11 мая 

Альмарак

Рубид

Верхние Чащи

Елецград

"Мама, какой ужас! Все вокруг говорят о войне, кто-то ругается, кто-то радуется, кто-то боится. На стене нашей больнице идут ролики с солдатами, зовут в армию. Я хотела обсудить это с шеф-врачом, но она та-а-ак на меня зыркнула! А вчера услышала как две сестрички за спиной сказали в мой адрес "Ну, она же не наша, где ей понять?" Ужасть, как обидно, ма. 

Неужели непонятно, что война это боль, страх, потери близких? Надо как-то договориться. Я писала Иону, он ответил, что этот кусок земли очень важен для Рубида, что туда гонят войска, что колония будет стоять до конца. Какого конца, мама? Великоруссия нас сметёт, они же не проиграли ни одной войны с 22 века. Жуть. Мне страшно подумать, что мой домик будет сожжён. Я сняла квартиру в двухэтажном доме в Елецграде, примерно в середине между моллом и рекой. Самые дорогие дома тут внизу, а самые дешёвые "на горушке". Там стоят каменные трехэтажки с дешёвыми студийками. Но доктору так жить, оказывается, непристойно. Чем больше я узнаю Рубид, тем больше вижу нелепых условностей, принятых в социуме. Их не меньше, чем у нас, ма. Видно, такое у людей свойство - придумать всякую чушь и считать это истиной. 

Моя квартирка двухкомнатная, совсем не оборудована автоматикой, только свет и вентилятор включаются жестами. Робота оставила ЛГ. Ему нужен дом, а не хатка. Он тут дальше прихожки не пройдёт. Купила микроклинера на сэйле у соседей. Он сделан в виде мыши, забавно так. Правда глазик один, поэтому иногда он не видит что слева и останавливается. Но зато не надо самой ползать с трубой, как делает соседка Вера Семёновна. Она не признает автоматики, делает всё руками и бурчит, что я "балованннна". Да, она тянет "н" и почти не шипит, что выдаёт в ней "восточницу". Блин, никак не могу привыкнуть к рычажным кранам! То слишком горячо, то холодно.

На службу езжу автобусом. Он удобный, с мягкими сидушками, клим-контролем. Успеваю за час подремать. Водителей уже знаю по именам. Пожилой с усами - дядя Гена. С бородкой - Александр Лукич. Молодая крупная - Вика или Марина, они близняшки. Вика носит в губе кольцо, а у Маринки целая россыпь на ушах. Иногда водит Никодим, но лучше бы его не было. Он любит гонять, бас постоянно качает на извилистой трассе, люди ругаются на Никодима, но хватает ненадолго. Платят тут водителю кэшкой или - это выгодней - транскартой. Скидка по "трансе" 30%. От автостанции до моей остановки - 19 копеек. По городу стоит 3 коп., но там я водителей не знаю. 

Маленький растёт во мне, начало тянуть живот, хочется то кислого, то сладкого. В ближайшей чайной становлюсь постоянным клиентом. 

Ассистировала на нескольких операциях. Мама дорогая, почти всё руками, медроб только подаёт инструменты и мониторит. Они тут ездят под потолком по сетке этаких рельсов. Напольный мешал бы в маленьком оперзале. 

НО. Вот одно НО. Невероятная душевность людей, которую у нас почти не встретишь. Пожалуй, это единственное, что даёт мне надежду на лучшее. Если кто-то упадёт на улице, тут же потянется несколько рук. Дурно? Сбегают в ближайшую аптеку, позовут полицейских и вызовут скорую. Несколько раз пациентов привозили частные и полицейские машины. Господи, да в Вельске хорошо если сбросят в приложении координаты и пойдут себе дальше. Не всегда же срабатывает имплант. Да, мама, такое бывает. Знаю по своей практике. Процент несработки 10-15, примерно. Машины ещё более несовершенны, чем люди. 

Вот тебе песня, которая тут стала невероятно топова. "Дети Рубида" называется. Ловлю себя на том, что она иногда сама играет в голове.

Ма, всё-таки, подумай о переезде. Тут, несмотря ни на что, уютно. И подальше от этой чёртовой войны. 

Кстати, ЛГ последнее время в шоке. Друг их семьи, бывший наместником на Рубиде, оказался изменником. Впрочем, новый наместник тоже, вроде бы, старый знакомец её родителей. Толком никто ничего не знает, даже Ионушка, но он писал, что ВГ сыграл важную роль в разоблачении предателя, а остальное - секретно. 

Ещё говорят, что здесь, на севере, скоро поселятся спейсеры. Что Братство распалось. Грустно, уходит целая эпоха, исчезает ещё один необычный народ. 

