Там дом Сребряной Девы,
Возвышенный над мир сим,
Вновь оживал и радовал людей;
Там светлый лик Её, прекрасной,
Вновь озарял поля, рассвет предназначая.
Там каждый день, над небом пролетая,
Резвились Дети Серебра –
И радуясь, и освещая дарили божественную благодать,
Плодом являвшуюся их Любви прекрасной.
И Тьма не в силах более была настигнуть План священный,
Клубясь на крохах сих и поглощая суть себя.
Клубилась Тьма, однако, и нарастала в силе;
Поскольку нет без Света Тьмы и Тьмы – без Света.
Сей первозданный принцип именуем Жизнью.
И обе эти силы, сражаясь в нескончаемой битве,
Стремятся сбить порядок Жизни,
Хватаясь цепкими руками за хрупкий трон её.
И снова, снова, снова, снова
Сестра сестру низвергнет в первозданный Хаос.
«Проснись, Дитя, и встреть кровавый вечер, –
Вдруг слышится из темени прекрасный сладкий глас, –
Внемли моим словам:
Ты сделала всё верно и подарила сотням жизней
Надежду свежую как Сребрая Слеза».
Сей голос дивный всю боль душевную рассеял
И крепко отпечатком остался в подсознанье.
«Я сделала всё верно»
«Я сделала всё верно»
«Я сделала всё верно»
И вновь, и вновь в сознанье воспалённом
Всё слышатся коварные слова,
А руки, все в крови,
Опущены без сил и путами терновыми закованы в безволье.
Но вдруг холодная рука,
Коснувшаяся лба,
Сомненья все развеяла в тот миг.
И покрасневшие от слёз глаза
Сверкнули в непроглядной тьме.
«Открой глаза, Дитя Неволи;
Да созерцай плоды блаженства своего;
Да сердце ты своё открой священной Тьме;
Да будь низвергнут в самое начало
Проклятый свет сей Лунной ведьмы!»
И молнией, и громом разили си слова
Заблудшее сознанье,
Лаская Тьму в зачатке и питая
Жилы раствором сладким и приятным.
И только кожа над глазами
Слабо, но противно ныла,
Показывая чёрный отпечаток,
Где некогда искрилась Сребряная Слеза
Светлейшей Девы Лунной.
День пройдёт, настанет Ночь;
И оживёт, встречая с болью вечер,
Дочь Девы Лунной – её отрада,
Благодать и нежность,
Священным пламенем обдав все закоулки Тьмы.
И боль пронзит истерзанную душу,
Когда, открыв искрящиеся очи,
Узрит она Любовь свою всей жизни.
«Ты помнишь?» – сорвётся с губ её кровавых.
Но смысла нет: её Любовь в забвенье.
В объятьях крепких Госпожи Утрат.
А ночь, настав, ознаменует ритуал.
И храм, объятый тенью, вновь засверкает пурпурными огнями.
И флаги с чёрным кругом вновь спустятся с бескрайних стен.
И взмоют струи дыма благовоний вверх,
Обдав пространства ароматом трав.
И воссияют изваянья Девы Ночи,
Объятые пурпурными огнями,
И подняв скимитары ночи ввысь.
И вновь потоками стекутся в главный зал
Жрецы и воины – на службу королеве Ночи.
Её отрада, благодать и нежность.
Теневое братство.
Певцы Ночи.
И дети Госпожи Утрат.
Её оружие и воля.
На главном возвышеньи – Верная;
Подняв руки кверху, взывая к Госпоже,
Молитвы повторяла, шепча, прося, любя.
«О, Матерь Тьмы!
О, Госпожа Утрат!
Певунья Ночи!
Славься, ты, прекрасная, о, Госпожа!
И да склонится пред тобой весь мир!
Узри мою любовь к Тебе.
Услышь мои молитвы.
Взываю я к Тебе.
О, подари ты свой священный поцелуй
И мне, и Детям своим славным.
Услышь, прошу, и дай нам сил
Нести ту мудрость, которую ты даришь,
В люди.
Разоблачим мы ложь Луны и выложим дорогу,
Чтоб ты, Певунья, прошла по ней на встречу
К той ереси Луны, которую рождают Серебряные Дети.
Обрушим гнев твой праведный на всех врагов Твоих,
Чтоб тьма Твоя священная вновь воцарилась в мире!»
И, скрестив руки на груди,
Склонила голову.
Её молитвы приняты.
И сердце сжалось в трепете.
По светлым волосам прошлась холодная рука
Ночной Певуньи.
И сверху слышим был чудесный глас,
Заливисто поющий неведомую песнь.
Сия мелодия Теней была посланьем свыше;
И слышима была она во храме всём;
Благословенье Матери объяло всех детей её,
Питая души их и наполняя первозданной Тьмою.
«Почувствуйте благословение богини нашей,
О, верные Певцы Ночные!
Примите в души к себе тени – клинки, разящие свет Лунной ведьмы.
