Эффект пьяной бабочки

Глава 1. Ужасные новости в раю Облачных Глубин

Вэй У Сянь готовился принять страшное наказание.

Его тело распростёрлось так, словно чья-то злая воля вознамерилась четвертовать главного злодея мира совершенствования.

Руки и ноги были раскинуты в разные стороны и крепко связаны магическими путами. Эти верёвки не нужно было привязывать к дереву или крюку в стене, но держали они надёжнее стальных оков, ведь отпускали пленника на волю лишь по приказу хозяина.

Человек, готовящийся подвергнуть Старейшину Илина наказанию, мерно расхаживал вокруг своей жертвы. В его руках была длинная верёвка, напоминающая ярко-красную ядовитую змею, которой он неторопливо помахивал в разреженном ночном воздухе. Было довольно темно; тихий лунный свет с трудом пробивался сквозь окно, словно интроверт, нехотя навязывающий своё общество. Он покорно ложился к ногам хозяина, каждый жест которого дышал осознанием своей силы и правоты для вершения страшного суда.

Тёплое сияние свечей, расставленных вокруг Вэй Ина, выхватывало из темноты красивое тело, слегка дрожащее от осознания того, что ему предстоит. Со стороны могло казаться, что в этой комнате проходит какой-то сатанинский ритуал.

– Итак, – спокойно произнёс хозяин положения, – господин Вэй признаёт свою вину?

– Признаёт, ой как признаёт! – поспешно соглашалось это воплощение хаоса в человеческом теле. – Всё, что угодно признаю, только пощадите меня!

– Ваше раскаяние недостаточно, – холодно заключил мучитель. Он хлопнул красной верёвкой по своей ладони, демонстрируя её потенциальную мощь распятому человеку.

– Я... я раскаивась, честно! Клянусь всеми богами небес и всеми демонами преисподней, что сердце моё преисполнено самого чистого сожаления! Что мне делать? Скажите, направьте на путь истинный! Я готов провести следующие сто жизней, отмаливая свои грехи у Стены послушания клана Гусу Лань!

– Этого мало, – грозно нахмурил брови допросчик. – Вина господина Вэя слишком ужасна, её не искупить пустым сотрясанием воздуха.

– Что же мне делать? – с чувством затараторил Вэй Усянь. – Я готов не словами, а действиями показать, что встал на правильный путь!

Красная верёвка взметнулась вверх и легонько ударила страстно кающегося грешника по ноге.

– Сегодня вечером, – мрачным шёпотом сказал допрашивающий, – тело господина Вэя разлетится на тысячу осколков, так что за месяц не соберёшь.

– О, я согласен, – жарко зашептал красавчик. – Хангуань-цзюнь, накажи меня, подвергни самым жёстким издевательствам, всё, как ты умеешь!

Местом, где происходил этот сомнительный во всех отношениях допрос, был дом Лань Ванцзи. Ареной для сладкой пытки служила просторная двуспальная кровать, купленная сразу после того, как Вэй Усянь поселился в Облачных Глубинах. Старейшина Илина, гроза всех миров, раскинулся на ней абсолютно голый, а его мужское достоинство воспрянуло духом, словно воин перед победоносной атакой.

– Для начала я должен зафиксировать летопись ваших преступлений, господин Вэй. Ни один грех не должен остаться неотмщённым.

Лань Чжань вцепился в изголовье кровати и начал медленно наклоняться вниз; руки его чуть разъезжались в стороны, а жаркий шёпот становился всё ближе, обжигая кожу Вэй Усяня. Несколько длинных прядей выбились из причёски и упали на грудь распятого пленника, точно пара чёрных змей.

– Итак, – призывным, низким, донельзя красивым голосом продолжил шептать Лань Ванцзи. – Кто не соблюдает режим дня, принятый в Облачных Глубинах? Кто ложится в час ночи, а иногда и позже? Кто никогда не поднимается в пять утра, как бы его ни будили?

– Это я! – радостно закричал Вэй Усянь. – Хангуань-цзюнь, я нуждаюсь в самой ужасной порке, накажи меня побыстрее и много раз.

– Дальше, – ещё более глубоким голосом продолжил Лань Чжань, склоняясь всё ниже и ниже. – Кто недавно чуть не спалил библиотеку, пытаясь покрасоваться перед младшим поколением?

– Мне нет прощения! – охотно завопил Вэй Ин. – Я приму любое наказание из рук великого и прекрасного Хангуань-цзюня!

Лань Чжань склонился уже так низко над своим беспомощным супругом, что его дыхание гуляло по коже разомлевшего мужчины, словно горячий ветерок. Вэй У Сянь почувствовал, как по его телу прошла волна сладкой дрожи, и закусил губу от радостного предвкушения.

– О, Хангуань-цзюнь, сам бог правосудия вселился в тебя сегодня ночью, чего же ты медлишь? Накажи меня, дорогой нефрит клана Лань, накажи побыстрее! Старейшина Илина трепещет в ожидании заслуженных мук!

Лань Ванцзи взял с полки свечу, пахнувшую приятным медовым ароматом, и начал осторожно капать мягким воском от груди своего возлюбленного и до низа живота, проложив дорожку небольших круглых следов. Когда съедобный воск затвердел, Лань Чжан начал порывисто слизывать лакомство, что оставляло на языке сладкий аромат мёда вкупе с послевкусием от горевшей кожи Вэй Ина. Так он прошёл до самого низа; когда Старейшина Илина сделал глубокий вдох, зажмурил глаза и приготовился терпеть ужасное надругательство над своим интимным органом, Лань Ванцзи внезапно поднялся и начал снова расхаживать вокруг кровати.

– Это ещё не всё, – глухо сказал он, легонько ударяя Вэй Ина красной верёвкой. – Прегрешения господина Вэя слишком серьёзны, чтобы можно было отделаться таким лёгким наказанием.

– Говорите, Хангуань-цзюнь, говорите, – томно пробормотал Вэй Усянь. – Я готов понести воздаяние даже за чужие грехи, можете навесить на меня оплошности Лань Цзинъи и Лань Сычжуя, всех сразу.

Внезапный, словно смерч, Лань Чжань перевернул своего супруга на живот, поставил на четвереньки и прижался к нему сзади. Магические путы, что держали руки и ноги Вэй Ина, чуть ослабли, повинуясь воле хозяина, но всё ещё держали в плену кающегося грешника.

Хотя лицо Лань Чжаня оставалось суровым, тело его горело, словно печь. Вскоре Вэй Усянь почувствовал раскалённую кожу на своей спине, и прямо над его ухом раздался страстный шёпот:

– Кто сегодня флиртовал с юными ученицами, что недавно поступили на обучение?

– Это ложь! – завопил Вэй Усянь. – Не слушай грязные наветы мерзких завистников, дорогой Хангуань-цзюнь. Этот негодный Вэй Ин давно стал на путь исправления. Мой путь самосовершенствования предполагает жесточайший целибат, я чураюсь плотских утех, словно чумы. Но если ты хочешь наказать меня и за это, то накажи побыстрее, я совершенно не против!

Издав грозный рык, Лань Чжань укусил своего целомудренного пленника за ухо, а потом за плечо, попутно оставив пару засосов на шее. Белоснежная кожа тут же запылала огнём, и на ней будто распутились бутоны роз.

Лань Ванцзи обхватил шею супруга красной верёвкой и начал медленно, очень осторожно придушивать Вэй Ина. Все ощущения мигом обострились; Вэй Усянь чувствовал, словно гуляет по наконечникам острых копий и вот-вот то ли сорвётся в бездну, то ли катапультой взлетит до самого края небес.

Всё сознание заполнил глубокий, проникновенный, чувственный поцелуй; Старейшина Илина застонал, немного обмяк и растёкся по кровати, будто растаявшее масло. Лань Чжань навалился на него всем телом; Вэй У Сянь издал тихий стон и прижался к мужу ещё сильнее, готовясь впустить его в себя. Однако, вопреки ожиданиям, Лань Ванцзи встал с кровати и снова стал расхаживать кругами близ сгорающего от желания супруга. Нетерпение колотило Вэй У Сяня, и он жаждал принять окончательное и беспоровотное наказание как можно быстрее.

Магические верёвки вернулись в боевую готовность, связав его щиколотки и запястья ещё сильнее.

– Вам нет прощения, господин Вэй, – холодно произнёс Лань Ванцзи. – Такого рода преступления караются высшей мерой.

– Какой же? – едва ли не задыхаясь, уточнил Вэй Ин.

– Отсутствием наказания.

Лань Чжань отложил красную верёвку в сторону, поправил причёску, делая её более аккуратной, и застегнул растрепавшиеся одеяния.

– Это слишком жестоко, слишком ужасно, – словно в бреду, шептал Вэй У Сянь. – Я прошу высочайший трибунал о снисхождении.

– Нет, – отрезал Лань Чжань. – Наказания не будет. Я дам господину Вэю много времени, чтобы серьёзно задуматься о своих прегрешениях и полностью раскаяться в содеянном.

Очень медленно, маленькими шажками, он начал двигаться по направлению к двери.

– Нет! – завопил Вэй У Сянь, не на шутку испугавшись. – Хангуань-цзюнь, ты не можешь оставить меня без наказания, не будь таким жестоким!

– Могу.

– Не уходи! Я ещё не раскаялся во всех грехах! Их больше, намного больше! Неужели ты оставишь зло неотмщённым? Оно ведь вернёт себе контроль над миром! Я окончательно закостенею в своих злодеяниях и утону в грехе!

– Это уже произошло, – мерно ответил Лань Чжань. – Боюсь, от природы дурной нрав не поддаётся исправлению.

Он уже проделал половину пути от кровати до двери.

– Н-нет! Ванцзи, стой, ты куда?! Не уходи! Стоп! Стоп-игра! Кролик спит!

«Кролик спит» было словосочетанием, которое они выбрали для того, чтобы прервать игрища, если кому-то станет некомфортно.

Лань Чжань резко развернулся, стремительно подлетел к кровати и впился в губы Вэй Ина жадным, страстным, раскалённым поцелуем. Рука его только спустилась вниз, чтобы утешить томящееся в горькой истоме тело драгоценного супруга, как внезапно их прервали.

Некоторое время Облачные Глубины были объяты шумом, который парочка не слышала, поглощённая друг другом. Поэтому когда в комнату вломился Лань Би, юный адепта клана, для мужчин это стало полной неожиданностью.

Бедняга был так взбудоражен и так хотел побыстрее найти Хангуань-цзюня, что забыл о приличиях и даже не постучался. Сцена, которую он увидел перед собой, потрясла глубины его девственной души до основания. Юноша ойкнул, отвернулся и начал быстро растирать глаза, будто желая едким мылом вывести из памяти картину, на которую только что наткнулся.

Две пары недовольных глаз уставились на нечаянного свидетеля, прервавшего их игрища, с некоторой злобой.

– В чём дело? – холодно спросил Лань Чжань.

– Я п-прошу п-прощения, Х-хан-гу-у-ан-цзюнь, – икнул парень. – Просто мне сказали найти вас как можно быстрее.

– Одинадцать вечера, – недовольно произнёс Лань Ванцзи. – Все уже давно спят.

– Беда, беда приключилась, Хангуань-цзюнь! – ответил дрожащий Лань Би. Он стоял спиной, так что лица его не было видно, но голос выдавал льющийся через край страх. – Всех старейшин срочно вызывают в главный зал, Цзэу-цзюнь приказал не терять ни минуты!

– Да что там такое случилось? – слегка встревожился Вэй Усянь.

– Я не знаю! – в отчаянии воскликнул Лань Би. – Но у Цзэу-цзюня было такое лицо... Кажется, что-то ужасное!

Лань Чжань нахмурился, поднялся и накинул на обнажённого Вэй Усяня одеяло. Он махнул рукой, снимая магические путы, пригладил взъерошенные волосы и быстро вышел на улицу вслед за Лань Би.

Вэй Ин некоторое время лежал, тупо уставившись в потолок. В голове не было ни одной мысли; его разум был очищен для любовных утех, и такое внезапное окончание многообещающего вечера немного выбило его из колеи.

Наконец, он решил встать и одеться, но стоило ему попытаться подняться, как волшебные путы снова показали свою кровожадную сущность.

– Вот те раз! – в сердцах чертыхнулся Вэй Усянь.

Едва они только приступили к увлекательному процессу, Старейшина Илина незаметно произнёс одно невинное заклинание. Одно должно было обратить эффект первого заклинания, произнесённого Лань Чжанем, в свою противоположность, не нанеся ни одному из них вреда. Вэй Ин сделал это, чтобы привнести эффект неожиданности в постель и посмотреть на лицо супруга, который получит совсем не то, на что рассчитывал.

Кто же знал, что первым заклинанием станет развязывание верёвок! Теперь они вцепились в тело Вэй Ина ещё сильнее, и ему ничего не оставалось делать, как лежать, будучи распятым на кровати, с гордо вздёрнутым и неостывающим мужским органом, да ждать Лань Чжаня.

Каждый раз с момента возрождения шутки Вэй Усяня над этим человеком оборачивались против него! Да что же это за безобразие такое! Какое глупое окончание такого чудесного вечера!

Он лежал так часа два, но Лань Ванцзи всё не возвращался. Наконец, от скуки Вэй Усянь крепко заснул. Ему снилось, как он гуляет по равнине, где бегали стада тучных слонов; когда Лань Чжань ворвался в комнату, звуки из внешнего мира смешались с его снами.

Теперь он видел, как слоны начали бешено носиться во все стороны, а сам он уворачивался, чтобы его не затоптали.

Лань Ванцзи поспешно собрал все вещи для длительного путешествия, окончательно развязал магические путы и принялся тормошить мужа, чтобы поговорить напоследок.

Но было лишь три часа ночи, и Вэй Ин никак не хотел просыпаться.

– Дорогой слон, – бормотал Старейшина Илина сквозь дрёму, – не надо меня топтать. Придёт Лань Чжань и отправит тебя на котлеты.

Отчаявшись разбудить Вэй Усяня, мужчина сел за письменный стол и чуть задумался.

– Хангуань-цзюнь! – кричали за окном.

– Ты уже готов? Время не ждёт, быстрее!

– Сейчас! – крикнул Лань Ванцзи. – Дайте мне пару минут.

Он быстро написал записку и прижал её сверху кусочком горного хрусталя в серебряной оправе, чтобы она не улетела на пол. Потом Лань Чжань подошёл к мирно дремавшему супругу, внимательно вгляделся в него, словно желая запечатлеть в памяти каждую чёрточку, стремительно поцеловал сонные губы и тут же вышел наружу.

Слоны во снах Вэй Ина носились безумным табуном до самого утра, а один особенно нахальный экземпляр всё-таки прикончил его перед самым пробуждением.

Глава 2. Взаперти

Постепенно выкарабкиваясь из своих нервных сновидений, Вэй Усянь инстинктивно начал нащупывать тело Лань Чжаня, но рука гуляла лишь по пустой постели. Это заставило его очнуться окончательно.

Первым, что заметил растерянный взгляд Вэй Ина, была записка на столе, заботливо прикрытая красивым камнем. В ней Лань Ванцзи сообщил, что срочное дело вынудило всех старейших клана, кроме Лань Као, отправиться в путешествие. Лань Чжань не знал точно, сколько займёт поездка и где именно он будет находиться в следующие дни. Все старейшины разделились и направились в разные места, поэтому он будет путешествовать один.

К сожалению, он не мог посвятить Вэй Усяня в суть дела. Что самое ужасное, коммуникации между ними не будет, так как никто из старейшин не будет слать писем домой для безопасности. Единственным средством, дающим понять, что с Лань Чжанем всё хорошо, остаётся камень в серебряной оправе.

Также Лань Ванцзи со всей доступной ему серьёзностью умолял Вэй Ина сидеть в Облачных Глубинах и не выказывать носа за порог, пока кто-то из старейшин не вернётся и не подтвердит, что это будет для него безопасно. Он особенно сильно настаивал на соблюдении этой просьбы.

В самом конце, кажется, Лань Ванцзи хотел написать что-то милое и сентиментальное, но потом засмущался и замазал это предложение, лишь сухо попрощавшись.

Вэй Усянь уныло вертел листик в руках, не в силах поверить в происходящее. За те два года, что он прожил в Облачных Глубинах, они едва ли расставались с Лань Чжанем больше, чем на неделю, а тут его муж уехал в неизвестном направлении из-за какого-то дела, что поставило на уши всех старейшин клана. Если Лань Ванцзи писал, что камень покажет, что он жив и здоров, значит, его супруг допускал саму вероятность, что однажды горный хрусталь может потухнуть, и ему грозила большая опасность...

Эти камни, называемые «маячками», многие жители Гусу приобрели у одного странствующего заклинателя, что был в этих краях три месяца назад. Мастер Ши У подбирал камень, подходящий заказчику по характеру, брал образец его крови и плоти, делал разные магические манипуляции, в результате чего камень связывался с хозяином невидимой нитью. Пока всё было хорошо, талисман горел ровным светом; если заказчик был тяжело ранен, то камень начинал мигать. В случае смерти владельца «маячок» затухал.

Горный хрусталь, что подобрал Ши У для Лань Ванцзи, всегда сиял ровным голубоватым пламенем. Вэй Ин поднёс к глазам красивую подставку из серебра, на которой сиял драгоценный хрусталь, словно держа в руках кусочек его сердца...

Для самого Вэй Усяня, к сожалению, «маячок» не удалось изготовить. Сколько мастер ни чертыхался, он никак не мог понять, в чём дело, пока случайные люди не объяснили ему, что заказчик живёт не в своём теле. Кровь и плоть Мо Сюаньюя вместе с духом Вэй Ина... получалась какая-то ерунда. Ши У счёл делом чести довести такой сложный заказ до конца и пообещал, что создаст для Вэй Усяня подходящий талисман.

Но сейчас у Лань Чжаня даже не было «маячка», чтобы взять с собой в дорогу и видеть, что его муж хотя бы жив.

Вэй Усянь бережно положил талисман в небольшой карман у самого сердца и вышел наружу. По Облачным Глубинам сновало множество растерянных учеников; поспешный отъезд старейшин стал для них полной неожиданностью, и они обсуждали самые невероятные версии случившегося, одна краше другой.

– Вэй Ин! – раздался скрипучий голос позади.

Лань Као, единственный оставшийся в ордене старейшина, стоял в середине двора и мешал в большом чугунном котле какое-то тёмно-зелёное, дурно пахнувшее варево. Он был довольно стар, и кости его отличались повышенной хрупкостью. Пару недель назад он неудачно упал во время ночной охоты и сломал себе бедро. Сейчас он мог ходить, хоть и сильно хромал. Видимо, именно из-за этого обстоятельства он не отправился в путешествие, а остался в клане за старшего.

– Вэй Ин! – повторил старик, повышая голос. – Сколько можно повторять!

Лань Као ненавидел Вэй Усяня до зубовной дрожи. В сути своей, они были довольно похожи, однако суровое воспитание наложило на старика свою неизгладимую печать. Попади этот человек в другой клан, он мог бы вырасти таким же беззаботным, но жизнь сложилась иначе. Поэтому он подсознательно люто завидовал Вэй Ину и всякий раз искал повод, чтобы сорвать на нём своё раздражение. Кроме того, во время резни в Безночном городе погиб один его хороший знакомый.

Когда Лань Чжань привёл Старейшину Илина в клан, со стариком чуть инфаркт не случился. Он всегда смотрел на Вэй Усяня словно на ядовитого гада, которого следует немедля раздавить.

– Что такое, Цзинчжичжэ?

Вэй Ин приблизился к старику, который продолжал мешать отвратительную жижу в котле.

– Ближе подойди, – раздражённо сказал Лань Као.

– Вы готовите нам обед? Господин Лань, я всегда знал, что Облачные Глубины — не образец изысканной кухни, но чтобы так... Ай!

Без малейшего предупреждения Лань Као схватил мужчину за руку и быстро поставил метку. На запястье Вэй Ина огнём горело красное облако, словно след от раскалённого клейма.

– Тебе не велено выходить за ворота, – пробурчал старик. – Если вздумаешь покинуть Облачные Глубины, метка тебя не выпустит. Разве что руку придётся отрезать.

– Цзинчжичжэ, – рассердился Вэй Усянь. – Мне давно не три года. Если я обещал своему мужу сидеть дома, то, конечно, не буду его обманывать.

При словах «своему мужу» лицо Лань Као исказилось так, будто ему в рот запихнули ядовитую жабу.

– Безобразие! – пробормотал он. – Сичэнь совсем слетел с катушек. Если бы в мои годы адептам позволялось такое безобразие...

– Господин Лань, – томно сказал Вэй Ин, вольготно приобнимая его за плечи. – Я вынужден сделать страшное признание. Наконец-то этот день настал. Всё это время объектом моих плотских мечтаний были исключительно вы. Я пробрался в постель Лань Ванцзи, чтобы оттуда перепрыгнуть в вашу. Теперь, когда в наши руки сама приплыла эта счастливая возможность, и мы наконец-то остались одни...

– Пошёл вон! – зарычал Лань Као и с силой оттолкнул нахала. По неосторожности старик задел котёл, и зелёное варево начало растекаться по земле. Лань Као в ярости принялся звать учеников, и все бросились запихивать жижу обратно в котёл.

Это небольшая перепалка стала последним событием, хоть как-то оживившим дни Вэй Усяня. Вскоре потекли достаточно скучные, однообразные будни. Вэй Ину только и оставалось ходить по Облачным Глубинам туда-сюда, словно преступнику по тесной камере.

Всем юным ученикам также запретили покидать ворота ордена, и они томились взаперти, отрезанные от мира. Никаких особенно интересных новостей не поступало. Вэй Усянь со скуки погрузился в чтение книг в библиотеке и даже развил к этому занятию определённый вкус.

Старейшина Илина уже успел смириться со своей участью и готов был провести остаток жизни в томительном ожидании, когда однажды череду тягостных дней разорвало появление одного необычного человека.

В ту ночь Вэй У Сянь прогуливался по стене, нацепив на себя одежду Лань Ванцзи.

Прошло ровно три месяца с тех пор, как старейшины клана Лань разлетелись, словно встревоженные броском камня птицы, оставив пустовать своё гнездо.

Что уж и говорить, Вэй Ин всегда считал Облачные Глубины крайне скучным местом. Однако пребывание Лань Чжаня придавало резиденции клана смысл. Лань Ванцзи был его крепостью и надёжным портом, куда мог причалить уставший от бурь корабль. Его присутствие было родником чистой воды, что питал это место, заставляя распускаться цветы вишни в бесплодной пустыне. Сейчас же, с отсутствием Лань Чжаня, из этого места ушла вся благодать; Вэй Ин расхаживал по стене, поглядывая на укутанные уютным туманом домики, утонувшие в аккуратно подстриженной зелени, словно рассматривал безжизненную серую равнину.

Он стал плохо спать; порою Старейшина Илина ворочался полночи, мучаясь от странного тревожного состояния, и засыпал только под утро, когда адепты клана вставали. От недосыпа тело было разбитым, а голова плохо соображала. В такие дни Вэй Усянь выкарабкивался из цзинши только под вечер, мало пересекаясь с другими членами клана, что, кажется, полностью устраивало ворчливого Лань Као.

Совсем недавно Вэй Ин обнаружил, что если заниматься физической активностью, то можно рухнуть без задних ног и заснуть куда проще. Часов в десять вечера, когда все уже спали, он носился по Облачным Глубинам, словно по спортивной площадке. В ту самую ночь он обуздал неприступную стену резиденции клана и прогуливался по ней, словно горный козлик по крутым утёсам.

Он отчаянно скучал по Лань Ванцзи; ещё в комнате взгляд его упал на новое одеяние супруга, подаренное новыми ученицами клана. Оно было идеально белоснежным, а на груди золотыми нитями было вышито его имя — такие подарки новички подарили всем старейшинам. Лань Чжань успел поносить его совсем немного прежде чем улететь в неизвестность, бросив своего возлюбленного на произвол судьбы. Эта ткань ещё хранила его запах, поэтому Вэй Ин закутался в белые одежды и почувствовал себя немного лучше, словно Лань Чжань обнял его своими мощными руками, укутал крыльями, как личный ангел-хранитель. И пусть наряд был немного великоват и волочился по земле, в целом Вэй Усянь чувствовал себя в нём довольно комфортно.

Был час ночи, и он успел обойти Облачные Глубины по периметру три раза, напевая весёлую песню про драку двух котят, которую он любил в детстве.

Тут его песня была прервана истошным криком:

– Господин Лань!!! Молодой господин Лань!!! Впустите меня!

Вэй Усянь вгляделся в темноту и смог разобрать человека, изранненого мелкими ссадинами и покрытого дорожной пылью, который отчаянно вопил, вскидывая к нему руки, словно потерявшийся в океане путник, что увидел маяк.

– Лань Ванцзи!! Молодой господин Лань! Какое счастье, что я нашёл вас!

У Вэй Ина ёкнуло сердце; он начал оборачиваться по сторонам в поисках мужа, но сообразил, что незнакомец увидел имя, вышитое на одежде, и принял его за Лань Чжаня.

Глава 3. Внезапный разговор в глубине ночи

– Чего ты кричишь? – строго сказал Вэй Усянь. – Что тебе нужно?

– Хангуань-цзюнь! Это Цзэнь Муи, я из ордена Цзэнь Чэцяньцао. Наш глава послал меня в Облачные Глубины с важными новостями, касающимися последних событий. Я предполагал, что кто-то из старейшин останется за главного, но даже не ожидал, что встречу самого Хангуань-цзюня! Какая удача!

– В чём удача-то?

– Вы, видимо, не помните меня, но это ничего страшного, мы были тогда малышами... Когда мне было лет пять, клан Цзэнь гостил у вас в Облачных Глубинах пару недель. Мы с вами так любили играть...

– Играть? – приподнял брови Вэй Усянь.

Ему иногда казалось, что Лань Чжань сразу родился взрослым и уже с пелёнок вёл заумные беседы о даосских концепциях, в то время как другие малыши лишь бормотали "уа-уа" и "ма-ма". Разумеется, это было не так; Вэй Ин расплылся в умилении при мысли о том, каким его супруг мог быть в детстве. Он решил выпытать у Цзэнь Муи как можно более забавных деталей и потом как-нибудь огорошить Лань Ванцзи внезапно появившимися знаниями. Можно даже соврать, что у него появились способности видеть прошлое и будущее — вот потеха будет!

Завидев недоумение, что в первые секунды отразилось на лице Вэй Усяня, ночной гость как будто чего-то испугался.

– Ну как — играть... – скомканно сказал он. – В основном вы следили за тем, чтобы малыши из нашего клана не свернули себе шею, не утонули и не отравились. Вы были словно надзиратель в тюрьме или погонщик стаи гусей... Благодаря вам я и остался жить, молодой господин Лань! Я сунул себе в рот ядовитую ягоду и почти успел её проглотить, но вы ударили меня в живот, так что я выплюнул её обратно! А моего брата вы уберегли от того, чтобы он не выколол себе глаз ножницами.

– Да, – важно кивнул Вэй Усянь. – Кажется, припоминаю что-то такое. Кстати, дружище, не происходило ли со мной в то время чего-нибудь особенно смешного? Может быть, я прилюдно обкакался или что-то вроде того?

– Да нет же, как можно, – рассмеялся ночной гость. – Второй нефрит клана Лань был на высоте с первых месяцев жизни. Однако Хангуань-цзюнь... – он немного обхватил себя руками, пытаясь справиться с дрожью, – не могли бы вы спуститься вниз? У меня для вас важные новости, и перекрикиваться не совсем удобно.

Первым импульсом Вэй Ина было спрыгнуть со стены, но метка на руке вдруг сделалась огненной, легонько обжигая даже при мысли о том, чтобы покинуть Облачные Глубины.

– Боюсь, это невозможно, – сказал Вэй Усянь. – Заходите лучше внутрь! Я скину жетон.

По лицу Цзэнь Муи пронеслось беспокойство, словно его внутреннее море забурлило, оставив на лице тени встревоженных волн.

– Меня никто не должен видеть... Это дело очень секретное, сами понимаете. Почему вы не можете спуститься?

Какая-то птица начала противно каркать в скупой тишине ночи, разрезая густой воздух, словно нож, и Вэй Ину отчего-то сделалось не по себе.

– Я остался за главного и не могу выйти за пределы Облачных Глубин. Не бойтесь, сейчас все спят, вас никто не заметит. Я проведу вас в цзинши, там и поговорим.

Следуя всем правилам, такого гостя следовало сразу же отвести к Лань Као, если уж он принёс новости о деле, про которое никто не должен знать. Но старик спал; кроме того, Вэй Ину было интересно повыпытывать у незнакомца всякие детали из детства Лань Чжаня. И вообще, Лань Ванцзи всё равно расскажет ему рано или поздно об этом секретном деле, так какая разница?

– Ладно, как скажете, – чуть успокоился Цзэнь Муи. – Только очень прошу, следите за тем, чтобы меня никто не увидел.

Вэй Усянь сбросил ему жетон, и вскоре необычный гость переступил порог Облачных Глубин. К счастью, все спали, так что по дороге в цзинши им никто не встретился.

Вэй Ин усадил гостя на циновку и дал ему пару маньтоу, чтобы тот перекусил с дороги. Он также откупорил бутылку "Улыбки императора", но Цзэнь Муи сделал лишь маленький глоток, будто из вежливости, и попросил принести обычной воды.

Довольно быстро обстановка между ними стала более тёплой и неформальной; Вэй Усяню стало очень жаль нежданного гостя, и он почувствовал что-то вроде внутренней ответственности за него и желание помочь.

По лицу и рукам мужчины проходили тонкие ручейки красной засохшей крови; видимо, он давно шёл по лесу, так что перестал обращать внимание на царапины, синяки и укусы насекомых. Одежда Цзэнь Муи была довольно грязной и порванной во множестве мест.

– Это никуда не годится, – покачал головой Вэй Усянь. – Твои одеяния вот-вот рассыплются в труху; я принесу что-нибудь поновее из запасов ордена.

– Не надо! – в панике вскинул руку гость, начав нервно озираться по сторонам. – Никто не должен знать, что я здесь. Не стоит привлекать лишнее внимание.

– Да подожди же!..

В цзинши стояла бочка с холодной водой, и Вэй Усянь думал разбавить её горячей, чтобы гость мог искупаться. Но тот мигом стащил с себя ветхие одежды и запрыгнул в ледяной оазис. Лицо его ничего не выражало, словно ему было одинаково безразлично, погрузят ли его в кипяток или в Северный Ледовитый океан, лишь бы побыстрее закончить все нужные церемонии.

– Не надо никуда идти, – затараторил Цзэнь Муи. – У меня есть запасная одежда, тебе незачем напрягаться.

Действительно, в мешочке цянькунь у него оказался красивый белый халат, чем-то похожий на тот, что адепты клана Лань накидывали после купания.

Чуть придя в себя, Цзэнь Муи уселся на циновке в важной позе, расправил влажные волосы и попросил заварить ему чая. Вэй Усянь приготовил "Персиковую Луну", один из лучших сортов этой местности, и крепко задумался. Незваный гость был уверен, что перед ним Лань Чжань; вряд ли бы он стал делиться всеми тайнами со Старейшиной Илина — скорее, потребовал бы тут же позвать Лань Као. Если бы Вэй Усяня снова, словно глупого ослика, поманили бы секретной информацией, а в последний момент показали бы кукиш, его тело взорвалось бы от распирающего любопытства!

Поэтому Вэй Ин тут же выпрямил спину, принял крайне строгий, важный и рассудительный вид, поправил причёску и принялся отыгрывать роль Лань Ванцзи.

– Как у вас тут уютно, – улыбнулся Цзэнь Муи. – Веет настоящий теплом домашнего очага. Мне почему-то всегда казалось, что Облачные Глубины — место мрачное и холодное, но, возможно, то говорят детские воспоминания.

Вэй Усянь впервые смог рассмотреть своего гостя во всех деталях. Это был мужчина лет тридцати пяти-семи, с очень нежным и приятным лицом. В этом человеке была врождённая мягкость, которая могла расположить к себе любого. Даже человек с нечистой совестью и коварными замыслами почувствовал бы себя в его обществе расслабленно и уютно.

– Мхм, – ответил Вэй Усянь, очень медленно и торжественно, словно на придворной церемонии, отлив себе чая в пиалу.

Почему-то Старейшине Илина казалось, что в Цзэнь Муи есть что-то глубоко нездоровое — словно какая-то духовная болезнь медленно травит ядом все клетки дела. Что-то неправильное иногда мерцало в глазах ночного гостя, а между провями залегла глубокая складка, словно этот человек непрестанно терзал себя горькими размышлениями.

