— …И вычесть расходы на покрытие убытков провинции Эстабул из годового бюджета. Это все, Эслина.
Секретарь отметила указания в своей книжечке и произнесла:
— А что станется с обращением лорда Бейла? Вот уже несколько недель мы не даем ему ответа.
Сион Астал в задумчивости оперся на стол переговоров.
— С этим пусть разберется Калне, — наконец распорядился он.
— Калне?! Осмелюсь заметить, — вспыхнула Эслина, — что этому дураку ничего в мире нельзя доверить!
— Хо! — Сион с любопытством взглянул на обозленную девушку, у него на губах обозначилась тень улыбки. — Он обидел тебя, Эслина?
— Простите, ваше величество, — вздернула та прехорошенький носик, — не сдержалась.
— Нет-нет, отчего же... — И он потянулся со вкусом. — Возможно, генерал-майор Кайвел никогда не имел дела с барышнями… твоего возраста.
— На что это вы намекаете, господин Астал? — оскорбившись, уперла руки в боки Эслина.
— Я мог бы поговорить с ним, если вдруг…
— Не нужно! О, я поговорю с ним сама! И уж будьте уверены, ему очень не поздоровится!
О личной жизни некоторых своих подчиненных король Роланда предпочитал ничего не знать; Эслину же он подначивал просто так, чтобы хоть на минуту отвлечься от дум. Сион Астал был признанным трудоголиком, равных на этом поприще ему не было. Однако же потребность тела и разума в исцеляющем сне понемногу брала свое. Но попробуй тут усни спокойно, когда в Эстабуле — очередной взрыв народных волнений, а в академии — острая нехватка рекрутов! Сион подходил к возникшим проблемам стоически, предпочитая вначале все переделать, чтобы потом с чистой совестью отправиться почивать. Беда была в том, что дела государственной важности все не заканчивались…
Благо, что есть Эслина, Клаус, Калне и Миллер, всегда готовые услужить и помочь своему королю. И это не забывая о сварливой парочке: его верных, хотя и весьма своенравных друзьях.
— Между прочим, Эслина… Райнер с Феррис еще не закончили?
— А? Ах, нет, ваше величество. — Эслине Фолкал стоило немалого труда оторваться от занятного перечисления недостатков Калне в алфавитном порядке.
— Помнится, я закрыл их в своем кабинете еще с утра.
— А сейчас время к ужину, ваше величество.
— Хм… — Сион обреченно вздохнул. — Чует мое сердце, они уже камня на камне там не оставили.
Эслина промолчала, только пожав плечами.
— Пойду-ка проверю их.
Сион поднялся со стула и направился к выходу из тронного зала; секретарь почтительно держалась по правую руку, на два шага позади.
— А Клаус? — вдруг поинтересовался король, проходя коридор.
— Он обещал быть к утру, господин Астал. — Эслина проверила свои записи. — Все верно, к утру. Леди Ноа Эн пожелала лично взглянуть на эстабульские беспорядки, и фельдмаршал Клом отправился с ней.
— Быть может, ей удастся слегка урезонить бастующих.
— Быть может, — качнула Эслина рыжеволосой головой. — Но я бы на это не надеялась.
— Ну, тогда с ними вполне справится Клаус.
— О да…
Оба они помрачнели.
Уже у самого кабинета Эслина, поклонившись, отправилась исполнять поручения. Сион прислушался: вот стихли ее шаги, вот… вот… Отчего-то из кабинета не доносилось ни звука.
«Райнер спит как сурок. Феррис ест, — мигом понял его величество. — Следовательно, работа стоит. Надеюсь, что хотя бы с третью указов они расквитались, а не то не видать мне отдыха целый месяц. Хотя этого стоило ожидать».
Внезапно в его голове созрел дикий план: притаиться… а потом резко распахнуть дверь и бодрым голосом рявкнуть что-нибудь этакое… Чтобы наверняка застать лентяев врасплох! Иногда в короле просыпался шальной ребенок. И засыпало благоразумие.
Он нажал ручку двери как можно бесшумнее, приоткрыл ее на сантиметр-другой… И не успел он приникнуть взглядом к образовавшейся щелке, как из кабинета явственно донеслось:
— А закрой глаза…
«А закрой глаза». Без иронии, без издевки. Нежным, мечтательным голосом… лишь отдаленно напоминающим голос красотки Феррис.
Сион так и застыл у двери. Что-то в ее словах до зарезу было неправильным.
