— Прощай, Ви, — Такэмура встаёт со стула и забирает планшет с контрактом. Он бросает последний нечитаемый взгляд на собеседника. Развернувшись, направляется к выходу.

      Ви смотрит на удаляющуюся спину человека. Автоматическая дверь с тихим шорохом закрывается за Такэмурой. Ви несколько минут сверлит её взглядом. Слышит, как шумит вентиляция.

      Безмерное чувство пустоты накрывает с головой.

      Он остался один, совершенно. Даже Такэмура, с которым сложилось некое понимание, повёл себя слишком отстранённо.

      А может, кажется? Или нет?

      Голос в голове подсказывает, что Ви покинул даже бог, в которого он никогда и не верил.

      «И правильно! Я же продал душу дьяволу!»  — думает он про себя.

      Клетка захлопнулась, когда Горо покинул палату. И в эту клетку Ви залез сам! Добровольно! От безнадёжности ситуации его окутывает чувство беспомощности и отвращения. Осознание того, что всё дерьмо, через которое пришлось пройти, оказалось бессмысленным, накатывает словно лавина. Хладнокровие трещит по швам.

      Голос в голове, который очень хочется заткнуть, твердит: «Ты проебался!»

      Это Джонни. Сейчас он звучит ещё громче, чем пару минут назад. Такой громкий, издевательский и резкий: «А я тебя предупреждал! Почему ты не позволил мне жить?! Ты заслужил это!»

      Ви знает, что Сильверхенда больше нет, что это просто воображение, но ничего не может с этим поделать. Он понимает, что Джонни никогда бы так не сказал. Но голос не утихает. Становится громче собственных мыслей. И пытается разнести к херам всё в голове Ви! Все догмы и барьеры, что он тщательно строил! Всю готовность принимать решения и жить с их последствиями!

      — Пошёл нахер! Это — неправда! Неправда! Я никогда не пожалею о сделанном выборе! — Ви закрыл уши руками, что, конечно, не принесло должного результата.

      ««Арасаке» на тебя насрать! Думаешь, они реально поместят тебя в тело, а не бросят скитаться в Микоси, как и сотни других?! Забвение — вот, что ты выбрал!»

      Ви ощущает влагу на щеках. Слёзы? Смахивает пальцем одну. И с удивлением смотрит на руку.

      Голос замолк.

      Ви не может вспомнить, когда вообще плакал в последний раз? На похоронах Джеки? Да. А до этого?..

      «Плевать! Я не для того подписал этот чёртов контракт, чтобы поворачивать назад!»

      Многих пришлось оставить там… На Земле. Кое-кто никогда не узнает, что с ним случилось.

      Ви вспоминает всех людей, которых встретил за последние несколько недель.

      Твердая и решительная Панам. Она всегда казалась инородной в Найт-Сити. Слишком противоречивой и свободной. С ней всегда было тяжело, зато Ви мог на неё положиться. Если бы она видела его сейчас, дала бы в морду и обняла.

      «Потому что груз надо нести вместе!» — так она говорила.

      Но… этот груз нельзя было разделить.

      Джуди. Ви колет чувство вины. Он не хочет причинять новую боль названной сестре. Слишком многое на неё свалилось за последнее время. Он не станет кидать ещё монетку в её копилку, ведь когда-нибудь та переполнится. Может, Ви мудак и трус, но в одном точно уверен — Джуди выкарабкается. Сильная ведь. Сможет пережить пропажу. И курить будет не только за Эвелин, но и за него.

      Бестия… Почему-то эта женщина не стала «очередной знакомой», на которых обычно Ви плевать. Есть в ней что-то. Может, дело в Джонни? Да, так и есть! Его отношение к ней передалось Ви, как вирус. Да, Джонни и был вирусом! Мудаковатым, бесючим, назойливым вирусом!

      Евродин… Ви рад, что они остались друзьями. Не то чтобы Керри был не в его вкусе. Но… в последнее время, Ви было не до отношений. В этой жизни ему свиданий точно не светит.

      А что насчет тех, кто был рядом долгие годы?