Его одежда пришла в такую негодность от длинного и тяжёлого пути, что Цзэнь Муи можно было принять за вечного бродягу. Лишь кулон серебряного подорожника, болтающийся на изящной цепочке, напоминал о его принадлежности к одному из орденов мира заклинателей.

– Счастливая семейная жизнь оставляет свой отпечаток, – улыбнулся гость. – Она наполняет теплом и уютом даже самое мрачное место, поэтому мне так комфортно у тебя находиться. Я думаю, это заслуга твоего прекрасного супруга; человек он, как я слышал, весёлый и незлобивый, с открытым и добрым сердцем. Он заполнил твой дом дивным трелями соловья, и они будут слышны даже тогда, когда мир погаснет и всё кругом сгинет во тьме.

Вэй Усянь чуть не поперхнулся чаем. Меньше всего он ожидал, что после своего возрождения однажды услышит про Старейшину Илина, главное зло мира совершенствующихся, такую характеристику!

– Я думаю, что Вэй Усянь — хороший человек, и тебе с ним повезло.

– Кто тебе такое сказал? – переполошился Вэй Ин.

– Все в нашем клане так считают. Ты же знаешь, Лань Ванцзи, толпа питается байками, ей легко скормить любую правдоподобную чушь. Якобы Вэй Усянь специально создал Стигийскую Тигриную печать, чтобы периодически устраивать массовую резню! Якобы он такое ужасное кровожадное существо. Ха! Какая ерунда!

В сердце Вэй Ина что-то предательски ёкнуло; он и сам не ожидал, что слова ночного гостя подействуют на него так сильно. Он давно привык, что его считали главным исчадием ада на земле; эти раны давно заросли, и вот тут, сидя в глубокой ночи при свете бумажного фонаря, Вэй Усянь почувствовал, словно эти шрамы аккуратно мажут целебным бальзамом, а пустота в душе наполняется живительным теплом.

– Очень даже не ерунда, – слабо возразил Вэй Ин, и голос его немного дрогнул. – Он такой и есть, это я тебе говорю как супруг, хорошо его знающий.

– Шутки шутите, молодой господин Лань, – рассмеялся Цзэнь Муи. Гость опустошал чайник с нечеловеческой скоростью, так что Вэй Усянь поднялся, чтобы заварить новый. Он был даже рад, что может отойти подальше от Цзэнь Муи, чтобы тот не видел, насколько он растроган. – Я знаю, что Вэй Усянь умер задолго до тех событий, ещё во время пересадки золотого ядра своему брату. Вот какой он! Святой человек! А дальше из его трупа сделали марионетку, так что все эти зверства совершал не он. Им управляли.

Каких только слухов не слышал о себе Вэй Ин за последние пару лет, многие даже опасно приближались к правде, но вот это было уже слишком.

– Даже так, – пробормотал Вэй Усянь, возвращаясь на место с новым чайником "Персиковой Луны". – Боюсь тебя разочаровать, Цзэнь-сюн, но это всё чушь. Никому он своего ядра не пересаживал, и все свои зверства Вэй Усянь творил в трезвом уме и здравой памяти. Хотя нет... с памятью у него всегда были проблемы. Ты точно не желаешь отведать нашу "Улыбку императора"? Это божественный напиток, крайне рекомендую.

– Нет, – быстро ответил Цзэнь Муи, посмотрев на протянутую бутылку алкоголя, словно на потенциального врага. – Не переводи тему, Лань Ванцзи! Я просто хотел сказать... Даже если Вэй Усянь был тогда жив, и это всё делал действительно он, то твой муж всё равно невиновен. Он соединил Тигриную Печать в состоянии аффекта, а это не то же самое, что быть хладнокровным убийцей! Главное в человеке — это его намерения, а они у Вэй Усяня всегда были чисты. В общем, я счастлив, что вы вместе. Думаю, тебе очень повезло.

Вэй Ин почувствовал себя крайне неловко; единственное, чего ему хотелось, так это остановить поток восхвалений в свой адрес.

– Очень не повезло, Цзэнь-сюн, поверь. Этот негодяй давно у меня в печёнках сидит. Думаю вот развестись с ним и жениться на какой-нибудь приличной девушке, из хорошей семьи, соблюдающей правила. В твоём ордене случайно нет такой?

– Прекрати, прекрати, – замахал руками гость. – Вы с Вэй Усянем просто созданы друг для друга, это сразу видно.

– Да я давно уже вышвырнул его из ордена пинком под зад. Этот негодяй приставал к Лань Цижэню — бедный дядя... Так что насчёт приличной девушки? Я готов заплатить любые деньги, только сведи меня с ней!

– Ну, вообще есть одна, – задумался собеседник. – Цзэнь Фи, моя племянница. Очень скромная и милая девушка, ни разу даже не говорила с мужчиной за пределами клана.

– Прекрасно! – важно сказал Вэй Ин, порывисто ставя пиалу на пол. – Мы едем к ней прямо сейчас!

– Как же мы поедем, – с глазами, полными печали и боли, ответил Цзэнь Муи, – если мир вот-вот погрузится в вечный сон?

– Ох, точно, – откликнулся Вэй Усянь. Он только сейчас понял, что на нём нет лобной ленты, но его гость, кажется, не обратил на это внимания. – Вся эта ситуация просто ужасна, не находишь?

– Тут даже и комментировать нечего, молодой господин Лань!

Вэй Ин почувствовал неожиданное препятствие. Ему нужно было вытянуть из гостя всю информацию, но тот вёл себя так, будто "Лань Ванцзи" знал всё лучше него самого. Как же разговорить его?

– Послушай, Цзэнь-сюн, у меня к тебе есть небольшая просьба.

Вэй Усянь быстро обшарил взглядом цзинши и выбрал для своих целей бронзовую чернильницу в форме черепахи, стоявшую на письменном столе. Это был подарок Лань Хуаня брату на день рождения, и выглядела вещица весьма изысканно, напоминая скорее предмет искусства, чем нечто для ежедневного применения.

– Дело в том, что в последнее время у меня случаются провалы в памяти, – сказал Вэй Усянь, аккуратно беря чернильницу со стола и ставя её на циновку между ними. – А эта волшебная черепаха может запоминать любые слова, сказанные в её присутствии. Я запечатаю в неё твою речь, и, если вдруг что-нибудь забуду, то мигом достану информацию. Расскажи мне о нашей общей проблеме с самого начала.

– Неужели?! – испугался Цзэнь Муи. – Могло ли так случиться, что ты пал жертвой "Танца бабочки"? Разве Облачные Глубины не защищены от проникновения этой болезни?

– Можешь не волноваться, достопочтенный Цзэнь Муи, я совершенно здоров. А что это за болезнь такая? В первый раз слышу.

В глазах посетителя блеснуло недоумение. Он аккуратно поставил пиалу с чаем на циновку и замолчал, не зная, что ответить. Вэй Усяню даже показалось, что он инстинктивно захотел отсесть подальше. Когда Цзэнь Муи внезапно вскинул глаза на хозяина цзинши, в его взгляде читалось подозрение.

– Не удивляйся, Цзэнь-сюн. Недавно в горах, во время ночной охоты, в моё тело вселился зловредный дух сожжённой библиотеки. Он съел все мои воспоминания о прочитанных книгах, так что я могу показаться тебе туповатым. Кроме того, он повредил всю информацию, касающуюся последнего года. В моей памяти держится последняя неделя — и не более...

– Какой ужас! Но ведь тебя должны были лечить?..

– Меня лечат, несомненно. Понемногу самые важные воспоминания возвращаются. Но ты не должен удивляться, если я обнажу незнание самых элементарных вещей. В частности, я совершенно не помню, почему старейшины клана покинули Облачные Глубины. Ученики не в курсе, а писем никто не пишет... Может быть, тебе что-то известно?

– Конечно, известно, – пробормотал Цзэнь Муи. – Хотя... Это такие ужасные вещи, что я предпочёл бы ничего не знать! Спал бы сладким сном, как раньше...

– Раздели со мною свою ношу, – мягко улыбнулся Вэй Усянь. – Я уверен, что смогу быть полезным.

– Хорошо, хорошо, Лань Ванцзи. С чего мне начать?

Вэй Ин едва удержался, чтобы не вскочить с места и не начать потирать руки, пугая гостя злодейским блеском в глазах. Получилось!

– С самого начала. Представь, что я совершенно обычный человек с улицы, который даже о существовании клана Лань не знает.

Глава 4. Мир, погружённый в сон

То, что поведал Цзэнь Муи, повергло Вэй Усяня в шок. Теперь ему стало понятно, почему в Облачных Глубинах поднялся такой переполох.

Дело было в эпидемии "Танца бабочки", что вспыхнула на северо-востоке. Доходили слухи, что всплески случались и в других местах Поднебесной; впрочем, эту информацию ещё нужно было проверить.

Считалось, что эту древнюю болезнь похоронили тысячу лет назад, когда поймали и запечатали последнюю бабочку, что переносила заразу. Однако недавно пару деревень неподалёку от ордена Цзэнь Чэцяньцао пали жертвой эпидемии, и болезнь начала стремительно продвигаться на юг.

Переносили эту заразу бледно-голубые бабочки — чжимин-дэ-худье, смертельные бабочки. Со своих прелестных крыльев эти убийцы сбрасывали серебристую пыльцу, которая летела на тёплые и движущиеся объекты. Оседая на людях и животных, пыльца намертво прилипала к коже. Не проходило и десяти минут, как развивались тревожные симптомы.

Одни погружались в спячку на десятилетия, другие уходили в мир снов на пять-семь лет. В очень редких, исключительных случаях, счастливчики отделывались беспамятством на неделю или две.

Впадая в спячку, человек переставал нуждаться в еде и питье и мог проснуться спустя много лет относительно целым. В первые недели сна больной периодически двигал руками и ногами, словно человек на снегу, который хочет выписать ангела, поэтому зараза и получила такое поэтическое название. Выходит, "Танец бабочки" — болезнь совершенно не страшная?

Вовсе нет; кажущаяся смехотворной на первый взгляд, она может выкосить процентов девяносто населения за пару лет. Что станет с деревней, все жители которой надолго заснули? В лучшем случае, там просто погибнет весь урожай, заржавеет металл и разбредётся скот, так что когда первые люди проснутся, они увидят вокруг полную разруху и запустение. Им нужно будет создавать цивилизацию с нуля, попутно вспоминая, каково это — ходить и пользоваться руками, потому что мышцы за годы лежания сильно атрофировались. В худшем случае, в деревню могут забрести дикие звери, её пожрёт лесной пожар или смоет наводнением.

Стоило только одному человеку коснуться пыльцы бабочки, и вся деревня уходила на покой за считанные часы. Чжимин же могла быстро полететь дальше, наведывая всё новые поселения. Теоретически, одна бабочка могла заразить всю Поднебесную за четыре года. А если их больше?..

Лучшие учёные, алхимики и заклинатели бились над тем, чтобы найти способ разбудить заснувших людей, но на данный момент ничто не помогало. Что было особенно ужасно, чжимин было невозможно уничтожить, её не брало вообще ничего! Эти бабочки были сделаны одним сильным заклинателем из особого рода стекла и оживлены с помощью демонической ци; как стекло, они не разлагались тысячелетиями, а демонический дух из тела не смог бы выбить даже Цзыдянь.

Единственным проблеском надежды, маяком, сияющим во тьме ночи отчаяния, оставался клань Гусу Лань. Здесь знали пять очень сложных мелодий, сыграть которые можно, лишь достигнув высочайшего уровня мастерства и вложив уйму духовной энергии. Эти мелодии, из сборника "Озеро малахитового блеска", могли усыпить бабочку на пару часов, чего было достаточно, чтобы запечатать её в субстанции, похожей на жидкий горный хрусталь. Там она могла храниться бесконечно.

Поэтому старейшины клана покинули Облачные Глубины, чтобы усыплять и запечатывать дьявольски опасные создания. Дело было решено держать в строжайшем секрете; всё равно у простых людей не было ни единого способа обезопасить себя, а массовая паника могла спровоцировать чудовищные последствия. Как минимум, расплодились бы шарлатаны, которые продавали бы отчаявшимся людям способы спастись за огромные деньги. Возникли бы деструктивные секты, где маньяки, упиваясь своей властью, заставляли бы людей творить немыслимые вещи... И это уже не говоря о множестве нервных расстройств и проблем в экономике, вызванных общим хаосом.

Несколько старейших отправились в другие кланы, чтобы играть там защитные мелодии и обучать им самых сильных заклинателей. Дело шло не очень, ведь любое произведение из "Озера малахитового блеска" было чрезвычайно трудным для исполнения. Однако была надежда, что через полгода-год ряды людей, что могут усыплять бабочек, пополнятся.

Юных адептов других кланов также посадили на карантин, и правду знали лишь самые сильные заклинатели — те, что могли выходить во внешний мир без риска уснуть на много лет.

Дослушав собеседника до конца, Вэй Усянь от досады чуть не прокусил себе губу. Если бы он тогда не спал так крепко! Он бы уж вытянул из Лань Чжаня всю правду!

– Как дела у старейшин клана? – поинтересовался Цзэнь Муи. – Они смогли напасть на след бабочек? Я слышал, большая часть рассредоточилась по северо-востоку, но и в другие места континента отправились несколько заклинателей, чтобы проверить, правда ли там были вспышки.

– Откуда мне знать, – грустно сказал Вэй Ин. – Им ведь нельзя писать домой письма.

Сердце его опустилось на дно, словно покойник, привязанный к камню тяжёлыми цепями и сброшенный в тёмную пучину. Вот уже несколько месяцев Лань Чжань путешествует от города к городу, от одной захудалой деревушки — к другой, ища следы крылатых убийц. Может, коварная бабочка обсыпала его пыльцой, и он уснул где-то под деревом в глухом лесу... и прямо сейчас его тело грызут голодные волки?

Вэй Ину на миг стало трудно дышать, словно лёгкие наполнили густым киселём, и сердце сбилось с ритма. Потом он взглянул на "маячок", стоявший у изголовья кровати.

Горит...

Горный хрусталь сиял в ночи благородным голубоватым блеском. Нет, с Лань Чжанем всё хорошо; он слишком ответственно относится к своим супружеским обязанностям и не бросит непутёвого мужа на растерзание хаоса, отправившись в мир теней.

– Старейшины никак не связываются с вами? – захлопал глазами Цзэнь Муи. – Очень странно. Можно не говорить про эпидемию, но хотя бы давать понять, что с ними всё хорошо... Почему они не пишут? Не думаю, чтобы в этом была какая-то опасность для них. Возможно, я сам не в курсе всего, что творится.

На душе у Вэй Усяня снова стало тяжело, будто его окутал свинцовый туман.

– Между прочим, молодой господин Лань, – уточнил Цзэнь Муи, чуть сощурившись, – я был уверен, что в клане за главного оставили кого-нибудь постарше, кто не выдержал бы бесконечной дороги, которая может длиться много лет... Как такой прославленный заклинатель в самом расцвете сил может томиться взаперти, словно собака на цепи? Какое нецелесообразное использование твоих талантов!

– Это всё из-за моего мужа, старина Цзэнь! – тяжело вздохнул Вэй Ин, и вся его фигура дышала страданием. – Он высосал из меня всю душу, у меня нет энергии, чтобы умываться по утрам. Никогда не женись на таких бестолковых людях, дорогой господин Цзэнь, они способны свести с ума даже святого человека!

– Вы, я вижу, в ссоре, – с отеческой улыбкой сказал гость; так пожилые люди, что были в браке лет тридцать, смотрят на страдания двенадцатилетних влюблённых шалопаев. – Ну ничего, это пройдёт. Первые года три уходят на притирки друг к другу, а потом всё идёт как по маслу. Правда, страсть немного утихает...

Вот во что Вэй Ин точно никогда бы не поверил, так это в то, что их страсть может утихнуть даже после миллиона ночей любви!

– Уже утихла, мой дорогой Цзэнь Муи! Я скорее притащу в свою постель сосновое бревно, чем эту ледышку!

Кажется, ночной гость уловил, что "Хангуань-цзюнь" всё это время подшучивал над ним. Он легонько улыбнулся, замолчал и начал наполнять пиалу новой порцией чая, на этот раз сорта "Вишня трёх небес". Рука его немного тряслась; вообще этот человек был собран, будто перед экзаменом, что иногда прорывалось в дрожи, которую он не мог контролировать.

– Не зря говорят, что со временем супруги перенимают черты друг друга. Как мне кажется, Лань Ванцзи, ты как будто стал эмоциональнее и теплее. А в Вэй Усяне, должно быть, появилось больше спокойствия, железной выдержки и умения жить по правилам.

– Ах, если бы, старина Цзэнь! – театрально всплеснул руками Вэй Усянь. – Эту обезьяну лишь могила исправит!

Цзэнь Муи пропустил новый выпад "Лань Чжаня" мимо ушей, поставил пиалу на циновку и укротил дрожь в руке.

– Не шути так про могилы... – добавил он серьёзно. – Мне очень тревожно за Вэй Усяня. Всё-таки, ходят слухи, что он лишён золотого ядра... Если это так, то болезнь скосит его так, что он вовеки не проснётся! Сильные заклинатели могут не поддаться "Танцу бабочки", заснуть на короткий срок или ненадолго повредиться в уме. А вот юные адепты, у которых только формируется ядро, имеют все шансы пасть жертвой эпидемии. Положение Вэй Усяня хуже всех! В каком-то смысле безопаснее быть простым смертным и просто заснуть на много лет, чем обладать силой заклинателя и в один миг её лишиться. Болезнь, обладая собственным разумом, распознает сильного противника и усилит свою мощь, а энергии, чтобы защититься, у Вэй Усяня нет, так что все меридианы спутаются... Боюсь, этот святой человек может умереть от искажения ци, в медленной и мучительной агонии. Лучше бы ему не выходить за стены резиденции, пока снаружи бушует эпидемия. Ты говорил, что выгнал его?..

Эта информация поначалу напугала Вэй Ина, на миг вызвав в теле почти что животный страх. Так чувствует себя зверь, по следу которого идут сотни охотничьих собак. Однако усилием воли он задавил это недостойное чувство. В конце концов, он, как честный человек, не выходит из Облачных Глубин уже три месяца, а Лань Као несколько раз в день обходит территорию клана и играет мелодии — только сейчас Старейшина Илина понял, что то были защитные песни из "Озера малахитового блеска". Смертельная бабочка, услышав такую песню, мигом свалится на землю и уснёт на пару часов, и тогда её можно будет словить.

– Да помрёт — и чёрт с ним! – зевнул Вэй Ин. – Всем станет только легче. Всё равно ты уже нашёл мне новую невесту. Должно же быть в жизни какое-то разнообразие.

– Даже если твоё сердце охладело, – покачал головой Цзэнь Муи, – негоже так обращаться с бывшим супругом. Всё равно вы когда-то любили друг друга... Вэй Усянь — хороший человек, и даже если он как-то тебе насолил, то не заслуживает жестокого обращения.

Сердце Вэй Ина снова предательски ёкнуло. Вот так — живёшь себе, никого не трогаешь, а тут кто-то упорно величает тебя "хорошим человеком"... Вэй Усянь почувствовал, что черепаший панцирь, что он иногда надевал для защиты от жестокого мира, начинает покрываться трещинами от этих тёплых слов.

– Да я шучу. Этот проказник, конечно же, здесь.

– Слава богу! И юным адептам, я так полагаю, тоже запретили выходить за ворота? Боюсь, нужный уровень духовных сил, достаточный для усыпления бабочек, им не заполучить и через пять лет усердных тренировок. Они в такой же опасности, как и обычные люди — даже в большей, учитывая, что их ядра только формируются. Болезнь утроит усилия в их теле, а смогут ли они дать ей достойный отпор — большая загадка. Лучшем им ничего не знать про эпидемию... Человек — существо беспечное, и многие юные заклинатели не отнесутся серьёзно к какой-то сонной болезни, решив, что их золотое ядро достаточно сильно, чтобы подавить заразу, и будут искать всяческие способы улизнуть в большой мир.

– Ты чрезвычайно догадлив! Да, детки сидят в клетке. Однако давай прекратим разговоры о том, как малыши клана Лань умрут в страшных муках. По твоему лицу я вижу, старина Цзэнь, что у тебя есть какая-то важная информация для меня. Что заставило тебя проделать такой длительный путь? Почему ты выглядишь так, словно тащился по глухим лесам и топям несколько недель?

Цзэнь Муи сделал глубокий вдох и принял величественную и торжественную позу. Он слегка расправил складки одеяний, набрался смелости, и самым спокойным голосом, на который был способен, произнёс:

– Потому что я знаю, как спасти мир!

Глава 5. Основы опасных путешествий

Вэй Усянь вытаращил глаза и немного отпрянул от ночного гостя. Вот так — живёшь тут, никого не трогаешь, гуляешь себе по стене, любуясь луной, а тебе на голову сваливается человек, который сначала запугивает тебя смертью всего континента, а потом говорит, что знает волшебное средство от всех бед. И ещё, чего прочего, заставит тебя спасать человечество — это как пить дать.

– В самом деле... – только и мог пробормотать он.

– Да. Ты, должно быть, спрашиваешь себя, Лань Ванцзи, почему я выглядел, словно бродяга, а не благопристойный заклинатель, да ещё вломился в Облачные Глубины посреди ночи. Дело в том, что я очень плохо летаю на мече и свалился три раза по дороге. На четвёртый, боюсь, я переломал бы себе все кости или свернул шею, поэтому решил нанять повозку. Но в одной гостинице меня обчистили воры... Хорошо, что они украли только деньги и не нашли мой мешочек цянькунь...

Он аккуратно достал из складок одеяния изящный мешочек, расшитый серебряными подорожниками, и извлёк оттуда странный предмет — Вэй Ин в первый раз видел нечто подобное.

Это был большой, как будто хрустальный шар тёмно-кровавого цвета, внутри которого, словно в аквариуме, плавали редкие золотые блёстки. Внизу, там, где основание шара крепилось к золотой платформе, виднелось нечто вроде кустика с золотыми ветвями.

– Мы называем это Юйчжоу Чжи Цю, "космический шар", – сказал Цзэнь Муи, с благоговением созерцая необычный предмет. – Лучшие умы нашего клана трудились над этим изобретением шестьдесят лет. Как раз недавно дело довели до ума. Мы протестировали Юйчжоу Чжи Цю — всё работает! И притом в лучше виде.

Вэй Усянь подумал, что это, должно быть, какая-то штука, которая призвана отпугивать "Танец бабочки". Наверняка Цзэнь Муи попитается впихнуть её за большие деньги. Может, он шарлатан?

– Какая интересная вещица! – сказал Вэй Ин и протянул было руки, чтобы её потрогать, но гость довольно непочтительно отшвырнул их.

– Осторожно, молодой господин Лань! Лучше не касаться Юйчжоу Чжи Цю не подумав, ведь тебя может засосать в прошлое.

– В прошлое?!

– Именно.

– Но ведь это прекрасно, старина Цзэнь! Можно ли мне перенестись на три дня назад? В среду в кои-то веки приготовили что-то вкусное на обед, какая там была треска, ты бы видел...

– Всё шутки шутишь, – вздохнул Цзэнь Муи. – Если бы этот предмет переносил в прошлое на три дня, то, конечно, я не стал бы проделывать весь этот длинный и опасный путь. Нет, Юйчжоу Чжи Цю позволяет отправиться в любой момент твоей жизни.

Вэй Усянь уставился на гостя с некоторым недоверием.

– Да, Лань Ванцзи, не смотри не меня так. Я знаю, ты человек трезвомыслящий и не поддаёшься на пустую болтовню, но скоро ты увидишь всё сам... Почему, как ты думаешь, я пришёл с Юйчжоу Чжи Цю именно в клан Лань?

– Почему?

– Потому что однажды в вашей библиотеке хранился сборник мелодий "Озеро малахитового блеска", который помогал очнуться от власти тёмных чар, выйти из комы и многое тому подобное. Одна мелодия оттуда, "Укол снежинки", способна разбудить человека, пострадавшего от бабочки чжимин. Однако этот сборник сгорел, когда клан Вэнь сжёг Облачные Глубины. Он был в секретной секции библиотеки... По памяти удалось полностью восстановить лишь несколько самых простых мелодий сборника, к коим "Укол снежинки" не относится. Хотя эта мелодия не требует высокого уровня духовных сил, так что сыграть её сможет даже юный адепт клана, но она очень длинная и со множеством мелких деталей, которые сложны для заучивания. Поэтому её никто не помнил целиком... Какая удача, какое счастье, что мы закончили работы над Юйчжоу Чжи Цю к самому началу пандемии! Всё, что тебе остаётся, Лань Ванцзи, это проникнуть в то время, когда библиотека не была сожжена, переписать эту мелодию и вернуться назад. Я дам тебе специальную кисть, которой можно писать на теле. Пара простых шагов — и человечество спасено!

Воистину удачный день! Наконец-то вся эта тягомотина закончится, Вэй Ина и малышей клана Лань начнут выпускать на ночную охоту, а Лань Чжань вернётся домой!

– По рукам! – воскликнул Вэй Усянь. – Как всё это провернуть?

– Проникнуть в сферу достаточно легко, я сейчас покажу. Только тебе нужно раз и навсегда уяснить одно, Нефрит клана Лань: умеющий ходить не оставляет следов! Когда ты проникнешь в прошлое, важно ничего в нём не поменять. Иначе последствия будут катастрофическими!

– Что ты имеешь в виду под этим "ничего"?

– Лань Ванцзи! Я вижу, твой живой ум продумывает разные варианты, как и чего можно провернуть. Однако остановись, небесами молю, выкинь из головы все ненужные мысли и прекрати даже думать в ту сторону. Любое небрежно брошенное слово может сыграть свою роль! Представь: ты походя говоришь бездарному художнику, что его картина хороша, и эта первая похвала в его жизни придаёт ему уверенности в правильности выбранного пути. Он бросает дело, которым занимался раньше, и решает посвятить себя живописи. Меняются судьбы не только его, но и его семьи. Или, скажем, ты отвешиваешь комплимент хорошенькой девушке, и она в тебя влюбляется, отказывает своему нынешнему жениху и не рожает тех детей, которые должны были у неё родиться.

– В твоих словах есть смысл, – почесал макушку Вэй Усянь.

– Я рад, что ты это понимаешь. Поэтому, проникнув в прошлое, постарайся делать все те же действия и говорить все те же слова, что в тот самый день.

– Да как это возможно! – возмутился Вэй Ин. – Я с трудом помню, что и кому я говорил два дня назад, не говоря уже о двух годах.

– Тогда хотя бы веди себя так, как вёл тогда. Представь, что ты актёр на сцене, который не должен выходить за рамки предписанного образа.

– Это, пожалуй, мне под силу, – вздохнул Вэй Усянь.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. И ещё, Лань Ванцзи, важное соображение: время, проведённое тобой в прошлом, будет равно времени, что ты отсутствуешь в настоящем. Я уверен, что ты справишься за полдня, самое большое — за пару дней. Но, на всякий случай, нужно принять меры предосторожности. Во-первых, никто не должен заходить в цзинши. Ни одна живая душа не должна знать, что я здесь.

– Почему так?.. Вы что-то не поделили с Лань Као?

Вэй Усянь чуть не отвесил себе пощечину. Зачем он проговорился, что в ордене остался Лань Као? Вдруг ночной гость захочет обратиться к нему? К счастью, Цзэнь Муи не обратил на это внимания.

– Да, то есть, нет... Дело в том, что Цзинчжичжэ принадлежит к старшему поколению клана Лань, которое воспитывалось даже в большей строгости и ретроградности, чем нынешнее. На любые эксперименты со временем был наложен запрет: все боялись непредсказуемых последствий. Лань Као даже слушать меня не станет, сразу прогонит... А ты, Лань Ванцзи, всё-таки человек молодой и без лишних предрассудков. Вся надежда на тебя! Я вижу, в твоих глазах горит железная решимость.

Разумеется, Вэй Усянь не собирался отказываться от такой увлекательной возможности — перенестись в прошлое и решить мировую проблему, особенно после стольких месяцев скучнейшего заточения в Облачных Глубинах.

Он приоткрыл окно, и в нос ударил свежий ночной воздух. Небо уже начало окрашиваться первыми нотками розового, будто какой-то художник невидимой рукой вырисовывал лепестки цветущей вишни на тёмном полотне.

Оставалось ждать около часа; Вэй Ин сидел, как на иголках, и, едва только наступило пять, подорвался и выбежал из цзинши. Он тут же отправился искать Лань Као; ученики, на которых он натыкался по дороге, таращились на Вэй Усяня, что почему-то решил проснуться раньше всех, будто на внезапно залетевшее в орден привидение.

– Учитель Вэй? – растерянно хлопал глазами Лань Сычжуй. – Что-то случилось?

Если Вэй Усянь поднялся в такую рань, наверняка, в его тело вселился дух — других объяснений быть просто не могло.

– Пока нет! Но очень скоро случится! Сычжуй, помоги мне найти этого старого филина.

Сон старика был плох, поэтому он вставал даже раньше пяти. Лань Сычжуй вспомнил, что в последнее время Лань Као по утрам сортировал книги в библиотеке.

– Пойдём со мной, – похлопал юношу по плечу Вэй Усянь. – Старик меня не очень любит, как бы ни прибил какой-нибудь тяжёлой книгой. Не будет же он бранить меня при ребёнке.

– Я не ребёнок!.. – вспыхнул Лань Сычжуй.

– Ну конечно, не ребёнок, – ласково потрепал его по щеке Вэй Ин. – А очень большая выросшая редиска. Пойдём.

Когда парочка заявилась в библиотеку, Лань Као был явно ошарашен. От возмущения он начал открывать и закрывать рот, словно карп, которого выдернули из воды.

– Почему ты разгуливаешь в одежде Лань Ванцзи? – первым делом спросил он, окидывая Старейшину Илина взглядом, полным тёмной ярости.

"Да боже мой", – в сердцах чертыхнулся Вэй Ин. – "Сейчас решается судьба мира, а он негодует, что я ношу вещи собственного мужа!".

– Сними это немедленно, – строго продолжил старик. – Эти иероглифы золотыми нитями вышивали наши лучшие ученицы, а ты...

– Как скажете! – охотно воскликнул Вэй Усянь, поспешно скинув одежду и оставшись в одном исподнем.

– Ты!..

Лань Као тут же отвернулся и начал махать руками, словно ему в глаза плеснули кислотой.

– Я не расскажу Лань Чжаню, когда он вернётся, что вы принуждали меня раздеваться, надеясь полюбоваться моим прекрасным телом...

Старик, не глядя, схватил с полки первую попавшуюся книгу и запустил её в сторону Вэй Усяня, однако попал в невовремя вылезшего вперёд Лань Сычжуя. Юноша лишь ойкнул и схватился за солнечное сплетение.

– Что вы наделали! – разозлился Старейшина Илина. Он подавил импульс злобы, направленный на Лань Као, и заботливо обхватил выросшего А-Юаня за плечи: – С тобой всё хорошо?

– Да живой он, живой, чего кудахтать, – пробормотал Лань Као.

Он быстро осмотрел юношу и убедился, что не причинил ему вреда. В глазах старика сквозило чувство вины.

После этого проступка то раздражение, что всегда вызывал в нём Вэй Ин, утихло, словно снятый с плиты суп, и он выслушал Старейшину Илина с куда большей благосклонностью, чем обычно.

– Я решил уйти в затвор, – начал степенно рассказывать Вэй Усянь. – От праведной жизни, что я веду в клане Лань, мои духовные силы начали укрепляться, а в последнее время прогресс и вовсе потрясающий. Я прочитал в одной из книг нашей библиотеки, что длительная медитация будет очень мне полезна. Всё равно Лань Чжаня нету, и выходить за порог мне нельзя, так что более идеального момента не найти.

"Ты что, умеешь читать?" – ясно читалось в глазах Лань Као.

– Сложно представить, – сухо сказал он, – что такой неугомонный человек, который не может спокойно посидеть на месте пять минут, способен уйти в затвор.

– Всё бывает в первый раз, Цзинчжичжэ! Будет чем похвастаться перед Лань Чжанем.

Вэй Усянь торопливо оглядывал библиотеку, куда не захаживал последнюю неделю. Он вспоминал, как проникнуть в тайную секцию: вот нужный шкаф с потайной дверью, что обнажает лестницу, ведущую вниз. Заклинание, снимающее все защиты, сказал ему однажды Лань Ванцзи.

