Вся комната была пропитана запахом пота и крови, этот запах давил на мозг, а внутренности скручивало в приступе тошноты. Место, в котором они оказались, было тесным и явно не подходило для двух огромных мужчин в форме, которые оказались здесь по собственной глупости. Атмосфера в этом месте была отвратительной, она душила своей безысходностью и буквально кричала о том, что здесь таится смерть. Гоуст к этому привык, но те условия, в которых они сейчас находились, были как издевка, плевок в их сторону. Притащить сюда Соупа было плохой идеей, однако иного выбора у него не было, ибо выбирать среди ближайших построек комфортабельную ложу со всеми прилегающими конструкциями не было времени. Терпение также было на исходе. Шипящая рация не давала никакой надежды на жизнь, поэтому Гоуст бросил свои мучения достучаться до кого-нибудь и решил заняться действительно важным делом. Соуп лежал на расстеленной, на полу простыне, единственном полезном предмете в этой конуре, которую Гоуст нашел, и сдерживал себя, чтобы не стонать в голос от ужасной боли пронзившей его тело. Так получилось, что их план пошел под откос, и они напоролись на засаду, убытки были небольшие, если не считать потерю всякого контакта с членами команды и тяжелое ранение Соупа. Они попали под обстрел, пытаясь забрать товар без лишней мороки, Гоуст был на первой позиции, а Соуп страховал Гоуста, они часто работали именно в таком тандеме, и это никогда не работало против них, однако все закончилось еще даже не начавшись. Гоуст молился на бронежилет Соупа, который позволил ему не превратиться в решето и пропустить всего две пули. Осматривая тело мужчины, Гоуст понял, что дело было не только в пулях, но и во вновь открывшейся ране, которую он получил на предыдущей миссии. Чертыхнувшись, Гоуст посмотрел на лицо Соупа и понял, что Джонни долго не продержится, надо было в срочном порядке достучаться до Прайса и вызвать подмогу. На данный момент это было невозможно, рация сдохла в муках, команда была непонятно где, а Гоуст впервые чувствовал себя уязвимым.
- Джонни, ты как? – Гоуст постарался спросить как можно мягче, но его дрожащий голос выдавал его с головой.
- Не знаю, ЛТ, чувствую себя просто отвратительно, - Соуп выглядел не лучшим образом, рана кровоточила, несмотря на то, что Гоуст перевязал ее и зажал, пытаясь остановить кровь.
- Держись, мы выкарабкаемся, - Гоуст покосился на разбитую рацию, она точно не могла помочь, но можно попробовать связаться через рацию Джона, она тоже была в не лучшем виде, но попробовать стоило.
Взяв рацию, он перехватил ее поудобней и постарался словить нужную ему волну. Пять минут он мучился, повторяя свой позывной, молясь чтобы на его слова ответил хоть кто-нибудь из команды, пока не услышал человеческий голос, пробивающийся через шум.
Ему, наконец, ответили, и это был не просто кто-то, это был сам Прайс.
- Это «Браво-6», как слышно? Соуп, где вы находитесь, мы вас потеряли, - связь с Прайсом была нестабильна, но голос капитана давал надежду на спасение.
- «Браво-6», это «Браво-2», мы находимся на отшибе, рядом с холмами, обороняемся. Соупу срочно нужна помощь, вызывайте подмогу, времени у нас мало.
- «Браво-2», вас понял. Подмогу давно вызвал, скоро будет, держитесь. Направляемся к вам.
Гоуст выдохнул с облегчением, одно дело было сделано, теперь осталось разобраться со вторым. Посмотрев на Соупа, Гоуст замер, мужчина тяжело дышал, а лицо было чертовски бледное. Гоуст не знал, что ему делать, в этой ситуации он ничем не мог ему помочь, оставалось только дожидаться подмогу и молиться, чтобы все прошло хорошо. Внешний вид Соупа приносил Райли необычайную боль, он хотел сделать хоть что-то, что помогло бы сержанту облегчить его страдания и продлить ему жизнь. Не придумав ничего лучше, он произнес:
- Хочешь шутку? – затея была тупая, но сдавать назад было поздно.
- Да ты издеваешься, - Соуп скривил лицо, намекая ему, что не в состоянии слушать его тупые шутки, однако, замер, выжидая, когда тот продолжит.
- Что сказал слепой, войдя в бар, - Гоуст выждал паузу. - «Всем привет кого не видел».
- Бляяя… - Соуп пожалел что решил его выслушать. – Эта шутка стара как мир.