Ма. Ещё раз. Здесь классно. Бери папу и приезжайте. 

Чмоки-лайки, будущая бабушка!"

Сорокаречье

Окрестности пиратского астропорта.

- Я не доверяю этому сукину сыну. - сказал Аташев Гладкову, когда два взвода выдвинулись к старому шоссе. Эскадрон Коржака охватывал место предполагаемой посадки с севера и юга. 

- Почему, ваше благородие? - сержант наклонился над вторым миномётом, проверил параметры наводки и они пошли к следующему расчёту. Над их головами растягивали масксеть между деревьями. РЭБщик засел у "крокодила", встав на колено.

Аташев сквозь зубы потянул в себя густой горячий воздух:

- Эта тварь нам восемь лет вола крутила. Когда он раскрылся, я чуть с ума не сошёл. Ну а потом... Когда он Градского в тюрьму запихал, когда Георгичу врал напропалую. - Кавалергард передёрнулся. - В общем и целом Серёжа Рокотов тот ещё мерзавец.

Гладков пожал плечами:

- Служба у них такая, господин ротмистр, мерзопакостная.

- При любой службе человеком надо оставаться, Артур Ильич. Вон, сравните Шишкина и Лебедникова. Служба-то одна, но первый натуральный скот, а второй всё-таки похож на человека. 

- А это кто? - сержант удивлённо взглянул на комэска. 

- А, да. Извините. Это местные полицейские приставы. 

- Ну, бывает. - пожал плечами сержант. - У нас пристав вполне нормальная была, Людмила Леонидовна. Наорать могла, конечно, но пакостей от неё не припомню. 

- Байкарка! - крикнул радист и Аташев обернулся. - Садятся! - радист запрокинул голову, вслушиваясь. 

- Валет-Коржу!

- Валет. - отозвался Аташев.

- Мы лопухнулись, Василич, они на ВПП идут, вне кольца. 

- Ах, чёрт! Артур, разворачивай на космодром! Достанет?

Гладков взглянул на верхушки марусь, что-то прикинул и кинулся к батарее, распоряжаться. Миномёты разворачивались на сто десять градусов вправо, опускали стволы до минимума - 50 градусов. Аташев рысью побежал к машинам третьего взвода, чтобы успеть на космодром. Вряд ли драгтрапперы будут возиться долго. Над кронами промчались два БПЛА. 

"А ещё взгляд". - думал Ион, качаясь на командирском "кроке", пока колонна неслась вдоль безымянного ручья к охватывающим космодром лугам. - "Этот совершенно непонятный взгляд, с которым Рокотов смотрит на Влада. Если бы я не знал их обоих, то я бы назвал его... влюблённым, что ли. Влюб... о, чёрт!!! Как же это возможно?! Нет, нет, нет, Ион. Это бред. У тебя просто разыгрались нервы. Просто ты уже подозреваешь Рокотова чёрт знает в чём. Влад абсолютно нормальный мужчина. У него есть любимая. Сергей никогда не давал оснований. Нет. Так не бывает. На Терре ещё может быть, а в здешнем насквозь православянском обществе уж либо то, либо другое. Есть, конечно, всякие, но не здесь. Север. Дичь. Все на виду. За такой срок он бы спалился, как рурец под Нойе-Кёльном. Это просто нервы, Ион. Просто нервы".

Корабль - пятикорпусный транспорт - уже садился в облако дыма от подожжённого движками мусора на старом космодроме. Диспетчерская вышка с наклонными выбитыми окнами грустно взирала на это зрелище. Под вышкой в теньке стояли два грузовика на полугусеничном ходу и "робур"-бигфут. Машины обтянуты хамелеоновой плёнкой. Хлопнули опоры, в нижнем левом корпусе разошлась мембрана, выдвинулся язык пандуса. "Робур" сорвался с места, подкатил к кораблю. Спейсшип был не такой уж и большой, метров триста в длину по главному корпусу. Палубные истребители стометровые есть. Объём трюмов обеспечивался диаметром - каждая периферийная "колбаса" была толстой, около тридцати метров снаружи, двадцать внутри. Пятьсот кубов чистого грузового объёма в каждом из четырёх грузовых корпусов. Центральный модуль был уже вдвое и длинней на полста метров с носа и с кормы. В общем, обычный малый транспортник, шлюп, как говорили спейсманы. Три атмосферных киля на корме, блоки по четыре поворотных двигателя с носа и с хвоста, небольшая надстройка-капля на центральном модуле снизу. Похоже, радиоаппаратура вынесена ближе к спейсу. Мощные пилоны - часть решетчатые, часть трубы-переходы, соединяющие модули для прохода в них экипажа. Такие торговцы тысячами ходят меж систем и планет. Даже верфь и страну не определить, кроме как по шильдику. Лайнеры и военные корабли в этом смысле разнообразней, имеют характерные признаки, присущие какой-либо школе кораблестроения. На морде корабля флюоресцентной белой краской написано "Himеro" по покрытию цвета морской волны. Заметны швы между испещрёнными трещинками керамическими плитками, затёртые ремонтной пеной. Корабль нуждался в замене противорадарной чешуи. Между грузовыми модулями торчат литторальные плоскости. Похоже, неубираемые. 