И тут, весь похолодев, он услышал ее игривое хихиканье.
— А ты… — прошептал вдруг баритон.
— Закрой же… — ответило сопрано.
— Л-ладно…
Сион спинным мозгом ощутил ту странную атмосферу, что царила у него в кабинете. Воздух был словно… наэлектризован. Вслушиваясь в доносящийся разговор, Сион чувствовал дрожь, пробегающую по телу… и отчего-то тоску.
Он никогда не слышал ни у Феррис настолько счастливого тона, ни у Райнера — такого замирания в голосе…
Астал весь обратился в слух. И тогда ему в уши жгучими иглами вонзилось… Он даже не знал, как назвать этот звук. Причмокивание?
Он с удивлением понял, что жар приливает к лицу.
— Стой, Феррис… Ох… — Райнер вдруг застонал, и короля пригвоздило к месту.
Вот это да! Чем они там занимаются, в его кабинете?!
— Лучше давай… Вот, посмотри сюда…
— К черту все эти бумажонки, мне это не интересно, — фыркнула Эрис, а затем протянула: — Но вот ты…
Новый стон. Снова эти влажные звуки. О «бумажонках» — рапортах и указах — напарники явно забыли. Воображение Сиона вдруг нарисовало ему удивительно яркую картину происходящего… И насколько он знал своих лучших друзей, в эту фантастическую картину было непросто поверить.
Выходит, он ни черта их не знал?
Райнер и Феррис… В голове не укладывается! Они же и двух минут провести друг с другом не могут, чтобы не разругаться. Однако… Сион подслушивал уже добрых пять минут. А может, и шесть. И что? Где крики?
— А-ах! — тотчас вскрикнул Райнер, но явно не от боли, а совсем даже наоборот. Это добило Сиона. — Что ты делаешь… Что ж ты делаешь…
Следом — шорох и громкий шелест, бумажный шелест… Документы сбросили со стола?
— О мой Райнер!..
От стыда и истового изумления монарх привалился к стене, не устояв на ногах: ведь это Феррис Эрис, всегда бесстрастная, всегда сдержанная, стонет сейчас так сладко… «Мой Райнер»? Святый боже!
Король даже вспотел.
Но вдруг наступила тишина. Сион вмиг опомнился, сообразив, что подслушивать у двери (пусть даже собственного кабинета) не очень-то хорошо. Но было поздно. Он услышал достаточно, чтобы сделать скоропалительные, но, скорее всего, весьма верные выводы. После этого его жизнь никогда не будет прежней.
Тишина уже начала его напрягать, как вдруг голоса и звуки послышались вновь. Воображение мигом пририсовало томные вздохи и прочую пошлость, но в остальном Сион разбираться не стал. Насилу поборов искушение заглянуть все же в щель между дверью и косяком, король на негнущихся ногах сделал два-три шага прочь. Он спросил себя, очень ли ему хочется знать о такой личной жизни своих подчиненных. И честно себе ответил: очень-очень хочется. Хотя ему было стыдно это признать.
Но по всему, что происходит внутри, получается — он третий лишний. Так не лучше ли отступить и не лезть за запретную грань? Что он, вуайерист? Да вроде бы нет. Нет, вынюхивание, выведывание — это его конек, но одно дело рыться в досье и копаться в архивах, и совсем другое — воочию созерцать, как друзья предаются блуду у него на рабочем столе.
Этого Сиону хватило. Он позорно бежал — быстрым шагом и не оглядываясь. Королевские щеки так и горели. Дыхание то и дело сбивалось.
К черту мысли! Холодный душ! И — работать, работать, работать, работать…
Только как же теперь смотреть им в глаза?
А тем более... как работать?
— …И теперь мы просто обязаны пожениться! — подытожила Феррис, гневно глядя в глаза напарнику.
Райнер Лют поспешил снять с лица довольное выражение и заявил:
— Ты бредишь. У тебя жар!
— Неужели… — Синие очи опасно прищурились.
— Ты… — неожиданно в карих глазах проступило смущение. — Ты отсидела мне все колени.
Хмыкнув, Феррис изящно перепорхнула на край стола. Но не угомонилась.
— Давай попробуем еще раз, — предложила она.
— Что! Опять?! — всполошился Райнер, потирая шею. — Да ведь я не такой ненасытный, как ты! Феррис, у нас дофига работы. Давай лучше займемся ею, а не…
Красавица тут же насупилась. Он заметил ее неприязненный взгляд в сторону рассыпанных по полу королевских указов… и сдался:
— Только пообещай, что не будешь снова меня душить. Это неприятно и вообще не возбуждает.
