В этой жизни можно смотреть одновременно только на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как лейтенант Райли делает упражнения в зале для тренировок. Это было зрелище не для слабонервных, потому что только человек с сильной волей может смотреть на его плавные движения, кошачьи изгибы, которые предстают перед человеком во время спарринга, быстрые и расчетливые приемы, с помощью которых он может запросто вырубить человека. Все это было причиной восхищения им многими бойцами, все хотели иметь такую же силу и мощь, точность и рассудок которыми он обладал; многие подражали ему, кто-то из-за особого стиля, которого он придерживался, начиная от загадочной скрытности, заканчивая умением держать лишние эмоции при себе, а также поставить человека на место одним взглядом, который был весомей обычных слов, кто-то думал, что благодаря подражанию сможет выделиться из толпы новичков и тогда мужчина их обязательно заметит. Все постоянно шептались и, находясь в недоумении, пытались всеми способами разузнать может ли их суровый лейтенант существовать в реальной жизни, а также главной темой для разговоров был вопрос о том есть ли у Райли девушка, и если есть, то назревал дополнительный вопрос, о том, как такая особа живет с ним и обращается ли он с ней также, как и с другими людьми. В существовании девушки многие были уверены, Райли не показывал лицо и весь его словарный запас был ограничен приказами и отдельными предложениями, которые несли в себе лишь рабочий характер, но всех это тянуло и одновременно отталкивало, поэтому люди не сомневались – и на Саймона Райли могла найтись та самая, что растопила его ледяное сердце и поселилась в нем. Изначально это были лишь догадки и предположения, они не несли в себе никакого смысла. Однако замеченное на одной из тренировок, породило новую волну слухов. Во время спарринга из-за большого количества пота на теле мужчины, майка прилипла к рельефным мышцам и сквозь мокрую ткань многие заметили немного выпуклый кругляшек, который находился на уровне его сердца. Ни у кого не осталось сомнений, кругляшек на предполагаемой цепочке был кольцом, а Райли был помолвлен или женат. Шушуканье за его спиной не прекратилось, казалось, это только усугубило его положение, и сплетен стало намного больше.
- Хорошо, меняйтесь, - басистый голос Гоуста эхом пробежался по залу, и новобранцы поменялись партнерами.
Тело неприятно ломило, мышцы то и дело ныли, безумно хотелось встать в один ряд с новичками, чтобы хоть немного снять напряжение и расслабиться, но он понимал, что они только вчера приехали, и перенапряжение в этом случае сработает против него, особенно после его усиленных тренировок. Скучающий взгляд прошелся по залу, но ни одна живая душа не смогла зацепить его взгляд, кроме одной - она сейчас сидела с раздвинутыми ногами и делала жим лежа. Глаза очертили крепкие бедра в шортах, они то и дело подрагивали, как будто упражнение давалось тяжело, и их обладатель все никак не мог удержать штангу. Зрачки лейтенанта расширились, смотреть на сие великолепие было невыносимо, потому что он изучил эти бедра, и он знал при каких еще обстоятельствах они могут дрожать, как могут обхватывать талию и подвигать ближе к себе, дразня. Он знал, как сильно их хозяин любил, когда их нежно касаются, после чего резко хватают, сжимая пальцами так, чтобы не оставить синяков. Он буквально владел этой информацией и мог хоть каждый день убеждаться в ее достоверности.
Нога Саймона нервно задергалась, а дыхание участилось. Он знал, что сержант поднимает штангу без особых проблем и может этим уделать любого в этом зале, даже не приложив особых усилий. Джон, как и Райли, тоже иногда мог перейти черту и даже будучи подстреленным, имел желание побегать или что-нибудь потягать. Райли давно просек эту странность, Мактавиш так делал когда нервничал, а нервничал он частенько, от того и начал заниматься чаще, чем обычно. Именно по этой причине он перенапрягался, но на данный момент перенапряжение было тут совсем не при чем.
Опустив голову, Гоуст закрыл глаза, воспоминания о вчерашней ночи нахлынули с головой.