Итак: попасть в свои пятнадцать лет, во времена обучения в Гусу, зайти в библиотеку, проникнуть в запретную секцию. Переписать мелодию и вернуться обратно — ничего сложного. Эх, какими восхищёнными глазами будет смотреть на нового героя юное поколение! Может, даже сердце ворчливого Лань Као немного оттает.

– Наконец-то ты взялся за ум, – пробормотал старейшина. – Без длительных и регулярных медитаций никогда не получится хорошего заклинателя, так, одна подделка... Я медитировал однажды целый год, а мой брат ушёл в затвор на пять лет. А нынешнее поколение три недели посидеть на месте спокойно не может, постоянно отвлекается на что-то.

– Это точно! Именно поэтому, Цзинчжичжэ, я пришёл просить вашей помощи. Никто не должен заходить в цзинши, пока я сам оттуда не выйду. Даже если произойдёт всемирный потоп или пожар пожрёт Облачные Глубины — не надо меня тревожить. Кормить и поить меня тоже не следует.

– Но ведь вы не сможете долго находиться без еды и воды, – робко возразил Лань Сычжуй. – Может возникнуть необходимость выйти из медитации, и тогда захочется попить... Позвольте мне приходить иногда, чтобы...

– Нет! – резко ответил Вэй Ин. – Всю еду и напитки оставляй под дверью. Если я захочу, то заберу их ночью.

– Это правильно, – поддакнул Лань Као, впервые посмотрев на Старейшину Илина с явным одобрением. – Днём очень много вещей, которые тебя отвлекут и собьют с нужного настроя. Ночью выходить из транса — вернее всего, я сам всегда так делал.

Заручившись поддержкой старика, Вэй Усянь уже хотел побыстрее откланяться и отправиться на выполнение миссии, как его внезапно, словно молния, прошила одна неприятная мысль. Да, Лань Чжань сказал ему нынешний пароль от запретной секции библиотеки... Но что если двадцать лет назад заклинание было совершенно другим?

Лань Као продолжал давать ему ценные советы о том, как правильно медитировать, и Вэй Ин с трудом нашёл зазор в непрерывном потоке слов, чтобы втиснуть туда свой скромный вопрос.

– Цзинчжичжэ, а заклинание для входа в запретную секцию библиотеки никогда не менялось?

Старик тут же вытянулся по струнке, и в глазах его загорелась лютая подозрительность. Вэй Усянь от досады чуть прикусил язык, поняв, что действовал слишком грубо.

– Зачем тебе запретная секция? Что ты хочешь там прочитать? – спросил Лань Као леденящим душу голосом.

– Да ничего... Так, на всякий случай...

– Ты снова решил вступить на неправедный путь? – обрушился на него старейшина. – Ищешь тёмные мелодии для своей флейты?

– Да нет же, господин Лань, успокойтесь... Вдруг вас всех убьют, пока я буду медитировать, кто же передаст ценные знания потомкам...

– Тебя только могила исправит! – скрипучим голосом продолжил Лань Као. – Злодейский путь уже привёл тебя однажды на стезю разрушения, тебе мало?! Жизнь, смотрю, ничему тебя не учит. Я всегда знал, что однажды тёмная натура возьмёт своё, и тебе захочется вернуться к прежним забавам!

Сколько бы Вэй Усянь ни разубеждал старика в обратном, тот и слушать ничего не хотел. Легче было согласиться, что Старейшину Илина и правда посетила предательская мысль — взяться за старое — и пообещать бросить все грешные затеи, пока не поздно. Торжественно поклявшись даже не думать в ту сторону, Вэй Усянь отправился восвояси. Лань Сычжуй вызвался проводить его до цзинши.

– И сколько же вы намерены медитировать, учитель Вэй? – грустно спросил юноша. – Месяца три?

В последние недели, когда всех юных адептов посадили на карантин, было и так очень скучно; если ещё и Вэй Усянь покинет их, то можно сразу отправиться в тюрьму — разницы особой не будет, только разнообразие от перемены места.

– На самом деле, я скоро вернусь, – подмигнул ему Вэй Ин. – Не думаю, что я выдержу слишком долго. Максимум через пару дней сорвусь.

Юноша воспрянул духом. Появилась надежда, что солнце, освещающее Облачные глубины, погаснет лишь ненадолго.

– Только вот, А-Юань... – серьёзно сказал Вэй Усянь, остановившись и понизив голос. – Не мог бы ты узнать, каким двадцать лет назад было заклинание, дающее доступ к запретной секции библиотеки? Так, мне просто любопытно.

Лань Сычжуй растерялся. Эту информацию держали от молодого поколения в строжайшей тайне, даже думать запрещая о секретных книгах. И как бы он смог её достать?

– Хорошо, – неуверенно сказал он. – Я попробую.

– Молодец! – восхитился Вэй Ин и потрепал юношу по макушке. – Моя школа.

Глава 6. Соблазн, что сильнее магии малиновых демониц

Когда он вернулся в цзинши, то увидел Цзэнь Муи, который места себе не находил. Огромный выдох облегчения вырвался из груди мужчины, едва только Вэй Ин переступил порог.

– Всё улажено, старина Цзэнь, нас не потревожат. Что мне надо делать?

Первым делом нужно было раздеться догола, так как любая вещь, оставшаяся на теле путешественника, отправлялась с ним в прошлое. Вэй Усяню предстояло переселиться в своё прежнее тело, и элементы одежды Лань Ванцзи, в которых он сейчас расхаживал, были лишними.

Цзэнь Муи протянул ему самопишущую кисть, которая могла прилипнуть к любому месту на теле, и, недолго думая, Вэй Усянь закрепил её на правом бедре. Далее гость достал из мешочка цянькунь странное приспособление, похожее на коричневую змейку. Он обернул его вокруг левого запястья Вэй Усяня, и змейка намертво прилипла к коже. Она как будто сделала аккуратный прокол в артерии и высосала немного крови; голова её сделалась красной, и кровь Вэй Ина побежала по коричневому телу. Вэй Усянь почувствовал, будто змейка встроилась в его тело и стала частью кровеносной системы.

– Когда ты вернёшься в прошлое, эта змейка превратится в кожаный браслет с красным камнем, – степенно сказал Цзэнь Муи. Он заложил руки за спину и принялся расхаживать вокруг Вэй Ина, поглядывая в сторону Юйчжоу Чжи Цю. Только сейчас он полностью успокоился и выглядел хозяином положения. – Ни в коем случае не пытайся отлепить его от кожи! Этот браслет — твоя связь с Юйчжоу Чжи Цю. Если он сломается, ты никогда не вернёшься назад. Так и застрянешь там, в прошлом.

– Это не такая уж и плохая идея, – слабо улыбнулся Вэй Усянь, думая о чём-то своём.

– Не смей!.. Если прошлое начнёт изменяться, то Юйчжоу Чжи Цю пойдёт трещинами. Видишь вот тут, в самом низу, как будто куст с золотыми ветвями? Если события станут развиваться альтернативным путём, то ветви начнут разрастаться, служа индикатором проблемы. Изменения будут накапливаться с каждым днём, так что ветви заполнят собой всю сферу, и Юйчжоу Чжи Цю треснет. Когда это произойдёт, прошлое и настоящее смешаются в общем хаосе, уничтожив друг друга.

– Тогда это плохая идея, – вздохнул Вэй Ин.

Изначально он не планировал задерживаться в Облачных Глубинах — лишь сделать дело, взглянуть одним глазком на Лань Чжаня и отправиться восвояси. Но сейчас, когда он сидел и, словно загипнотизированный, разглядывал кроваво-красную сферу, в его груди нарастал соблазн... Сколько забавных вещей можно сотворить, обладая его нынешним сознанием!

– Я всегда знал, что ты человек благоразумный, Лань Ванцзи. Ещё одна деталь: когда попадёшь в прошлое, у тебя на лбу, точнее, между бровями, появится небольшой узор бабочки. Если вдруг увидишь второго человека с таким же... Значит, он тоже из настоящего.

– Ого, а в прошлое могут переноситься сразу два человека?

– На данный момент — нет, но в нашем ордене работают над усовершенствованием Юйчжоу Чжи Цю, и однажды, я думаю, это станет возможным. Так, что я ещё хотел сказать... А, вспомнил! Как только твоя миссия будет завершена, нажми на красный камень на браслете — так ты вернёшься обратно. Есть ещё какие-то вопросы?

Вопросов не было; Вэй Ин собрался с духом, подошёл к Юйчжоу Чжи Цю, и, следуя указаниям Цзэнь Муи, положил руку на сферу.

– Представь момент прошлого, в который хочешь попасть, а потом чуть нажми на шар.

Вэй Ин так и сделал; змейка на его руке как будто и оживилась и засунула голову внутрь Юйчжоу Чжи Цю. Вскоре Вэй Усянь почувствовал, как невидимая сила быстро засасывает его внутрь.

Он словно ослеп, оглох и лишился всех чувств сразу, превратившись в сгусток энергии. Так Вэй Ин летел по тёмному тоннелю довольно долго, пока ощущение телесности не вернулось к нему. При этом он всё равно ничего не видел и едва мог дышать.

Тело придавило чем-то тяжёлым, а запястья ныли, точно их держали стальные обручи. Первая мысль, мелькнувшая во встревоженном уме Вэй Ина, была о том, что он попал под завалы обрушившегося дома. От паники Старейшина Илина начал внезапно задыхаться; в попытке освободиться, он принялся брыкаться, пихаться и мотать головой.

Кажется, его несчастное тело откуда-то свалилось, и вскоре в глаза ударил яркий свет; Вэй Усянь изо всех сил щурился, пытаясь вернуть контроль над шестью чувствами и разглядеть, что же тут происходит.

На расстоянии вытянутой руки стоял юный Лань Чжань. Он, кажется, забыл, как дышать; тело одеревенело и не могло пошевелить ни мускулом, а глаза были переполнены странной смесью страсти, стыда, восторга и ужаса.

Вэй Усянь стоял, прислонившись спиной к дереву, а под ногами валялась чёрная повязка.

От шока Вэй Ин лишился дара речи.

Гора Байфэн!!! Мать честная!

Кажется, он перенёсся в день их первого поцелуя.

Хотя Вэй Усянь приказал своему разуму думать о том, как попасть на обучение в Гусу Лань, его подсознание жаждало иного, поэтому он и вернулся в тот жаркий момент. Но это было совершенно недопустимо!

В тот день Вэй Ин так и не узнал, кто же его поцеловал. Это было существенное изменение хода событий, и вся история могла пойти по-другому. Запаниковавший Вэй Усянь начал лихорадочно соображать, как выкрутиться.

Лань Чжань, застуканный с поличным, был в таком состоянии, что не мог ни заставить себя уйти, ни произнести хоть слово в своё оправдание. Он лишь продолжал стоять и смотреть на Вэй Ина взбудораженным взглядом. Через пару минут лицо его начало выражать обречённость человека, которого сейчас ударят лопатой по голове, столкнут в могилу и живьём там закопают.

Вэй Усянь пригладил взъерошенные волосы и, наконец, кое-что придумал.

– О, Лань Чжань, – попытался он придать своему голосу спокойствие, хотя тело немного дрожало. – Ты попался в мою ловушку, как некстати. Придётся ловить малиновую демоницу другими методами.

Лань Ванцзи лишь чуть сощурился, как бы спрашивая: «В какую ловушку?».

– Дело в том, – чуть кашлянул Вэй Ин, и язык его постепенно начал развязываться, – что здесь, на горе Байфэн, водится один редкий вид нечисти. Этих демониц зовут "малиновыми", они изначально зарождаются в ягодах малины и всю жизнь носят малиновые одеяния. Это чрезвычайно привлекательные девушки, перед их чарами невозможно устоять. Стоит прелестнице соблазнить мужчину, как он попадёт в рабство и будет заниматься с ней любовью ночами не пролёт, пока демоница полностью не высосет его энергию. Бывает, конечно, роковая красотка оставляет своего раба живых, чтобы играть с ним от скуки.

– Зачем тебе малиновая демоница? – грозно спросил Лань Чжань, и глаза его сверкнули яростью.

– Да просто поймать её захотел, чтобы она никого не мучила... Представляешь, если бы она напала на тебя, Лань Чжань? Хотел бы ты оказаться у неё в сексуальном рабстве? Или бы она начала эксплуатировать Цзян Чэна? Впрочем, ему не помешало бы...

– Это не смешно, – сурово сказал Лань Ванцзи, поправляя налобную ленту.

– Конечно, не смешно, просто такое вот я убожество... Так о чём это я, Лань Чжань... Малиновые демоницы умны, и поймать их бывает очень сложно. Но я придумал одну мелодию... Даже эротический демон не может устоять перед её властью, а обычного человека она и вовсе сведёт с ума. Кажется, ты случайно услышал её и попал во власть чар, вот и атаковал на меня.

Лань Ванцзи едва заметно кивнул, и во взгляде его прочиталось некоторое облегчение. Всё-таки куда приятнее осознавать, что ты пал под жертвой тёмной магии, чем потерял над собой контроль и набросился на ближнего своего, который совсем тебя не хочет.

– Видимо, я сегодня уже не поймаю ту демоницу... Если бы она была тут, то пришла бы. Наверное, она в другой части горы.

– Ты не должен охотиться на таких демонов, – резко сказал Лань Чжань.

– Хорошо, Хангуань-цзюнь, не буду, – улыбнулся Вэй Ин.

Плечи Лань Ванцзи немного расслабились.

– Только вот, Лань Чжань...

Вэй Усянь в тоске посмотрел на человека, стоявшего перед ним. Он не видел супруга уже три месяца, а тут Лань Ванцзи явился к нему сам, живой и пышущий жаром, явно перепуганный и шокированный тем, что случилось пару минут назад. А ведь Вэй Ин даже толком обнять его не может, не в праве сказать лишнего милого слова, чтобы не исказить ход истории. Даже распробовать вкус поцелуя толком не успел!

В голове Старейшины Илина начали плясать предательские мыслишки. Ведь если смотреть по существу, что произошло между ними в тот день? Лань Чжань поцеловал его, Вэй Усянь не понял, кто это был, а потом начал поддразнивать Лань Ванцзи, что тот никогда ни с кем не поцелуется, а сам он «закалён в боях».

Его нынешнее сознание испарится из тела юного Вэй Ина довольно скоро, и тот ничего и не вспомнит. А Лань Чжань... Ведь главное, чтобы он был уверен, что Вэй Усянь не знает всю правду? Один или два поцелуя — какая, в конце концов, разница?

– Лань Чжань, – продолжил Вэй Ин, и голос его стал чуть охрипшим. – Видишь ли, я использовал не только мелодию, но и определённые чары, наполнившие меня сексуальной энергией... Малиновая демоница должна была прийти на меня, как на живца, и вычерпать эту силу до дна. Если я не израсходую эту энергию, она будет гулять по моим меридианам и всё там путать, так что я могу заболеть.

– Тебе не нужно было в это ввязываться! – строго сказал Лань Чжань, на лице которого читалась злоба.

– Я больше никогда не буду так делать, обещаю... Но нужно довести дело до конца, раз уж начали. Не пугайся, всего один поцелуй... Или два.

В глазах Лань Чжана читался сильный испуг, но Вэй Ин оседлал волну наглости и решил идти до конца.

– Ты можешь быть спокоен, я всё забуду, так действуют эти чары... Буду помнить только само начало поцелуя, когда мои глаза были завязаны. Я забуду весь наш разговор, не вспомню, что это был ты, тебе не придётся краснеть, глядя мне в глаза...

На лице Лань Ванцзи читалась доля недоверия вкупе со смятением и мандражом, какие бывают у человека, готовящегося взойти на опасный аттракцион, что может лишить его жизни.

– Лань Чжань! – возмутился Вэй Ин, видя его нерешительность. – Если ты не поможешь мне, я заболею, энергия просто разорвёт меня изнутри. Лань Чжань!

Он не стал ждать, пока будущий супруг соберётся с мыслями и придёт в чувство. Лассо из шаловливых рук обвило шею Лань Ванцзи, и Вэй Ин притянул его к себе. Спина впечаталась в ствол дерева, и жёсткая кора впилась в податливую плоть.

Впрочем, в тот миг сознание Вэй Усяня заполнил один лишь поцелуй. Оторопевший от неожиданности Лань Ванцзи сначала был холоден, как лёд, но с каждой секундой распалялся всё сильнее. Он жаждал впечататься в каждую клеточку Вэй Ина, слиться с ним, да так и остаться в этом лесу навеки, словно дерево, сплетённое из двух стволов, что проросли в друг друга и стали единым целым.

Губы сдавило так, что Вэй Усяню показалось, что на них останутся мозоли. Постепенно дело начало принимать дурной оборот. Вэй Ин держал в уме отметку, что им нельзя заходить слишком далеко, но Лань Ванцзи разгорался всё сильнее. Когда по телу начала блуждать пара сильных рук, Вэй Ин наконец пришёл в себя. Подавив ростки всепоглощающей чувственности, что разрастались буйным цветом, он с трудом оттолкнул Лань Чжаня от себя.

Дыхание его было сбивчивым, а колени тряслись, так что Вэй Усяню казалось, что он рухнет на землю, словно подкошенный.

– Всё хорошо, Лань Чжань, спасибо, ты можешь идти. Чары потеряли свою власть надо мной, твоя помощь больше не нужна.

Лань Ванцзи, глубоко дыша, смотрел на него крайне неоднозначным взглядом.

– Иди не оборачиваясь. Я постою тут и подожду, пока злая энергия полностью ослабнет. И, прошу тебя, Лань Чжань, никогда не упоминай об этом эпизоде. Я всё равно забуду его через полчаса, не хочу, чтобы в общении между нами была лишняя неловкость.

Лань Чжань отвернулся и послушно, словно овца, которую ведут на убой, пошёл прочь.

Вэй Усянь сел под деревом, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Губы горели огнём, а тело пылало, словно Старейшина Илина внезапно оказался под раскалённым солнцем пустыни. Через полчаса он нагнал Лань Ванцзи. В этот раз Хангуань-цзюнь не рубил мечом всё вокруг в бессильной ярости, а стоял у дерева и методично отколупливал кору, бросая кусочки под ноги.

У Вэй Ина защемило сердце от того, что ему предстояло сейчас сделать; впрочем, иного выхода не было.

– Лань Чжань! – воскликнул он со всей доступной беспечностью. – Как дела? Чего дерево мучаешь?

Лань Ванцзи обернулся, смерил его внимательным взглядом, а затем вернулся к своему занятию. Вэй Ин подскочил к нему и принялся помогать разделывать дерево, иногда лукаво поглядывая на мужчину.

– Лань Чжань, а ты когда-нибудь целовался?

– А ты как думаешь? – хмуро откликнулся тот.

– Пфф! Конечно, нет! У тебя такое лицо — кто тебя поцелует? Сам ты инициативу точно не проявишь!

– Откуда тебе знать, – процедил сквозь зубы Лань Ванцзи, немного поранившись острым куском коры, который никак не хотел отдираться.

– Ну, я такие вещи сразу вижу! У меня-то опыт большой, я давно закалён «в боях».

Лань Чжань бросил на собеседника мрачный взгляд и медленно пошёл прочь. У Вэй Ина снова болезненно сдавило в груди, но нужно было играть роль до конца. Учитывая, что он сам проявил инициативу для второго поцелуя, некоторые вещи нуждались в дополнительной корректировке.

– Я тут думал поймать одну демоницу, и она даже попалась в мои сети, но, кажется, ускользнула в последний момент... Глупая идея, я больше не буду так делать.

– Это правильно, – сказал Лань Ванцзи, чуть расслабившись.

– Чем я только думал? Ведь на мелодию флейты мог попасться человек, случайно проходивший мимо. А если бы это был мужчина? Меня никогда не привлекали мужчины, только попал бы в глупое положение.

Лань Ванцзи грубо оттолкнул Вэй Ина и ускорил шаг, чтобы быстрее от него отделаться. Вэй Усянь смотрел ему вслед, окутанный грустью, словно тёплым одеялом. А ведь Лань Чжаню ещё столько лет жить, думая, что Вэй Ин забавляется с девушками, словно на бесконечном конвейере, и никогда даже не посмотрит в его сторону... И этот поцелуй, главная драгоценность сердца Лан Ванцзи, был для Вэй Усяня ещё одним проходным эпизодом в череде бесконечных любовных авантюр...

Но что поделать, дело было сделано, долг был выполнен. Вэй Ин приложил максимум усилий, чтобы сгладить ошибку от попадания в неверный эпизод прошлого, и мог отправляться домой. Он надавил на красный камень браслета и выпал из реальности.

На этот раз путешествие было лёгким и плавным; Вэй Усянь чувствовал себя снежинкой, танцующей среди горных пиков, полностью отключившей разум и чувства.

Когда он очнулся в цзинши, то даже пожалел, что парение в невесомости закончилось. Цзэнь Муи уставился на него жадным взглядом:

– Нашёл?!

Вэй Усянь даже не сразу сообразил, к чему этот вопрос. Перед глазами стояла фигурка в белом, печально удаляющаяся в глубину леса.

– Н-нет, Цзэнь Муи... Я попал не совсем туда, куда планировал.

– Ничего страшного, молодой господин Лань, это бывает. Не у всех получается с первого раза, тут нужна тренировка.

– Я не... Я не наломал дров, пока был там?

– Нет, Лань Ванцзи, не бойся, всё прошло хорошо, – улыбнулся Цзэнь Муи. – Золотой куст внутри сферы не разросся, ты не нарушил ход истории. Передохни немного, попей чая, помедитируй, представляя нужное место. В следующий раз, у тебя обязательно получится.

Вэй Усянь так и сделал. Через полчаса он снова положил руку на Юйчжоу Чжи Цю, полный решимости попасть, куда надо.

Глава 7. Призраки прошлого вгоняют в расстройство

К счастью, на этот раз всё сработало. Вэй Ин открыл глаза и обнаружил себя в библиотеке, за переписыванием правил клана Гусу Лань. Неподалёку сидел Лань Ванцзи; с суровым, торжественным и скорбным видом он изучал какой-то толстенный трактат.

Некоторое время Вэй Усянь просто рассматривал будущего супруга, не отрываясь; он давно уже отвык видеть Лань Чжаня таким замкнутым, мрачноватым и немного ёршистым, и созерцание этого белоснежного дикобраза его чрезвычайно умиляло. Второй нефрит клана Лань прямо нарывался на то, чтобы учинить над ним розыгрыш! Но воля Старейшины Илина закалилась за годы проживания в Гусу, и он быстро обрёл контроль над шаловливой частью своей натуры.

– Что такое? – холодно спросил Лань Ванцзи, ощутив на мраморной коже обжигающий луч чужого взгляда.

Он поднял глаза и немного удивился. Прошло всего пару минут, но человека перед ним словно подменили. Вместо беспечного паренька, главным желанием которого было поддразнить правильного Лань Чжаня, перед ним сидел как будто взрослый, много повидавший на своём веку мужчина. Его глаза смотрели на Лань Ванцзи с умилением и толикой горькой ностальгии.

– Ничего, Лань Чжань, ничего, – пробормотал Вэй Усянь.

– Когда ты уже успел нарисовать между бровей бабочку? – недовольно уточнил Лань Ванцзи. – Тебе что, совсем нечем заняться?

Вэй Ин спохватился; точно, на его лбу должен был появиться узор бабочки, показывающий, что он не принадлежит этому пространству. Старейшина Илина инстинктивно прикрыл метку рукой, но было уже поздно.

– Да так, недавно во мне проснулся талант к рисованию, думаю нанести себе татуировку, вот и тренируюсь. Хочешь, тебе тоже нарисую что-нибудь?

– Ещё чего! – почти что рявкнул Лань Чжань. – У тебя мало дел? Почему правила не переписываешь?

– Любуюсь вторым молодым господином Ланем, – усмехнулся Вэй Ин и тут же прикусил язык. Не время для фривольностей.

От такого оскорбления лицо Лань Чжаня вытянулось, и белая фигурка мигом превратилась в каменную статую.

– Если будешь дерзить, – сурово сказал Второй нефрит клана Лань, – то пойдёшь переписывать правила по второму кругу.

А далее произошло то, чего Лань Ванцзи совсем не ожидал. Вэй Усянь с самым искренним и честным видом сказал:

– Хорошо.

– Что? – не поверил своим ушам Лань Чжань.

– Я заметил, что это занятие очень гармонизирует и умиротворяет, приводя в порядок мысли и дисциплинируя дух. Почерк у меня не такой красивый, как у тебя, так что мне нужно побольше тренироваться в каллиграфии.

На самом деле, Вэй Ин хотел отправить Лань Ванцзи куда подальше, чтобы быстро пробраться в хранилище с тайными книгами. Сейчас в библиотеке было очень мало людей, и Вэй Усянь уж постарался бы прошмыгнуть туда незамеченным.

– Мхм, – сказал Лань Ванцзи, поправляя налобную ленту.

– Да, Лань Чжань, можешь нагрузить меня работой и идти по своим делам, тебе не надо тратить время, чтобы сидеть со мной. Я перепишу всё от первого и последнего слова, клянусь. Приходи через три часа — сам убедишься.

Если всё получится, за это время Вэй Ин успеет найти нужную книгу, переписать "Укол снежинки" и отправиться восвояси. Правда, юной версии Вэй Усяня придётся пройти через жёсткую головомойку, ведь своей клятвы он не сдержит.

– Сомневаюсь, – холодно ответил Лань Ванцзи, вглядываясь в Вэй Ина внимательнее. – Нет, переписывай дальше.

Видимо, Лань Чжань разумно рассудил, что Вэй Усянь ищет новый способ учинить беспорядки, поэтому остался сидеть на месте. Вэй Ин тяжело вздохнул и принялся переписывать текст. Это занятие приводило в порядок рассеянные мысли; кроме того, ему сделалось невыносимо в присутствии Лань Чжаня.

Первая потребность увидеть пропавшего супруга уже была утолена, и теперь ему было невыносимо от необходимости постоянно сдерживаться и вести себя, как надо, чтобы не нарушить ход истории. Он всегда был раскован в обществе Лань Чжаня, а тут приходилось прокручивать в уме каждое предложение перед тем, как открыть рот. Чем подвергать себя таким мукам, лучше и вовсе молчать.

Минуты плавно сменяли друг друга, и образцовое поведение Вэй Усяня начало немного нервировать Лань Чжаня. Он то и дело поднимал на него взгляд, но, видя исключительное прилежание бывшего хулигана, снова возвращался к книге.

По расчётам Вэй Усяня, теперь ему оставалось лишь ждать ночи, поэтому он решил вести себя образцово, чтобы, не дай бог, его не подвергли какому-нибудь новому наказанию.

Лишь весёлый гам за окном в один миг разрушил хрустальную тишину этого пространства.

– Цзян-сюн! – раздался беззаботный голос, в котором Вэй Ин сразу опознал юного Не Хуайсана. – Посмотри, кого я нашёл! Это же длиннорогий жук!

– Рехнулся?! – завопил Цзэн Чэн. Видимо, любитель природы поднёс жука слишком близко, а может даже посадил его на руку будущего главы ордена Цзян. – Брось сейчас же!

– Но ведь он такой забавный...

– Это не длиннорогий жук! Это палочник! Если ты его напугаешь, он...

Раздался взрыв хохота. Видимо, палочник действительно испугался и от страха обрызгал своего любопытного хозяина защитной вонючей жидкостью.

У Вэй Ина стало тяжело на сердце.

Если он правильно помнил, Лань Чжань должен был отпустить его на волю примерно через три часа. Обычно Вэй Усянь присоединялся к друзьям, и у них оставалось немного свободного времени, чтобы подурачиться. Но голос Цзян Чэна разбудил в его душе какие-то странные чувства, в природе которых Вэй Ин совсем не хотел разбираться. Единственное, что он понимал с предельной чёткостью, так это то, что у него нет никаких моральных сил, чтобы идти туда и общаться с прежними версиями Цзян Чэна, Не Хуайсана, Цзинь Цзысюаня и всех остальных, веселиться и шутить, как ни в чём не бывало.

Вэй Усянь любил безобразничать и примерять разные маски, но, главным образом, по вдохновению, а сейчас его не было от слова совсем.

– С тобою всё хорошо? – прервал поток неспокойных чувств настороженный голос Лань Чжаня.

Вэй Ин выглядел чуть бледнее обычного; он грустно понурил голову, а рука с кистью вместо правил ордена сама собой выписывала милую мордашку кролика.

– Нет... – вздохнул Вэй Усянь и добавил с печальной улыбкой: – Лань Чжань, я, кажется, приболел. Можно я посижу в библиотеке до вечера? Тут так тихо и хорошо; если я пойду развлекаться со всеми, ещё больше заболею. Можешь идти по своим делам, не надо меня опекать.

– Что такое? – серьёзно спросил Лань Ванцзи.

– Да ничего... Просто немного лихорадит, вот и всё.

Лань Чжань захлопнул книгу, поднялся и подошёл к Вэй Ину. Уверенным, не допускающим никаких возражений движением он начал исследовать акупунктурные точки на теле Вэй Усяня. Но всё же он был пока слишком юн, чтобы выявить проблему. Он нахмурил брови и застыл в замешательстве, не зная, какой вердикт вынести.

– Потрогай лоб, – с нежной улыбкой сказал Вэй Усянь и чуть поддался вперёд. – Кажется, горячий.

Лань Ванцзи поднёс было руку, потом одёрнул и, будто сделав над собой усилие, всё же аккуратно коснулся лба Вэй Усяня. Юноша прильнул к белоснежной ладони, источавшей прохладу горного источника, да так и застыл, словно желая прилипнуть к ней навсегда.

– Действительно, немного горячий, – сказал Лань Чжань и тут же отвёл руку, зачем-то заводя её за спину.

– Ну вот. Я не хочу идти к друзьям, так что можно мне посидеть в библиотеке до вечера?

– Тебе нужно лечиться, – отрезал Лань Ванцзи.

– Лань Чжань! Это лишнее, правда. Я просто посижу в тишине и спокойствии и вечером буду как огурчик. Тебе не нужно хлопотать надо мною, оставь.

Второй нефрит клана Лань выглядел немного рассерженным; будь Вэй Усяню в самом деле пятнадцать лет, он бы решил, что Лань Чжань сердится, что его оторвали от дел, выдернули из увлекательной книги и заставили возиться с невовремя заболевшим хулагоном, который изводил его целыми днями.

Не слушая никаких возражений, Лань Ванцзи силком потащил его в небольшой домик, где обычно принимали больных. Сейчас там находился только один человек, крайне искусный лекарь Лань Юймин. Ощупав тело Вэй Усяня, мужчина пришёл в ужас.

– Ничего не понимаю, – только и продолжал бормотать он, в который раз нажимая на акупунктурные точки. – Тебя... тебя вообще не должно существовать на свете!

– Что это значит? – серьёзно спросил Лань Ванцзи.

– У молодого господина Вэя... Энергия течёт в обратном направлении!

– Как это? – поразился Лань Чжань.

– Хотел бы я знать! Это совершенно невозможно! Все меридианы работают не так, как должны, абсолютно все! И ладно бы энергия просто текла в обратную сторону, хотя и в этом нет ничего хорошего. Она... она несётся с какой-то нечеловеческой скоростью! Вместо плавного течения равнинной реки я наблюдаю мощь горного водопада! Таких вещей просто не бывает!!! При подобных повреждениях твоё тело должно было уже разорвать на части! Или бы ты превратился в какого-нибудь монстра, существо не людской породы... Как это возможно? Я немедленно созываю консилиум!

Чем больше говорил Лань Юймин, тем сильнее его спокойное лицо бледнело, а глаза округлялись. В конце своей речи он даже вцепился в волосы, не в силах осмыслить происходящее.

Вэй Ин подумал, что дело принимает дурной оборот. Того и гляди, его признают носителем какой-то странной болезни, инопланетным существом или нечистью, а такого в его юности ни разу не было. Не говоря уже о том, что его могли посадить под замок и замучить бесконечными медицинскими осмотрами.

– Не надо, уважаемый лекарь, не надо, – затараторил Вэй Усянь, схватив Лань Юймина за рукав. – По правде, со мной такое иногда случается, если переволнуюсь. Мне нужно просто полежать, попить чая, и всё пройдёт. Не надо консилиум, я впаду в стресс, если меня все будут щупать, и состояние моё ухудшится. Если вы дадите мне полежать в полном спокойствии, я оклемаюсь к завтрашнему утру, вот увидите.

"Чёртов Цзэнь Муи", – сердито думал Вэй Ин. – "Нельзя было сразу предупредить, что моё тело будет выкидывать такие фокусы? Хотя, может, он не знал..."