И окунитесь вы в объятья Ночи».
Сей ритуал был подготовкой;
Ряды жрецов и воинов расступились,
И в главный зал вошло Дитя Сребряное.
Бледный глаз её светился ярко и слепил,
Но был пустой.
И лишь во лбу священным пламенем сверкала
Отметина Серебряной Слезы.
«Моя краса, мы заждались тебя!
Приди ко мне, заблудшее Дитя.
Впитай в себя весь пепел
Давно перегоревших звёзд – слепящих Слёз Луны.
Коснись меня кровавою рукою
И заверши сей ритуал.
Ты знаешь, что мы все так ждём».
Дитя по зову непонятному,
Взобравшись к Матери и протянув к ней руки,
Коснулась лба её, оставив ярко-алое пятно.
Всё естество жрицы пронзило удовольствие;
Глаза сверкнули, ослепляя;
И волосы взлетели кверху.
Тем временем Дитя, закрыв глаза, второй рукой
Коснулось тонкой шеи, слегка сжимая,
Всё также оставляя кровавый яркий след.
Она спускалась руками ниже, обвивая
Стареющее тело;
И молодая кровь, что Дочерь Лунная имела,
Стекала вниз и превращала тело
Вновь в младое.
Взметнув худые руки ввысь,
Мать улыбнулась;
Пусть плачет Ведьма Лунная,
Страдая по своей Утрате.
Дочь её – плод истинного света,
Рождённый чревом от Небес,
Вновь умирает и рождается
В недосягаемой, мрачной
Обители Теней.
Окончен ритуал кровавый;
Потухли свечи и закрылась дверь в
Чертог Утрат;
И зеркала, чернея в первозданной Тьме,
Уж более не отражали ничего.
Ночная Танцовщица пустилась в
Танец Теневой,
Кружась по залу и хватая в холодные объятия Детей своих;
И провожая на службу ночи, говорила:
«Ступайте, мои дети!
Дарю любовь Я вам свою.
Благословляю на работу вашу.
Несите вы учение моё о Тьме и о забвении.
Вы – проводник в сей мир для мудрости моей.
И помните: Утрата – главный ваш союзник».
Умолкла Песня Ночи.
Похолодали залы, утопая в тишине.
Погас огонь пурпурный.
Лишь Светлое Дитя, Утрату чувствуя,
Сидело на полу холодном.
Вся кровь засохла и исчезла.
Она всё вспомнила;
Ведь боль – есть суть и сила в учении о Тьме.
И вспомнило Дитя события минувших дней…
«Разоблачи и уничтожь
Тёмную ложь
Луны»
Гласила выдолбленная на камне мантра
В ногах Владычицы Теней.
Её священнейшая тайна.
Искрящиеся очи – бездонные озёра Лун,
Всё утопали в боли
И меркли с каждым мигом.
Глаза напротив, светящиеся адским красным,
Всё поглощали жадно
Частицу за частицей
Истерзанной души,
Что соткана была из лунной пыли.
И с каждым новым действом
Острого Клинка Теней
На теле Лунной Дочери цвели кровавые узоры.
«Кричи во имя Госпожи!
Смотри в ночные очи!
Люби Её во имя сущего!
Да сгинет первозданный Свет!
Да воцарится всюду Тьма!»
Как мантру повторяла Избранная Девой,
Питаясь тьмою,
Утопая в крови
И теряя суть себя.
Воспоминанья грозой средь неба ясного
Возникли в голове;
И боль знакомая пронзила что-то в области груди;
И слёзы, чистые как светлый лик Луны,
Скатились по щекам.
«Я помню абсолютно всё».
Достав из ножен Теневой Клинок
И проведя им по своей руке,
Шептала без умолку Избранная Девой.
И слёзы градом сыпались из покрасневших глаз,
И дрожь одолевала тело,
И страх…
Известный ужас - лохматый, чёрный волк –
Возник вдруг перед нею.
«О, Владычица Луны, услышь меня.
Я Избрана тобою.
Развей сей морок.
Создай оплот свой лунный.
Благослови на исцеленье.
О, Матерь Света!»
Вдруг рана на руке, таинственно светясь,
Заныла адской болью;
И импульс теневой в миг прокатился вместе с кровью в венах;
А зелёные глаза, вдруг вспыхнув,
Осветились Красным вновь.
«Глупая девчонка!»
В сознанье прозвучал, как отчеканил,
Знакомый низкий, обволакивая, голос.
Сей властный тон развеял все воспоминанья.
Меняя си на образ чёткий, властный.
Госпожа Утрат.
Навек душа девчонки принадлежала только Ей.
И никакой молитвой Светлой Деве
Не снять оков с души избранницы Сребра.
Есть лишь Утрата. Тьма. Забвенье.
Ночь.
Лишь в ней вся мудрость.
«Укутай дух во плед Теней.
Отдай секреты на храненье Ночи.
Стань Избранною Тьмою».
Навеки,
Госпожа.