Нависая над ним, Саймон прижимается к нему всем телом, толкается бедрами и стонет, когда Джон сгибает ногу, коленом притираясь к его ширинке. Наконец, успешно завершив очередную миссию, они уставшие, но предвкушающие веселую ночь, поплелись домой и когда дошли, буквально с порога повалили друг друга на пол. Задание было не из сложных, но им пришлось задержаться, что не входило в их планы, также почти все время они были у всех на виду, они не могли ни дотронуться, ни сказать друг другу пару ласковых слов, а желание было неимоверное. Все это время они вели себя как мыши, обходясь без привычных шуток, что насторожило команду. Но стоило Прайсу оповестить о том, что они свободны и могут разъезжаться по домам, черти, в глазах двух мужчин, пустились в пляс. Месяц находиться без должной близости было равно смерти. Поэтому, не успев закрыть дверь, их притянуло к друг другу уже магнитом, их движения напоминали борьбу, руки блуждали по телу в разных направлениях, стараясь зацепить каждый сантиметр кожи, мышцы были напряжены до предела, то и дело приходилось останавливать себя, чтобы не раздавить партнера в своих тисках. Не удосужившись снять одежду, они начали тереться друг о друга, стараясь как можно быстрее снять напряжение, их движения были резкие, грубые, в них не было ни капли нежности, им было плевать, как это могло выглядеть со стороны, сейчас в приоритете было доставить друг другу удовольствие. Джон, закинув ноги на Райли, начал дергать его вперед, намекая ему ускориться. Саймон уже был близок, поэтому его движения и темп, с которым двигались его бедра стали сильнее. Подхватив обе ноги под колено, он вжался в тело Джона, стараясь слиться с ним в одно целое и почувствовать его полностью. Разрядка не заставила себя ждать, и вот уже Джон, а за ним Райли, вместе кончают, восстанавливая дыхание, чтобы не умереть от сильных эмоций.
Джон закончил делать подходы и, взяв воду, присел, он давно почувствовал заинтересованный взгляд, поэтому всеми силами старался делать вид, будто Гоуста в упор не видит. Ему не хотелось смотреть ему в глаза, чтобы не дай бог не спалиться. Джон в этих отношения оказался главным паникером, который боялся, что когда-нибудь они спалятся и их секрет пойдет ко дну. Он хотел сохранить свою должность и должность Саймона, которому, как ему казалось, вообще было наплевать на их тайну, он называл Джона придурком и говорил, что его паранойя его с ума сведет. Сержант был с ним не согласен, и каждый раз старался объяснить, что если тот хотел его поцеловать, то мог сделать это дома, не под наблюдением других людей. Однако тот лишь закатывал глаза и напоминал Джону, что из-за его тараканов они и не разговаривают, и даже не смотрят друг на друга, что вызывает больше подозрений, чем их флирт на работе.
Немного понаблюдав за спаррингом новичков, он приподнялся и заметил, что на ринг выходит Гоуст, вызывая добровольца побороться с ним.
- Притворщик, - пробормотал Соуп, вспоминая, как Гоуст утром сказал, что после вчерашнего марафона он впервые почувствовал себя уставшим, но если судить по его активности, он мог пробежаться до своей долбаной Великобритании и обратно даже не пискнув.
- Блять, Саймон, - Джон чувствовал, что краснеет из-за смущения вперемешку с возбуждением. Райли на его ругань лишь хмыкал, что отзывалось приятной дрожью по телу Джона. Смотря на него исподлобья, Райли наблюдал за реакцией мужчины, втягивая щеки и всем своим видом показывал, что чувствует себя великолепно. Он скользит языком по головке, а когда встречает помутневший взгляд сержанта, отстраняется, а затем широко ведет языком сразу по всей длине. – Это пиздец…
Джон часто видел подобную картину, но каждый раз старался запомнить все больше деталей, которые можно было воспроизвести в своей голове. Саймон умел задеть за живое, а тем более произвести впечатление, в зале и на поле боя он показывал свои умения и навыки военного, а постели показывал навыки, про которые Джону было страшно говорить. Спрашивать о том, где он такому научился, не хотелось, все это не имело большого значения, однако иногда любопытство брало вверх.
Недолго думав, Мактавиш встал с места и низким, томным голосом сказал:
- Я готов, - все разом повернулись на добровольца, который стоял поодаль и с вызовом смотрел на лейтенанта. Новички замерли в предвкушении, этот бой обещал иметь большой успех среди зрителей, сержант был еще одним солдатом 141 группы, профессионалом, который имел не меньшую популярность в их деле, а еще не малую роль сыграл тот факт, что они с Гоустом напарники, а значит, знают друг друга как облупленных. Все приемы, движения, будут читаться на сквозь, любая подсечка или удар будут прочитаны за секунду. Они были отличным тандемом, который подразумевал точность всех действий, подстраиваться под друг друга было частью их работы, с которой они успешно справлялись.
Медленная походка Джона сдавала его азарт с головой, он рассчитывал на сладкую победу, а значит, в его планы входила жесткая борьба, в которой он смог бы в очередной раз выпендриться перед новичками, а также показать Гоусту его место. Он обожал подобные моменты, кровь бурлила, энергии становилось в разы больше, а Гоуст делал вид, что Джон маленькая букашка, не способная даже дотянуться до него. Это его раззадоривало, и желания надрать мужчине задницу становилось все больше.