– Ты говоришь, это не в первый раз с тобою? – с сомнением уточнил Лань Юймин.

Вэй Усянь мог врать довольно убедительно, поэтому подробно расписал пару случаев из детства, когда из-за разного рода волнений его тело выдавало такие сбои. Всё это показалось Лань Юймину крайне странным; впрочем, по его представлениям, человек с таким течением ци умер бы перед ним в муках за десять минут, а не вёл бы милые беседы. Случай этот выходил за все возможные рамки, поэтому врачу ничего не оставалось, как полагаться на слова необычного больного.

– Хорошо, если ты так боишься врачей и уверен, что скоро поправишься, я не буду тебя мучить. Пойду пока в библиотеку, поищу похожие случаи. Но если к завтрашнему утру ничего не изменится, я всё же созову коллег, ты уж не обессудь.

Чёртовы Лани! При каждом удобном случае бегут в свою драгоценную библиотеку! Мёдом им там, что ли, намазано?

– Благодарю вас, наставник. Только, пожалуйста, не нужно переутомляться и засиживаться в библиотеке допоздна. Всё равно подобных историй вы не найдёте.

– Это уж не тебе решать, – улыбнулся Лань Юймин. – Не надо считать себя умнее врача с двадцатилетним опытом, молодой человек. За тобою нужно хорошенько присматривать. Я сейчас пошлю за Лань Айжэнь, она как раз учится у меня уходу за больными.

– Не надо, – внушительно сказал Лань Ванцзи. – Я сам за ним присмотрю.

– Разве тебе не нужно сейчас?..

– Нет. Это подождёт.

Перед уходом Лань Юймин дал Лань Чжаню подробные указания по уходу за больным. Вэй Усяню следовало ничего не есть и не пить, так как врач не был уверен, что еда при таком течении ци пойдёт ему на пользу. В крайнем случае, если Вэй Ин почувствует сильную жажду, его можно было поить водой, разводя в ней немного питательных веществ.

Лань Юймин достал свой янцинь и заколдовал его таким образом, чтобы инструмент бесконечно играл мелодию "Волшебный прибой", что успокаивала бурление энергии и нормализовывала её течение по меридианам. Он приказал Лань Чжаню внимательно следить за состоянием больного и каждые десять минут проверять его акупунктурные точки. При любой подозрительной тенденции нужно было сразу же бежать за Лань Юймином в библиотеку.

Эта мелодия и правда усмиряла неспокойный дух; качаясь на волнах ласкового прибоя, Вэй Усянь постепенно чувствовал, как тело расслабляется, а все лишние мысли испаряются из головы, точно вода из кипящего чайника. Как же хорошо...

Словно оголённый провод, обнажилась лишь одна мысль, сидевшая глубоко в душе; мысль, которую Вэй Ин всё это время пытался задавить и которая в лунных переливах прекрасного янциня явилась к нему сейчас во всём объёме.

Что если... что если попробовать всё изменить?

Цзэнь Муи говорил, что при изменении хода истории сфера треснет, и прошлое с настоящим смешаются и уничтожат друг друга во всеобщем хаосе. Тогда Вэй Усянь ничего не сказал, потому что думал, что хозяину Юйчжоу Чжи Цю должно быть виднее. Но вообще, Вэй Ину это высказывание показалось крайне сомнительным. С чего бы это прошлое и настоящее должны уничтожить друг друга? Не логичнее ли предположить, что прошлое полностью поглотит настоящее... и это было бы отлично, особенно если в этом прошлом всё стало бы идеально. Вэй Усянь думал, что орден Цзэнь Чэцяньцао только недавно создал сферу и не понимал до конца её принципы действия.

В том моменте, где находился сейчас Вэй Усянь, все были живы; ещё не вырезали "Пристань Лотоса", а клан Цишань Вэнь не начал уничтожать всё вокруг. Здесь была его шицзе... И у него, и у Цзян Чэна были в целости и сохранности золотые ядра. Не случилась беда с Вэнь Нином, а сам Вэй Усянь не успел превратиться в самого ненавидимого человека на свете..

Вэй Ин перевернулся на бок и начал ковырять стену.

Конечно, он обещал Цзэнь Муи действовать строго в рамках правил, но всё же.... На одной чаше весов — какие-то слова, а на другой — счастье всего мира.

Нет, он всё-таки дал слово!

Вэй Усянь мысленно отвесил себе оплеуху.

«С чего я решил, что смогу изменить всё к лучшему?» – подумал он. – «Я словно создан, чтобы нести в мир хаос. Не исключено, что, если я кинусь исправлять ситуацию, всё скатится в новую пропасть, ещё глубже прежней».

Одно дело, если бы на его месте очутился Лань Чжань. Такому человеку можно вверить судьбы мира: он всегда делает всё правильно, даже идеально, только один он и мог бы взвалить на свои плечи такой груз и донести его до конца.

Или вот Цзян Чэн. Его с детства растили как будущего главу ордена, поэтому он учился думать об интересах множества людей сразу и просчитывать какие-то вещи более стратегически, чем это делал беззаботный Вэй Усянь. Пожалуй, Цзян Чэн смог бы принять правильные решения.

Но сам он... Он уже пытался один раз совершить невозможное, и всем стало только хуже.

С такими мыслями Вэй Ин продолжал ковыряться в стене, пытаясь уговорить скорее ум, нежели сердце. В конце концов, сознание услужливо подкинуло хозяину парочку ценных идей. Во-первых, если он начнёт что-то менять в прошлом, то Цзинь Лин никогда не появится на свет. Даже если в этой реальности шицзе снова выйдет замуж за Его Величество Павлина, шанс того, что они зачнут именно А-Лина, будет один на миллион. Ведь для этого родителям надо будет заняться любовью в тот же день, час, минуту и даже секунду, что и в прошлом, вдобавок тем же самым способом, не отклоняясь ни на шаг.

Вэй Усянь уже успел привязаться к племяннику, и мир без этого заносчивого шалопая казался ему каким-то.... неполным и неправильным.

Кроме того, вдруг что-то пойдёт не так и пострадает Лань Чжань? То, что его супруг, вечно стремящийся туда, где хаос, дожил до своих лет целым и невредимым, можно считать большой удачей. Вдруг в результате изменения истории он был бы серьёзно ранен или даже погиб?

Две последние мысли лёгким перышком легли на весы, что застыли в равновесии, и чаша с решением вести себя правильно опустилась вниз. Нет, он всё сделает, как надо; только перепишет "Укол снежинки" и тут же отправится домой.

Глава 8. Старейшина Илина вспоминает преступные навыки

Перед самым отбоем к нему зашёл Лань Юймин и заново ощупал всё тело.

– Без изменений, – нахмурился он. – Странно. Я надеялся, что твоё состояние хотя бы немного стабилизируется.

– Утро вечера мудренее, уважаемый лекарь, – затараторил Вэй Ин. – Я посплю, и завтра вы меня не узнаете, это точно.

Доктор на миг застыл в дверях, немного колеблясь. То, что выписанное лечение не возымело совсем никакого эффекта, напрягло Лань Юймина. По хорошему, нужно было созвать консилиум прямо сейчас или провести всю ночь у постели больного. Но в последние дни на него навалилась куча дел, и он так устал... Кроме того, ему не очень хотелось предстать перед своими коллегами невеждой, честно признавшись, что он не понимает, как такие вещи вообще возможны под небом. А вот исцелить уникального больного, блеснуть удачно найденной диковинкой и ошеломить всех глубиной всех познаний — другое дело...

Завтра все его коллеги будут заняты в разное время дня, а часть вернётся в "Облачные Глубины" лишь под вечер. Днём у него будет время, чтобы ещё раз порыться в библиотеке и попытаться докопаться до истоков этого загадочного случая.

Поэтому, чуть поразмыслив, он сказал:

– Хорошо. Если я не пойму, как тебя лечить, созовём консилиум завтра после отбоя. А пока вот какое лекарство я разработал специально для тебя. В трактате "Об искажениях ци" приводился случай, когда энергия начала течь в обратном направлении по Меридиану трёх обогревателей, и скорость её описывалась как "сверхъестественная". Это длилось три часа, после чего человек остался инвалидом до конца дней своих. Старина Ло Жисян рекомендовал в таких случаях использовать смесь из толчёных морских ракушек, хуанци, женшеня, цветов жимолости, апельсиновых корок и засохшего помёта чайки. Я добавил туда ещё одну настойку, которой вылечил своего ученика, когда у него ослабла энергия в Меридиане управляющего сосуда. Пей раз в полчаса, и тебе станет лучше.

К ужасу Вэй Усяня, врач достал бутыль с чёрной жидкостью, что тут же наполнила комнату запахом помойки, где всё гниёт под полуденным солнцем.

– Второй молодой господин Лань, – ласково обратился доктор к Лань Чжаню, – пора отдохнуть, не надо перетруждаться. Я позову кого-нибудь из учеников.

Но Лань Ванцзи отказался покидать свой пост наотрез. Уже минуло девять вечера, и Вэй Ин ясно видел, что глаза бедного Лань Чжаня слипаются, и юноша борется с собой, чтобы не заснуть. Поэтому Лань Юймин заварил ему чай сорта "Мириады чёрных звёзд", такой крепкий, что наверняка мог поднять мёртвеца из могилы.

– Какая страсть к медицине, – растрогался Лань Юймин. – Я вижу, тебе нравится ухаживать за больными. Не хочешь ко мне в ученики?

Юный Лань Ванцзи покосился на Вэй Усяня, что всё это время с умилением наблюдал за попытками доктора прогнать его. Этот нахал того и гляди подумает, что он остаётся здесь вовсе не из-за любви к медицине...

– Можно рассмотреть этот вопрос, – спокойно сказал он, чуть поправив налобную ленту.

– Чудесно! – восхитился Лань Юймин. – Обсужу этот вопрос с твоим дядей.

Вот это было не очень хорошо. Что если после такого разговора Лань Ванцзи ступит на стезю медицины? Это было бы серьёзным нарушением хода истории. Кроме того, информация о странностях течения энергии Вэй Усяня тоже может вылезти боком.

– Наставник! – воскликнул Вэй Ин. – Давайте вы немного отложите этот разговор. Я такой ужасный пациент, что Лань Чжань поклянётся держаться подальше от медицины после одного дня ухода за мною. И ещё, уважаемый лекарь, очень вас прошу никому не рассказывать о моей болезни. Другие ученики решат, что я какой-то прокажённый, и начнут меня травить.

– Вас попробуй ещё затравить, молодой господин Вэй, – рассмеялся Лань Юймин. – Вы и сами кого хотите затравите. Хорошо, хорошо, я не склонен выбалтывать врачебные тайны.

Лишь когда доктор покинул медицинский флигель, Вэй Усянь смог выдохнуть. Чем дольше этот Лань Юймин оставался в комнате, тем больше бед он приносил!

– Лань Чжань, а, Лань Чжань, – лукаво спросил Вэй Ин, чьи глаза довольно блестели, – что, нравится сидеть тут со мною?

– Ещё чего вздумал, – недовольно буркнул Лань Ванцзи. – Просто дядя сказал мне приглядывать за тобою.

Вэй Усянь планировал пойти грабить библиотеку примерно в полночь. Однако в этот день всё шло наперекосяк; Лань Чжань выпил очень много бодрящего чая и совершенно не собирался засыпать. Зато он исправно поил больного отвратительной жидкостью раз в полчаса, строго по расписанию.

От горечи этого пойла глаза Вэй Ина вылезали из орбит, и ему хотелось материться на все "Облачные Глубины". Если бы Лань Юймин не запретил кормить пациента, его уже стошнило бы прямо на белоснежные сапоги Лань Ванцзи.

Первый раз Вэй Усянь ещё худо-бедно пережил, но через полчаса Лань Чжань снова подошёл к нему, преисполненный намерения повторить экзекуцию.

Вэй Ин тут же сделал вид, что заснул; Лань Ванцзи пробовал сначала разбудить его, потом понял, что юноша притворяется, и начал разжимать его рот силой. Вэй Усянь укусил свою сиделку за палец и тут же отскочил в другой конец комнаты.

– Лань Чжань! – возмутился он. – Хватит меня мучить!

– Ты должен пить лекарство, чтобы поправиться, – внушительно сказал Лань Ванцзи.

"Чёртов Цзэнь Муи, чтоб его демоны пожрали!" – выругался про себя Вэй Ин. – "Сам сидит себе спокойно в цзинши и ест еду, которую мне приносит Лань Сычжуй, а мне тут глотай всякую дрянь!".

– От этой гадости мне становится только хуже, – нагло заявил Вэй Усянь, скрестив руки на груди. – Сдается мне, этот ваш Лань Юймин не очень разбирается в медицине.

Лань Ванцзи сделал неожиданный выпад; так как в целом Вэй Ин был расслаблен в его обществе и не ожидал какой-то подлости, этот юнец смог быстро его скрутить.

Теперь Вэй Усянь лежал, привязанный в кровати — почти как пару месяцев назад, только теперь с другими целями...

Заветный поход в библиотеку ставился под угрозу с каждым уходящим часом!

Лань Ванцзи силой влил в глотку Вэй Ина новую порцию лекарства, так что главный злодей мира совершенствующихся вообще пожалел, что родился на свет. Чтобы пресечь дальнейшие вопли, Лань Чжань принялся накладывать на строптивого пациента заклинание молчания. В тишине прошло полчаса, и настала пора пить вторую порцию зелья. Лань Ванцзи был тут как тут; стоило губам Вэй Ина разлепиться, он с силой схватил его челюсть и влил в горло вонючую жидкость. Вэй Усяню оставалось лишь молиться, чтобы это всё быстрее закончилось, да мысленно причитать о своей горькой судьбе.

– Так надо, – сказал Лань Чжань, когда его подопечный выпил всё до последней капли. В голосе его промелькнул отблеск нежной заботы. – Потерпи немного.

Вэй Ин решил вести себя тихо — по крайней мере, Лань Ванцзи перестанет применять заклинание молчания. А если Лань Чжань будет сидеть спокойно, без необходимости драться с непослушным пациентом, то быстрее заснёт.

Через полчаса, неумолимый, словно рок, Второй нефрит клана Лань приблизился к нему с бутылкой худшего пойла на свете.

– Лань Чжань, – бормотал Вэй Ин, – ты просто злой ночной дух, что явился меня мучить, настоящий садист. Лучше сыграй мне что-нибудь успокаивающее вместо этой вонючей коробки.

Мелодия "Волшебный прибой", что безостановочно играл зачарованный янцинь, поначалу нравилась Вэй Усяню, но под конец дня ему хотелось раздолбать инструмент на множество частей, чтобы он никогда не издал ни одной ноты.

– Я не буду идти против указаний мастера, – серьёзно сказал Лань Ванцзи. – Если он считает, что именно эта мелодия тебе нужна, значит, будет играть только она.

Проклятье! Итак, он был привязан к кровати, отдан во власть Лань Чжаня, который совершенно не собирался засыпать. Если не убраться из этой реальности до завтрашнего вечера, Вэй Усянь попадёт на консилиум, где главные лекари клана Лань убедятся, что энергия во всех его каналах течёт в обратном направлении, да ещё и с дикой скоростью, а Вэй Ин в таком состоянии почему-то совершенно спокойно разгуливает по земле.

Катастрофа!

– Лань Чжань, – ласково промурчал Вэй Усянь. – Ты прав. Я веду себя неблагоразумно. Надо слушаться врачей. Я буду паинькой, честное слово. Можешь почитать мне книжку? Чтение вслух меня успокаивает.

Лань Ванцзи лишь коротко кивнул и отправился в соседнюю комнату флигеля, где как раз хранились книги для скучающих пациентов. Вэй Усянь попросил положить одну ему на кровать, а вторую заставил читать Лань Чжаня вслух. Тот углубился в чтение и не заметил, как его непослушный пациент аккуратно освободил руки, тихо вырвал из своей книжки клочок бумаги, открепил от тела самопишущую кисть и худо-бедно начертил талисман.

Когда минуло полчаса, Лань Ванцзи приблизился к Вэй Ину с бутылкой лекарства. Юноша послушно открыл рот и, не теряя ни минуты, налепил бумажку на плечо Лань Чжаня. Тот тут же свалился на кровать, парализованный глубоким сном.

– Прости, Лань Чжань, у меня не было выбора, – пробормотал Вэй Усянь.

Он аккуратно положил будущего супруга на спину, поправил его одежды и привёл в порядок налобную ленту. Дыхание Лань Ванцзи было ровным, а лицо овевала детская невинность, будто то был младенец, видящий сладкие сны. Вэй Ин не мог удержаться, чтобы не поцеловать мягкие, словно спелые вишни, губы, а затем поспешно направился в библиотеку.

Свежий ночной воздух вмиг взбодрил и прогнал подступавшую сонливость. К счастью, за два года Вэй Усянь изучил Облачные Глубины вдоль и поперёк, а последние недели и вовсе носился там по ночам, словно табун жеребцов. Он знал, как пройти в нужное место так, чтобы никто не увидел даже краешка его тени.

Не прошло и двадцати минут, как Вэй Ин оказался в нужном зале. Он быстро нашёл мат, прикрывавший панель, под которой была дверь в тайную комнату. Ещё в медицинском флигеле он украл пару свечей, чтобы исследовать запретное хранилище, и времени у него было предостаточно. Осталось лишь открыть вход.

Вэй Усянь произнёс заклинание, которое охраняло секретную секцию в настоящем, но оно не сработало.

Дверь осталась такой же равнодушно-безмолвной.

"Без паники", – подумал Вэй Ин. – "Не пройдёт и пяти минут, как ты будешь вынуждена мне открыться, дорогая дверь".

Он изучил множество техник клана Лань и примерно понимал, в какую сторону идут мысли старейшин.

Вторая, третья, четвёртая попытка провалились... А вот десятая — сработала!

По телу Вэй Усяня прошла нервная дрожь, и ему почудилось, что он сейчас разлетится на тысячу бабочек, захваченный огромной волной облегчения. Он вернул контроль над своими чувствами и начал аккуратно спускаться по лестнице. Времени у него было... до пяти утра, если не больше! Он может вернуться в настоящее в тот самый момент, когда кто-то появится в секретном хранилище, а туда ведь люди могут не захаживать неделями. Конечно, клан Лань будет озабочен пропажей юного ученика, однако вряд ли хоть один здравомыслящий человек на этом свете решит искать Вэй Усяня в библиотеке.

Вэй Ин очень тщательно перерыл все книги в запретной секции, пролистал каждый фолиант, затем пошёл по второму кругу, по третьему...

Но "Озера малахитового блеска" нигде не было.

Вэй Усянь подумал, что разум его повредился из-за гадкого лекарства, бесконечного "Волшебного прибоя" и желания спать. Он изучил все книги в секретной комнате в четвёртый и даже в пятый раз — безрезультатно. Не особо веря в успех, юноша поднялся в основную часть библиотеки — ни одного намёка на "Укол снежинки".

Да как так-то?! Что же ему делать? Как теперь бороться с эпидемией?

Цзэнь Муи сказал ему, что сборник хранился в секретной секции и сгорел вместе с Облачными Глубинами, а "Укол снежинки" был слишком сложной мелодией, которую не смогли восстановить целиком.

Могло ли быть так, что ещё до начала его обучения сборник был похищен?.. Или же его никогда не было в Гусу?

По Облачным Глубинам пронёсся настойчивый гул колокола, показывающий, что пришло время вставать. Вэй Усянь поспешил назад. Когда он вбежал в домик для больных, то увидел всё того же Лань Ванцзи, крепко спящего под властью талисмана. Вэй Ин стащил его с кровати, вернул на прежнее место и аккуратно прислонил к стене, точно юноша устал и задремал.

Вэй Усянь быстро сорвал талисман и тут же плюхнулся на кровать. Ему оставалось наблюдать, как Лань Чжань медленно приходит в себя, глупо моргая глазами и пытаясь собрать осколки разрозненных мыслей воедино. Услышав шум за окном, юноша чуть не подпрыгнул от испуга.

– Да, Второй нефрит клана Лань немного проспал, – с лукавой улыбкой сказал Вэй Ин. – Что, такое с тобой впервые? Со мной всё случается в первый раз... Не вини себя. Просто я так тебя измучил, что ты упал без задних ног.

Послышался небольшой шум, и на пороге показался Лань Юймин.

– Как там наш пациент? – спросил он, радостно потирая руки, словно пришёл собирать яйца в курятник.

Он тщательно осмотрел Вэй Ина и опять не увидел ни малейшего намёка на улучшение.

– Да уж, – вздохнул врач, и лицо его потемнело. – Видимо, придётся всё же созывать консилиум. Не бойся, Вэй Усянь, мы не будем подвергать тебя всяким жутким экзекуциям, просто обсудим, как так получается, что ты до сих пор жив... Лань Ванцзи, иди завтракать. Я пришлю другого ученика тебе на смену.

– В этом нет необходимости, – заупрямился Лань Чжань.

– Ты пропустишь занятия!

– Я всё наверстаю.

– Откуда такое желание находиться рядом с молодым господином Вэем дни и ночи напролёт? – спросил врач, чуть усмехнувшись.

По безмятежному, словно гладь горного озера, лицу Лань Ванцзи пронеслась тень гнева, точно ему нанесли самое страшное оскорбление из всех возможных.

– Мой дядя, – ледяным тоном ответил он, – поручил мне присматривать за Вэй Усянем и следить за тем, чтобы он тщательно переписывал правила ордена. Я должен убедиться, что он не симулирует болезнь. Мне нужно, чтобы он побыстрее поправился и переписал всё, что требуется, только тогда я смогу освободиться.

– Да-да, наставник, – охотно вклинился в разговор Вэй Ин. – Лань Чжань терпеть меня не может, вы думаете, он тут по доброй воле? Да он страдает пуще меня.

– Юный тюремщик, что за наклонности, – едва слышно пробормотал Лань Юймин. – Хорошо, оставайся тут, если это наказ Лань Цижэня. Я попрошу кого-нибудь из учеников принести тебе завтрак.

Он настроил янцинь, чтобы тот играл другую мелодию, "Распускающаяся роза", и вручил Лань Ванцзи новую настойку, тёмно-зелёного цвета, которая и на вкус и на запах была получше.

Пить её предписывалось через час после пробуждения, другой пищи больному по-прежнему не полагалось. Единственное, о чём мечтал сейчас Вэй Усянь, так это о большой жареной курице. В животе нещадно урчало, и мысль о том, что ему придётся валяться тут до вечера, наводила на него лютую тоску.

– Лань Чжань... – несчастным голосом прошептал он.

Ему нужно убраться из Облачных Глубин до девяти вечера, чтобы не нарваться на консилиум, а Вэй Ин и представить не мог, как искать "Озеро малахитового блеска". Самым разумным было вернуться лет на пять назад и снова навестить Гусу. Вдруг в то время сборник был на месте? Но ведь тогда ему самому было всего десять! Можно ли было уговорить дядю Цзяна съездить вместе с ним в Облачные Глубины или отправить Вэй Усяня туда в одиночку? Очень сомнительно. Да и что он мог в теле десятилетного ребёнка? И даже если бы ему было четырнадцать... это слишком серьёзное отступление от хода истории. Неизвестно, как сложились бы события, попади он в Гусу при других обстоятельствах.

Вэй Усянь и так наворотил дел со своими неправильными меридианами, как бы сфера не начала расползаться по швам.

– Лань Чжань... – снова застонал Вэй Ин. Он так привык, что Лань Ванцзи может решить любую проблему; и вот тут, на кушетке в ставшей ненавистной уже комнатушке, он непроизвольно звал Лань Чжаня на помощь, словно больной ребёнок — мать с лекарствами на все случаи жизни.

Лань Ванцзи с невозмутимым видом читал книгу, в которую погрузился ещё вчера. Услышав, что Вэй Ину как будто стало хуже, он подошёл и аккуратно приложил руку к горячему лбу. От этого освежающего прикосновения Вэй Усянь весь встрепенулся и вцепился в запястье будущего супруга мёртвой хваткой.

– Лань Чжань, – бормотал он. – Не уходи, посиди со мной.

Ладонь Лань Ванцзи как будто обладала исцеляющим эффектом, вливая волны умиротворяющей энергии, и внутренняя лихорадка, пожиравшая Вэй Ина, пошла на спад. Второй нефрит клана Лань послушно уселся возле больного, не спуская с него внимательного, наполненного заботой взгляда.

– Лань Чжань... – протяжно застонал Вэй Усянь. – Помоги мне.

– Что такое? – спокойно уточнил тот.

Вэй Усянь впервые поднял на будущего мужа свои покрасневшие от недосыпа, немного воспалённые глаза, и заглянул в самую душу Лань Ванцзи. Эти светлые очи напоминали два бездонных озера, где могла утонуть любая печаль.

– Лань Чжань... Хотя ты всегда бранил меня, я знаю, ты не носишь в сердце своём злых намерений. Ты — благородный муж, и готов прийти на помощь ближнему, который очутился в беде. Так ведь?

– Что нужно делать? – спросил Лань Ванцзи, словно такая речь, полная отчаяния и страсти, его нисколько не удивила.

– Ты готов поверить мне? Поверить, не задавая вопросов и не ставя под сомнение мои слова? Поверить — и сделать всё, чтобы помочь мне?

Лань Ванцзи некоторое время молчал. По лицу его было невозможно понять, о чём он думает. Когда он ответил "да", в его голосе не прозвучало ни капли колебаний.

– Спасибо, Лань Чжань, я знал... – пробормотал Вэй Ин, прижимаясь к прохладной ладони ещё сильнее, словно желая впечататься в неё навеки. – Лань Чжань, что если бы я сказал тебе, что в твоём ордене известна одна мелодия, которая мне очень нужна? Не спрашивай, зачем, я не смогу тебе честно ответить... Представь, что эта мелодия может спасти мне жизнь, а также жизни ещё многих людей. Лань Чжань, ты можешь добыть её для меня?

– Что за мелодия? – степенно спросил Лань Ванцзи, будто его попросили принести яйцо на завтрак, не более.

– "Укол снежинки" из сборника "Озеро малахитового блеска". Она должна храниться в запретной секции библиотеки, но её там нет.

– В запретной секции? – уточнил законопослушный Лань Чжань, и глаза его округлились.

– Да... Если я не раздобуду эту мелодию до начала консилиума, это будет катастрофа, Лань Чжань, поверь мне.

Они просидели некоторое время в абсолютной тишине.

– И что... мне нужно делать? – спросил Лань Ванцзи.

Юное лицо было полно решимости, но голос предательски дрогнул.

– Спасибо, Лань Чжань, я знал, что ты всегда выручишь меня в беде, – пробормотал Вэй Усянь, с трудом сдержав импульс поцеловать эту мраморную руку. – Идти в библиотеку бесполезно, я там искал. Можешь узнать это у кого-нибудь из старших? Только очень аккуратно. Они не должны ничего заподозрить.

Лань Ванцзи тяжело вздохнул.

– Хорошо, – сказал он некоторое время спустя. – Только сиди тут и пей лекарство. Я попрошу кого-нибудь присмотреть за тобой.

– Спасибо, – размяк, словно желе, благодарный Вэй Ин, начав улыбаться до ушей. – Только не надо никого присылать, я буду паинькой, честное слово.

Лань Ванцзи встал и намеревался уходить, но застыл в дверях, словно его держала какая-то невидимая цепь.

– Ты... Это поможет тебе поправиться?

– Да, – медленно сказал Вэй Усянь, растекаясь по кровати и с удовольствием потягиваясь. – Я сразу же выздоровею, и мы вернёмся к переписыванию правил ордена Лань, самому скучному занятию в мире.

– Ладно, – суховато кивнул Лань Чжань и тут же вышел.

Вэй Усяню сделалось не очень комфортно. Он лежал, глядел в потолок и думал об одном эпизоде из прошлого.

Это было на четвёртый день после того, как Лань Ванцзи привёл Вэй Усяня в Облачные Глубины, и они поселились здесь окончательно. В тот вечер еда на ужин была особенно невкусной; даже Лань Чжань с трудом разжевал салат из резиновых водорослей, а Старейшина Илина, взращённый кланом Юньмэн Цзян, и вовсе решил, что лучше умрёт от голода, чем запихнёт в себя лишнюю порцию.

Разумеется, после ужина Лань Чжань тут же отправился в Цайи и принёс своему супругу нормальной еды. Тот уснул вполне довольный собой и жизнью; проснулся Вэй Ин ночью от чрезвычайно динамичного сна, где он сначала плавал в огненном море, а потом падал со скалы. Земля была уже близко, как он дёрнул ногой, встрепенулся всем телом и открыл глаза.

Над ним возвышался Лань Ванцзи, который сидел на кровати и почитывал свитки, силясь разогнать бессонницу. В лунном свете его суровое лицо казалось торжественно-печальным.

– Лань Чжань! Чего грустный такой? Позвольте мне развеселить вас, уважаемый Второй нефрит клана Лань.

Они с полным самозабвением предались плотским утехам. После, Вэй Ин начал тихонько засыпать, лёжа в объятиях Лань Ванцзи. Внезапно он чихнул, очнулся и увидел над собой задумчивое лицо супруга. Тот смотрел на Вэй Ина, словно на прекрасную ночную бабочку, которая по ошибке залетела в его дом, привлечённая ярким сиянием света, и может растаять в любой момент, оставив его скромное жилище пустовать.

– Опять не спишь? – пробормотал Вэй Усянь. – Лань Чжань, у меня больше сил нет, давай уже завтра. Пойдёт?

Лань Ванцзи не ответил. Ничто, казалось, не могло выдернуть его из задумчивости.

– Почему ты со мной? – внезапно спросил Лань Ванцзи.

От удивления Вэй Усянь чуть не свалился с кровати. В голове прокручивались десятки вариантов ответа, и он растерянно уставился на супруга.

– Я же такой... скучный.

– Кто тебе такое сказал? – возмутился Вэй Ин.

– Ты, – серьёзно сказал Лань Чжань, автоматически поправляя налобную ленту, которой сейчас не было на голове. Чуть помолчав, он добавил: – И не раз.

Вэй Усянь понял, в чём дело. Кажется, Лань Ванцзи до сих пор не мог поверить, что в его руки свалился этот драгоценный плод. Он боялся, что Вэй Ину просто взбрело в голову попробовать новый опыт, поразвлекаться, живя в непривычном для себя месте. Но любые развлечения со временем надоедают, и тогда человек отправляется искать острые ощущения в других местах.

– Лань Чжань! – рассмеялся Старейшина Илина. – Какой же ты глупый! Да зачем мне нескучный муж? Это же так прекрасно! Скажи, какой мне толк подшучивать над тем, кто и сам может себя веселить? В чём интерес взаимодействия с человеком, который сразу откликается на мои проказы? Нет, тут нужно с-о-п-р-о-т-и-в-л-е-н-и-е материала — это самое интересное! Пожалуйста, оставайся таким же чопорным, серьёзным и скучным как можно дольше, именно это мне в тебе и нравится.

Лань Ванцзи, кажется, немного расслабился, и бессонница перестала мучать его той ночью.

Кульминация в мелодии "Распускающаяся роза" выдернула Вэй Усяня из воспоминаний. Нет, он не должен подшучивать на Лань Ванцзи. По крайней мере — в течение того дня, что ему ещё остался в прошлом.

Глава 9. Смотрины в доме для медитаций

Лань Чжаня не было весь день, так что Вэй Усянь уже смирился с тем, что миссия его провалена. Он собирался за полчаса до отбоя нажать на красный камень браслета, чтобы вернуться к Цзэн Муи и обсудить, что делать дальше.

К счастью, этого не понадобилось; в семь вечера к нему пришёл Лань Ванцзи, выглядевший довольно уставшим и потерянным.

– Лань Чжань, – тут же вскочил на ноги заскучавший Вэй Ин, едва удержавшись, чтобы не задушить будущего мужа в объятиях, – ты раздобыл её?!

– Не совсем, – сказал тот, поправив налобную ленту. Лань Ванцзи походил на юного степенного гусёнка, на которого в один день свалилось очень много ответственности. – Всё сложно.

– Что значит "не совсем"? – едва не завопил Вэй Усянь, от всей души желая потрясти Лань Чжаня за плечи, чтобы тот быстрее всё вывалил. – Что значит "всё сложно"? Мелодия либо есть, либо её нет! Так есть она у тебя?!

Лань Чжань тяжело вздохнул, не зная, как приступить к сути дела.

– Я зашёл на всякий случай в библиотеку и всё перепроверил — действительно, "Озера малахитового блеска" там нет.

