Они опоздали.
Позже Какаши думал, что даже приди они с Обито вовремя — это ничего не изменило бы.
Рин лежала на каменном полу пещеры и еле дышала. На лице и шее синяки от побоев, обрывки ее одежды валялись повсюду, будто разодранные когтями огромного зверя. В воздухе висел плотный запах пота, крови, от этого флера недавно совокуплявшихся в пещере тел Какаши чуть не вывернуло.
— Сволочи, — Обито не мог сдержать слез. — Они заплатят за то, что сделали, — он снял с себя куртку, и набросил Рин на плечи, когда та, с помощью Какаши смогла сесть.
Под ней растекалась кровавая лужа, кровь пачкала ее бедра. Какаши смотрел на алые ручейки, сжимая в руке подаренную ему аптечку, не зная как подступиться.
Впервые он чувствовал себя таким беспомощным. Он без проблем мог бы наложить повязку на наружную рану, но что делать с раной там, внутри ее чрева?
— Ре…бята… я… — Рин задыхалась, харкала кровью, Обито стал уговаривать ее поберечь силы. — Я… должна… предупредить… — из носа пошла кровь, она потеряла сознание.
— Какаши! — Обито уставился на него, будто он был последней надеждой для него, для Рин, для всех и каждого. Он ведь джонин, капитан команды. Лидер, который должен принимать решения.
Какаши оцепенел, не зная, что сказать в ответ умоляющему взгляду напротив. Что Рин тяжело ранена? Что их знаний в медицине недостаточно, чтобы остановить внутреннее кровотечение? Что ее нельзя передвигать, и до Конохи они ее живой не доставят, а медицинский отряд не успеет добраться до них? Что нужно поступить как шиноби — прекратить ее мучения и сосредоточиться на выполнении мисси?..
— Какаши! Обито! — Минато-сенсей прошел в пещеру. Увидев Рин, лицо его посерело, он на мгновение устало прикрыл глаза. — Я доставлю ее в медчасть, — он осторожно поднял окровавленное тело на руки. — Выдвигайтесь к мосту Канби.
Какаши едва нашел в себе силы, чтобы ответить «Есть!»
***
Медики Конохи смогли спасти ее, буквально вернув с того света. Но это была больше не та Рин, которую они знали.
Случившееся лишило ее рассудка, о возвращении в строй не могло быть и речи. Она не разговаривала, и не узнавала никого из близких. Медики называли ее состояние кататоническим, и оно все больше ухудшалось. Какаши смотрел на выпирающие позвонки под больничной рубахой: Рин стремительно теряла вес, ее кожа стала сухой и землистой, волосы истончались и выпадали.
Она медленно умирала.
— Сегодня они не пустили меня к ней, представляешь?! — они сидели во дворе больницы, Обито гневно потрясал букетом. — Сказали, что Рин проходит какую-то терапию, и контакты с ней запрещены. Что еще за терапия?
— Не знаю, — Какаши пожал плечами, не отрывая взгляда от книги, которую даже не читал, а таскал с собой, как щит от любого социального взаимодействия. — Но надеюсь, что ей станет лучше.
Букет полетел в мусорку, Какаши хотел сказать, что цветы ни в чем не виноваты, но не стал. После случившегося с Рин Обито стал колючим и нервным, он мог вызвериться из-за любой мелочи. Какаши не хотел портить и без того хрупкие дружеские отношения.
— Какаши, — Обито сел с ним рядом. Пальцы вцепились в края скамейки, неподвижный взгляд вперился в землю. — Как думаешь… что Рин хотела нам рассказать тогда?
Я должна предупредить…
— Я думал об этом, — он бы соврал, если бы это было не так. — Это что-то важное, раз она отдала последние силы ради этого разговора. Но с тех пор, как Рин пришла в себя — она молчит, и…
— Мы должны узнать, что это было! — Обито хлопнул себя по коленям.
Какаши не стал спрашивать «как?», его восхищала решимость Обито, то, как загорелись глаза, а на лице возникло знакомое, упрямое выражение. Он стал похож на себя прежнего — беспечного мальчишку, мечтающего стать Хокаге.
Он поднялся на нужный больничный этаж по наружной стене здания. Было тихо, медсестра на посту отсутствовала. Рядом с палатой Рин дежурило два охранника в масках АНБУ. Что еще за дела? С чего вдруг к Рин приставили такую серьезную охрану?
Понимая, что мимо них ему не проскочить, Обито решил проникнуть в палату девушки через окно.
Рин лежала в постели бледная и растрепанная — тень прежней себя.
— Рин, — позвал он шепотом. — Это я, Обито, — он подошел ближе.
Его ладонь легла ей на лоб, он с нежностью отвел от лица спутанные пряди.
— Прости, но я должен это сделать, — извинился он, когда она открыла глаза. Он поймал ее взгляд шаринганом, и попытался проникнуть в ее воспоминания о том дне.