- Я могу кое-что из новенького, - Гоуст порылся у себя в памяти, и, найдя то что надо, выдал, - сын спрашивает у мамы: «Мам, что такое черный юмор?», та ему отвечает «Сынок, видишь, стоит мужчина без рук, попроси его похлопать», а он ей «Мам, я же слепой».
- Твою ж мать, - Соуп заржал как не в себя. – Вот за такие шутки, я тебя и люблю, ЛТ…
- Я тоже себя люблю за свои шутки.
- Эй… - Соуп покосился на него и резко вцепился в свою рану.
- Успокойся, я все еще шучу, - Гоуст присел рядом с ним, перекладывая его голову, чтобы ему было удобней, на свои колени и одной рукой начал гладить его по волосам. Его ирокез уже давно отрос, что Гоуст постоянно подмечал, но Соуп все время откладывал возможность подстричь его. Положение было выбрано отличное, он мог, как и присматривать за Соупом, так и отслеживать, что происходит снаружи через окно, положив рядом с собой винтовку. – Ты же знаешь, что я тебя люблю. Очень сильно люблю.
- Саймон…
- Помнишь, как ты мне впервые признался? – Саймон уже ушел далеко в себя, поэтому углубился в их общие воспоминания. – Я попросил дать мне время на осознание своих чувств, а ты видимо уже все решил без меня, поэтому твои нападки стали еще красочнее и изобретательнее.
- Не правда, - Соуп показательно нахмурился. – Все было не так.
- Ну да, - Саймон издал смешок, который Джон принял за издевательство над его персоной. – А кто уже на следующий день купил нам парные кружки.
- Там просто была акция, я не хотел упускать эту возможность…
Гоуст рассмеялся, вспоминая насколько абсурдно это выглядело. У них тогда даже полноценного поцелуя не было, а тут Соуп притаскивает из магазина две здоровенные кружки с надписью «Mr&Mrs Cat», Гоуст его тогда обсмеял, а Соуп оправдывался, что всегда мечтал иметь общую вещь с человеком, которого любит. Гоуст эти оправдания и признание принял, но попросил ему дать подумать без подобных сюрпризов.
Конечно же, Соуп понимал, что Гоуст все решил, но сам Гоуст до сих пор не мог этого понять и терзался сомнениями по поводу этой затеи. Все было легко, Джон нравился Саймону, Саймон Джону, однако в их положении нельзя было разбрасываться фразами о любви и симпатии, ведь мало того что работают вместе, они еще оба травмированные люди, которые в шаге от ПТСР или уже давно по колено стоят в нем.
- На самом деле, твое признание было трогательнее… - Соуп с теплотой вспоминает ту ночь, которая поставила точку в их разборках. Это было за несколько часов до отправления на миссию, Гоусту тогда не спалось и единственное что ему пришло в голову, приехать посреди ночи к Мактавишу и крепко обняв, сказать, что не может заснуть без мужчины. Соуп сначала думал, что это просто сон и такого не могло произойти, но шепот Райли о том, насколько сильно он хочет обнимать его, целовать, и касаться пальцами всех участков тела, уничтожив давно запущенный тактильный голод, заставили мужчину по-настоящему смутиться. А после, когда они все также в обнимку лежали в кровати, Саймон вскользь упомянул, что любит Соупа и не хочет его отпускать. Тогда они впервые поцеловались. Джону было немного неловко, в последний раз он испытывал это чувство в школе, когда получил свой первый поцелуй с девчонкой, за которой гонялся целый год. А тут и года не прошло, а сам Саймон Райли сначала с нежностью, потом уже более настойчиво и напористо кусал и терзал его губы, показывая всю серьезность своих действий. Каждый раз, когда Соуп это вспоминал, на его губах невольно появлялась улыбка, которую сложно было скрыть при других людях.
- Я думаю, лучшее признание выражалось в действиях, - Гоуст тоже любил вспоминать эти моменты, только улыбку старался прятать, другим не стоило видеть его счастье, он готов был делиться им только с одним человеком. – Можно сколько угодно говорить красивые слова, но истина раскрывается только в действиях.
- Сильно сказано, тебе нужно выпускать свой сборник цитат, - слова Соупу давались тяжело, но не поддержать беседу он не мог. Гоуст умело выбирал темы, избегая того, что сейчас происходило в этой комнате, и Соуп был ему за это благодарен.
