одному, но это совершенно не значит, что ты его не любишь. — безусловно в ее словах была огромная доля правды. Да разве ж это так просто — понимать, что совершил ошибку и не корить себя за это? Особенно когда эта ошибка напрямую касается чувств его сына. — К тому же, — снова заговорила Аня, — Если уж совсем честно, то в ревности твоего ребенка есть и моя вина тоже. — Арсений удивлённо посмотрел в ее глаза. Она то тут причем? — Человеку со специальностью психолог, стоило бы сразу догадаться отчего все эти капризы. Но я, каюсь, поначалу решила, что у Антона просто такой характер. Но ты сам говоришь, что обычно он так себя не ведёт. В общем, догадайся я раньше, мы могли бы избежать ссоры. Но получилось как получилось, тут уже ничего не попишешь.

— Вот ты тут точно не причем, — уверенно заявил Попов, стараясь переубедить женщину. Он совсем не хотел чтобы ещё и она в чем-то себя винила. В конце концов, Антон его ребенок, Аня и не должна была ни до чего догадываться, а вот он должен был. — Это не твоя вина, и не вина Тоши, он просто маленький мальчишка, у которого эмоции бьют ключом. Я должен был предвидеть подобное. И я этого не сделал. Хорош отец, ничего не скажешь, — как-то обречённо пробормотал он, даже не заметив как подруга закатила глаза, явно недовольная тем, что ее слова не оказали никакого воздействия.

— Арс, родителями не рождаются, ими становятся, — словно разговаривая с маленьким ребенком, а не со взрослым мужчиной, произнесла она, — Учатся, понимаешь? Также как учатся рисовать или играть на музыкальном инструменте. И никто не застрахован от ошибок. Это нормально. Вам просто нужно поговорить, объясниться и все. Ничего ведь сложного, не правда ли?

— Знаешь, — на выдохе сказал Арсений, — Наверное ты права.

— Конечно я права, — улыбнулась и хитро взглянула в голубые глаза напротив, — Я же психолог. Пусть и несостоявшийся, — она подмигнула и тихо рассмеялась, — Ладно, я пойду. Увидимся ещё, — Аня обняла его на прощание и двинулась ко входу в отель. Арс же, пусть по прежнему чувствовал себя виноватым, все-таки понял, что в словах женщины есть огромный смысл. Им с ребенком стоит все обсудить, а ещё мужчина понял, что ему нужно извиниться. Так будет правильно.

***

Конечно поговорить можно было бы и по дороге, но вот только мальчишка всем своим видом показывал, что общаться он не намерен. Антоша лишь смотрел в окошко, не обращая на родителя вообще никакого внимания. Арсений подумал, что этого колючего ёжика срочно нужно обнять, а сделать это находясь в дороге несколько проблематично, потому и решил завести разговор когда они доберутся до дома. Глядишь и Антон чуть-чуть успокоиться и сам мужчина хоть как-то сумеет совладать с этим чувством вины, что до сих пор не отпускало. Хотя последнее вряд-ли пройдет до тех пор, пока он не извинится перед Антошей.

До дома они добрались спустя пятнадцать минут. Арсений уже собирался заблокировать машину, когда ребенок резко подошёл к нему, сунул руку в карман его кофты и выудил оттуда ключи от квартиры. Видимо ранее он видел, как мужчина их туда убрал. Попов и слова сказать не успел, а мальчишка уже умчался в сторону подъезда. Мужчина лишь тихонько вздохнул, наблюдая как за ребенком закрылась дверь подъезда, а потом все-таки заблокировал авто. Что же, наверное подобной реакции следовало ожидать. Тоша был обижен, причем обижен кажется сильно. Эту ситуацию следовало как можно скорее исправлять. Уверенным шагом, он двинулся вслед за мальчиком. Тот правда уже успел убежать сильно вперёд, а потому догнать его мужчине не удалось.

Дверь в квартиру была нараспашку. Антон не изменяет своим привычкам и, как обычно, даже не прикрывает ее за собой. Посреди коридора были разбросаны кроссовки мальчишки, скинутые явно в спешке, а ключи валялись на тумбочке. Арс разулся, убрал обувь, и свою, и мальчика, на место и прошел вглубь квартиры. Конечно же ребенка он не обнаружил ни в гостиной, ни в кухне. Ванна тоже была пуста. Выходило, что Антоша скрылся в своей комнате, по-прежнему не желая идти на контакт. Подойдя к нужной двери, Арсений тихонько постучал. Нарушать личное пространство мальчишки без его ведома совсем не хотелось.

— Тош, я зайду? — слегка приоткрыв дверь и не решаясь переступить порог без разрешения, тихим голосом спросил мужчина.

— Как хочешь, — буркнул мальчик в ответ.

Он сидел на кровати, отвернувшись спиной к двери, так что Арсений не мог видеть эмоций на его лице. Зато он отчётливо слышал в мальчишечьем голосе обиду и эта обида разрывала сердце на части. Попов подошёл к нему и осторожно опустился на край кровати, положив одну руку на плечо ребенка.

— Поговорим? — предложил он.

— Иди с Аней своей разговаривай, — мальчик дёрнул плечом, сбрасывая чужую руку. Он все также сидел спиной, не имея ни малейшего желания даже смотреть в сторону старшего.

— Зайчонок, — фокусник провел рукой по детской спине, осторожно поглаживая. Снова сбрасывать руку Антон не стал, что уже было неплохим знаком. — Иди сюда, мой маленький, — действуя уже смелее, мужчина обхватил руками мальчика, заключая в объятия. Сопротивления со стороны младшего не последовало, он просто в этих объятиях развернулся и доверчиво уткнулся личиком в папино плечо.