Чужой смех, издевательские интонации в голосе, «Бережешь себя для будущего мужа?» — вопрос после которого с нее срывают одежду.
Боль внизу живота ничто по сравнению с унижением, она хочет закрыть лицо руками, но не может: ее удерживают, а вскоре она ощущает вкус чужой плоти во рту. Ее тошнит, но если рвота прорвется наружу — насильники окончательно озвереют и не оставят ее в живых. Она блуждает взглядом по каменному потолку пещеры: «Держись, Рин, скоро все закончится», уговаривает она себя голосом Какаши звучащим у нее в голове.
Ей зажимают нос, вынуждая проглотить чужое семя, к счастью, она настолько абстрагировалась от происходящего, что почти не замечает вкуса. Взгляд цепляется за камень на потолке — на нем написано кандзи. Взрывная печать? Когда она пытается сфокусироваться, то боковым зрением замечает движение рядом с проходом в пещеру. Это же…
Дверь с грохотом распахивается, в палату врываются бойцы АНБУ. Обито бросает себе под ноги дымовую шашку, и сбегает через окно. Натянув капюшон плаща на голову, он бежит по крышам домов и темным улицам, прячется в подворотнях и чужих дворах. На рассвете его прекращают преследовать, и, обессиленный, он заваливается не в квартал Учиха, а в дом со слепыми окнами, давно застывшем в многолетней печали после потери хозяина.
— Какаши, — начинает он, когда тот вскакивает с футона. Его удивляет, что друг спит на кухне, но сейчас этот факт не имеет значения, как и любой другой. — Я могу с тобой поговорить?
***
Они вернулись туда, где все началось.
Пещера была разрушен взрывом, перед ними лежала куча камней, среди которых они должны были найти тот самый камень с кандзи.
— Уверен, это ключ ко всему, — Обито переворачивал булыжники один за другим. — Найдем его — поймем, что она хотела сказать.
Они перебирали каменные глыбы с утра до вечера несколько дней. Какаши казалось, что Обито, ошибся, и принял желаемое за действительное — тот еще не овладел шаринганом достаточно хорошо. Но он не стал его отговаривать, и забирать надежду разобраться в случившемся.
Сейчас они сделали передышку и сидели под навесом из плаща, укрывавшего их от солнцепека. Каменная пыль забилась в складки одежды, осела на коже и волосах. Какаши стянул с лица испачканную маску, чтобы глотнуть воды. Обито, до этого дремавший на траве, заведя руки за голову, неожиданно сел, послюнявил палец, и принялся оттирать ему подбородок.
— Хватит, — Какаши стал крутить головой, чтобы уйти от настойчивых прикосновений. — Это не грязь! — он понял, что Обито в первый раз увидел его без маски вблизи. — Это — родинка!
Тот на мгновение завис, а потом засмеялся.
— Прости! Я подумал, — новый взрыв смеха, — что ты испачкался, и…
Какаши чувствовал, как смех перекатывался по руке Обито и касался его затылка. Ситуация была абсурдной и ужасной глупой, но Какаши не мог долго противиться себе, и тоже подхватил этот смех.
Смеяться здесь, где Рин пришлось пережить ужасные вещи, казалось неуместным, но никто из них не мог заставить себя замолчать. Было странно жить дальше, испытывать радость, смеяться, когда твой товарищ по команде превратился в отрешенного манекена.
Окончательно сбившись с дыхания, они повалились на траву, и постепенно затихли. Обито лежал рядом так близко, что Какаши видел, как часто у него сокращалась грудная клетка. Ему вдруг захотелось прижаться к ней, так тесно, чтобы улавливалось чужое сердцебиение. Обито, с покрасневшими щеками отвернулся от него, будто понял, о чем он сейчас думал.
Его пальцы осторожно коснулись руки Какаши, а потом он уверенно взял его ладонь в свою.
— Я благодарен тебе, за то, что ты сейчас со мной, Бакаши, — сказал он на полом серьезе. — Я… не знаю, как бы я выдержал все это без тебя.
Нужно ответить что-то про командную работу и товарищество, но это совсем не то, что Какаши сейчас чувствовал. Вернее, почувствовал еще тогда, когда Обито, сказал, что восхищается его отцом. Поэтому он промолчал, зажмурился и прижался лбом к плечу Обито, надеясь, что тот поймет все, что он имеет сказать.
— Эй, ну ты чего, — засуетился Обито, когда понял, что Какаши плачет. — Мы справимся! У нас отличная команда! — затараторил он, неловко обнимая его.
Уже стемнело, и нужно было сворачивать поиски.
— Пора заканчивать, — Какаши, перепрыгивая по камням с фонарем в руке, подошел к Обито. — Придем сюда завтра.
— Подожди, — Обито поплевал на ладони, — Посмотрю еще что под этой глыбой, и все! — он перевернул камень на бок.
Луч фонаря осветил серую каменную поверхность, скользил по ней несколько секунд, а потом уперся в иероглифы в правом верхнем углу.