– Конечно, нет! Я же не слепой! Эх, Лань Чжань, зачем ты терял время...

Завидев насупившееся лицо Лань Ванцзи, Вэй Ин тут же спохватился и сказал очень мягким голосом:

– Прости, Лань Чжань, сегодня я очень нетерпелив. Я действительно ценю всё, что ты делаешь для меня... И что было дальше? Ты спросил дядю, куда делся этот проклятый сборник?

– Как я спрошу его об этом? – воззрился на юношу Лань Ванцзи с крайним недоумением. – Скажу, что зашёл в секретную секцию библиотеки и не нашёл того, что искал? Про эту комнату ученикам даже знать не положено.

Вэй Ин от досады чуть не хлопнул себя по лбу. А ведь точно.

– И что было дальше? Ты пошёл к брату?

– Да. Он сказал, что постарается найти кого-то, кто знает эту мелодию.

– И как?! – чуть не подпрыгнул на месте Вэй Усянь. – Нашёл?

– Да.

– Прекрасно! Чудесный, милый мой Лань Чжань, дай я...

"Дай я тебе расцелую" — хотел он сказать, но вовремя прикусил язык.

– ... дай я расспрошу этого мудрого человека. Кто это?

Лань Чжань немного помолчал и зачем-то снова поправил идеально повязанную ленту.

– Отец.

Сердце Вэй Ина пропустило удар, и юноша на миг забыл, как дышать. Все мысли выветрились в один момент, а тело словно током пробило.

– Хмм... понятно. И что?.. Ты попросил его записать "Укол снежинки" для тебя?

– Ему нужно точно знать, для кого это и зачем. Он поговорит с тобой и решит, рассказывать тебе про мелодию или нет.

Вэй Ин с облегчением выдохнул. Уж Цинхэн-цзюня он как-нибудь да уболтает.

Это было время ужина, и Облачные Глубины опустели. Лань Ванцзи и Вэй Усянь без особых приключений добрались до глухого уголка на окраине клана. Здесь, стоя перед аккуратным домиком в фиолетовом океане горечавки, Вэй Ин почувствовал, как его начинает бить мандраж. Его сердце ёкнуло ещё тогда, когда они проходили мимо дома покойной матери Лань Чжаня, и он впервые осознал, с кем ему предстоит познакомиться.

Всё-таки это был его покойный свёкр... Хотя Вэй Усянь понимал, что видит этого мужчину в первый и последний раз, так что он не будет влиять на их отношения с Лань Чжанем, ему всё же захотелось произвести хорошее впечатление, и юноша начал немного нервничать, словно перед экзаменом.

Лань Ванцзи также застыл перед домиком в некоторой нерешительности, думая о чём-то своём. Вэй Ин не стал его ни о чём расспрашивать и подгонять, понимая всю щекотливость ситуации. Всё-таки правда о прошлом родителей Лань Чжаня была тщательно охраняемой тайной, и, учитывая все обстоятельства, юноша мог чувствовать некоторый стыд и неловкость.

Вэй Усяню захотелось взять будущего супруга за руку, чтобы поддержать, но вместо этого он осторожно потянул его за рукав.

– Лань Чжань, – мягко сказал он, – твой отец, наверное, очень начитанный и умный человек? Я слышал, он много времени проводит в уединённой медитации. Это прекрасно; наверное, длительные практики сильно сказываются на его духовном росте и способностях. Ордену Гусу Лань очень повезло иметь такого главу! Практические дела решать — это не самое главное, с этим любой справится, – Вэй Усянь хотел прибавить "даже такой, как твой дядя", но решил не упоминать старика всуе. – Я думаю, блестящее будущее ждёт тот клан, чей глава является носителем истинного духа, стратегического видения и обширных познаний!

– Да, – ответил Лань Ванцзи, делаясь немного спокойнее. – Отец много читает и музицирует.

"Чем ему ещё заниматься" добавил Лань Чжань очень тихо, чтобы Вэй Ин не слышал.

– Земные заботы не должны отвлекать Цинхэн-цзюня от духовных практик, – важно кивнул Вэй Усянь. – Если бы моё дело не было таким важным, я бы ни за что не попросил двух Нефритов клана Лань хлопотать об аудиенции, ты уж прости за беспокойство, Лань Чжань.

– Он может иногда говорить странные вещи, – с трудом вымолвил Лань Ванцзи. – Не обращай внимания.

– Это не странности, Лань Чжань, это проявления большого интеллекта! – принялся заверять его Вэй Ин.

Вечно стоять под дверями было, конечно, невозможно. Лань Ванцзи сделал решительный шаг вперёд, и вскоре Вэй Усянь очутился внутри миловидного домика.

Здесь и правда было очень много книг и разных музыкальных инструментов. Гостей встретила приятная и ненавязчивая мелодия, исходящая от очень странного инструмента, который Вэй Ин видел в первый раз в жизни. Он напоминал счёты суаньпань, используемые по принципу гуциня. Струны издавали мягкий приятный звук, а камушки на них взрывались громкими весёлыми вибрациями. Помещено всё это роскошество было внутрь статуэтки крокодила из красивого белого камня.

Человек, игравший на необычном инструменте, неторопливо перебирал струны и не обратил на гостей никакого внимания. Он лишь быстро кивнул пришедшим, доиграл мелодию и лишь тогда поднял лицо.

Глаза Цинхэн-цзюня были точь-в-точь, как у Лань Чжаня. В чертах его лица сквозило определённое сходство и со старшим, и с младшим сыновьями, но всё же Лань Ванцзи перенял от него гораздо больше. Вэй Ин подумал, что Лань Сичэнь, видимо, пошёл больше в мать.

Хозяин домика положил руки на струны, и вибрации окончательно притихли.

– Я редко принимаю гостей, – спокойно сказал он. – Прошу простить, если вам будет у меня некомфортно.

– Что вы, что вы, – пробормотал Вэй Усянь. – Это такая честь для меня, такая честь, ни к чему разводить церемонии...

Цинхэн-цзюнь располагался на бамбуковой циновке, а больше в этом помещении не было на что присесть. Лань Чжань вышел в соседнюю комнату и вернулся с двумя красными подушками, на которые гости и опустились. Хозяин дома и не подумал предлагать чая или чего-нибудь такого, но Вэй Ину, конечно, было всё равно. Все его мысли занимал лишь вопрос о том, как правильно вести себя в обществе отца Лань Чжаня.

– А-Хуань сказал, что вы из Юньмэна, молодой господин Цзян?

Вэй Усянь редко чувствовал смущение перед лицом вышестоящих, но сейчас он действительно робел и не мог произнести ни слова. Лань Чжань скользнул по нему немного озадаченным взглядом.

– Вэй, – поправил отца Лань Ванцзи.

– Не важно, Лань Чжань, какая разница, – жарко зашептал Вэй Ин, и язык его внезапно развязался. – Да, глава ордена Лань, я из Юньмэна. Дядя Цзян... Цзян Фэнмянь и Юй Цзыань приютили меня в девять лет, я рос вместе с их детьми, Цзян Чэном и Цзян Яньли.

Светлые глаза Цинхэн-цзюня были обращены глубоко внутрь. Даже обращаясь к Вэй Усяню, он смотрел как будто не на него, а исследовал глубины собственного внутреннего мира.

Для Вэй Ина проводить круглые сутки взаперти в одиночестве представлялось чем-то вроде жесточайшей пытки, похлеще любой порки. Поэтому он ожидал увидеть унылого и измученного страдальца. Однако отец Лань Чжаня выглядел гармонично и производил впечатление человека, вполне довольного жизнью.

– Это хорошо, – сказал Цинхэн-цзюнь. – У главы ордена Цзян благородное сердце.

Он снова вернулся к игре на странном инструменте, опустив голову и аккуратно следя за тем, чтобы звук от камушков не был слишком громким.

– Это действительно так, – кивнул Вэй Усянь.

Мелодия, что выходила из-под изящных тонких пальцев, навевала прохладу морского бриза, долгожданную свежесть после изнурительного странствия по каменным улицам, пожранным жарой.

С ничуть не изменившимся голосом, точно разговаривая о будничных вещах, он внезапно сказал:

– Вэй Усянь... Да, я кажется что-то такое слышал. Цзян Фэнмянь всю жизнь любил вашу мать, так ведь? Это неудивительно, она была прекрасной женщиной, прекрасной и весёлой. Нам бы такая в клан не помешала. Она однажды обрезала брату бороду, а без бороды ему куда лучше. Как минимум, у неё есть чувство стиля. Ваша матушка в хорошем здравии?

Хотя Цинхэн-цзюнь казался на первый взгляд отшельником, что созерцает мир, сидя на пушистом облаке, его осведомлённость в разного рода сомнительных сплетнях не могла не поражать!

– Отец... – с тихой досадой произнёс Лань Ванцзи.

Вэй Ин лишился дара речи. Видимо, после длительных лет добровольного заключения у Цинхэн-цзюня немного поехала крыша. Или он же он забыл о правилах приличия в обществе... А может, просто перестал придавать им значение.

– Н-не совсем, – растерянно ответил Вэй Усянь.

– А, точно, она мертва. Примите мои соболезнования, молодой господин Вэй. Какая ужасная потеря.

– Да ничего страшного... Это было так давно.

– Давно? Как быстро время летит.

Цинхэн-цзюнь снова погрузился в чудеса своего инструмента. В этот раз он больше налегал на камушки, а не на струны, и мелодия стала динамичнее и веселее.

– Возвращаясь к цели нашего визита, – тихонько кашлянул Лань Ванцзи, однако отец не дал ему закончить. Он внезапно поднял голову и заглянул в самое сердце Вэй Усяня, а глаза его вдруг стали проницательными:

– Вы же похожи на свою мать? Мне кажется, похожи. Это хорошо. Почему бы вам не сочетаться браком с кем-нибудь из клана Лань?

– Отец... – только и мог прохрипеть Ванцзи.

– Не перебивай меня! Вам понравилась какая-нибудь девушка из нашего клана, молодой господин Вэй?

– Не совсем, – ответил будущий Старейшина Илина с лукавым блеском в глазах, аккуратно склонив голову на бок.

Здесь он заступал на территорию Игры, и впервые почувствовал себя в своей тарелке. Лань Ванцзи же медленно начинал багроветь; Вэй Усянь чувствовал, что его будущий супруг нагревается, словно закрытый паровой котёл, вот-вот готовый лопнуть.

– Значит, вам понравился какой-то юноша? Все люди из клана Лань чрезвычайно привлекательны, они влюбляют в себя с первого взгляда. Не может же ваше сердце остаться нетронутым в таком рассаднике красоты.

– Отец!

– Так сложно бывает прочитать своё сердце, – улыбнулся Вэй Усянь. – Человек не всегда знает, чего он хочет на самом деле. А если бы и так?.. Вы бы дали родительское благословение?

– Да, конечно, – кивнул Цинхэн-цзюнь, будто говоря о чём-то абсолютно будничном. – Берите себе в спутники кого угодно, я совершенно не против. Можете присмотреться к А-Чжаню. Он так на меня похож, ему следует жениться пораньше. А то ещё влюбится в кого-нибудь несчастной любовью и разобьёт свою жизнь вдребезги, ему лучше не повторять моих ошибок.

Лань Ванцзи открыл было рот, чтобы одёрнуть отца, но от ужаса у него так сдавило горло, что он не мог вымолвить ни слова. Уши бедняги нещадно пылали.

Вэй Усянь же, напротив, воспарил в облака, и в сердце его начали распускаться дивные цветы. Конечно, он никогда не придавал значения формальностям... Но всё же — сегодня он получил родительское благословение от отца Лань Чжаня! Его свёкр выказал ему явную симпатию и сам пригласил вступить в клан! Вэй Ин едва сдерживал себя, чтобы не расплыться в счастливой улыбке.

Даже если ему сегодня не удастся раздобыть "Укол снежинки" — и чёрт с ним! Самое главное он уже получил.

– Вот А-Хуань совсем на меня не похож, – задумчиво продолжил Цинхэн-цзюнь. – Иногда я даже думаю, что он не от меня. Может быть, кто-нибудь приходит к ней, пока я медитирую... Как вы думаете, молодой господин Вэй? Мне кажется, вы человек проницательный.

– Отец, это лишнее, давай вернёмся к цели нашего визита... – не терпящим возражений тоном отчеканил Лань Ванцзи, но отец тут же перебил его, словно сын в тот момент был для него пустым местом.

– Оставь, А-Чжань, мне интересно мнение твоего спутника.

Он даже немного наклонился вперёд, словно желая впитать каждое словно Вэй Усяня, и взгляд его сделался донельзя острым.

– Мой сын раньше никого не приводил ко мне знакомиться. Значит, что-то он такое в вас увидел. И я, кажется, понимаю, что.

– Я. Привёл. Его. Сюда. Не для этого, – с трудом выговорил Лань Ванцзи, словно ему на грудь положили мешок камней.

Вэй Ин сидел бы и слушал свёкра бесконечно; однако, во-первых, время поджимало. А во-вторых, Лань Чжань, сидевший рядом, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Поэтому Вэй Усянь решил (хоть и не без внутреннего сожаления) прервать эту экзекуцию.

– Лань Ванцзи действительно потревожил ваш покой, чтобы узнать мелодию "Укол снежинки". Это невероятно важная вещь; переписать её ноты было бы для меня настоящим спасением.

Цинхэн-цзюнь резко встал, заложил руки за спину и начал прогуливаться вдоль стеллажа с книгами, внимательно изучая их корешки. Внезапно он развернулся, смерив Вэй Ина внимательным, изучающим взглядом.

– Вам не приходило в голову, молодой человек, что эта мелодия хранится в комнате секретных книг не просто так?

Глава 10. Лёгкий укол снежинки... увы, слишком лёгкий

Вэй Усянь немного растерялся. Он даже не задумывался на эту тему: ну хранится и хранится, какая разница.

– В секретную секцию мы помещаем книги, которые обычным ученикам читать не положено. А почему, спрашивается, "Озеро малахитового блеска" спрятано именно там?

– Н-не знаю, – сказал юноша, снова начиная нервничать. – Может, потому что эта книга очень редкая, и вы боитесь её потерять?

– Мне нравится ход ваших мыслей, молодой господин Вэй. Действительно, что плохого может быть в мелодиях, которые помогают человеку пробудиться от тёмных чар, избавиться от кошмаров или выйти из комы. Однако если вы изучали медицину, то должны знать, что любое лекарство может стать ядом, если применять его в больших количествах и не по назначению.

– Вот оно как... – пробормотал Вэй Усянь.

– Обычно "Укол снежинки" играют человеку, который впадает в летаргический сон на годы. Врачи должны подтвердить, что все другие методы уже были испробованы, а также что больной не подвергся проклятию, которое можно снять, и не захвачен духом, которого можно выгнать из тела. Чтобы перестраховаться, клан Лань не применяет "Укол снежинки" к человеку, который спит меньше двух лет. Исключение составляет болезнь "Танец бабочки", но про неё давно уже забыли, и вряд ли мир когда-нибудь с нею столкнётся.

– А что будет, если использовать мелодию не по назначению?

– Если человек спит недостаточно крепко, "Укол снежинки" взбодрит его нервную систему так, что успокоить её будет невозможно. Бедняга перестанет спать и умрёт через несколько недель. Некоторые становятся настолько возбуждёнными, что начинают носиться, ничего не видя перед собой. Одного такого несчастного не смогли догнать родные, и он свалился в расщелину в горах... Зачем вам "Укол снежинки", молодой господин Вэй?

Старейшина Илина ожидал этого вопроса и давно заготовил речь. Теперь оставалось произнести её как можно более искренне и бесхитростно.

– Дело в том, Цинхэн-цзюнь, что с самого детства меня порою одолевают приступы загадочной болезни. Совершенно неожиданно энергия начинает течь в обратном направлении по всем моим меридианам с чудовищной скоростью. Чувствую я себя при этом прекрасно: ничто не беспокоит, а через три-четыре дня всё приходит в норму. Когда я был совсем маленьким, один странствующий даос сказал дяде Цзяну, что "Укол снежинки" исцелил бы меня. Мы тогда не знали, что это такое, и не знали даже, где искать. А сейчас, оказавшись на обучении в Облачных Глубинах, я случайно услышал в разговоре упоминание этой мелодии... И вот, я хочу исцелиться раз и навсегда!

Отец Лань Ванцзи слушал эту речь, полную страстного чувства, очень внимательно. Он склонил голову на бок, как бы думая о чём-то своём, и спросил:

– Цзян Фэнмянь считает, что вас можно излечить "Уколом снежинки"?

– Да-да, – охотно закивал Вэй Ин. – Он очень сокрушался, что не знает, где достать эту мелодию, и говорил сразу передать ему, если что-то станет известно.

– Как это возможно, если он сам преподнёс "Озеро малахитового блеска" в дар ордену Лань?

Вэй Усяню показалось, что всё это время он находился в лабиринте с ловушками, и прямо сейчас пол под ним провалился, отправив неудачника в яму с голодными крысами.

– Н-не знаю, – даже икнул юноша от неожиданности. – Действительно, очень странно. Возможно, вышло какое-то недоразумение.

– Это недоразумение очень легко разрешить. Я могу прямо сейчас написать главе ордена Цзян и уточнить, что он думает по этому поводу.

– Нет! – вскочил на ноги Вэй Ин. – Пожалуйста, не надо. Позвольте мне выяснить всё самому.

Взгляд Цинхэн-цзюня снова сделался каким-то загадочным и туманным.

– Хорошо, я не буду ничего писать Цзян Фэнмяню. Но только при одном условии: вы сами расскажете мне всё, прямо и честно.

Ситуация была крайне сложной. Вэй Усянь сделал ставку на свою основную версию и не готовил пути отступления; сейчас, когда Старейшина Илина так глупо попался, он не мог быстро выдумать новую правдоподобную версию.

Говорить правду было очень рискованно. Любой бы принял Вэй Ина за сумасшедшего и прогнал бы его взашей.

– Сынок, ты ничего не хочешь мне поведать?..

– Лань Чжань не в курсе, – поспешно сказал Вэй Усянь. – Это всё мои проблемы.

– Какие же проблемы могут быть у молодого господина Вэя в пятнадцать лет, что он пытается раздобыть мелодию из запретной секции клана Лань? Что заставляет его проявлять чудеса ловкости и смекалки, да ещё и достигать в своих махинациях впечатляющих успехов? Стоило ему только захотеть — и он в тот же день оказался на аудиенции у самого Цинхэн-цзюня! Вы должны понимать, молодой человек, что не все старейшина кланы Лань могут со мной поговорить, когда того хотят. Юные ученики стараются обходить Лань Ванцзи стороной и лишний раз не попадаться ему на глаза, а вы так втёрлись ему в доверие, что он привёл вас знакомиться с отцом... Воистину, ваша удача велика, и звёзды благоволят вам, по крайней мере, сегодня. Я думаю, вас ждёт блестящее будущее. Возможно, вы станете успешным мошенником или дипломатом.

Тон Цинхэн-цзюня был по-отечески тёплым и располагающим; Вэй Ину показалось, что он говорит всё это не с целью отчитать его, а как будто в самом деле хочет помочь.

Поэтому Вэй Усянь рискнул. Ему почему-то казалось, что только отец Лань Ванцзи и способен его понять.

– Лань Чжань, ты не мог бы оставить нас наедине? – тихо сказал он, глядя в пол.

Лань Ванцзи выпрямился и упрямо поджал губы.

– Пожалуйста. Ты не должен это слышать.

– В самом деле, сынок. Подожди на веранде.

Лань Чжань нехотя вышел, и они остались вдвоём. Вэй Ин как на духу рассказал свёкру всё: и про то, что он из будущего, и про эпидемию, и про поспешный отъезд старейшин клана. Он решил не упоминать, почему в момент встречи с Цзэнь Муи находился в Облачных Глубинах и какие отношения с Лань Ванцзи их связывают, но Цинхэн-цзюнь не заострил на этом внимания.

Глава клана выслушал своего гостя так, словно тот рассказывал ему о новостях по сбору урожая, будто такие вещи были чем-то абсолютно естественным. В его лице не читались ни капли недоверия.

– Да, я слышал, что клан Цзэнь работает над перемещениями во времени. Это прекрасно, что у них получилось. Если бы я мог вернуться в прошлое, то ни за что бы... Впрочем, не важно. Боюсь, вам не получится достать "Укол снежинки", молодой господин Вэй.

– Но почему??

– Брат обнаружил пропажу сборника довольно давно. Лань Хуаню тогда было лет девять: кто и когда похитил "Озера малахитового блеска", нам неизвестно. В клане производилось внутреннее расследование, но оно, к сожалению, ни к чему не привело, лишь усилились меры защиты... Так что даже если вы разыщете в будущем кого-то из моих сыновей, то они ничего не смогут сделать, вернувшись в прошлое, потому что были тогда совсем маленькими. Целиком "Укол снежинки" никто не помнит; я знаю большую часть, но вылечить может лишь мелодия, сыгранная от начала и до конца. Единственным выходом здесь мне видится путешествие в "Пристань Лотоса". Цзян Фэнмянь сейчас жив?

– Нет, – грустно склонил голову Вэй Усянь.

– А госпожа Юй?

– Тоже нет.

– Кто-то другой их возраста? М-да... Видимо, была какая-то война или эпидемия... Только не надо мне ничего об этом рассказывать, я не хочу знать о плохом. Всё равно я не могу повлиять на такие масштабные события, только настроение испортится... Как видите, вариантов просто нет.

– А если пойти к Лань Цижэню и попросить его отправиться в то время, когда сборник был на месте?

– Он не пойдёт на это. Как вам правильно сказал Цзэнь Муи, наше поколение росло с пониманием, что любые эксперименты такого рода — табу, ведь всё может стать только хуже. Я сам мог бы слетать в прошлое, не вижу в этом ничего предосудительного. Но, полагаю, в вашей реальности я уже давно мёртв?

– Увы, – тихо сказал Вэй Усянь.

– Это хорошо. Нет ничего ужасней, чем затянувшаяся старость. Единственное... Кто сейчас в ордене остался за старшего? Лань Као? Можно попытаться узнать, привели ли поиски к чему-нибудь. Всё-таки прошло столько лет, даже десятилетий, и вдруг мелодию удалось разыскать.

– Дело в том, что... Считается, что эта мелодия была уничтожена, когда в библиотеке был пожар. На данный момент про неё ничего не известно, иначе мне не пришлось бы летать в прошлое.

– Ах, точно, что-то я сглупил... Стоп, вы говорите, молодой господин Вэй, что в библиотеке был пожар? Какой ужас. Нужно попросить брата принять меры предосторожности. Как минимум, построить вторую библиотеку и скопировать туда все книги.

Вэй Усянь несколько раз моргнул. По идее, это было отклонением от хода событий, но ведь нет ничего страшного в том, чтобы возвести вторую библиотеку?

– Не бойтесь, молодой господин Вэй, – усмехнулся Цинхэн-цзюнь. – Я не буду никому болтать о том, что вы мне только что поведали. А даже если и скажу — брат решит, что я в очередной раз тронулся умом... Позовите Лань Ванцзи, – Вэй Ин только сделал первый шаг, чтобы выйти из дома, как свёкр его окликнул. – Хотя стойте. Последний вопрос. С моими детьми всё хорошо? Они живы, здоровы, счастливы?

– Да.

– Они женились?

Вэй Усянь обернулся и тепло ответил:

– Лань Сичэнь — пока что нет. Лань Ванцзи — да.

– Прекрасно! Он всегда был равнодушен к девушкам, я боялся, что это плохо кончится. Вот это вы меня удивили так удивили, молодой господин Вэй. Я думал, что Лань Сичэнь женится быстро, а у Лань Чжаня будут с этим проблемы... Это достойная во всех отношениях личность?

– Боюсь, что нет, глава ордена Лань.

– Значит это личность во всех отношениях одиозная? Ужас, летящий на крыльях ночи?

– Вот это уже ближе к истине.

– Ха! – усмехнулся Цинхэн-цзюнь. Едва только речь зашла о будущем сыновей, глаза его сделались очень живыми. – Так и знал, что Ванцзи отмочит что-нибудь в этом духе. Это случайно не вы?

Вэй Ин даже немного растерялся.

– Да, я так и знал, что между вами происходит нечто особенное. Он никогда ни на кого не смотрел так, как на вас смотрит... Что же, добро пожаловать в клан. Я рад, что мы заполучили такого шустрого и смекалистого человека. Если вам нужно родительское благословение, то оно у вас есть. Супруга тоже, думаю, не будет против. Ах да, она же умерла. Ну ничего, найдите уж как-нибудь способ связаться с её душой. А дети у вас есть?

Вэй Усянь был так растроган, что не нашёлся, что ответить. В уголке глаза блеснула предательская слезинка, и он быстро заморгал, чтобы отогнать её.

– Ну, можно сказать... приёмный сын...

– Великолепно, – расплылся в улыбке Цинхэн-цзюнь. – О большем я и мечтать не мог. Видимо, я искупил родовую карму, и мои дети могут жить счастливо. Какие чудесные новости! Но своих собственных детей тоже завести не помешает, вы подумайте об этом вдвоём на досуге.

Когда Лань Чжань вернулся в дом, юноши уселись на свои места, а отец тем временем принёс из соседней комнаты гуцинь бледно-голубого цвета.

– А-Чжань, мы поговорили с твоим другом и выяснили все моменты. К сожалению, предоставить ему полную версию "Укола снежинки" невозможно. Однако я сделаю всё, что в моих силах.

Он расправил одежды и легко провёл пальцами по струнам, проверяя звучание.

– Наверное, вы слышали, что "Укол снежинки" — невероятно сложная мелодия, – продолжил Цинхэн-цзюнь. – Она длится полчаса, и сыграть её целиком, ещё и вкладывая духовные силы, — титанический труд. Однако всё не так ужасно, как кажется на первый взгляд. В этой мелодии есть куски, что были взяты из других мелодий. Вот эта часть, например, полностью повторяет "Магнит для души".

Он сыграл мелодию, что могла призвать душу, если она летала где-то неподалёку, даже если при заклинателе не было вещи покойного. "Магнит для души" использовали не так часто: во-первых, мелодия не обладала такой же силой, как другие похожие. Она не заставляла, а скорее приглашала призрак войти в пространство заклинателя, а тут уж многое зависело от желания покойного. Если заклинатель ему не нравился, он мог просто проигнорировать его призыв.

Вэй Усяню эта мелодия показалась сложноватой; он подождал, пока её запишет Лань Ванцзи, а потом скопировал у него. Вэй Ин не стал писать самопишущей кистью на своём теле; этот метод подходил для экстренных случаев, если под рукой не было бумаги и чернил, а сейчас он мог просто взять в настоящее листики.

Так же поступили и с остальными четырьмя мелодиями.

– Самое сложное — это переходы между мелодиями, – вздохнул отец Лань Чжаня. – Стоит лишь немного дрогнуть руке — и всё пойдёт на смарку, придётся играть с самого начала. Я помню только половину из них, увы. Другие не знают и этого, так что идти вам больше не к кому. Что же, слушайте.

Лань Чжань не смог с первого раза разобрать, что именно играл его отец, поэтому Цинхэн-цзюнь сам переписал все оригинальные места, что помнил, на листы бумаги. Таким образом, Вэй Усянь смог раздобыть процентов семьдесят "Укола снежинки".

– Лань Чжань, – сказал Вэй Ин, когда они шли обратно, – я чувствую, как мне становится лучше с каждой минутой. Думаю, даже частичное прослушивание "Укола снежинки" смогло исцелить меня. Скоро я вернусь в медицинский флигель, и моя энергия потечёт нормально. Когда зайдет Лань Юймин, пожалуйста, постарайся отговорить его от консилиума. Ему будет нечего предъявить коллегам; а так как случай это неслыханный, даже невозможный, все решат, что он просто рехнулся. Постарайся особенно налегать на эти моменты. Я же сам не буду помнить ничего, что делал после того, как моя энергия потекла вспять. Пожалуйста, никогда не говори со мной о том, что происходило в эти полтора дня. И другим тоже не рассказывай мою тайну.

Едва очутившись в комнате, где лечился, Вэй Усянь отослал Лань Ванцзи под благовидным предлогом и приготовился отправиться обратно.

Он понимал, что не обрадует Цзэнь Муи новостями о том, что "Озеро малахитового блеска" никак не раздобыть. Однако Вэй Ин предпочитал верить, что в этом мире нет ничего невозможно. Как-нибудь они уж придумают способ остановить эту проклятую эпидемию.

Вэй Усянь нажал на красный камень, и вскоре его поглотил тоннель тёмного света.

Глава 11. Блестящая догадка чинит сетку разорванного времени

– Ну?! Как всё прошло?! – с нетерпением спрашивал Цзэнь Муи.

Вэй Усянь глупо моргал, пытаясь прийти в себя и понять, что вообще происходит. Такое бывает в первые минуты после пробуждения ото сна, когда не понимаешь, кто ты такой и где находишься.

– Замечательно, – растёкся в улыбке Вэй Ин.

Душу согревали тёплые воспоминания о встрече с отцом Лань Ванцзи, и чувствовал себя Старейшина Илина просто отлично.

– Ты достал "Укол снежинки"?! – чуть не подпрыгнул на месте Цзэнь Муи.

– А, это? Нет. Говорят, его никак нельзя достать.

Вэй Усянь коротко пересказал новоиспечённому другу всю информацию, касающуюся загадочного исчезновения "Озера малахитового блеска" из библиотеки клана Лань.

– Да что же это такое?! – в ужасе вцепился в волосы Цзэнь Муи. – Неужели ничего нельзя сделать?

– Успокойся, дружище, что-нибудь да придумаем. Не бывает безвыходных ситуаций. А это что такое?..

Вэй Ин склонился над кроваво-красным шаром. За время его отсутствия ветви золотого куста подросли примерно на палец.

– Что-то пошло не так, – встревоженно ответил Цзэнь Муи. – Ты внёс изменения в ход истории, Лань Ванцзи?..

– Да нет, – пробормотал Вэй Ин. – Ничего такого не было.

– Если бы ничего не было, то ветви остались бы на месте! Расскажи, как ты уже успел набедокурить?..

– Это мои личные дела, – твёрдо ответил Вэй Усянь. – Ну так... Какие-то мелкие вещи... Ну даже если они и поменяли что-то... То совсем чуть-чуть, правда ведь? Если бы это было критично, прошлое с будущим уже смешались бы во всеобщем хаосе.

Хотя золотые ветви и вытянулись, до края сферы им было ещё очень далеко, так что Старейшина Илина не слишком встревожился.

– Да, они удлинились не так уж сильно, – нахмурился Цзэнь Муи, лихорадочно что-то обдумывая. – Но, кажется, продолжают расти. Приглядись.

Вэй Усянь присел возле сферы и чуть ли не впечатался в неё лицом, пристально наблюдая за ветвями. За пару минут они вытянулись на миллиметр.

– И на что это влияет? – уточнил Вэй Ин, вставая и встряхивая затёкшие ноги.

– Видишь ли... Один поступок не может быстро и сразу всё изменить. Наши действия имеют накопительный эффект. Всё-таки человек — существо со свободной волей, и выборы делает каждый день. Представь себе дом из глины, в фундаменте которого появилась трещина. Поначалу это может быть незаметно, но если трещины продолжат расти, они распространятся на стены, и дом в конечном итоге рухнет.

– Выражайся, пожалуйста, яснее.

– Там, в прошлом, жизнь идёт своим чередом, внутри Юйчжоу Чжи Цю. Но трещина в фундаменте уже появилась. Любые новые изменения, что она вызывает, приводят к росту ветвей. Пусть совсем крошечными шажками, но ветви вытягиваются.

– Если ветки будут расти с такими черепашьими скоростями, – махнул рукой Вэй Усянь, – то до края сферы доберутся за год.

– Во-первых, быстрее, – серьёзно ответил Цзэнь Муи. – Во-вторых, это всё очень непредсказуемо. Пока тебя не было, ветви удлинились на палец тремя рывками, потом долгое время не росли вообще. А за последний час вытянулись на пару миллиметров. Видимо, они растут, когда что-то идёт вразрез с произошедшими событиями.

– Эти изменения происходят в Юйчжоу Чжи Цю прямо сейчас? Вот ровно с того момента, как я покинул Гусу? Когда ветка растёт, это показывает, что что-то уже пошло не так? Или так закладываются будущие изменения?