Тихий всхлип разрезал тишину, установившуюся на долю мгновений. Плечи ребенка слегка подрагивали, для Арсения стало очевидным, что малыш расплакался. И ведь это он виноват в том, что зелёные глаза Антоши сейчас были полны слез. От осознания этого факта и от тихих, едва слышных всхлипов человечка, что, несмотря на обиду, все равно так доверчиво прижимался к нему, мужчине хотелось кричать. Сердце разрывалось на части. Ну вот что он натворил? Как он вообще мог довести свое маленькое чудо до слез?

— Прости меня пожалуйста, — тихонько шепнул и ласково поцеловал мальчика в макушку, — Я не должен был просто не обращать на тебя внимание. Я поступил неправильно. Ещё и накричал на тебя, вместо того, чтобы спокойно все обсудить, — Антоша прислушивался. Обида все ещё сидела где-то в глубине его детской души, но она потихоньку начинала отступать.

Если честно, мальчик думал, что папа снова будет ругаться из-за его плохого поведения, но оказалось, что он пришел совсем не за этим. И он извиняется, действительно извиняется. Злиться на папу уже совсем не получалось. Да и как можно злиться если в его объятиях так тепло, а голос мужчины наполнен такой заботой и раскаянием, какие и представить невозможно? Нет. Сердиться и обижаться Тоша больше не хотел.

— Мой хороший, я очень хочу чтобы ты понял, что я всегда рядом с тобой. Я понимаю, что не должен был игнорировать тебя, но, Тош, даже если так получилось это совершенно не означает, что ты мне не дорог и что я не люблю тебя, — мальчик поднял голову, заглядывая в лицо Арсения. Зелёные глаза все ещё блестели от слёз. — Я тебя очень люблю, Антош. Больше всего и всех на свете, понимаешь? — ребенок кивнул.

На губах мальчика даже появилась едва заметная улыбка, что не могло не радовать Попова. На самом деле дети гораздо быстрее забывают обиды. Они наивны и очень доверчивы. И это доверие нужно оберегать и ценить. Детское доверие, особенно по отношению к родителями, — это наверное чуть ли не самый ценный клад, который только можно отыскать.

— Поэтому не нужно меня ревновать, — продолжил мужчина. Антон не совсем знал, что такое «ревновать», но догадывался, что так папа описал все те чувства, что сам мальчик испытывал. И он решил, что наверное это правильное понятие. Папа ведь уже взрослый, столько всего знает. Значит знает и как называются разные эмоции, так что причин не доверять его словам не было. — Ты пойми, что никого дороже тебя в моей жизни нет. Я очень сильно постараюсь больше не допускать подобных ситуаций, малыш. Правда постараюсь. Но если вдруг у меня не получится, скажи мне об этом прямым текстом. Прямо в лоб скажи что-нибудь по типу «ты совсем не замечаешь меня, мне это не нравится». Только не нужно срываться и грубить другим, Антош. Я ведь виноват, а не они. Так что ты мне об этом и говори, хорошо?

— А ты и тетя Аня обижаетесь на меня? — наконец-то подал голос и мальчишка, — За то, как я себя вел? И за то, что нагрубил ей? — сейчас, когда все огорчения исчезли, ребенок и сам понял, что своей грубостью мог и расстроить женщину, которая вообще-то ничего плохого ему не сделала. А уж смысла в истерике в парке так и вовсе не было, это был лишь мимолётный каприз, который воплотил в жизнь Антон, просто чтобы привлечь хоть какое-то внимание. Глупо наверное, что он вообще подумал, что папа мог его разлюбить, но теперь ведь ничего не изменишь.

— Нет, Тоша, я не обижаюсь, — Арсений провел рукой по голове мальчика, от чего непослушные волосы растрепались и теперь торчали во все стороны. — И тетя Аня тоже не обижается.

— Это хорошо, — задумчиво сказал Антон, — Но давай ты все равно передашь ей, что я извиняюсь. Сможешь?

— Смогу, солнце, — удивительный ребенок. Мужчина ведь даже не собирался настаивать на извинениях перед Аней, а Антоша и сам об этом подумал. И вот как Арсений вообще посмел этого чудика расстроить? Огорчить этого искреннего мальчишку — это же настоящее преступление, которое он, Попов, неосознанно совершил. Но чего уж теперь? Успокаивало только то, что мальчик уже кажется даже не злился, а на его личике так и вовсе улыбка стала ещё шире.

— Тош, а ты меня то простишь? — тихонько спросил мужчина, явно опасаясь услышать ответ.

— Прощу, — просто ответил мальчик и на душе у старшего потеплело, — Пап, — тут же добавил он, заглядывая в голубые глаза старшего, — А купишь мне шоколадку?

— Хитрюга, — Арсений улыбался, его простили. Вот так легко и просто. Наверное так прощать умеют только дети. От этого становилось так тепло где-то внутри, там где билось сердце, — Мало тебе всех тех сладостей, что у нас постоянно водятся? — чуть иронично поинтересовался мужчина, глядя на этого чудесного маленького человечка.

— Ну пожалуйста, — в зелёненьких глазках не осталось слез, зато там сияли огоньки хитрости. Какой же он милый когда такой: растрёпанный, с горящими зелёными глазами-изумрудами и улыбкой. Как же чудесна эта детская улыбка.

— Ладно уж, куплю, — рассмеявшись, ответил фокусник. Со стороны мальчика тут же раздалось громкое «ура» и он только крепче прижался к мужчине. Смех старшего казалось стал только громче. Какой же у него Антошка ещё маленький и наивный, но безумно милый. Он все простит, вы главное шоколадку ему купите.