Женщина в комбинезоне и кепке с большим козырьком покинула кабину "робура", встала у трапа, уперев руки в бока. Сверху, не торопясь, спустился аллиен - иллот. Тощая четверорукая фигура с маленькими как бы разрезаными по вертикали губами. Нос у иллотов крупный, глаз - три. Этот тип носил мешковатый серебристый комбез, высокие сапоги с острыми носами и перчатки на всех кистях. Иллоты славились боязнью грязи. 

- Гуудсио? - спросил иллот на аглизе, не утруждаясь приветствием.

- Шмуудсио! - рявкнула женщина. - Кэш!

Иллот пожевал губами. С их подвижностью и разноцветными ленточками, продетыми в кольца на каждой из шести губёшек, у него это вышло особо брезгливо. 

- Гуудсио, шиомаи. - повторил он. 

- Ща допиздишься, отрыжка анальной язвы. Кэш, бабки, уэа? Андестенд?

Иллот возвёл зрачки к небу, лениво махнул верхней правой рукой и с корабля выехал автокофр. Чемоданчик остановился перед драггершей, верхняя крышка откинулась. Внутри лежали прямоугольные серебряные пластины с выбитым на них номиналом. Солары. Универсальная валюта людской Ойкумены. Для удобства пересчёта каждый номинал имел определённую массу. Разумеется, приходилось брать поправку на гравитацию, но драгдилерша, разумеется, её знала. 

Женщина выставила на подножку бигфута весы и принялась перегружать на них стопки соларов, фиксируя вес каждой мелом на тёмно-красном крыле машины. 

- Бау, поживей. - буркнуло из динамика на груди иллота. Капитан Разин не хотел задерживаться больше часа. Зная расписание порта Барсово, он намеревался взлететь под прикрытием лайнера "Онежская Легенда". Эта махина такой засвет даст, что на него никто внимания не обратит! Чего не знал и не мог знать капитан, так это об эпическом поджопнике выписаном аккуратным по-немецки фон Беллергаузеном командующему ПКО Севостьянову буквально вчера. Григорий Викторович перенаправил энергию пенделя своим офицерам. Волны ещё расходились, но первые последствия уже проявились. Дрёма на радарных постах в ожидании сигнала автоматики кончилась. История с незамеченым монитором и упущеным скаутом сильно изгадила репутацию оперкомандования "Гранд".

- Капитиано проситио спиешнио. - процедил иллот. 

- Подождёто. - огрызнулась шиомаи (по-иллотски, бездетная женщина фертильного возраста, не имеющая противопоказаний к отложению яйца, позор для иллотки, подозрение на аборт. Ну и попросту аналог шлюхи.) - Кэшо счёто лайво!

Наконец все солары исчезли внутри нелепой машины. Дилерша взмахнула рукой и грузовики поползли к кораблю, лязгая гусеницами по изломаному бетону. На их платформах стояли готовые к быстрой погрузке контейнеры. Если бы Баушильвириарнари, старший помощник капитана "Химеры", сразу выдвинул грузовую балку, то может быть дело кончилось удачно. Тамара Печёнкина не собиралась кидать контрабов. Она рассчитывала на продолжение биза, на добрую славу надёжного контрагента. А что товар не совсем законный, так что же с того? Жить-то надо. Ликвидация "Асфарма" оставила её - агента компании в Черногрязи - безработной. 

В отличии от многих других, Печёнкина отлично знала свойство гарута долго не вянуть при условии неотделения мясистых круглых листьев от тростникового стебля. Внутри стебля скапливался сироп, который питал листья в течении 15-20 дней после среза. Срезать тоже следовало с умом - под "колено" стебля, чтобы максимальное количество сиропа осталось внутри. Из обрезаного тростника лезли новые два-три побега. Таким образом, можно было из небольшой делянки вырастить целое поле за пять-шесть лет. Не тронул бы какой болван, рубящий листья. Тогда тростник засахаривается и гибнет на корню. Так же глупо срезать стебли и очищать их от листьев, самый лучший препарат получается при выварке одного с другим. Но местные часто берут только одно - легче везти, удобней сховать. Путь-то недалёк. Тамара намеревалась поставить дело на научную основу. Выращивать, собирать и продавать спейсерам. Не связываться с конечным продуктом, на который у ротмистров границы особый нюх. С тех пор, как введена особая премия за перехваченую фармацию, драгуны словно с цепи сорвались. Даже прикормленые забыли все подарки, сволочи этакие. 