– Сложно сказать, – покачал головой Цзэнь Муи. – Может, ветвь выросла на наших глазах, потому что сразу после твоего отлёта в Облачных Глубинах произошло какое-то нетипичное событие... А может, это просто трещина в фундаменте, которая продолжает расти, даже если в прошлом в тот день ничего не поменялось, всё чинно-мирно и течёт своим чередом... Никто тебе не скажет точно, Лань Ванцзи. Мы закончили создание Юйчжоу Чжи Цю не так давно, и я сразу пришёл с изобретением к тебе. У нас есть теоретические представления, как всё должно работать. Но часть из них может быть не верна. В конце концов, есть вещи, которые подтверждаются только экспериментально.

Пока они говорили, ветви снова подросли, миллиметра на три.

– Чертовы палки, – пробормотал Вэй Усянь.

– Это катастрофа, – произнёс Цзэнь Муи таким голосом, будто готовился к чьим-то похоронам. – Это нужно как-то остановить.

– Как?

– Я не знаю, – запричитал собеседник. – Никто не знает. Чёрт!.. Лучше бы ты вообще никуда не летал! Прав был клан Лань...

Вэй Усяню совсем не улыбалось бесконечно слушать жалобы Цзэнь Муи. Он снова присел возле сферы, внимательно разглядывая ветви, и принялся что-то подсчитывать в уме. И вскоре его осенило.

– Послушай, – важно поднял палец Старейшина Илина. – А что если перенестись в предыдущий день и просто прожить его правильно?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Цзэнь Муи.

– Ну смотри, предположим, всё пошло наперекосяк в среду. Тогда мне просто нужно вернуться назад во вторник и два дня вести себя, как надо. Всё станет на свои места, разве нет?

– Н-не знаю, – даже икнул собеседник. – Наверное. Мы... мы никогда даже не думали о таком.

– Всё гениальное — просто, – подмигнул Вэй Усянь. – Сейчас слетаю и всё исправлю. Только вот... Старина Цзэнь, нет ли у тебя чего перекусить? Желательно, жареной курочки...

Цзэнь Муи немного растерялся. Все те дни, что он добирался до клана Лань после того, как у него похитили кошелёк, мужчина питался чем попало. На этом фоне еда Облачных Глубин казалась ему пищей богов, и он с удовольствием уплетал всё, что приносили под дверь цзинши на случай, если Вэй Ин выйдет из медитации и захочет поесть.

– Ну нет так нет, – вздохнул Вэй Усянь. – Эх, доля моя, доля...

Старейшина Илина был человеком наблюдательным. Когда Лань Чжань привёл его в медицинский флигель, лекарь заполнил журнал, записав имя пациента, время поступления, предполагаемый диагноз и назначенное лечение. Лань Юймин, к счастью, не написал ничего конкретного в графе "диагноз", выбрав размытое "уточняется". А вот дату и время указал точно, и Вэй Ин их запомнил. Иначе перенестись в нужный день было бы проблематично.

Вэй Усянь отсутствовал два дня. После его возвращения напарники уселись вокруг сферы и гипнотизировали её настороженными взглядами часа три — к счастью, ветви не росли. Вэй Ин учился на лету, и те два дня в прошлом он вёл себя просто идеально, пусть это стоило ему невероятных усилий.

– Поразительная смекалка у тебя, Лань Ванцзи, – пробормотал Цзэнь Муи. – А ведь правда: так просто, что лежит на поверхности, поэтому никто не обратил внимания, ища каких-то глубин... Жаль только, что ветви не втянулись обратно. Видимо, если сфере наносятся повреждения, это уже необратимо. Но главное, что ветви больше не растут — значит, в прошлом всё идёт, как надо.

– Я же говорил, – похлопал Вэй Усянь его по плечу. – Из любой ситуации можно выкрутиться. Кстати, это получается, что я могу летать в прошлое, когда захочу, и творить там, что заблагорассудится? Ведь я всегда успею вернуться на день назад и отыграть все изменения...

От таких перспектив дух захватывало! В голове Вэй Ина толпились десятки идей: можно вернуться в свои пятнадцать лет и изнасиловать Лань Чжаня прямо в библиотеке, можно пойти по стопам матери и подрезать бороду Лань Цижэню, можно заглянуть к шицзе на супчик, можно увидеть родителей...

– Нет, Лань Ванцзи, не стоит, – занервничал собеседник. – Видишь ли, в чём дело. Последние пять лет мы никак не могли довести до ума Юйчжоу Чжи Цю, потому что сферы ломались после первого-второго перемещения в прошлое. Кроме того, было очень сложно попасть в нужный момент — путешественники постоянно промахивались на пару лет. Перед тобой усовершенствованная версия. Но нет гарантии, что сфера не сломается после определённого числа путешествий. Так что без острой необходимости лучше не лезть в прошлое. Тем более что до сих пор бывают сбои, которые могут отправить тебя на пару дней в сторону от желаемого момента.

– Подожди, ты сказал "сферы"? Их несколько?

– Да, и все разного цвета, чтобы было легче различать... Кстати, забыл сказать, – добавил Цзэнь Муи, доставая из кармана записку. – Лань Као очень хочет с тобой поговорить. Требует прийти к нему, как только выйдешь из медитации.

До отбоя оставалось где-то полчаса; Вэй Ин решил не откладывать дело в долгий ящик и отправился искать старика.

Тот принял его в своём кабинете. Достаточно было бегло взглянуть на Лань Као, чтобы понять, насколько тот раздражён.

– Как проходит твоя медитация? – суховато спросил он, поигрывая с красивым белым веером.

– Самым лучшим образом, Цзинчжичжэ! – с энтузиазмом ответил Вэй Усянь. Его улыбка была настолько блистательна, что казалась неприличной.

– Много намедитировал? – с довольно злым лицом продолжил Лань Као.

– Много! До конца жизни хватит!

– Хватит врать! – внезапно взорвался старейшина. – Где это видано, чтобы человек, уходящий в затвор, жрал как в не себя?

– Ну... – замешкался Вэй Усянь. – Интенсивные духовные практики расходуют массу энергии!

– Не ври мне!

От ярости Лань Као треснул веером о край стола, и изящная вещица разломилась надвое. Старик вскочил на ноги и начал расхаживать по кабинету, иногда стуча кулаком по столу от переизбытка чувств.

– Я знаю: все эти дни ты занимаешься не духовными практиками, а разным непотребством! Сидишь и замышляешь недоброе! Как-нибудь я зайду, чтобы лично убедиться, насколько усердно ты "медитируешь"!

– Это лишнее, старейшина, – пробормотал Вэй Ин. – Вы мне весь процесс испортите.

– Это я тебе процесс испорчу?! Это ты мне испортишь молодое поколение! Почему это Лань Сычжуй вдруг заинтересовался, каким двадцать лет назад было заклинание, отпирающее дверь в секретную секцию библиотеки?

Вот чёрт! Кто же знал, что этот юнец окажется таким неуклюжим... Уж сам Вэй Усянь раздобыл бы эту информацию аккуратно, и никто бы ничего не заподозрил! А ведь эти сведения даже не понадобились — он интересовался просто на всякий случай! Только подставил парня почём зря...

– Лань Сычжуй всегда был очень любознательным, – слабо возразил Вэй Ин. – Видите, он же не стал узнавать нынешнее заклинание. Так, интересуется историей клана...

– У него вообще не должны мысли в ту сторону течь!!! Почему ему нужны запретные техники? Хочет пойти по тёмному пути, как его дорогой учитель?

– Ну что за...

– Молчать! Вэй Ин, хочешь сделать из него свою марионетку? Скучаешь по прежним временам? Истории с Безночным городом, я смотрю, тебе было недостаточно!

Вся эта ситуация начинала изрядно злить Вэй Усяня.

– Если бы Лань Сычжуй хотел заняться запретными техниками, – твёрдо сказал Старейшина Илина, – он мог бы просто спросить у меня заклинание входа в секретную секцию, оно мне прекрасно известно. Или, ещё лучше, узнать все тёмные приёмы сразу у первоисточника.

– Не заговаривай мне зубы! Сычжуй будет сидеть лицом к стене ещё месяц, думая о своём ужасающем поведении! А тебе я рекомендую постоять денёк у Стены Послушания, каясь в своих нечистых помыслах!

Терпение Вэй Усяня окончательно лопнуло.

– С чего бы это? – возмутился он. – Я не делал ничего предосудительного, ровно и как мой воспитанник. За что мне стоять на коленях у Стены Послушания? За то, что я много ем, уйдя в медитацию? Разве это запрещено в правилах клана Лань?

Тут Вэй Ин прикусил язык. Разумеется, он не помнил все четыре тысячи правил, и там могло быть что угодно! Но Лань Као ничего не возразил, поэтому Старейшина Илина продолжил:

– А Лань Сычжуя за что наказывать? За вполне здоровое юношеское любопытство?

– Такое любопытство — как раз таки очень нездоровое! – рявкнул Лань Као.

– Ладно, старейшина: это я приказал Лань Сычжую раздобыть те сведения для меня. У нас с Лань Чжанем как-то был спор: он говорил, что защитные заклинания периодически обновляются, а я доказывал ему, что клан Лань такой закостеневший, что будет использовать одни и те же техники по сто лет. Вот, как раз в уме всплыл тот спор, и я потребовал у Лань Сычжуя узнать правду.

Лань Као и бровью не повёл.

– Он должен был сразу пойти ко мне и рассказать, что его просят делать непозволительные вещи! А не быть на побегушках у Старейшины Илина! Нет, он досидит свой срок до конца, может хоть это вставит ему мозги на место! А ты?! Когда ты собираешься идти к Стене Послушания?

– Никогда, – отрезал Вэй Усянь. – Если бы я правда был в чём-то виноват, то сделал бы всё, чтобы загладить свой грех. Но я не понимаю, за что меня наказывают, и не вижу в стоянии на коленях никакого смысла. Колени мне ещё пригодятся: вы бы знали, как Лань Чжань умеет умотать...

– То есть ты не собираешься каяться? – суховато спросил Лань Као, как будто вернув себе ясность ума, спокойствие и самоконтроль.

"Конечно, не собираюсь!" – подумал Вэй Ин. – "У меня есть дела поважнее! В отличие от тебя, чья забота состоишь лишь в том, чтобы придумывать ненужные наказания для невинных людей, я занят спасением мира!".

– Не вижу способов, как уважаемый старейшина мог бы принудить меня к этому, – вежливо улыбнулся Вэй Ин. – Разве что потащить меня туда за ухо, как пятилетку. Или заставить адептов связать меня, посадить у стены и стеречь весь день. Только, боюсь, это будет дурно смотреться.

– Понятно, – ледяным голосом ответил Лань Као.

Он покопался в складках своего одеяния, достал и аккуратно поставил на стол камень на чёрной подставке, излучавший ярко-алое свечение.

– Это твой "маячок", – сказал старик. – Ши У всё-таки нашёл способ изготовить талисман для человека, чья душа живёт в чужом теле. Здесь особым образом смешаны вулканическая лава и бриллианты.

Сердце Вэй Ина чуть не выпрыгнуло из груди от восторга. Какая красота! Он уже протянул было руки к прелестной вещице, как Лань Као предупредительно сказал:

– Я отдам его тебе только после того, как ты постоишь сутки на коленях у Стены Послушания.

– Ну нет так нет, – пожал плечами Вэй Ин. – Подарите сразу Лань Чжаню. Всё равно этот камень нужен ему, а не мне.

Жаль, что нельзя было отправить "маячок" Лань Ванцзи... Так он хотя бы убедился, что его супруг жив и здоров. Не имея возможности ни написать в клан, ни получить оттуда обратное письмо, Лань Чжань мог сильно волноваться за непутёвого Вэй Усяня.

– Ты свободен, – холодно произнёс Лань Као.

Поначалу Вэй Усянь испытал облегчение и приготовился уже лететь обратно в цзинши, но была парочка соображений, что не давала ему покоя. Он завис в дверях и, после некоторых колебаний, обернулся к Лань Као и решил начать этот разговор.

– Старейшина, – сказал он. – У меня есть вопрос, касающийся эпидемии.

– Да что же это такое, – с досадой сказал старик. – Лань Ванцзи что, не умеет держать язык за зубами, как девка базарная?

– Не важно, как я об этом узнал. Скажите мне вот что: это правда, что сборник "Озеро малахитового блеска" пропал из секретной секции библиотеки много-много лет назад?

Старик явно колебался, размышляя, стоит ли посвящать Вэй Усяня во все детали или нет. Лицо его было очень сложно прочитать; наконец, Лань Као принял для себя какое-то важное решение и сказал, глубоко вздохнув:

– Увы.

В этот миг он казался очень человечным.

– И вы так и не узнали, что случилось?

– У нас были подозрения на одного человека из ордена Ланьлин Цзинь. Но доказательства так и не были собраны. Чтобы не портить отношения, мы не стали предавать дело огласке, только усилили меры защиты.

Вот уж этот клан Цзинь! Ничего иного от них ожидать и нельзя было.

– Что за человек?.. – спросил Вэй Ин, чуть сощурившись. – Он ещё жив?

– Это неважно, – отрезал Лань Као. – Дело давнее, а уверенности в его вине не было и нет. Забудь.

Вэй Усянь некоторое время раздумывал, а потом с осторожностью сказал:

– Старейшина... Я не знаю, что это за человек; возможно, он эгоистичен и полон злых намерений, но едва ли это отъявленный идиот. Весь мир может скоро погрузиться в сон, неужели ему это выгодно? Он сам может пасть жертвой "Танца бабочки"! Думаю, ему хотелось бы, чтобы в этот момент рядом оказался кто-то, кто смог бы его разбудить.

– Что ты хочешь сказать?

– Почему бы клану Лань не объявить, что нам срочно нужна мелодия "Укол снежинки"? Можно ничего не упоминать про эпидемию, мало ли, для чего... Пусть только главы кланов знают, от чего лечит эта мелодия. Скажите, что мы готовы платить большие деньги тому, кто поделится любой информацией об "Уколе снежинки". Мы не будем допытываться, откуда человек знает про эту мелодию, если он не хочет говорить. Можно прислать ноты анонимно, мы не будем отслеживать, кто это сделал. Вдруг за это время "Укол снежинки" попал в руки кому-то ещё!

Лань Као сидел в задумчивости, иногда почесывая бородку.

– В твоих словах есть смысл, – наконец изрёк он. – Посмотрим, что тут можно сделать.

– Вот и чудненько! – просиял Вэй Усянь. – Рад быть полезным.

– Но стояния у Стены Послушая никто не отменял! – внезапно сделался суровым старик. Он вцепился в "маячок" и внушительно добавил: – И только попробуй своровать у меня талисман! Я буду всегда носить его при себе.

– Только у сердца носите, мне будет та-а-ак приятно, – масляным голосом ответил Вэй Усянь.

"Старик просто неисправим", – подумал он. – "Зачем сообщать предполагаемому преступнику, где будешь хранить нужную вещь? Можно подумать, я бы не добрался до его карманов, если б захотел".

Вэй Ин поскакал вприпрыжку в цзинши и обнаружил, что Цзэнь Муи сидит, словно на иголках.

– Что старейшина от тебя хотел?

– Ничего страшного, – махнул рукой Вэй Усянь. – Так, поругал меня, на чём свет стоит, это у него хобби такое. Что хорошо, я подкинул ему пару ценных идей!

Он пересказал собеседнику способы, которыми предложил Лань Као вернуть "Укол снежинки" в клан. Цзэнь Муи хмурился с каждым новым словом; что-то в этом плане ему явно не нравилось, но он, впрочем, не сказал, что именно.

– Это очень дельная инициатива, – в конце концов согласился гость. – Ты действительно очень хорошо соображаешь, Лань Ванцзи.

– А то ж! – выпятил грудь Вэй Усянь. – Давай сейчас думать о том, как откопать в прошлом этот чёртов сборник.

В цзинши повисла мрачная тишина. Ни у Вэй Ина, ни у Цзэнь Муи не было ни малейших идей, что делать дальше. Чем больше они думали, тем меньше представляли, куда ещё можно слетать.

Махнув на всё рукой, Вэй Усянь рассудил, что утро вечера мудренее, и улёгся спать. Шансы придумать что-то на свежую голову были немного выше. Цзэнь Муи просидел, внимательно наблюдая за Вэй Ином ещё час, но вскоре тоже заснул от скуки.

Глава 12. Новая надежда

В Пристани Лотоса текли дивные деньки. В начале июня царила изнуряющая жара, сменившись неделей затяжных ливней. После этого погода стала идеальной: не слишком жарко и при этом солнечно, так что можно было нагуляться всласть.

Промучившись взаперти неделю, Вэй Усянь навёрстывал упущенное с утроенной энергией: воровал лотосы, лазал по деревьям, купался, играл с соучениками и охотился на нечисть каждую свободную минуту.

Жизнь была прекрасна! И стала даже лучше, когда в один удивительный день Цзян Фэнмянь остановил их с Цзян Чэном на пути в зал для тренировок.

– А-Ин, А-Чэн, наконец-то я вас нашёл, – заговорил глава клана. – И где вы только носитесь весь день? Вас не найти.

В руке Цзян Фэнмяня было распечатанное письмо, на которое он то и дело поглядывал. Лицо мужчины было довольно озадаченным.

– Это всё он, – недовольно сказал Цзян Чэн. – Полез в чужой сад, а там собака. Если бы не я, сидел бы на дереве до конца жизни.

– Ты сам сказал, что хотел попробовать те абрикосы! – возмутился Вэй Ин. – Нужно предупреждать о собаках!

– Если бы ты подождал других, то проблем бы не было! Но ты, как всегда, решил блеснуть и показать, что можешь со всем справиться в одиночку.

– Да вас не дождаться! – возразил Вэй Усянь. – Пока обсуждаем, так все хотят, а как идти на дело, то никого не дозваться! И я один за всех отдуваюсь! Вроде бы и много людей вокруг, а заниматься стоящими вещами не с кем.

– Тебе не хватает друзей? – чуть сощурился Цзян Фэнмянь. – Они у тебя скоро будут.

Две пары глаз уставились на главу клана с явным удивлением.

– Мне написал глава ордена Лань, – начал Цзян Фэнмянь, разворачивая письмо и заново его перечитывая, чтобы удостовериться, что ему это всё не почудилось. – Он утверждает, что ты часто приглашал Лань Ванцзи погостить у нас.

– Вот же ябеда этот Лань Чжань, – вздохнул Вэй Ин. – Наверное, настучал папочке, что его глубоко оскорбили. Цинхэн-цзюнь просит вас, дядя Цзян, чтобы вы меня приструнили, и я больше никогда не приставал к его сыну с такими грязными предложениями?

– Напротив. Лань Ванцзи очень хочет приехать в Пристань Лотоса как можно скорее. Цинхэн-цзюнь спрашивает, не причинит ли нам это неудобств. Кроме того, Лань Сичэнь тоже жаждет погостить у нас, так что глава клана спрашивает, можем ли мы принять их вдвоём.

Даже если бы перед Вэй Усянем ударила молния, он не выглядел бы более ошарашенным.

– Ребята, вы не против?.. – уточнил Цзян Фэнмянь, переводя глаза с Цзян Чэна на Вэй Усяня и обратно.

– Против, конечно! – сразу же выпалил Цзян Чэн.

Глава клана продолжал вопросительно смотреть на каменную статую, что когда-то считалась Вэй Усянем.

– Вэй Ин?..

– Конечно, я за, всеми руками и ногами за!! – завопил Вэй Усянь, внезапно опомнившись. – Неужели Лань Чжань сам захотел ко мне в гости? Да он отчаянный парень, ха-ха-ха!

– Я против! – взвился Цзян Чэн. – Братья Лань такие чопорные и церемонные, в их компании совсем не расслабишься! Вернутся и доложат дяде, как мы ужасно себя ведём! Подумай, отец, какую славу заполучит орден Цзян с их лёгкой руки. Особенно если они будут всё время ходить вот с этим вот!..

Тут он пребольно пихнул Вэй Усяня в бок, но тот не обратил на это ни малейшего внимания. Юноша становился всё более экзальтированным с каждой секундой: глаза его вылезали из орбит, а слова теснились в горле бурлящим потоком, так что Вэй Ин то молчал, задыхась, то начинал орать как не в себя.

– Не слушайте Цзян Чэна, он за, он тоже хочет! – снова закричал Вэй Усянь, да так громко, что вопль этот слышен даже за воротами ордена. – Пускай хоть весь клан приезжает, это так чудесно!

– Ну хорошо, – улыбнулся Цзян Фэньман. – Я сегодня напишу Цинхэн-цзюню. Думаю, ребята приедут недели через две

– Почему моё мнение никто не учитывает, – пробормотал Цзян Чэн, скрещивая руки на груди. – Давайте хотя бы голосовать...

Но дело было уже сделано. Глава клана тут же написал обратное письмо, и в Пристани Лотоса начали готовиться к приезду гостей. Сам не зная почему, Вэй Ин ходил абсолютно счастливый, улыбаясь до ушей.

– Глядите, как лыбится, – недовольно бурчал Цзян Чэн. – Можно подумать, к тебе невеста приезжает, а не эти два зануды.

– Да это же лучше, чем невеста! – жарко убеждал его Вэй Усянь. – Невесту я всегда успею найти, а тут — сразу два Нефрита клана Лань угодили в мои сети!

– Это ужас, – вздохнул Цзян Чэн. – Ну ладно ещё Лань Ванцзи, ты хотя бы его приглашал, а Лань Сичэнь тут что забыл?

– Я знаю, что! – важно сказал Вэй Ин. – Думаю, дело было так: Лань Ванцзи сначала пошёл к дяде с просьбой отпустить его в Пристань Лотоса, а тот ему, конечно, отказал. Тогда он побежал к папаше, который круглосуточно медитирует и слыхом не слыхивал про Вэй Усяня, порочного и ужасного человека! Цинхэн-цзюнь написал письмо дяде Цзяну, и Лань Чжань пошёл с положительным ответом к дяде. Старику уже было не отвертеться, это смотрелось бы странно и невежливо. Кроме того, Лань Чжань с самого начала понимал, что дядя отпустит его в Пристань Лотоса только под надзором старшего братца, поэтому просил о них двоих. Лань Цижэнь небось спит и видит в кошмарах, как я развращу его чистую жемчужинку, научу Лань Чжаня сутками пить вино и целоваться с девушками, ха-ха-ха! Можно подумать, присутствие Лань Сичэня помешает мне это сделать! Какая наивность!

– Старик уже проклял тот день, когда ты появился на свет, – пробормотал Цзян Чэн. – Бедные братья Лань, сами не знают, во что ввязываются.

Все последующие дни Вэй Усяня переполняли воодушевление и восторг. В ночь перед приездом дорогих гостей он долго ворочался в постели, взбудораженный предвкушением приключений. В голове толпились многочисленные идеи для проказ, одна лучше другой. Единственное, чего он боялся, так это того, что не успеет реализовать всё задуманное!

В любой игре уровень сложности должен повышаться вместе с мастерством игрока. По расчётам Вэй Усяня, нужно было начать с чего-то лёгкого, оставив самые сногсшибательные розыгрыши на закуску!

Юноша подорвался, как бешеный, чуть ли не в семь утра, и носился по Пристани Лотоса, не зная, чем себя занять. Наконец, около десяти часов один из учеников, что гулял по крыше, радостно крикнул:

– Идут!

Цзян Фэнмянь, Цзян Чэн и Вэй Усянь выстроились у ворот; у госпожи Юй сильно разболелась голова, поэтому к гостям она не вышла, вдобавок приказав дочери ухаживать за ней весь день.

Наконец, ворота распахнулись, и на пороге Пристани Лотоса, словно два прекрасных лебедя, возникли братья Лань.

Лань Ванцзи стоял с мрачным и несчастным видом, злой, похожий на грозовую тучу, которая вот-вот взорвётся колючими ледяными градинами. Складывалось впечатление, что всю дорогу от Гусу до Юньмэна этого упрямца тащили на верёвке, словно сопротивляющегося осла.

Лань Сичэнь, как и всегда, источал ауру безмятежной элегантности. Его ясный взгляд и спокойная улыбка сглаживали ощущение лютого холода, что исходило от Лань Чжаня. Вэй Усяню почудилось, что он улыбается ему как-то особенно тепло, по-домашнему, будто члену семьи.

Между бровей Лань Сичэня красовался изящный узор бабочки.

После обмена всеми положенными приветствиями, Цзян Фэнмянь повёл Лань Сичэня побеседовать, Цзян Чэн смылся под благовидным предлогом, а Вэй Усянь увлёк Лань Ванцзи за собой, на экскурсию по Пристани Лотоса.

– Лань Чжань, ну ты чего такой хмурый? – с улыбкой спросил Вэй Ин. – Сам же в гости напросился, а сейчас ходишь с таким видом, будто очутился в стане врага.

– Я не напрашивался! – побагровел Лань Ванцзи. – Это брат захотел погостить здесь. А его одного дядя не отпускал.

– Да ладно тебе, не придумывай, – ущипнул его за бок Вэй Ин, и Лань Чжань отскочил подальше, точно ошпаренный кипятком. – Лань Сичэню нечего тут делать, его, говоря начистоту, никто и не звал. Просто ты захотел полакомиться знаменитыми лотосами Юньмэна, ну признайся же!

Лань Ванцзи оскорблённо поджал губы и продолжил идти вперёд, преисполненный намерения нести своё бремя до конца и пройти этот тяжкий путь с гордостью.

– Лань Чжань, – радостно продолжил Вэй Усянь, – ты только свистни, и я тебе такую развлекательную программу организую, что ты пожалеешь, что не родился в Пристани Лотоса! И вина попьём, и в кости поиграем, и на лодке поплаваем, и поохотимся, и с девушками пообщаемся, и подерёмся! Как ты жил без меня все эти годы, а?

Больше всего из вышеперечисленного Вэй Усяню хотелось подпоить своего невинного гостя. Ведь пьяный человек сбрасывает все маски, а что там таилось под маской у Второго нефрита клана Лань? На втором месте шло желание устроить двойное свидание. Лань Чжань и девушки — это что-то несусветное, было бы очень интересно посмотреть, как он будет с ними флиртовать. Третьим в списке шло желание подраться: предыдущие разы закончились не совсем так, как Вэй Ину хотелось бы, и он жаждал блеснуть мастерством.

– Мне это не нужно, – отрезал Лань Ванцзи.

Настроение юноши изрядно подпортил вот какой эпизод.

Большую часть пути братья проделали на мечах, и лишь незадолго до Юньмэна Лань Сичэнь спешился и предложил арендовать лодку. Они сидели друг напротив друга и молчали; всё это время Лань Хуань как будто силился начать какой-то важный разговор, но никак не мог подобрать нужные слова.

– Ванцзи, – наконец сказал он. – Не пойми меня неправильно: я вовсе не собираюсь читать тебе нотации. Это всего лишь дружеское наставление от старшего брата, любой бы произнёс что-то похожее на моём месте.

– Что такое? – сухо спросил Лань Чжань, впервые переводя на него взгляд. Всё это время глаза юноши с тревогой скользили вдоль цветущих берегов реки.

– Дело в том, что... Как бы это правильнее сформулировать... Представим, что тебе кто-то понравится в ордене Цзян...

Лань Ванцзи шарахнулся так, что чуть не вывалился за борт.

– Этого не будет! – отрезал он. – С чего бы?

В его глазах читалось явное: "Какой ужас, неужели это так заметно?!".

– Я знаю, что этого не будет... Но пойми, я твой старший брат и должен давать тебе отеческие наставления... Так вот, если мы представим ситуацию — чисто гипотетическую! — что тебе кто-то приглянулся в ордене Цзян, я очень прошу тебя не проявлять свои чувства. Сейчас для этого самое неподходящее время. Пока ты слишком юн, и впереди нас ждёт тяжелая учёба... А жениться, кхм, можно и попозже.

– С чего бы мне кто-то понравился в клане Цзян? – ледяным тоном отчеканил Лань Ванцзи.

– Я не говорю, что тебе может кто-то понравиться именно в этом клане. Просто в Юньмэне много красивых девушек, а ты в самом расцвете юности, у парней твоего возраста обычно мысли забиты определёнными вещами. Молодая кровь бурлит и требует своего, и юноши могут плохо себя контролировать...

– У меня — не забиты, – отрезал Лань Чжань. – И я отлично себя контролирую.

– Разумеется, – улыбнулся Лань Сичэнь. – Я же говорю, просто отеческие наставления на всякий случай. Воспринимай это как старческое брюзжание.

Этот разговор вогнал Лань Чжаня в ещё большую фрустрацию; сейчас юноша каждым фибром души показывал, до чего же ему тошно находиться в Пристани Лотоса, но Вэй Ин не обращал на настроение своего гостя ни малейшего внимания.

Кратко показав, что и где находится, Вэй Усянь привёл друга в светлую комнату, обставленную просто, но со вкусом. На небольшом расстоянии друг от друга стояли две кровати.

– А ты знаешь, в какой комнате будешь спать? – лукаво поинтересовался Вэй Ин. – Вот в этой.

– А ты? – безразлично спросил Лань Ванцзи.

– И я тоже! – с торжеством заявил Вэй Усянь. – Это же моя комната, ха-ха-ха!

Лань Ванцзи вихрем вылетел прочь и отправился искать хоть кого-нибудь, кто переселил бы его в другое место, да хоть в чулан с крысами, но только подальше от этого негодяя!

Лань Сичэнь тем временем мило беседовал с главой ордена Цзян. Обсудив последние новости и заботы, передав приветы от дяди и отца, прикончив все полагающиеся для такого случая темы, молодой человек аккуратно приступил к цели своего визита.

– Глава ордена Цзян, есть ещё одна вещь, которую я хотел бы с вами обсудить. Помните, когда-то давно вы дарили отцу сборник "Озеро малахитового блеска"?

Разумеется, Цзян Фэнмянь ничего такого не помнил. Это было целую вечность назад! Лань Сичэню пришлось приложить немало усилий, чтобы направить мысли мужчины в нужное русло.

– Ах да, кажется, припоминаю, – улыбнулся Цзян Фэнмянь. – В этой книге было столько невероятно сложных мелодий, что я сразу понял: она должна быть в клане Лань! В нашем ордене заклинателей с таким высоким уровнем музыкального мастерства просто нет.

– Отец был очень рад вашему подарку и невероятно высокого его ценил, выучив несколько мелодий наизусть. Однако некоторое время назад сборник потерялся, и мы никак не можем найти его, хотя обыскали все Облачные Глубины. Отец был очень опечален; он как раз начал учить одну мелодию оттуда, "Укол снежинки", а теперь её нет. А когда начинаешь что-то делать, но не можешь закончить, это ужасно раздражает.

– Вот как, – растерялся Цзян Фэнмянь. – Очень жаль, что так получилось.

– Раз уж мы с братом приехали к вам в гости, я был бы счастлив, если бы вы помогли мне отыскать нужную мелодию. Преподнесу отцу сюрприз — он придёт в восторг.

Цзян Фэнмянь выглядел так, будто его поставили в крайне неловкое положение. Какое-то время он предавался размышлениям, а потом с горечью произнёс:

– Только вот, молодой господин Лань, я совсем не представляю, как вам помочь.

– Вы не делаете копии книг из своей библиотеки?

– Нет; хранилище хорошо защищено на случай пожара или затопления, так что мы не боимся за сохранность книг. Копируются самые популярные тексты, которые могут читать одновременно несколько учеников, но это в основном разные приключенческие истории. Переписыванием книг мы адептов не наказываем... Хотя, молодой господин Лань, вы подкинули мне хорошую идею. Надо брать на вооружение воспитательные методы вашего клана. Пусть ученики вместо дополнительных физических упражнений или помощи по хозяйству книги переписывают. Точно! Полезно, с какой стороны ни посмотри.

– Думаю, разные способы поощрения и наказания по-разному работают в разных кланах, и наш метод не обязательно окажется эффективным для ордена Юньмэн Цзян, – кротко сказал Лань Сичэнь, в глазах которого мелькнул испуг. – Мне не хотелось бы, чтобы наш разговор подтолкнул вас к таким кардинальным решениям... Однако, глава ордена, не могли бы вы рассказать, как в ваших руках появилось "Озеро малахитового блеска"? Может быть, я смогу достать второй экземпляр.

– Ещё бы вспомнить... – нахмурился Цзян Фэнмянь. – Это было так давно. Кажется, я приобрел его у паломника, который направлялся к горе Утайшань и продавал разные вещицы дороге. Я купил у него очень красивую курильницу для благовоний, пару нефритовых подвесок, да ещё этот сборник...

– Вы можете подробнее описать этого паломника? Откуда он шёл? Принадлежал ли он к какому-нибудь братству? Как в его руках очутилась эта книга?