- Заткнись, - Гоуст в отместку стиснул руку в кулак, и костяшками пальцев потеребил его по голове, как нашкодившего школьника. Этот жест повеселил Соупа.
- Хэй, Саймон, какая трагедия произошла на мельнице? – Соуп заискивающе улыбнулся. – Мельник умер в муках… Черт… - Соуп снова скрючился от боли и Гоуст фантомно почувствовал укол в этом же месте. - Прости меня, это я виноват, что мы здесь застряли.
- Второй раз повторяю, заткнись, - Гоуст был серьезен как никогда раньше. – Твое ранение, это лишь бонус к произошедшей подставе, ни ты, ни я, об этом не знали, и уж тем более не были к этому готовы. А еще, ты сейчас с дыркой в животе, благодаря тому, что кинулся мне на помощь, хотя это было лишним.
- Какая разница, ни я, так ты сидел бы с дыркой… О чем спор вообще…
- Я просто хотел попросить прощения, что позволил так просто подставиться…
- Это лишнее, ЛТ…
Жестокая реальность вернулась в их жизнь, и теперь они снова молчали, не зная, что можно сказать, не затронув произошедшее.
- Саймон, не хочу портить настроение, но у меня тут пришло осознание, что если я выживу, то нам придется на время позабыть о сексе… - Саймон непонимающе посмотрел на Соупа, который в одном предложении уместил сразу две ужасные фразы: «если выживу» и «позабыть о сексе».
- Я не понял, во-первых, с хрена ли ты вообще решил, что не выживешь, я тебя так просто на тот свет не отпущу, - Гоуст выразительно посмотрел в глаза Соупу. – Во-вторых, почему сейчас у тебя есть силы мало того что думать, так еще и говорить о сексе.
- Потому что не хочу упускать одно из главных развлечений в моей жизни, - Соуп усмехнулся, кладя свою руку, поверх той, что гладила его голову. – Только не смей врать, что не будешь скучать по нему.
- Мне вообще плевать, твоя жизнь мне важнее секса.
- О боже, Саймон, - Соуп поднял на него взгляд, - это лучше любого признания в любви.
Соупа эти слова действительно задели за живое, так как секс в их паре был без преувеличения ярким развлечением. Соуп был приятно удивлен, когда узнал что Саймон падок на прикосновения, он любил его трогать, гладить, кусать, целовать, все что было в зоне доступа Гоуста подвергалось его ласке и Соуп в наглую пользовался этим. Грозный, огромный шкаф который многих новичков пугает своим внушительных размеров телом, в присутствии сержанта становится плюшевым мишкой, которого можно тискать сколько угодно, и он при этом был в восторге.
Когда дело касалось секса, Гоуст, как Соуп и думал, показывал все на что был способен, умея оттрахать его так, что звезды перед глазами не только плыли, но и превращались в мешанину чего-то настолько яркого, что взрывало мозг. Они встречались не так долго, и у них не было столько времени, чтобы попробовать все и сразу, но это было идеальным вариантом и им двоим это нравилось. Им нравилось пробовать друг друга постепенно, без лишней спешки, каждый уголок тела Райли был для него новым открытием, каждый раз он запоминал тот или иной шрам, по которому недавно проходил губами. Это было восхитительно, знать, что только он имеет доступ к этому идеальному телу, а также к душе его хозяина, он обожал это чувство, как и обожал Саймона.
Гоуст был жутким собственником, который также исследовал тело Соупа с не меньшей упоенностью, однако его любимой игрой было оставлять на нем засосы или укусы, которые после трогал, изучал и просто любовался своим творением. Соуп изначально считал это безумством, он готов был отдать всю свою плоть ему на растерзание, только бы он не переставал это делать, но когда один раз Гоуст перестарался с силой и надавил зубами так, что Соуп зашипел от боли, долго извинялся и целовал этот укус каждый раз, когда они были рядом.
Воспоминания оборвались на том моменте, когда мерное дыхание Соупа прекратилось. Гоуст резво вскочил, придерживая голову Соупа и пытаясь дозваться до него. Паника нарастала, Джон был без сознания и все что мог сделать Гоуст – молиться. В этот момент ему было плевать на все и на всех, даже на звук раскрывающейся двери, и даже на людей зашедших в нее. Единственное что он помнил, как поднял свою маску до носа и оставил легкий поцелуй на щеке Джона.