      Мама Уэллс. Ей не повезло с сыновьями. Ни с родным. Ни с приемным. Но почему-то Ви чувствует — она бы не стала бы кидаться проклятиями. Да, огорчилась бы. Возможно, спросила о том, был ли этот выход единственным. В любом случае обняла и позвала бы домой. Ведь в каком бы теле Ви не был, одно останется неизменным: дом мамы Уэллс — его дом.

      Вик? Сто процентов стал бы нудить по поводу имплантов. Сказал бы, что нельзя игнорировать сообщения об ошибках. И пусть Ви часто отмахивался от его заботы, но Вик всегда вытаскивал его полудохлую тушку из лап смерти. Жаль, что в этот раз не может помочь.

      А если бы Джеки был жив? Что бы он сказал? Заехал бы кулаком по морде? Или поздравил с «попаданием в высшую лигу»?

      Сраная лига! Всё из-за неё и началось! Теперь Джек мёртв, а Ви потратил последние дни на поиски несуществующего лечения.

      Всё могло быть иначе. Если бы фиксер их не наебал, Джеки стал бы живой легендой, вместо того чтобы получить свой рецепт в Посмертии. Ти-баг забрала бы свою долю.

      А Ви? Ви заботился бы о маме Уэллс, выполняя заказы по-тихому. Не всралась ему эта слава!

      Но поворачивать назад поздно — скоро он последует за другом.

      Ви вновь убеждается, что всё правильно сделал. Он — не Джонни! Он не станет никем жертвовать, не хочет, чтобы кто-нибудь умер, сражаясь за него!

      «Я не стою ни одной из этих жизней!»

      Часы показывают, что отведенные пять минут прошли. Пора. Он встаёт и выходит из палаты, сжимая в руке талисман, подаренный Мисти.

      Жаль, что их пути разошлись. Ви и сейчас помнит ужас и непонимание на её лице, когда она увидела Такемуру и Хелльмана. Слова Мисти потом снились ему в кошмарах. Ви может её понять. Предательство Джеки он и себе не простит. Но выходит, что собственная шкура — дороже…

      Он встречается глазами с охранником, который и сопровождает до операционной.

      Абсолютно такая же стерильная комната, как и та, в которой Ви жил до этого, но с другим оборудованием.

      Вот он — Душегуб. Слишком страшное название для машины с подобным функционалом. Внешне она похожа на очень замороченную версию стоматологического кресла и не вызывает столь большого неприятия как название.

      Ви гонит от себя все неприятные мысли. Он готов, дороги назад нет.

      — Садитесь в кресло! — уже знакомая врач-стерва обращается к единственному пациенту.

      Его лицо кривится от неприятных воспоминаний: «Ну точно на приеме у бездушного стоматолога».

      Ви залезает в кресло. Его тут же окружают ассистенты и начинают проводить подготовку к процедуре.

      Один подключает провода, другие возятся с мониторами. Они говорят о чём-то. Но Ви не слушает их. Он прижимает к груди талисман.

      — Расслабьтесь и старайтесь ни о чём не думать.

      Ви сглатывает, вязкая слюна едва проталкивается в горло.

      — Показатели стабильны… Приступить к извлечению энграммы! — отдаёт команду врач.

      Мир медленно начинает терять свою чёткость. Спустя какое-то время образы вокруг становятся слишком размытыми. Голоса доносятся будто сквозь толщу воды. Что-то на периферии привлекает его внимание.

      Кажется, силуэт в характерной позе отпечатался в его голове на всю жизнь.

      «Хах, ну да — на «всю» жизнь! Хорошая шутка, Ви. Сам придумал, сам посмеялся. И никто её не услышит!» — уголки губ ползут вверх.

      — Я же сказала — ни о чём не думать! — прорезается неприятный голос врача.

      Ви её игнорирует. Больше концентрируется на силуэт. Этот засранец стоит в своей излюбленной манере, оперевшись о стену и отвернувшись, и даже не думает повернуться, не смотрит в сторону «предателя».

      Хочется что-нибудь сказать ему напоследок, но язык совсем не слушается Ви, да и конечности шевелятся с трудом.

      Силуэт будто чувствует внимание и, не оборачиваясь, произносит: «Прощай, Ви…»

      Сильверхенд отлипает от стены и покидает поле зрения.

      Последние ощущения реальности покидают Ви. Он почти ничего не видит, не слышит и не чувствует. Через секунду полностью погружается в небытие…