– Ничего не помню, молодой господин Лань, – покачал головой глава клана. – Столько воды утекло с тех пор, невозможно держать в памяти каждую мелочь.

Лань Сичэнь не мог сдержать вздоха разочарования. Он погрузился в горькие размышления, и по его обычно безмятежно-ясному лицу пронеслась тень отчаяния.

Грусть юноши передалась и Цзян Фэнмяню. Ему очень хотелось помочь будущему главе клана Лань.

– Единственное, что тут можно сделать... – неуверенно сказал мужчина. – Хотя это так сложно. Вряд ли что-то получится.

– Говорите, глава ордена Цзян. Любая информация мне поможет.

– В четырёх днях пути отсюда есть храм Духов Воды и Леса; паломники, что идут к горе Утайшань, едва ли обойдут его стороной. Очень давно сложилась традиция писать записки духам тамошних мест, чтобы те помогли удачно дойти до горы. Настоятели храма требуют, чтобы записки соответствовали определённому образцу: благодарность духам и просьба о покровительстве, имя паломника, откуда он идёт, что ищет на священной горе и как планирует использовать полученные там дары. Считается, что если человек соврёт, то духи не дадут ему дойти до горы или вернуться домой. Врун утонет где-нибудь по дороге, или на него сойдёт оползень в горах... Так вот, к чему я это веду. Служители храма относятся к запискам с большой бережностью и никогда не выбрасывают их, храня годами. Можно запросить записки за определённый период. Скорее всего, тот человек был в храме Духов Воды и Леса.

– Прекрасно, – просиял Лань Сичэнь. – Я сейчас же отправлюсь туда.

– Нет-нет-нет, молодой господин Лань, ни в коем случае, – даже схватил его за руку Цзян Фэнмянь. – Это путь очень неблизкий и непростой; Цинхэн-цзюнь вверил безопасность своих сыновей в мои руки, и я вовсе не хочу, чтобы вы заблудились или вас пожрали дикие звери. К тому же, я не знаю, сколько лет в храме хранятся записки в том состоянии, чтобы на них можно было хоть что-то разобрать, а также сортируют ли прошения паломников по годам или просто складывают в общую кучу. Давайте я отправлю письмо настоятелю храма; если есть шансы узнать имя нужного паломника, то я сразу напишу вашему дяде, и вы поедете туда вместе.

– Пожалуйста, не делайте этого; я хочу преподнести ему сюрприз.

– Хорошо, тогда мы отправимся туда с вами вдвоём.

Лань Сичэню ничего не оставалось делать, как согласиться. Глава клана завёл его поприветствовать госпожу Юй и Цзян Яньли, а потом препроводил молодого человека в выделенную ему комнату, чтобы тот отдохнул с дороги.

Глава 13. Забавы

Лань Ванцзи тем временем искал любую возможность, чтобы только не оставаться с Вэй Усянем наедине. Он присоединился к занятиям по боевым искусствам, просил загрузить его любой полезной работой, а под конец дня, улучив удачный момент, спрятался в библиотеке.

Вэй Усянь решил сменить тактику. Он вернулся в свою комнату, забрался под кровать Лань Чжаня и начал ждать этого человека, который прямо-таки источал недружелюбие. Но нет таких вершин, которые невозможно покорить при должном усердии! А сложность задачи лишь подстёгивает интерес. Вэй Ин был уверен, что рано или поздно сделает Лань Ванцзи своим другом, пусть даже против его воли. Однажды Второй нефрит клана Лань перестанет величать его "убожеством" при всяком удобном случае и начнёт восхищаться его уникальной персоной, как и многие вокруг.

Вэй Ин ждал своего брыкающегося гостя ближе к девяти, но тот заявился даже раньше, в восемь. Изначально целью Вэй Усяня было схватить Лань Чжаня за ногу, когда тот будет забираться в постель, чтобы тот испугался подкроватного монстра. Невозможно не завизжать в такой ситуации! Лань Ванцзи точно будет застигнут врасплох!

Но юноша со скоростью метеорита переоделся в одежду для сна и рухнул на кровать. Вместо мощной лодыжки пальцы Вэй Усяня схватили лишь воздух, вот незадача! Тогда Вэй Ин начал загадочно подвывать, всячески изображая привидение.

– Уууууу... Ууууу...

В ответ Лань Чжань крепко вцепился в одеяло и натянул его на голову, а также заткнул уши и повернулся лицом к стене.

– Ууууу... уууу... Я дух Цзян Фань, что повесился тут позавчера... Уууу... Кто будет молчать, того я сожру во сне!

Но Лань Ванцзи был всё так же молчалив и непреклонен.

– Уууу... ууу... Кто не верит в привидения, тот дорого поплатится! Я проникну в его разум и сделаю глупцом!

Лань Ванцзи лишь крепче заткнул уши.

– Лань Чжань! – обиделся безобразник. – Почему ты молчишь? Привидение так старается для тебя, это не очень вежливо.

– Потому что непохоже.

Эти три слова влили в тело Вэй Ина новую порцию топлива. Парень живо вылез из-под кровати и вскочил прямо на эту оледеневную гору из прекрасных мышц, что скрывалась под белоснежным покровом одеяла.

– Почему это не похоже? – вскричал он, силясь пытаясь отодрать одеяло, что намертво прилипло к лицу Лань Чжаня. – Я самое страшное привидение на свете! Любой перепутает меня с призраком, если встретит ночью!

– Чушь.

– Да, я убожество, ну и что? – продолжал с энтузиазмом верещать Вэй Усянь, тщетно силясь сорвать одеяло. – Зато очень умное и красивое убожество, ведь правда?

– Неправда.

– А какое я убожество? Обычное?

– Да.

– Тогда я предлагаю отправиться гулять по Юньмэну и найти какое-то убожество, какое придётся по душе Второму нефриту клана Лань, самое милое и привлекательное убожество! А, Лань Чжань? Готов открыть своё сердце?

– Заткнись.

– Второй молодой господин Лань! Мы не в Гусу, нет нужды засыпать так рано. Есть масса прекрасных вещей, которыми можно заняться ночью!

Эти слова переполнили чашу терпения Лань Ванцзи. Юноша сделал резкий выпад, так что Вэй Усянь слетел с него и — что самое обидное! — ударился локтем о край кровати.

– Уууууууй! Как больно!

Лань Чжань перевернулся и аккуратно высунул глаз из-под одеяла, чтобы посмотреть, что случилось с Вэй Ином.

– Нечего лезть, куда не просят, – холодно произнёс он, удостоверившись, что этот наглец жив и здоров.

– Если бы я следовал этой рекомендации, моя жизнь была бы ужасно скучной, скучнее, чем в вашей ордене, – с досадой ответил Вэй Усянь, потирая ушибленный локоть. – Ну Лань Чжань, почему ты такой гадкий, неужели ты лучше завалишься спать, чем пойдёшь со мной веселиться?..

– Определённо да.

– Ещё даже девяти нету! А ты отправился на покой, точно старикашка.

– Это не твоё дело.

– Конечно, моё! Я-то думал всласть позабавляться этой ночью, а ты мне портишь все планы! Знаешь что, Лань Чжань, ты не оставил мне другого выбора! Даже если ты намерен всё время быть таким скучным, я найду способ получить удовольствие! Пришла пора развлекаться по-взрослому!

С быстротою молнии Вэй Усянь ринулся на кровать. Пока они говорили, Лань Ванцзи чуть ослабил хватку, так что негодяй смог таки наполовину прошмыгнуть под одеяло! Его голова застряла между ног Лань Чжаня, а шаловливые пальцы начали бегать по бокам юноши.

Обуреваемый яростью, Лань Ванцзи изо всех сил брыкнулся, так что Вэй Ин отлетел обратно, да ещё и впечатался в стенку.

– Негодяй!!! – взбеленился Второй нефрит клана Лань. – Я не обрезанный рукав!

Вэй Ин пару секунд сидел, глуповато моргая, а потом взорвался громким хохотом. Эмоции распирали юношу изнутри, так что он периодически задыхался и стучал рукой по полу от переизбытка чувств:

– Лань Чжань! Да ты что такое удумал? Я же просто хотел тебя пощекотать! "Обрезанный рукав"... Ты решил, что я тебя домогаться полез? Ой, не могу, спасите, я сейчас умру...

Лань Ванцзи оскорблённо поджал губы и снова лёг, натянув одеяло на голову.

Вдоволь отсмеявшись, Вэй Усянь вытер слёзы и сказал в самой наставительной манере, точно в него вселился дух Лань Цижэня:

– Второй нефрит клана Лань, а я ведь даже не думал ни о чём неподобающем, а ты себе уже навоображал невесть что. А знаешь, что я тебе скажу? На воре и шапка горит! Хоть с виду ты похож на гору из снега и льда, образец всех добродетелей, сам, небось, круглыми сутками только и делаешь, что разглядываешь сборники Лунъяна да мечтаешь о неприличном! Вот и подумал кое о чём от совершенно невинного жеста. Р-а-з-в-р-а-т-н-и-к!

Вообще, накладывать заклинание закрытого рта было не очень правильно, потому что Лань Ванцзи всё-таки находился в гостях. Несчастный держался, как мог, но тут уж его терпение лопнуло, и Вэй Усянь, как когда-то, ощутил, будто его рот зашивают ниткой с иголкой, как дыру на платье.

Вэй Ин плюхнулся на свою кровать и, чтобы отомстить, начал подвывать, словно привидение. Он смотрел на юношу, лежавшего так близко, и почему-то в его голову непроизвольно залезла мысль о том, как здорово было бы забраться под одеяло и лежать с ним рядом, ни о чём не разговаривая и даже не думая, может быть, положив ему голову на грудь, будто на подушку Это внезапное желание показалось Вэй Ину странным и пугающим, и он тут же его прогнал.

– Лань Чжань, – быстро сказал он, едва заклинание ослабло, – если ты будешь заставлять меня молчать, я буду давать волю рукам! Я знаю массу на мест на теле, которые заставят даже такое воплощённое совершенство, как ты, визжать похлеще поросёнка! Так что не смей затыкать мне рот, если боишься щекотки.

– Я не боюсь щекотки.

– Врёшь! Проверим?

Лань Чжань высунул из-под одеяла руку, и Вэй Усянь принялся с воодушевлением щекотать её. Ничего не подействовало: ни звука, ни шороха! Тогда Вэй Ин накинулся на пятки — ноль реакции! Последней надеждой оставался затылок: шаловливая рука осторожно скользнула к шее, но дыхание Лань Чжаня оставалось таким же ровным.

– Ну что это такое... – разочарованно протянул Вэй Усянь. – Как природа могла создать настолько скучного человека?

– Зато ты у нас очень нескучный, – процедил сквозь зубы Лань Ванцзи.

– Конечно! – воодушевился Вэй Ин. – Лань Чжань, если ты думаешь, что будешь затыкать мне рот и спать спокойно, то очень ошибаешься! Я найду способ изводить тебя, даже если мне отрежут руки и ноги, так-то!

Ничего не говоря, Лань Чжань внезапно поднялся с кровати, застелил её и начал искать свою одежду.

– Что ты делаешь? – напугался Вэй Усянь, почуяв неладное.

– Ищу место получше.

– Что-о-о? Лань Чжань, сейчас в Пристани Лотоса ремонт, часть учеников расселили в другие комнаты, ты не найдёшь свободного места.

– Значит, я буду спать на улице.

– Дядя Цзян не разрешит тебе! Ты же наш гость!

– Значит, я пойду в гостиницу.

– Ну тогда я тоже пойду с тобой в гостиницу!

Лань Ванцзи аккуратно расправил одежду и приготовился переодеваться. Он обернулся и требовательно посмотрел на Вэй Усяня: тот сидел на кровати, весело покачивая ногой, и совершенно не собирался отворачиваться.

– Чего так уставился? Хочу и смотрю!

– Ты не мог бы отвернуться?

– С чего вдруг? Боишься, что я начну любоваться видами твоего прекрасного тела, воспламенюсь и изнасилую тебя во сне? Лань Чжань, меня не привлекают мужчины, я ни о чём таком не думаю. То, что ты рассматриваешь порнографию сутками напролёт, совершенно не означает, что все делают то же самое!

Пожалев, что его клан не владеет заклинанием усыпления наглецов, Лань Ванцзи закутался в одеяло с ног до головы, точно в похоронный саван, и с мрачным видом вышел из комнаты. Он и сам не знал, куда идёт — главное было найти хоть какой-то уголок в этом проклятом месте, куда бы не добрался Вэй Усянь.

Последний, разумеется, тут же увязался за ним.

– Лань Чжань, у тебя не получится спать на улице! Слышишь, как квакают лягушки на озере? Даже в комнатах слышно, ты от такого концерта точно не уснёшь!

– Лучше слушать лягушек, чем тебя, – процедил сквозь зубы Лань Чжань.

На веранде они столкнулись с Цзян Фэнмянем и Лань Сичэнем.

– Оу, – только и мог вымолвить Цзэу-цзюнь. Его глаза встревоженно перебегали с Лань Ванцзи на Вэй Усяня и обратно.

– А-Сянь, – ласково сказал Цзян Фэнмянь, – наш клан славится своим гостеприимством, и мне хотелось бы, что у наших друзей остались самые приятные впечатления о времени, проведённом в Пристани Лотоса. Ты хорошо обращаешься со своим гостем?

По кислому лицу Лань Ванцзи сразу становилось ясно, насколько хорошо. Кажется, это были худшие дни в его жизни.

– Я обращаюсь с ним самым лучшим образом, это он не хочет веселиться, как все нормальные люди!

– Насколько мне известно, – продолжил Цзян Фэнмянь, – в клане Лань в это время уже готовятся ко сну? А-Сянь, прояви уважение к нашему гостю. Тебе следует лечь пораньше, не мешай ему спать.

– Ванцзи и молодой господин Вэй спят в одной комнате? – с тревогой спросил Лань Сичэнь.

– Да, это было желание Вэй Усяня.

– Я думаю, будет лучше, если мы с братом будем жить вместе. Графики наших кланов действительно сильно различаются, мне не хотелось бы, чтобы молодой господин Вэй ломал свой режим дня и подстраивался под нас. Ванцзи, давай перенесём твою кровать в мою комнату.

– Не стоит, там рядом есть кровать, которую можно переставить, я сейчас попрошу учеников.

Напряжённое лицо Лань Чжаня наконец-то расслабилось, и он прошествовал за братом и главой клана прямо так, в одеяле, не потрудившись даже вернуться и забрать свою одежду.

Вэй Усянь лишь стоял и смотрел ему вслед, переполненный самым горьким разочарованием. Его словно поманили подарком на Новый год и тут же, прямо на его глазах, отдали другому! Впрочем, времени впереди было много, и юноша был уверен, что рано или поздно возьмёт своё.

Глава 14. Вино или молчание?

К моменту приезда братьев Лань погода значительно изменилась. На место освежающей прохлады пришли жара и духота. Находиться в помещении было невыносимо, а на улице пот тёк в три ручья. Поэтому Цзян Фэньмян предложил отправиться на одну из речек, где любили резвиться юноши.

Глава ордена хотел, чтобы у братьев Лань остались самые радостные воспоминания от дней, проведённых в Пристани Лотоса. Он видел некоторую угрюмость и нелюдимость Лань Ванцзи, но думал, что необходимо лишь дать юноше время, чтобы тот оттаял и погрузился в весёлую жизнь Пристани Лотоса. Никто не ожидал, что Лань Чжань внезапно начнёт буянить и нарушать правила, но если бы он хоть немного подружился с учениками ордена Цзян, это было бы просто замечательно!

Однако всё пошло не совсем так, как планировалось.

Здесь, на речке, всё было устроено для того, чтобы юноши резвились на полную катушку. На высокой сосне была оборудована площадка для прыжков, а ветви огромной ивы служили тарзанками, забрасывающими парней в воду. В нескольких местах между берегами были натянуты верёвки: одни юноши преодолевали расстояние на руках, другие пробовали себя в роли канатоходцев.

Как только ученики пришли на реку, то сразу же бросились в воду, и всё потонуло в весёлом хохоте. Юноши с увлечением соревновались в скорости плавания и дальности прыжков. Лань Сичэнь несколько раз искупался, из вежливости принял участие в общих забавах, а затем отправился сохнуть и беседовать с Цзян Фэнмянем.

Лань Ванцзи же всё это время сидел под деревом, словно мрачная статуя, стараясь даже не смотреть на происходящее. Хотя все юноши остались в штанах для купания, он по прежнему был завёрнут в свои белоснежные одежды, словно кочан капусты.

– Лань Чжань! – подбежал к нему разгорячённый Вэй Ин. – Чего сидишь и страдаешь? Раздевайся, пошли купаться!

Вэй Усянь только что вылез из воды; лёгкие бежевые штанишки намертво прилипли к коже, подчёркивая все линии стройных ног, а по едва оформившемуся, ещё юношески-красивому торсу стекали ручейки воды, делая Вэй Ина похожим на очаровательного речного бога.

– Не хочу, – насупился Лань Ванцзи.

– Жарко же! Тебе что, нравится тут чахнуть и молча со стороны за всем наблюдать?

– Да.

К юношам незаметно подошёл Цзян Фэнмянь; всё утро он то и дело отгонял Вэй Усяня от Лань Чжаня, словно муху, что постоянно летела на мёд.

– Второй молодой господин Лань искупается, когда захочет, – мягко сказал мужчина. – Не заставляй его.

– Но дядя Цзян!..

Отведя непоседу в сторону, глава клана сказал ему:

– А-Ин, ему просто нужно время, чтобы расслабиться в незнакомой обстановке и влиться в коллектив. Чем больше ты будешь давить, тем сильнее он будет замыкаться. Просто оставь Лань Ванцзи в покое.

– Но дядя Цзян! – с досадой воскликнул Вэй Ин. – Так Лань Чжань всё лето пропустит! Пока он раскачается, Лань Цижэнь может вызвать их обратно в Облачные Глубины. Старик и так сидит там сутками и нервничает, как бы с его двумя нефритами не случилось ничего неприличного, это я вам точно говорю.

– Хорошо, я придумаю, как ускорить процесс, – улыбнулся Цзян Фэнмянь и мягко похлопал его по плечу. – Иди, веселись.

В тот момент все юноши выстроились в очередь у величественной сосны, с площадки которой можно было влететь в самое глубокое место реки.

– Лань Чжань, смотри, как я могу! – крикнул Вэй Ин и сиганул вниз, выписав красивое сальто. Он сделал ещё три прыжка, каждый раз демонстрируя всё новые немыслимые пируэты. Лань Ванцзи всё это время методично поедал арбуз, которым его угостил глава клана и, кажется, почти не смотрел в сторону Вэй Усяня.

Вдоволь напрыгавшись, Вэй Усянь вышел воды и начал скакать на левой ноге, чтобы вытряхнуть воду из ушей.

– Выпендрёжник, – пробурчал Цзян Чэн, проходивший мимо. – Шею свернуть себе решил? Прыгай в следующий раз нормально.

Вэй Усянь гневно пихнул его в бок, допрыгал на одной ноге до Лань Чжаня и бесцеремонно плюхнулся рядом, чуть намочив белые одежды.

– Ну, как тебе? – с гордостью спросил Вэй Ин.

– Нормально, – опустил глаза Лань Ванцзи.

– Что значит "нормально"? – возмутился Вэй Усянь. – "Восхитительно, великолепно, молодой господин Вэй, вы — главный прыгун в воду на свете, вы — лучшее, что случалось с этим миром". Вот как надо отвечать!

– Много на себя берёшь.

– А сейчас возьму ещё больше!

Лань Ванцзи как раз прикончил последний кусок арбуза и поднялся, чтобы выбросить корки. Вэй Усянь мигом повернулся к нему спиной, закинул его руки себе на плечи, оторвал Лань Чжаня от земли и понёс к воде. В первую минуту Второй нефрит клана Лань немного опешил, но затем пришёл в себя и со всей силой толкнул своего похитителя, так что тот полетел прямо в речку.

– Осёл! – только и мог в ярости произнести Лань Ванцзи.

– Иа-иа, – заревел Вэй Ин, выползая из воды на четвереньках. – Ослик по имени Морковочка к вашим услугам!

– Тогда покатай меня! – плюхнулся ему на спину один из учеников, и Вэй Усянь сделал небольшой круг с наездником на спине.

Юноши вошли во вкус, и Вэй Ин повозил на себе ещё человек семь. Во время катания ученики не забывали задавать Морковочке разные глупые вопросы, на которые "ослик" давал ещё более глупые ответы. Один из юношей, Цзян Фу, спросил:

– Чего ты боишься, Морковочка?

– Собак, – пропыхтел Вэй Усянь, прилежно передвигаясь на четвереньках.

– А ещё?

– Больше в этом мире мне нечего бояться.

– Даже щекотки?

– Пффф! Вон второй молодой господин Лань совсем не боится щекотки, а я — его ослик, значит, я тоже щекотки не боюсь.

Цзян Фу тут же запустил руки в подмышки Вэй Ина, и тот, разумеется, согнулся от смеха пополам. Непутёвый ослик рухнул, как подкошенный, а Цзян Фу свалился на него. Пытаясь отомстить, Вэй Усянь принялся щекотать наездника в ответ; так и катались они по земле, извиваясь, словно намертво слипшийся кусок змей. Назревала драка!

Импровизированная арена наполнилась запахом разгорячённых тел и ободряющими криками учеников.

– Давай, Сянь-гэ, покажи ему!

– Фу-ди, не сдавайся! Атакуй сбоку!

Вэй Ин оказался сверху; он крепко держал руки противника и тянулся зубами к его шее, чтобы укусить. Цзян Фу сделал резкий выпад и почти скинул юношу, но тот в последний момент всё же смог вцепиться в его шею и оставить на загорелой коже яркие следы от зубов.

Внезапно Вэй Ин вскочил на ноги, а Цзян Фу перевернулся на живот.

Но все успели разглядеть то, что вогнало бы в краску самого закалённого воина или почитаемого мудреца.

Хотя штаны для купания были довольно воздушными, после реки они прилипали к коже, подчёркивая контуры тела, а в результате борьбы и вовсе немного съехали. Тело Цзян Фу выдало ественную реакцию юноши на слишком близкий телесный контакт, и, с учётом его внушительных габаритов, зрелище выглядело мощным и даже немного устрашающим.

Послышались издевательские смешки и лёгкие пофыркивания; по арене начали расползаться тихие скабрезные шуточки и ехидные переглядывания.

– Расходимся! – крикнул Вэй Усянь, с трудом выравнивая дыхание. – Цзян Фу победил, я сдаюсь. Пошлите прыгать с ивы! Кого ветви дальше забросят в воду? Ма-сюн, спорим, что тебя!

Хоть и с трудом, Вэй Усяню удалось переключить внимание юношей на новую забаву, и кружок медленно рассосался. Лань Ванцзи тоже побрёл в сторону ивы, и Вэй Ин тут же прилип к нему.

Некоторое время они шли молча.

– И часто у вас... такие развлечения? – с трудом произнёс Лань Чжань, смотря под ноги.

– Каждый день! Постоянно что-то новое придумываем.

– Лучше бы вы думали о том, как учиться, а не веселиться, – отчеканил Лань Ванцзи.

Почему-то Вэй Усяню показалось, что под этим многовековым ледником текут реки из гневной лавы.

– Так одно другому не мешает, Лань Чжань! Если не развлекаться и только учиться днями напролёт, мозги быстро усохнут.

– Всё равно, можно придумывать способы веселиться... более пристойные.

Настроение Лань Ванцзи портилось с каждой минутой; ясное, словно безмятежное небо, лицо заволакивали тучи, грозя обрушиться на землю яростным ливнем.

– Лань Чжань, ну чего ты злишься? Лучше бы радовался, что вырвался от дяди и в кои-то веки можешь резвиться, как нормальный человек. Что, не терпится вернуться обратно и сутками медитировать? Вам же даже драться в Облачных Глубинах запрещено! Зачем такая жизнь, если нельзя никому надавать пару тумаков?

– Глупости.

– Лань Чжань, давай подерёмся, а? Посмотрим, кто кого!

– Нет.

– А! Боишься, что я выиграю и посрамлю Второго нефрита клана Лань?

– Чушь.

Сзади на них налетел один из учеников, Цзян Ма, вклинившись аккурат между Вэй Усянем и Лань Чжанем. Он развязно приобнял Вэй Ина за плечи, словно юноши были лучшими друзьями на свете.

– Конечно, наш Вэй Усянь кого угодно посрамит! – воскликнул парень. – Вон, Цзян Фу смылся домой, от стыда оправиться не может. Я бы на его месте покончил с собой.

– Чушь, – сказал Вэй Ин, немножко покраснев.

– Видали, второй молодой господин Лань, какой сердцеед наш Вэй Усянь? Он способен свести с ума не только женщину, но и мужчину! Насколько же мощны его чары, что никто устоять не может? Скоро за ним будут ходить толпы не только поклонниц, но и поклонников.

Лань Ванцзи нахмурился, и взгляд его стал даже пострашнее, чем у Цзян Чэна в минуты гнева — к счастью, Вэй Усянь этого не видел, объятый крайне редкой для себя эмоцией, а именно смущением.

– Не говори ерунды, – заявил Вэй Усянь. – Причём тут я? Такое бывает с молодыми парнями совершенно непроизвольно. Мы же дрались, а не в постели кувыркались.

– Это ещё как сказать!.. Зачем ты его укусил за шею? Ты вообще в курсе, что это эротический жест?

– Что-о-о-о? – возмутился Вэй Ин. – Кому придёт в голову кусаться во время занятий любовью? Я же с девушкой поразвлекаться хочу, а не с собакой.

– Ты что, правда не в курсе? А ещё говорят, что Вэй Усянь знает о любовных утехах всё и даже больше!

– Можно знать всё, – снова покраснел Вэй Ин, – кроме всяких извращений. Прекращай эту тему. Цзян Фу абсолютно нормальный мужчина, это я тебе точно говорю. Ему нравится девушка, которая продает семена лотосов, как там её... Ли Цзинмэй.

– Да? Странно, я думал, что это твоя девушка. Вы же ходили на свидание, разве нет?

– Нет, конечно.

– А с кем тогда ты ходил на свидание?

– С её двоюродной сестрой, Ли Цзялинь.

На самом деле, ни на какое свидание Вэй Усянь не ходил, просто помог девушке донести до дома мешок с непроданными семенами. Но слухи после этого пошли крайне пикантные, а кто он такой, чтобы своими руками рушить себе славу сердцееда?

– Ли Цзялинь? Да, точно, – опомнился Цзян Ма. – А у вас уже было что-нибудь? Успел сорвать цветок её невинности?

– Кто слишком много болтает, – важно сказал Вэй Ин, щёлкнув нахала по носу, – у того скоро отсохнет язык.

Они пришли к иве, где уже выстроилась очередь из желающих попрыгать в воду, и Цзян Ма тут же побежал занимать место.

Вэй Усянь задумался; ему так хотелось вместе повеселиться с Лань Ванцзи, но тот точно не пойдёт прыгать в воду вместе со всеми. Надо придумать что-то ещё.

– Лань Чжань, ты чего такой грустный?

По губам Лань Ванцзи пронеслась тень печальной улыбки, полная затаённой горечи.

– Я не грустный.

– Не отрицай. Я же вижу, что тебе плохо. Может, голову напекло? Ты же сидел весь день на жаре и совсем не купался. Пошли, освежимся. Если голову напечёт, можно в обморок упасть.

Глаза Лань Чжаня скользнули по ораве полуобнажённых юношей, что резвились в воде и даже там умудрялись драться, и взгляд его наполнился ужасом.

– Не хочу.

Вэй Ин не на шутку испугался. Если бы он видел, что Лань Ванцзи просто ломается и надо немного поднажать, чтобы разрушить его защиту, то он точно потащил бы его в реку. Но печаль в глазах его гостя была искренней и неподдельной, что делало юношу похожим на промерзший насквозь вечный ледник, поэтому Вэй Усяню сразу расхотелось проказничать.

– Пошли тогда домой? Мне кажется, ты неважно себя чувствуешь, лучше не гулять в такую жару, если не будешь купаться. Сейчас скажу дяде Цзяну, что мы вернёмся обратно.

– А ты? – спросил Лань Ванцзи, переводя на него серьёзный, полный каких-то невысказанных вопросов взгляд. – Разве тебе не хочется веселиться вместе со всеми?

– Со всеми я всегда успею повеселиться, – махнул рукой Вэй Ин. – Не каждый же день ко мне приезжает сам Второй нефрит клана Лань. Это уникальное событие, тут каждая минута на счету!

Вэй Усянь отпросился у Цзян Фэнмяня, и юноши вернулись в Пристань Лотоса. В комнатах было невыносимо душно, поэтому Вэй Ин предложил охладиться в винном погребе.

– Лань Чжань, а, Лань Чжань, – лукаво спросил он. – Не хочешь попить вина? Могу специально для тебя откупорить бутылочку. Дядя Цзян как раз недавно купили ящик "Слезы лотоса", это просто божественно.

– Нет.

– Ты же не в Облачных Глубинах! Когда ещё пить вино, как не сейчас?

– Никогда.

– И что? Ты вот так намерен прожить всю жизнь, ни разу не попробовав вина?

– Да.

– Слушай, Лань Чжань, предлагаю тебе спор. Если ты проигрываешь, то пробуешь "Слезу лотоса". А если я проигрываю, то перестаю донимать тебя целых три дня! Я пойду заниматься своими делами и не буду обращать на тебя никакого внимания, честное слово!

Лань Ванцзи заколебался. Условия выглядели и правда заманчивыми.

– И что нужно делать?

– Драться! Если ты не хочешь, чтобы дяде донесли, что ты покалачиваешь адептов ордена Юньмэн Цзян, можем сделать это ночью. Есть одна заброшенная постройка, она вдали от жилых домов, там в основном складируют всякий хлам.

Лань Чжань крепко задумался.

– Ты точно отстанешь от меня на целых три дня? Сомневаюсь, что у тебя получится.

– Точно-точно, Лань Чжань, буду кого-нибудь другого донимать!

Ещё немного поколебавшись, Лань Ванцзи всё же дал добро. Он настоял на том, чтобы они сражались на мечах, а не дрались врукопашную. Изначально Вэй Усянь хотел начать дуэль в час ночи, но подумал, что это нечестно по отношению к Лань Ванцзи, который обычно спит в такое время и едва ли будет хорошо соображать. Поэтому они договорились встретиться в четыре часа утра. Лань Чжань как раз сможет ускользнуть от брата и вернуться вовремя, чтобы тот ничего не заподозрил.

Покинув погреб, Вэй Усянь во всеуслышание заявил другим ученикам, что сегодня пойдёт спать пораньше, и попросил его не тревожить. Цзян Фэнмянь немало обрадовался: глава ордена с удовольствием отметил благотворное влияние братьев Лань на непослушного Вэй Ина и подумал, что надо звать их в гости как можно чаще

Выспаться Вэй Усяню, конечно, не удалось: организм просто не привык отключаться так рано. Юноша не смог проснуться вовремя и опоздал на добрых полчаса. Пока он шёл к заброшенному дому, то начал накрапывать дождик, моментально разросшийся до мощного ливня.

Глава 15. Поединок и пожар

Стынет окно, а в

закате играет солнце,

Пейте вино, пойте песни, пока поётся,

Просто в камин бросьте еще немного дров,

Вы, как и я, один — в

общем, сюжет не нов.

Вы столь близки, и это так опасно,

Но разум, верно, утонул

в дурной крови.

Вы ненавидите меня так страстно,

В полшаге стоя от любви.

Канлцер Ги, R-r

Вэй Усянь стоял на одном конце коньковой балки, а прямо напротив расположился злой, точно так же невыспавшийся Лань Ванцзи, который к тому же долго ждал соперника. Его белые одежды успели промокнуть насквозь и намертво прилипли к телу. С каждой новой каплей ткань всё плотнее прилегала к коже Вэй Ина, делая тело тяжёлым, как будто закованным в железные доспехи.

Юноша легко сбросил мешавшие оковы и остался лишь в лёгких штанах.

– Лань Чжань! – крикнул он. – Раздевайся. Я не буду сражаться, пока ты в одежде, это нечестно.

Облепившие тело длинные одеяния действительно мешали, сковывая движения. Лань Ванцзи, разумеется, не собирался раздеваться, но Вэй Усянь был непреклонен. В итоге Второй нефрит клана Лань нехотя сбросил всё лишнее, оставшись полуобнажённым по пояс.

– Начнём, – довольно кивнул Вэй Усянь, быстро осматривая мускулистое и стройное тело соперника.