— Есть! — Обито всплеснул руками, но его радостные интонации тут же потухли, когда он понял, что это за печать.
Несколько мгновений они на нее смотрели и молчали.
— Это какая-то ошибка, — начал Какаши. — Уверен, сенсей нам все объяснит…
— Он был там, — Обито говорил монотонно и тяжело, его голос был лишен прежней живости. — В воспоминаниях Рин, она видела его перед входом в пещеру, пока те парни с ней забавлялись! Я тоже его увидел, всего на секунду, когда нас прервали АНБУ. Вот почему он оказался в этом месте так быстро! В пещере стояла его печать для техники мгновенного перемещения!
— Этого не может быть! Минато-сенсей ей бы помог, он бы такого не допустил! — возразил Какаши.
— Вот почему Рин изолировали от нас и охраняют, как преступницу! Если она заговорит — сенсей лишится всех привилегий — он главный кандидат на пост Хокаге!
— К чему все эти домыслы? — Какаши хмуро посмотрел на Обито. — Пойдем и спросим у него самого! — он решительно отправился в сторону деревни.
***
Кушина накрыла стол к ужину, и пригласила их тоже, но они отказались. Заявив, что это вопрос жизни и смерти, они уговорили Минато-сенсея пойти с ними на тренировочный полигон недалеко от дома.
— Ребята, к чему такая срочность? — сенсей улыбался, в недоумении глядя на них. — Это не может подождать до утра? Я жену две недели не видел, Кушина мне голову оторвет, если…
— Сенсей, мы нашли вашу печать в той пещере, — начал Какаши. — Она появилась там до того, как вы нашли нас с раненной Рин.
— Вы использовали ее для мгновенного перемещения, чтобы забрать Рин в Коноху, — голос Обито вибрировал от нетерпения. — Но вы не нанесли ее в момент появления, она там уже была. Значит, вы уже появлялись в этой пещере раньше. Что все это значит?
Улыбка исчезла с лица Минато, он сложил руки на груди, и холодно взглянул на них.
— Давайте-ка кое-что проясним, — начал он. — Вы находились в зоне боевых действий, и не мне вам объяснять, что на войне, может произойти все, что угодно. Даже такие ужасные вещи. Даже с вашим товарищем.
— Это не объясняет того, откуда в этой пещере взялась ваша печать! — огрызнулся Какаши. Лавирование в словах его уже раздражало. — Вы были там, когда те шиноби схватили Рин?!
Молчание Минато сказало им о его намерениях куда больше, чем что-либо, что Какаши видел в своей жизни. Он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, если бы Обито не подставил свое плечо, он бы упал.
— Почему? — голос Обито становился все громче и громче. — Почему вы их не остановили?! Вы видели, что они сделали с Рин?!
— Видел, — спокойно ответил Минато, даже не изменившись в лице. — И я ей сочувствую, мне, правда, жаль, что ей пришлось это пережить. Но ее жертва не была напрасной. Война закончилась, теперь мы можем жить в мире.
— Жертва? — тупо переспросил Какаши. Происходящее все еще не укладывалось у него в голове. — Вы… Вы это спланировали?
— Какаши, мне всегда казалось, что ты соображаешь быстрее, чем он, — он покосился на Обито. — Мое решение было стратегически верным, с точки зрения военного положения, в котором мы находились.
— Стратегически… верным? — Какаши не понимал как в эту фразу, можно уместить человеческую жизнь.
— Скажи мне, как далеко вы бы смогли зайти, если бы не увидели того, что стало с Рин? — продолжил Минато. — Вы бы отбросили свои разногласия, и завершили миссию? Обито перестал бы распускать нюни, и показал бы все, на что он способен? На миссию из деревни ушли дети, а вернулось два первоклассных бойца. Именно благодаря Рин вы те, кто вы есть. Будьте достойны этой жертвы, — с этими словами он сложил печати и растаял во тьме летней ночи.
Воздух стал тяжелым, он будто забивался в легкие. Они стояли, поддерживая друг друга, как пьяницы, весь мир перевернулся с ног на голову.
Первым опомнился Обито.
— Думаю, Рин под воздействием его дзюцу, иначе бы давно пришла в себя, — он яростно растирал запястья. — Сейчас против него и АНБУ мне не справиться, но я стану сильнее и освобожу ее! — в его глазах вспыхнул шаринган, он повернулся к Какаши. — К черту деревню! Не знаю, как ты, а я — ухожу! — он направил чакру в ноги, и сорвался с места.
Какаши смотрел на отдаляющуюся спину Обито, обвел взглядом виднеющиеся в темноте лица прежних Хокаге. Его отец поставил на карту все ради своих друзей, а он не справился со своей миссией и не смог спасти товарища. И прямо сейчас он теряет еще одного.
— Обито! — мысли об отце помогли Какаши решиться. — Подожди! Я пойду с тобой!