Приподняв канат, Джон зашел на ринг, не спуская взгляд со своего оппонента, его нахальству можно было позавидовать и любые его оправдания не имели смысла, поэтому он понял, что стоит выложиться на полную, чтобы не продуть.
Поравнявшись с Гоустом, он расправил плечи и взглянул тому в его наглые глаза, раскусить его затею было легче легкого, Гоуст не умел строить нормальные козни против него и сейчас тупо провоцировал своей идеей. Все это было просто показухой, которая была не для его главных зрителей, а для Джона.
В глазах напротив плясали те же черти что и вчера, это было подло, потому что Мактавиш знал, о чем на данный момент думает Саймон.
- Джонни… - Саймон кусает его за плечо и начинает двигаться резче, в ритме, крепко держа руки Джона над его головой. Мактавишу кажется, будто это длиться вечность, все эмоции, что заполонили его и без того умерший разум, лились через край, он чувствовал как тело каждый раз простреливает новой волной удовольствия, а губы то и дело пытались произнести хоть одно цельное слово, но очередной толчок не позволяет этого сделать. Саймон уже не сдерживался, он слишком много терпел из-за Джона, и теперь его голод, наконец, можно будет утолить, но Джон переживал, что тот переборщит и поглотит его целиком. На его коже было мало живого места, отметины красовались на тех участках, которые в будущем сложно было бы закрыть одеждой. Заметив это, он хотел попросить Саймона быть аккуратнее, потому что он не собирался летом ходить полностью замотанным, но в его голову пришла идея получше. Зацепившись руками за его плечи, он одним махом перевернул их, заменяя их прежние позиции. Теперь полностью насадившись на его член, он сидел, оглаживая пресс Саймона и резко, взяв его руки в свои, поднял их над его головой, очерчивая границы дозволенного. Немного поерзав, он вздохнул и начал медленно двигаться, дразня Саймона и открывая вид на все его творения. То, что ему потом придется некоторое время носить майку с высоким воротником, он принял как данность, но оставлять Гоуста без такой же участи он не собирался. Осторожно приподнимаясь и опускаясь, он зацепился взглядом на его шею и облизнулся, месть обещала быть сладкой, а гневный Гоуст еще слаще.
Зрачки лейтенанта были расширены, в них можно было увидеть свое отражение, а также триста раз подумать еще раз, перед тем как идти к тигру в клетку. Они выглядели как настоящая парочка, что решила прийти в одинаковых футболках с закрытой шеей, Джон на это и рассчитывал, а Саймон с немым укором смотрел на сержанта и мысленно то ли убивал его, то ли раздевал. Все в зале будто замерло, публика смотрела на них в ожидании, а мужчины, похоже, собрались вместо боя поиграть в «гляделки».
- Ну и к чему ты это все устроил? – Мактавишу нравилась та атмосфера, что царила вокруг них, раньше он бы ни за что на такое не согласился, но сейчас это было похоже на состязание, которое потом перешло бы во что-то личное, что можно было применить против него.
- Да так, просто захотелось повеселиться, - Саймон всем своим видом показывал, что вся эта ситуация не имеет для него интереса, но Джон знал все его заскоки и это был один из них. Что-то подсказывало ему, что сейчас было самое время ему подыграть.
- Тогда как на счет пари, - нахальная улыбка украсила лицо Джона. – Проигравший ставит свою задницу.
- Задницу?
- Ага, ты же спокойно пользуешься моей, а что если мне попробовать побыть на твоей позиции?
- Нет.
- Трус.
- Нет.
- Слабак.
- Тебе пиздец.
- Ха-ха… Значит ты согласен? – Джон не долго думая, протянул руку, показывая тому, что тот не отвертится от его предложения.
Гоуст недоверчиво взглянул на протянутую ладонь и резко поменявшись в лице, схватил его руку, дернув мужчину на себя:
- Я согласен, но в таком случае готовься через пять секунд падать на лопатки.
- Какой ты смешной, по рукам.
Пожав друг другу руки, они встали на свои позиции, Джон проследил движения Саймона и мысленно прикинул все выпады и удары которые он воспроизведет, он был уверен что знает Саймона как облупленного и сможет без лишней мороки положить его за минуту.
***
Так получилось, что все его планы пошли коту под хвост, потому что если он и хотел уложить его на лопатки за минуту, то Саймон уложил его за первые обещанные пять секунд. Это был самый быстрый бой за все его существование и самый позорный. Джон не ожидал, что задницу Саймон хранил, как зеницу ока и был потрясен таким стечением обстоятельств, но он бы обманул, если бы сказал что подобная выходка лейтенанта не возбудила его. Только вот тому это знать было не обязательно.