Бау сошёл с трапа, приблизился к одному из грузовиков.

- Оупэн. - пропел он, указывая на боковую дверцу контейнера. 

Тамара, хмыкнув распахнула ее, предъявляя первосортный товар. Бау коснулся листа щупом анализатора. 

- Заглушить двигатели! - проревел металлический голос. - Руки вверх! Бросай стволы! 

Тамара отпрыгнула назад.

На холме справа стоял до боли знакомый угловатый броневик, два выскочили из распадка и помчались прямо на них бок о бок друг к другу. На машинах поднимались верхние люки. Возле вышки оказался ещё один "крокодил". Этот, не подходя близко, изрыгнул свистящую очередь из гаусса под фарой. Иглы пробили контейнер насквозь и вокруг засверкали искры с цоканием и фонтанчиками бетонной крошки - броня спейсшипа не пробивается малым калибром, но рикошет получился отменный. Томку чудом не задело, грузовик осел на пробитые передние покрышки, а водитель спрыгнул из кабины и ужом нырнул под трап, не подумав, что окажется под ударом дюз. Вторая машина чихнула заглушеным мотором, Славик выскочил на бетон и показал поднятые руки. Ссыкло.

Иллот бросился на корабль. Из дюз показались первые язычки пламени, Разин решил стартовать сразу на плазме, не заботясь о партнёрах. 

Огоньки увидел и Ион. 

- На разворот! - заорал в рацию. - Назад! Под плазму попадёшь! Назад! Глад! Лови коорды! Огонь! Беглый огонь!

"Кроки" обдали вход в корабль двумя струями игл, Тамара услышала отчаяный вопль Бау, но трап уже втягивался внутрь, мембрана сокращалась, шла на закрытие. Так что жив губошлёп или мёртв она так и не узнала. Бронемашины четко развернулись - одна влево, другая вправо - и понеслись прочь от смертельно опасного корабля. 

- Бежим, пацаны! - завопила Тамара и бросилась наутёк, к диспетчерской, надеясь отсидеться за её толстыми стенами. Славка бежал сразу за ней, размахивая руками над головой, а Вовчик приотстал. 

Первые четыре мины взметнули столбы крошева и осколков слева от корабля. Посыпалось покрытие и пропала буква "R" из имени спейсшипа. Пламя расплескалось по бетону целым морем, Разин врубил большую тягу. Второй залп накрыл корабль и по верхнему грузовому модулю раскрылась уродливая трещина. Расчёты показывали чудеса, перекрывая нормативы по скорострельности.

- Уходит! Уходит! - вопил Ион. - Радист! В бригаду! Мессагу! Передать ПКО!

- Есть, вашбродь. - Радист вызывал штаб, орал в рацию слова, дублируя их бешеным отбивом по голоклаве. Рёв от движков стоял такой, что себя-то не слышно.

Волна огня пошла к холмам. Механик Литвинцев подал командирский "крок" задним ходом за скат горки. 

"Химера" поднялась уже метров на двадцать, когда четвёртый залп сорвал один из двигателей. Колбаска грохнулась наземь и брызнула во все стороны раскалёнными обломками металла. Славка до диспетчерской не добежал. В дверь влетела только изуродованая голова. В следующую секунду Тамарка и Вовчик нырнули за угол каменной будки. Горячие струи обтекли её с обеих сторон, оставив на покрытии чёрные жирные дымящиеся линии. В огненном урагане уже исчезли все три автомобиля, даже расплавленый металл испарился. О серебре и гаруте и говорить нечего. С одной стороны, это было на руку Печёнкиной - улик-то нет, о чем кашель, ваше благородие? С другой - она крупно попала на бабки, контры не те ребята, с которыми шуточки шутят. И репа изгажена в ноль. А ещё за будкой они были не одни. Тут стоял "крок" с открытыми сторками кормового люка. Из темноты на них смотрели три ствола. 

- Такси подано, барышня. - произнёс здоровенный мужик. - Сиддаун, плис. Да поживей! - угрожающе добавил он. 

Спейсшип уходил в лазоревые небеса в облаках густого дыма и ревущего пламени.