***
Гоуст изначально знал, что эти отношения были ошибкой, он сделал такой вывод, когда впервые почувствовал что-то теплое по отношению к Соупу, когда тот признался в своих чувствах, когда смотрел на него такими глазами, которые затмили бы любые другие. Он знал, чем все закончится, это было слишком ожидаемо. Однако он хотел иметь право на счастье, на право быть счастливым, а также подарить это право другому человеку, который нуждался в этом не меньше. Он любил Джона и понимал, что будет любить чтобы не произошло, но он был реалистом и видел последствия этой любви, она в один момент могла кого-нибудь из них погубить.
И погубила.
Гоуста.
Три дня, что Соуп провел без сознания были пыткой для разума Райли, который понимал, что сходит с ума. Он очень сильно пожалел, что позволил Мактавишу продолжать тему их воспоминаний, которые были для них особенными. Ему было бы проще переживать это, думая, что только для него эти моменты имели значение.
Гоуста трясло. За все то время что Соуп пробыл в больнице, он ни разу к нему не пришел. Все новости получал из уст капитана, который прекрасно все понимал, хоть и пытался возвести того к совести, что если сержант проснется, то явно захочет увидеть Саймона у своей постели. Гоуст это понимал, но не хотел убивать себя таким способом, а тем более убивать своим видом Джона, который явно будет чувствовать вину, что подставил его.
С этими мыслями, Гоуст встал с постели, параллельно осознав, что пролежал почти полдня без дела, прокручивая в голове один и тот же момент. Для него это было в новинку, ведь он никогда не оставался без дела, стоило ему заскучать, он сразу находил себе занятие.
Не сделав и шага, он услышал, как раздался телефонный звонок, резко замерев, он глянул в его сторону с абсолютно пустой головой.
Неужели все закончилось?
Гоуст не сразу понял к чему была эта фраза, но сразу же кинулся к телефону как безумный.
- Проснулся, - слова капитана были спасательной соломинкой для Саймона, он не раз прокручивал это слово у себя в голове, однако в реальности, оно звучало намного волнительнее.
- Еду.
***
- Да, кэп, я все понял с первого раза, - Соуп попытался отвертеться от безумных речей Прайса, которыми он решил его наградить сразу после пробуждения. – Все будет хорошо, не волнуйся.
- Я стараюсь, но вот только почему-то чаще всего именно ты, особенно в последнее время, попадаешь на операционный стол, тебе самому не надоело?
- Прости, я правда не хотел…
- Ладно, Соуп, - Прайс встал, по-отцовски положив руку на его плечо. – Я пойду, а ты даже не мечтай в ближайшие два месяца выходить на поле.
- Дерьмо, это издевательство, - Соуп закатил глаза и взвесив все «за» и «против» решился спросить, - а ты случайно не знаешь, Гоуст придет? Ну, вдруг, захочет навестить, все дела…
- Не беспокойся, сынок, он скоро приедет, - Прайс открыл дверь и перед тем как выйти, добавил: - ты только не злись на него, из нас всех, он больше всего за тебя переживал, даже когда мы прибыли, боялся отпускать, думал что пропадешь.
Улыбка Соупа сдавала его с потрохами, он перепугался, что Гоуст напридумывает себе что-нибудь, и захочет разорвать отношения, но видимо выводы было делать рано и стоило поговорить с ним, разобраться в его переживаниях.
Спустя полчаса в дверь постучали, Соуп в полудреме не сразу осознал, что к чему, но разрешил войти, и, увидев уже знакомую баклаву, готов был вскочить с постели прямо сейчас. Гоуст смотрел на него, но подходить не спешил, боясь любой реакции со стороны Соупа. Простояв там пару минут, Гоуст неловко топтался на месте, боясь даже слова сказать, думая, что все испортит.
- Саймон, прошу, не избегай меня, - Соуп прохрипел эти слова, стараясь звучать как можно увереннее, но голос ломался, и состояние мужчины как-будто ухудшалось прямо на глазах.
- Мне жаль, - Гоуст все еще стоял, сверля его взглядом, - мне страшно, Джонни…
- Все будет хорошо, я обещаю, - Соуп протянул руки, намекая Райли не стоять столбом, а заняться полезным делом, например, обнять любимого мужчину.
- Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, - Саймон отмер и, преодолев расстояние, вцепился в Джона мертвой хваткой.
- Возможно, но я точно могу пообещать, что буду защищать тебя любой ценой, даже ценой собственной жизни.
- Я тоже готов пообещать, что в следующий раз, на куски буду рвать тех, кто хоть пальцем тебя коснется.
- Заметано, ЛТ.