Райнер выпрямился на рабочем стуле и нервно одернулся. Невольно он вспомнил о кожаном диване в углу: тот гораздо удобнее… Но нет, белобрысая бестолочь ведь не даст шевельнуться с места, пока не исполнит того, что хочет. Надобно чуточку потерпеть жесткий стул и ублажить ее. А там, может, и на диван…
А Феррис тем временем захлопала в ладоши, безмерно радуясь:
— Пальцем не трону, нечего и говорить! Ну же, закрой глаза. И не подглядывай, — елейно пропела она, опускаясь под стол.
Сразу же из-под стола раздалось негромкое чавканье.
Вздрогнув, Райнер прикрыл глаза. Облизнул губы: как же сладко… Образ несносной Феррис так и стоял перед внутренним взором.
Они засели здесь вдвоем с утра, и до обеда Райнер честно вкалывал: он ведь знал, что Сион обожает читать морали, дай только повод! А лоботрясничество — это повод. А Райнер Лют не любил моралей. И пускай голова его то и дело клонилась к столешнице, Райнер ни разу не бросил пера. Ну, или, может быть, пару раз. Совсем честно? Пару десятков раз.
А к обеду его растолкала Феррис. Ее задача была проста: не давать дремать ударному работнику. Но сегодня, увы, на свою обязанность Феррис плюнула, за что Райнер очень был ей благодарен. Сегодня она вообще была отчего-то рассеянная. Странная очень. Тихая.
Но стоило Люту поддаться ее тычкам и разлепить глаза пополудни, как Феррис предстала перед ним вся сияющая. Она разрумянилась, грудь ее вздымалась… Спросонья Райнер попросту обалдел, глядя на это чудо.
И когда она вдруг предложила ему «поиграть», он не сразу понял, о чем она говорит.
Но когда она показала ему, что имела в виду, вся работа мгновенно отошла на второй план. Нельзя противостоять Феррис. Она слишком сильная. И красивая.
— Наклонись, — вскоре произнесла она.
Итак, Райнер почувствовал, как к его рту прикоснулось что-то мягкое… Он услышал слабый аромат и с готовностью разомкнул губы. Мечница, возвратившаяся на стол, испустила смешанный вздох восторга и нетерпения.
Все так же жмурясь, Райнер коснулся кончиком языка нежной мякоти… Вкус сразил его наповал. Феррис, кажется, замерла…
— М… М-м-м… — не сдержался Райнер. — Вау…
— Тебе нравится? — прошептала несмело Феррис.
— И ты еще спрашиваешь?
И тогда он пустил в ход зубы. Этот вкус пронизывал все его существо. Этот аромат…
— Давай же… — Феррис совсем перестала дышать. — Скажи, что это… Назови…
Райнер прислушался к своим чувствам. Сладко…
— Тити? — предположил он.
Секундная тишина по ощущениям длилась намного дольше секунды.
— Угадал? — заволновался Райнер.
— ДА! — вскричала Феррис на весь дворец, бросаясь ему на шею; и Райнера накрыло волной золотых волос. — Клянусь Богом Данго, Райнер! Как ты узнал?
Хватка ее объятий была стальной, у Райнера сперло дыхание:
— Ты обещала!.. Слазь! Слазь немедленно!
Взбудораженная, восхищенная Феррис вынула из-под стола ящичек с надписью «Виннет» на крышке — присланный ей к обеду набор из двадцати видов данго. Райнер попробовал почти все, и надо же, чтобы ни разу не ошибся!
Ее глаза сверкали. Райнер дожевывал сладкий шарик.
— Ну, точно оно — титиданго, — кивнул он Феррис. — Но учти, это был последний раз. Так и обожраться недолго.
Феррис задумчиво чавкала следующей порцией.
— Нет, после этого мы обязаны пожениться, — изрекла она. — У тебя талант, ну а я профессионалка. Бог Данго создал нас друг для друга. Вместе мы сотворим свою религию данго и заставим Сиона отписать нам кусок столицы под храм и…
— …и ты одурела, — выдавил из себя Райнер. — Церковь Данго ей подавай! А что, если я не хочу?
— О, тогда я скажу Сиону, что мы тут с тобой целый день занимались любовью. Без брака! Да этот святоша сам побежит нас женить.
— Это если еще он поверит!..