Пахло сыростью и пылью. Сквозь окутывающую помещение тьму были видны очертания двух парней, платформы и обломков. Где-то горел свет, не способный полностью осветить каждый угол подвала. Тонкие колонны окружали разрушенное сооружение, отдаленно напоминающее портал. Прохладой веяло из всех щелей, удивительно, что даже здесь умудрялась расти трава, которая прочно ассоциировалась с ранним утром и каплями росы.
На обломках сидел Джон Дейви Харрис, не он, конечно, личной персоной, а его голограмма, но даже так он был не менее раздражающим. В его руке находилась маска, которая вызвала у Лололошки мурашки, она была так знакома ему.
— Маску то ты может и раздобудешь, только вот...
Внезапно перед Лололошки появился он сам, точнее это был Джон, который громко и звонко насмехался над ним и над его беспомощностью:
— СТУЧАТЬСЯ НЕКУДА, ДВЕРИ НЕТ...!
Слегка скривив лицо от первого заявления Джона, Лололошка смотрел прямо в глаза своему двойнику, чьи черные очки, будучи такой же голограммой, не прятали за своими линзами его взгляд, в котором смешалось всё: обида, насмешка и безразличие. Время будто замедлилось, Лололошка смотрел в эти глаза, видя в них отражение своей души.
— Думаешь, тебе так просто всё сойдёт с рук? — спокойным тоном спросил герой, скрестив руки на груди.
Ему не хотелось сейчас молча смотреть на то, как голограмма исчезнет, так и не ответив ничего, нарциссичному себе. Сейчас парень будто прервал злодея, который делился с ним собственным планом одновременно с этим, рассказывая о своем грустном детстве. Лололошка знал, что его слова звучали глупо, но именно они смогли остановить запугивание Харриса.
Раздался смешок сквозь зубы, Джон выпрямился и снял свои очки, цепляя их на верхний кармашек своего халата и смотря на Лололошку.
— Да ты полный идиот, — заявил он, усмехнувшись. — Практически сошло, осталось только решить маленькую проблему.
— Удивительное совпадение, — тут же наигранно изобразил удивление герой, — у меня тоже осталась маленькая и легко решаемая проблема — открыть несуществующую дверь.
В ответ же раздалось такое же наигранное «ха-ха», содержащее в себе нотки раздражения.
— Иногда меня правда раздражает это упорство, — закатив глаза, признался Джон. — Ты не сможешь, — тут же парень сделал стойку на руках, на его лице засияла улыбка, будто ему доставляло удовольствие унижение себя же, хоть и из другой реальности, — у тебя нет ни знаний, ни воспоминаний. Ничего, кроме временных союзников! — Харрис сделал кувырок назад и приземлился на ноги, после чего развел руками. — Ты сам запретил себе помнить, а знаешь из-за чего? Как раз-таки из-за своих друзей. Ты настолько боишься их терять, что твоё сознание блокирует воспоминания при каждом переходе в другой мир, — делая пару шагов то вправо, то влево Джон, тараторя, рассказывал Лололошке свои наблюдения. — К тому же ты даже не умеешь пользоваться вспышкой! Всем известно, что искра срабатывает сама только в тех случаях, когда ее носитель испытывает сильные эмоции. Основываясь на твоём прошлом здесь, которое мне доброжелательно предоставили, я предполагаю, что вполне возможно ты, сам того не замечая, уничтожал миры, в которых находился, своих друзей, питомцев, — всё с той же улыбкой на лице перечислял Джон. — В этом мы даже с тобой чуть-чуть всё же похожи.
Герой смотрел на Харриса, стараясь не выражать ни одной эмоции, чтобы не показать сейчас себя несерьёзным, хотя даже так, двойник не воспринимает Лололошку, который все же не может сдержать себя:
— Чушь. Врешь!
— Ха-ха. Я всего лишь предполагаю, мистер добряк, а ты уже так бесишься, — с тяжёлым вздохом сказал Джон, а после сделал шаг к герою. — Взгляни правде в глаза. Я мог быть таким же как ты, если бы не научился не привязываться к каждому встречному и слепо доверять ему, — повисло минутное молчание. — Молчишь? Ну и молчи.
Эту минуту Лололошка думал о словах Джона, казалось, что вот и всё, сегодня с отрывом в этом разговоре выйграет гений. И этот гений он, герой в голубом шарфе.
— Джон, я так погляжу, что ты такой молодец. Выбрал иной путь, чтобы убежать от себя, браво. — Лололошка медленно хлопнул пару раз, смотря на слегка потерявшегося Джона.
— Я? Убегаю от себя? — усмехаясь, ответил Харрис. — А тебе самому не смешно от этих слов, идиот?
Герой мимолётно посмотрел на Джона, а после оглядел всё то, что было видно, как бы показывая, что он знает намного больше, чем может показаться.
— Многие бы сказали, что мы похожи только внешне, что между тобой и мной, есть огромная разница, — растягивая в паре слов гласные, сказал Лололошка. — Ты, гений, которого с удовольствием приняло общество и обожглось. А я, как ты выразился, альтруистичный ду-рак, — герой улыбнулся. — Только вот это всё не имеет значения, ведь, что ты, что я убегаем от себя, от собственного сознания, ведь мы боимся его и того, что оно скрывает.
Джон начал было возмущаться, что Лололошка абсолютно ничего не понимает, что они абсолютно разные, и единственный кто тут боится сознания это он, парень не по собственной воле застрявший в другой мультивселенной. Эти слова герой пропускал мимо ушей, демонстративно кривляясь и передразрия Харриса. Сколько бы умных терминов не употребил тот, Лололошка продолжал вести себя так.
— И знаешь, — перебил Джона парень, — выбирая между возможностью помнить всё и забывать. Я не откажусь от своей забывчивости, ведь намного лучше жить в каждом мире, как первый раз и быть человечным, чем как ты запереться в собственном величие от того, что видите ли ты мистер гений, — последнее словосочетание Лололошка произнес, тыкнув пальцем в грудь Харриса, не удивительно, что кончик пальца прошел сквозь, так как учёный был голограммой.
— Хо-хоу — хотел начать свой монолог Джон.
— Тсссс... Я ещё не закончил. Ты обвиняешь меня в моем стремлении заводить друзей, верить людям, говоришь, что сам ни к кому не привязываешься, но ты же хочешь быть для кого-то значимым, — слегка кивнув, сказал Лололошка, — не только как гений, но и например, таким же другом и братом, как для Саши.
— Заткнись! — крикнул Джон, закрыв уши ладонями.
Трудно было сказать реально ли Харриса задело упоминание сестры или ему надоело слушать весь этот, по его мнению, не правдивый бред. В любом случае, как только он увидел, что герой молчит, открыл уши.
— Ты опять меня перебиваешь... — тут же начал Лололошка. — Не я виновник того, что Солус ушел от тебя, а ты сам, поэтому исправлять это должен именно ты, — вздохнув, парень посмотрел на Джона и протянул ему руку. — И я могу тебе помочь. Я научу тебя дружить. Позволь мне стать твоим новым другом.
Харрис смотрел то на жест героя, то на него самого. На лице мельком скользнуло удивление, а после Джон вновь расплылся в своей самоуверенной улыбке, он, забывшись, ударил Лололошку по руке. Его ладонь прошла сквозь ладонь парня. С губ Харриса сорвался смех, а вместе с тем слова:
— Неисправимый придурок.