Влажность ночи отупляла, обволакивала; Вэй Ину казалось, что он погружен в медленный, тягучий сон, а жара размягчала его разум, словно окунала его в бочку с вином. Мысли гуляли ещё там, в разбившемся сновидении, где он порхал среди облаков. В беспроглядной темноте ночи, захватившей всё вокруг, выделялись лишь две белые фигурки, стоявшие на противоположных концах крыши, словно два лотоса, расцветших на чёрном озере.

Вэй Усянь сделал резкий прыжок и моментально преодолел расстояние, их разделявшее. Лань Чжань соскочил на край крыши, а Вэй Ин, не рассчитав силу, покачнулся и едва не рухнул вниз вместе с каплями дождя.

Лань Ванцзи легко приземлился позади Вэй Усяня и сделал быстрый выпад; у его соперника, впрочем, хватило ловкости, чтобы увернуться. Так и скользили они по коньковой балке, словно две шустрые стрекозы над безмятежным озером. Выиграет тот, кто повалит соперника на землю и обезоружит его, однако ни одна из сторон не могла одержать верх. Стоило только Лань Чжаню оттеснить Вэй Ина на самый краешек крыши, как ситуация тут же менялась, и вот уже Второй нефрит думал, как бы не свалиться вниз.

Суйбянь и Бичэнь скрещивались в яростной схватке, едва ли не высекая искры. Быстрые удары слились в единую симфонию дождя и металла; где-то вдалеке небо пронзали молнии, порою подбираясь опасно близко к Пристани Лотоса, но юноши не обращали на это никакого внимания, целиком охваченные пламенем битвы.

Лань Ванцзи наступал с беспощадной методичностью и силой, но у Вэй Ина хватало проворства, чтобы вовремя уворачиваться. Юноша делал ставку на неожиданные приёмы, что должны были сбить противника с толку.

Р-раз — и Бичэнь полетел в сторону!

Мощный заряд молнии пронзил дерево совсем неподалёку; ливень уже стихал, и тухлые капли не могли потушить вспыхнувший огонь.

Вэй Усянь тут же сиганул вниз, чтобы не дать Лань Ванцзи подобрать меч. Он сбил Лань Чжаня с ног, и юноши покатились вниз, прочь от небольшого возвышения, на котором стоял дом. Когда падение прекратилось, Вэй Ин оказался сверху; их тела слиплись воедино, а совсем рядом, на расстоянии ладони, лежало раскрасневшееся от боя лицо Лань Ванцзи. Чёрные, как смоль, волосы растрепались, а грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Впервые Вэй Усянь видел живую эмоцию, прорвавшую эту каменную оболочку изнутри и грозящую сжечь всё вокруг. Яростные глаза пронзали насквозь, словно два Бичэня, а губы сделались малинового оттенка.

Сознание Вэй Ина оставалось немного затуманенным; ему всё время чудилось, что он находится внутри какого-то зачарованного сна. Мелкие капли дождя остужали спину, а по животу растекалось тепло, которым горело тело Лань Чжаня. Поддавшись странному наваждению, сам не осознавая, что делает и зачем, Вэй Усянь сказал:

– Проиграл, – а затем наклонился и поцеловал влажные губы.

Это было похоже, как если бы он рухнул в глубокий колодец и стремительно летел вниз, не зная, когда приземлится. Приятное ощущение быстро распространилось по всему телу; когда он оторвался от губ Лань Чжаня, ему почудилось, что за эти пару мгновений сменилась целая эпоха.

Вэй Усянь попытался встать, но Лань Ванцзи не дал ему сделать это; сильные руки железным обручем стиснули тело, и Лань Чжань перевернул их, оказавшись сверху. Он впился в губы Вэй Ина с ненасытностью демона и яростью ядовитого шмеля, бесконечно жаля новыми поцелуями. Руки Лань Чжаня начали свободно гулять по телу Вэй Усяня, разливая приятную истому. Лань Ванцзи ласкал его с такой жадностью, что, казалось, вот-вот оторвёт кусок плоти. Их движения со временем начали становиться всё более согласованными и гармоничными, словно эти два юноши были созданы для занятий такого рода, исключительно друг для друга.

Молния ударила в фигурку деревянного феникса на крыше, но пара даже не обратила внимание на разгорающееся пламя.

Тем временем минуло пять утра. Лань Сичэнь проснулся, не увидел рядом брата и сразу же заподозрил неладное. Он быстро оделся и вышел на улицу; немного погуляв по Пристани Лотоса, он заметил где-то вдалеке пожар, и тут же подлетел туда на мече.

Однако его в первую очередь поразило пламя иного рода. Юноша приземлился довольно близко от парочки, охваченной огнём страсти. Сначала он оцепенел, но потом пришёл в себя и со всей яростью ударил кулаком по растущему неподалёку дереву, так что по крепкому стволу пробежала сеть мелких трещин.

– Проклятье!

Было всего пару моментов в жизни Цзэу-цзюня, когда он в гневе выходил из себя, и это был один из них.

Громкий треск привёл в чувство забывшую обо всём парочку. Лань Ванцзи смотрел на брата тёмным, полным сложных эмоций взглядом и тяжело дышал. На Вэй Усяня разом обрушилась лавина из стыда и смущения. Его первой реакцией было сбросить с себя Лань Чжаня, вскочить на ноги и объясниться, но Лань Ванцзи придавил его слишком сильно.

– Молодой господин Лань! – вскричал Вэй Усянь. – Это не то, о чём вы думаете!.. Мы... Я и Лань Чжань... Мы вовсе не...

– Всё в порядке, – тяжело вздохнул Лань Сичэнь. – Дело не в вас, я никого не осуждаю, вы можете заниматься, чем хотите. Это я — идиот. Я расслабился и потерял бдительность. Простите, что помешал.

Вообще, Вэй Усянь ожидал в такой ситуации, что Лань Сичэнь взорвётся бранью, сразу же стащит с него Лань Чжаня, а потом разрубит обоих на куски. Но тот вскочил на меч и полетел обратно.

Лань Сичэнь ненадолго заперся в своей комнате. Когда он вышел, то с его лба исчез узор бабочки. Юноша бродил по коридорам в полном непонимании, где очутился. Так выглядит больной, который только что вышел из комы.

Когда он попал во двор, то увидел множество встревоженных людей. Поток увлёк его за собой, и юноша разглядел вдалеке горящую крышу.

– Пристань Лотоса?! – наконец сообразил Лань Сичэнь. – Как я тут оказался?

– Такое бывает с непривычки, когда просыпаешься в новом месте, – ободрил его один из учеников. – Вы не поможете нам, молодой господин Лань? Нужно срочно устранить пламя. Может, ваш брат неподалёку?

– Ванцзи тоже тут? – изумился он.

Сколько Лань Сичэнь ни напрягал память, он никак не мог вспомнить, как они с братом очутились в Пристани Лотоса. Нужно было найти Лань Ванцзи и подробно расспросить обо всём; а пока что Лань Сичэнь отправился устранять пожар вместе со всеми.

Глава 16. Неожиданный успех Лань Ванцзи

Ты спишь и видишь меня во сне:

Я для тебя лишь тень на стене.

Я прячусь в воздухе и в луне,

Лечу, как тонкий листок.

Канцлер Ги, "Тень на стене"

Цзинши окутала довольно скучная, удушающая атмосфера. Хотя Вэй Усянь думал, что сон освежит его и придаст мыслям новый импульс, придумать что-нибудь годное никак не получалось. Рассуждения Цинхэн-цзюня о том, что "Укол снежинки" утерян безвозвратно, казались довольно здравыми, но Старейшина Илина всё же не хотел сдаваться.

После завтрака он решил отправиться в то время, когда ему было двенадцать, и расспросить всех и каждого в Пристани Лотоса о сборнике.

– Ну как? – без особой надежды спросил Цзэнь Муи по завершению миссии.

– Никак, – вздохнул Вэй Ин, который задержался в своём бывшем доме на целых три дня. – Никто ничего не слышал по "Озеро малахитового блеска", дядя Цзян даже не смог вспомнить, что это за сборник такой.

Вэй Ин провёл эти три дня просто великолепно, а сейчас окунулся в бесконечную безнадёгу. Совсем недавно он лакомился супчиком шицзе и мог вдоволь поколотить Цзян Чэна, а теперь снова оказался здесь, в пустом доме, где всё уже давно остыло из-за отсутствия Лань Ванцзи, и сами предметы, казалось, забыли о своём прежнем господине. Выйдешь за порог — и тут же наткнёшься на Лань Као. Даже с Лань Сычжуем не повеселишься, ведь старик посадил его под замок, к тому же по вине самого Вэй Усяня. Скорее всего, выловить остальной молодняк будет сложновато, потому что Лань Као сделает всё, чтобы оградить подрастающее поколение от тлетворного влияния Старейшины Илина.

Решая, что делать дальше, Цзэнь Муи и Вэй Усянь сидели в полном унынии, накидывая версии одну безумнее другой. Цзэнь Муи напряжённо разглядывал ноты "Укола снежинки", которые Вэй Ин захватил с собой из прошлого, и напевал мелодию себе под нос. В его голове напряжённо вызревала какая-то важная мысль.

– Послушай, Лань Ванцзи, вот о чём я подумал. Ты ведь слышал вживую около семидесяти процентов "Укола снежинки" в позапрошлый раз, так?

Вэй Усянь кивнул. Он не сказал, что мелодию сыграл ему лично Цинхэн-цзюнь, просто описал своё путешествие в общих чертах.

– А ведь вполне может быть, что тебе доводилось слышать "Укол снежинки" и раньше, просто ты не знал, что это именно он. Старейшины могли разучивать его, когда ты проходил мимо, или с его помощью разбудили человека, когда ты был неподалёку — почему нет? Попробуй сосредоточиться на мелодии, проиграй её в голове. Может быть, сфера закинет тебя в один из таких моментов.

– Сомневаюсь, старина Цзэнь...

Если бы перед Цзэнь Муи сидел настоящий Лань Ванцзи, такая попытка имела бы мизерный, но всё же шанс на успех. Можно представить ситуацию, когда Цинхэн-цзюнь наигрывает "Укол снежинки", а где-то рядом посапывает во сне крохотный Лань Чжаньчик.

Но сам-то Вэй Усянь жил в Облачных Глубинах чуть больше двух лет, а до того бывал в клане Лань лишь урывками.

С самого начала, когда Цзэнь Муи принял его за Лань Ванцзи, идея притвориться Лань Чжанем показалась Вэй Ину забавной, к тому же он хотел выпытать детские секретики своего супруга. Потом он боялся, что, если представитель ордена Цзэнь Чэцяньцао узнает, что перед ним сидит сам Старейшина Илина, то не допустит его до полётов в прошлое. Да, Цзэнь Муи всё время нахваливал Вэй Усяня на все лады и называл его хорошим человеком, но это могло быть проявлением элементарной вежливости. Доверил ли бы он судьбы мира печально известному злодею, эксцентричному человеку, который ни с кем не считается и творит, что хочет — ещё вопрос. В итоге Вэй Усянь заигрался, и всё зашло слишком далеко.

– Да, вероятность успеха — мизерная, – прервал его размышления Цзэнь Муи. – Но сейчас у меня нет никаких других идей. Может быть, позже появятся. А пока — почему бы не попробовать.

Внезапное покашливание где-то вдалеке сделало Вэй Усяня крайне настороженным, словно лису, почуявшую запах охотника. Кажется, Лань Као решил выполнить свою угрозу и проверить, как продвигаются успехи в медитации.

– Прячься! – зашипел Вэй Усянь.

Старик степенно вошёл в цзинши, даже не постучавшись. Его взору предстал Вэй Ин, сидящий на полу и методично уничтожающий овощи и тофу, что были на завтрак.

– Как продвигается медитация? – поинтересовался он.

Дрожащий Цзэнь Муи, что скрылся в шкафу, едва слышно чихнул.

– Прекрасно, – бесстрастно ответил Вэй Ин. – Так намедитировался, что ум за разум начал заходить. Вот, решил вернуться в реальность и подкрепиться.

– А почему у тебя две тарелки и две пары палочек стоят?

К сожалению, Вэй Ин едва успел запихнуть Цзэнь Муи в шкаф, и времени на удаление следов его присутствия просто не хватило.

– Просто за время блуждания в других мирах в моё тело вселился крайне прожорливый дух, вот я и ем за двоих.

– Уверен? – блеснули глаза Лань Као. – А может, ты привёл тайного гостя?

Он ходил по цзинши и как бы случайно бросал цепкие взгляды вокруг, выискивая любые подозрительные признаки.

– Может, – охотно согласился Вэй Усянь. – Любовник у меня появился, вон, под кроватью лежит.

Старейшина брезгливо поморщился, но всё же не преминул ненароком заглянуть под кровать.

– В каждой шутке есть доля правды, как говорят, – холодно произнёс Лань Као. – Если твой разум в состоянии даже вообразить нечто подобное, то, вероятно, эти мысли посещали тебя не раз. Надо сказать Лань Ванцзи, что...

Старик стянул покрывало со сферы, что стояла на письменном столе. Он с удивлением разглядывал странный предмет и даже протянул к нему руку.

– Стойте! – вскочил Вэй Ин. – Не трогайте его.

– Что это за вещь?

В глазах Лань Као сверкнуло мрачное торжество.

– Это одна диковинка, которую я купил в Цайи, для снижения мужской потенции. Так ведь жить невозможно, при таких интенсивных нагрузках, подарю Лань Чжаню, когда приедет.

– Очень смешно, – сухо сказал старик, бросив в Вэй Усяня взгляд, полный негодования.

– Я серьёзно, не думайте даже касаться его, иначе у вас всё усохнет. Вы ещё мужчина хоть куда, Цзинчжичжэ, не нужно ставить на себе крест. Возможно, однажды вы приведёте в дом прекрасную хозяйку...

"...и отцепитесь уже от меня наконец", – подумал Вэй Усянь.

Хотя лицо Лань Као выражало скепсис, он всё же решил держаться подальше от экзотической вещицы. Взгляд его переместился к шкафу, где прятался Цзэнь Муи.

Что же, бесконечно оттягивать этот момент было невозможно. Вэй Ин надеялся мягко выпроводить Лань Као, но не успел, и сейчас нужно было действовать быстро и решительно.

Ему не пришло в голову ничего лучше, чем изобразить некое подобие эпилептического припадка. Переполошенный Лань Као держал его голову и засовывал палец в рот (это было самая неприятная часть мероприятия). Когда Вэй Усянь успокоился, Лань Као тут же потащил его в медицинский флигель. Старейшина Илина смог убедить врачей, что его организм таким образом реагирует на стресс от придирок Лань Као и отсутствие острой еды. Лекари написали в одну харчевню Цайи и попросили доставить побольше вкусных блюд, а также попросили старика держаться от Вэй Ина подальше.

Чрезвычайно довольный собой, Вэй Усянь вернулся в цзинши ближе к вечеру.

– Нам нужно найти другое место для экспериментов, – сказал он. – Хотя врачи попытались отвадить от меня старика, он может нагрянуть в любой момент, с него станется.

– Да-да-да, я и сам думал предложить тебе это. Пойдём в лес? Я знаю одну пещеру неподалёку, там нас точно не найдут.

– Увы, – грустно улыбнулся Вэй Усянь. – Я не могу покидать пределы Облачных Глубин. Дай-ка пораскинуть мозгами.

В итоге они оказались у бывшего дома Цинхэн-цзюня. Здесь давно никто не жил, и домик стал складом для различных ненужных вещей. У Вэй Ина защемило сердце при взгляде на это омертвевшее жилище, где совсем недавно его приняли с таким радушием.

– Чего ждём? – шепнул Цзэнь Муи. – Пойдём, нас ведь могут заметить.

Они стояли, омытые лунным светом, как будто посреди цветочной пустыни; ученики давно спали, и тишину лишь изредка прорезало пение ночных птиц. Вэй Усянь никак не решался зайти в дом, но всё же сделал над собой некоторое усилие и с трудом отворил тяжёлую дверь.

В той самой комнате, где Цинхэн-цзюнь играл для него отрывки из "Укола снежинки", всё было завалено поломанными музыкальными инструментами и потерявшими силу талисманами. Мужчины с трудом расчистили площадку, разнеся часть хлама по другим комнатам, и уселись вокруг сферы.

– Отлично! – сказал Цзэнь Муи, в глазах которого поблескивал охотничий азарт. – Здесь нас точно никто не найдёт.

Вэй Усянь решил, что Цзэнь Муи останется в этом доме, а сам он будет периодически заглядывать в цзинши, чтобы никто не заметил его отсутствия. Он захватил запас еды и питья для своего гостя, и пока что всё шло неплохо.

– Сосредоточься на музыке, – сказал Цзэнь Муи, когда Вэй Ин разделся, прицепил к телу самопишущую кисть и встал возле сферы. – Если хочешь, я могу напеть отрывок.

Вэй Усянь очистил сознание; в голове звенела лишь музыка, заполнившая всё существо. Вскоре он уже привычно летел по тоннелю из тёмного света.

В конце пути, впрочем, что-то пошло не так. Вэй Ину казалось, будто его душа разорвалась и мечется в агонии. Сознание целиком поглотила боль; раздробленные части души тянулись друг к другу, пытаясь слиться, но в последний момент пожирались огнём и отталкивались обратно, снова и снова...

Когда Вэй Усянь вновь обрёл ясность мышления, он долго не мог разлепить глаза. Тело стало ватным, а кожу во многих местах кололо. Наконец, когда он полностью пришёл в чувство, то обнаружил, что запутался в ветвях высокой сосны. Всё тело было в ссадинах; складывалось впечатление, что он падал откуда-то сверху, потом врезался в дерево и летел от одной ветви к другой, пока не застрял где-то посередине.

Вэй Ин был полностью голым, так что все возможные порезы, которые можно получить в такой ситуации, он получил.

Голова трещала нещадно, а тело отказывалось слушаться. Когда он приказывал правой руке подняться, та продолжала беспомощно висеть, в лучшем случае начинала нелепо дёргаться, а иногда вместо неё принималась чудить левая. У Вэй Усяня ушло минут десять, чтобы вернуть минимальный контроль над телом.

Всё это время он чувствовал пристальный взгляд, который как будто оставлял следы на коже, словно раны от горячего тавра. Едва Вэй Ин пришёл в себя, он посмотрел вниз и увидел Лань Чжаня.

Заклинатель в безупречно белых одеждах чуть отошёл от дерева и смотрел на Вэй Усяня, задрав голову. С этой высоты Вэй Ин не мог разглядеть выражения его лица и с трудом мог сказать, сколько ему было лет — с определённого возраста Лань Ванцзи почти не менялся. Единственное, что можно было сказать с уверенностью, так это то, что на поляне стоял взрослый мужчина, не желторотый юнец.

Прежде чем соскочить вниз, Вэй Усянь беглым взором окинул окрестности.

Это место было ему незнакомо; Вэй Ин мог поклясться, что никогда тут не бывал. Его взору предстал бесконечный лес с какими-то странноватыми соснами: все иголки по краям было чёрно-фиолетовыми, как будто их пожрал неизвестный науке грибок. Приглядевшись, Вэй Усянь увидел группки мужчин, кажется, заклинателей, которые что-то искали. Всё это походило на ночную охоту, которая велась почему-то днём. Вдалеке виднелся маленький город.

Пораскинув мозгами, Вэй Усянь решил, что попал во времена Аннигиляции Солнца, потому что он точно не был здесь после своего воскрешения. Вэй Ин ощупал своё лицо: да, так и есть, это его прежнее тело! Правда, он совершенно не представлял, что это за эпизод из его жизни — но, видимо, с ним сыграла злую шутку дырявая память.

Возможно, только что Лань Ванцзи играл "Укол снежинки" и прервался из-за грохота, что сотворил Вэй Усянь. Очень удачно! Всё-таки Лань Чжань знал что-то об этой мелодии!

Вэй Ин думал элегантно соскочить с дерева, но тело всё ещё с трудом подчинялось ему, поэтому после пары неуклюжих движений он просто с треском полетел вниз и упал прямо на Лань Ванцзи, повалив того на спину.

Путешественник во времени раскинулся на груди Ханьгуан-цзюня полностью голый, весь в царапинах, утыканный хвоей и ветками. По сравнению с элегантным мужчиной, лежащим под ним, Вэй Ин выглядел как сбежавшая из курятника безумная курица, топчущая прекрасного лебедя.

Во взгляде Лань Чжаня читалось немое потрясение.

– Ой, вы здесь, Второй нефрит клана Лань, – пропыхтел Вэй Ин. – Какое совпадение. Очень приятно на вас приземлиться, гораздо приятнее, чем на куст или муравейник.

Лань Ванцзи лежал без единого движения, словно могильная статуя, и Вэй Усянь почувствовал некоторую неловкость. Он откатился, перевернулся на спину, сел и начал деревянными руками, что едва гнулись, стряхивать с себя грязь. С каждой минутой тело слушалось всё лучше. Юноша скрестил ноги так, чтобы хоть немного прикрыть срамное место, но всё равно выглядел до крайности нелепо.

– Второй молодой господин Лань всегда спешит туда, где хаос, – сказал он, выплёвывая хвою изо рта и сдувая пряди, что лезли в глаза. – Так как я — воплощённый хаос, наша встреча была неизбежна.

Лань Ванцзи осторожно присел и вцепился в Вэй Усяня очень встревоженным, изучающим взглядом.

– Это в самом деле... ты?

– А кто ж ещё! Даже когда я стану бесплотным духом, то явлюсь с того света, чтобы донимать тебя, Лань Чжань!

Лань Ванцзи очень выразительно моргнул. Кажется, в его душе разгоралась радость, но он не давал ей поглотить себя целиком, чтобы не обмануться раньше времени. Возможно, в том моменте, куда попал Вэй Усянь, они давно не виделись или Лань Чжань волновался о его безопасности и только сейчас убедился, что с ним всё хорошо.

– Чего молчишь, Лань Чжань? Ну "привет" хотя бы мне скажи.

– Привет.

– Соскучился?

Лань Ванцзи ничего не ответил, лишь встал и начал отряхиваться. Он по-прежнему пристально вглядывался в лицо Вэй Ина, старательно избегая смотреть вниз.

– А я вот соскучился, – улыбнулся Вэй Ин. – И я об этом могу сказать совершенно свободно. В вашем клане все такие холодные, никто слова доброго не скажет, даже если на самом деле соскучился. Слушай, у тебя не будет чего-нибудь... прикрыться? А то я всю одежду потерял. Пошёл купаться, а воры её украли. Я залез на дерево, чтобы выследить их, смотрю — второй молодой господин Лань сидит. Вот и спустился.

Лань Чжань порылся в мешке цянькунь и извлёк оттуда лёгкий светло-голубой плащ с капюшоном, призванный защищать от дождя. Вэй Ину ничего не оставалось, как нацепить его на голое тело.

Он попытался встать, но покачнулся, и Лань Ванцзи тут же помог ему подняться. Вэй Усянь медленно побрёл вперёд, и Лань Чжань пошёл рядом. Хотя внешне заклинатель казался абсолютно спокойным, Вэй Ин за годы совместной жизни научился хорошо чувствовать супруга и понимал, что с ним творится что-то неладное.

Лань Ванцзи выглядел так, будто земля ушла у него из-под ног, а внутри кипел котёл каких-то сильных чувств.

– Как дела, Лань Чжань? – беспечно начал Старейшина Илина. – Что нового?

Вэй Усянь подумал, что спрашивать в лоб об "Уколе снежинки" будет довольно рискованно. Отношения между ними в тот период были довольно напряжёнными, и вряд ли Второй нефрит клана Лань рассказал бы ему всё про мелодию из секретной секции библиотеки.

Надо сначала по-дружески пообщаться, чтобы лёд Лань Чжаня растаял. Может, даже подпоить будущего мужа, это было бы идеально.

– Что именно тебя интересует?

– Ну... последние новости. Как там брат поживает? Как Цзян Чэн, не донимает тебя?

Лань Чжань бросил на него какой-то странный, диковатый взгляд.

– Ты только скажи, если этот зазнайка ведёт себя слишком высокомерно и достаёт тебя, я его мигом поколочу.

Лань Ванцзи резко остановился.

– Тебе лучше держаться от него подальше, – сказал он и даже вытянул руку, не давая Вэй Ину сделать следующий шаг.

– Да? – растерялся Вэй Усянь. – Ну как скажешь. Лань Чжань, а куда мы идём?

Лань Ванцзи стоял некоторое на время на месте, сосредоточенно прикидывая что-то в уме.

– Я думаю, нам лучше отправиться в Облачные Глубины.

– А они далеко отсюда?

– Да. Неделя пути.

Вэй Ин немного растерялся. Он не собирался терять в прошлом целую неделю, тем более на дорогу. Но если начать спорить с Лань Чжанем, обстановка может накалиться, и тогда они не смогут поговорить по душам.

– Хорошо, Лань Чжань, как скажешь. Облачные Глубины — так Облачные Глубины.

– Правда? – пристально всмотрелся в него Лань Ванцзи.

– Конечно, правда, разве я так часто тебе вру? Только слушай, Лань Чжань, я очень устал, давай полетим в Гусу завтра? Тут же рядом какой-то городок: найдём хорошую гостиницу, поужинаем, поспим, а завтра утром тронемся в путь, хорошо?

– Тебе лучше не показывать в Байю, – нахмурился Лань Ванцзи.

Байю? Что за город такой? Вэй Усянь слышал это название в первый раз.

– Почему?

– Местные леса заражены болезнью, которую разносят духи неизвестного происхождения. Много заклинателей съехались, чтобы первыми поймать новый вид нечисти. Тебя могут узнать.

Плохо дело. Видимо, он всё-таки попал в тот период прошлого, когда рассорился со всеми кланами.

– Ну узнают, так узнают, – махнул рукой Вэй Усянь. – Разберёмся.

– Не разберётесь.

– Я буду очень осторожным, обещаю. Лань Чжань, мне неловко просить об этом... Но, может, купишь мне в Байю одежду?... И маску, чтобы никто не мог меня узнать.

Они дошли до широкого и ветвистого дерева, в кроне которого при желании могли спрятаться человек десять.

– Хорошо. Только посиди тут. Никуда не иди, пока я не вернусь.

– Что? – Вэй Ин так и прыснул со смеха. – Лань Чжань, к чему такие предосторожности?

Но Лань Ванцзи отказывался идти дальше, пока Вэй Усянь не спрячется. Пришлось Старейшине Илина повиноваться: он удобно разлёгся на толстых ветвях и начал насвистывать весёлую песенку, покачивая ногой.

Лань Чжань взлетел на мече, чуть задержался напротив него и, наконец, выдавил с большим сомнением в голосе:

– Ты... ты точно никуда не уйдёшь?

– Точно, точно, Лань Чжань. Можешь меня привязать, если тебе так будет спокойнее.

"Привязать и заняться кое-чем", – подумал Вэй Усянь. – "Обещал мне каждый день, а сам пропал почти на четыре месяца. Ну ничего: как вернётесь, уважаемый Второй нефрит клана Лань, выставлю вам неустойку, будете с процентами отрабатывать".

– И ты... пойдешь со мной в Облачные Глубины?

– Почему бы и нет? Надо же в жизни пробовать что-то новое.

Лань Ванцзи глубоко вздохнул и с бешеной скоростью полетел в сторону Байю. Вэй Ин принялся исследовать поражённые листья чёрно-фиолетового цвета. Они пахли каким-то протухшим супом, и Вэй Усянь подумал, что даже не слышал о такой болезни. Видимо, тогда, в прошлом, проблема была быстро решена.

Довольно скоро вернулся Лань Чжань, вручив ему кое-какую приличную одежду и маску на половину лица. Вэй Усянь сказал, что его меч украли, и оба отправились в Байю на Бичэне.

Глава 17. Неприятная встреча

Когда из яви сочатся сны,

Когда меняется фаза луны,

Я выхожу из тени стены,

Весёлый и злой.

Канцлер Ги, "Тень на стене"

Городок был переполнен заклинателями; Вэй Усянь увидел множество знакомых лиц, но сам, к счастью, остался неузнанным. Лань Чжань быстро отвёл его в гостиницу, где пару дней назад снял крошечный номер — один из немногих, что вообще остались свободными. Вэй Усянь с удовольствием кинулся валяться на кровати, что занимала две трети комнаты, и раскинул руки и ноги, как морская звезда.

Лань Ванцзи аккуратно уселся на краешек кровати, не спуская с Вэй Ина взволнованного взгляда, полного невысказанных чувств. Вэй Усянь вспоминал первые недели после своего воскрешения и думал, что этот взгляд показался бы ему тогда ледянее зимней стужи, а сейчас он чётко видит в нём ликование вместе с огромной тревогой. Эти мысли заставили Старейшину Илина расплыться в очаровательной улыбке, отчего Лань Ванци засмущался и опустил глаза.

– Лань Чжань, пошли вниз, перекусим.

Лежать так до вечера Вэй Усянь совершенно не планировал; нужно было разговорить Лань Ванцзи, если дело не пойдёт — подпоить. А в этой комнатушке было так тесно, что даже чая нормально нельзя было выпить.

– Тебе лучше не выходить из комнаты, – с явным беспокойством в голосе сказал его будущий супруг.

– Ну Лань Чжань, что мне тут делать? Взаперти сидеть? Пойдём!

– Я принесу тебе еду в номер.

– Лань Чжань, мне что, три года? Даже если я и встречу кого-нибудь из заклинателей, то не буду никого задирать, буду сидеть паинькой, можешь за меня не волноваться. В этой каморке даже окна нет, тут всё провоняется едой, и ты не сможешь спать ночью.

– Это неважно.

Вэй Ин понял, что препираться с этим упрямцем бесполезно, поэтому просто вскочил с кровати и резко выбежал в коридор. Вскоре он очутился на первом этаже, в харчевне; тут не было свободных мест, но вежливый хозяин специально принёс для него крошечный столик и поставил его в угол. Лань Чжаню ничего не оставалось, как спуститься вниз и присоединиться.

В этой харчевне подавали суп из корня лотоса и свиных рёбрышек — хуже, чем делала Цзян Яньли, но всё же довольно сносный! Вэй Ин пришёл в полный восторг и заказал всего да побольше.

– Ну так что, Лань Чжань, – приступил он, уплетая суп за обе щёки. – Расскажи мне что-нибудь из последних новостей.

Было очень шумно, так что приходилось разговаривать, по-заговорщицки склонившись друг к другу, чтобы хоть что-то расслышать.

– Что именно тебя интересует?

– Ну... как дядя поживает? Как брат?

– Нормально.

Вэй Ин почувствовал лёгкую досаду. Он хотел понять по событиям, в какой год попал, но такими темпами от Лань Чжаня добьёшься информации ближе к ночи! А если прямо спросить, то Лань Ванцзи подумает, что над ним издеваются.

Вэй Усянь раздумывал над тем, как лучше выстроить беседу, когда в его мысли вторгся неожиданный вопрос.

– Где ты был всё это время? – спросил Лань Ванцзи.

– Да так, то-сё, – махнул рукой Вэй Усянь.

– Ты просто... прятался? Или материализовался?

– Что значит "материализовался"? – довольно спросил Вэй Ин, вытирая жирные губы. – Как снег на голову свалился? Это да — люблю, умею, практикую. Считай, что отлучился по делам и забыл всех предупредить.

В центре харчевни кто-то стукнул кулаком по столу. Беседа трёх мужчин становилось всё более напряжённой, и они перешли едва ли не крик, привлекая внимание посетителей харчевни.

– А я вам говорю, что не будет этого! Цзян Чэн отслеживает всех, кто практикует путь тьмы, он точно не упустит Вэй Усяня, если тот вздумает вернуться в наш мир! – говорил очень мускулистый, мощный мужчина.

– Да ведь людей на свете — что рыб в океане. Как тут уследить за всеми, Мэй Чао? – слабо возразил худой и высокий парень лет двадцати пяти. – Старейшина Илина вполне может воскреснуть в каком-нибудь глухом закутке да так и куковать там до конца жизни.

– Злая натура рано или поздно даст о себе знать, – важно заметил низенький человек с жидкими усами. – Вы думаете, он вернётся, чтобы тихо наслаждаться жизнью? Он придёт, чтобы отомстить врагам, и сразу начнёт практиковаться в тёмной магии, улучшать свои навыки! В этом месте начнут происходить странные дела, и все заклинатели съедутся, чтобы выловить Вэй Усяня. Не нашли ведь ни души, ни тела этого мерзавца. Шансы, что он вернётся, всегда есть.

Вэй Усянь почувствовал, как тело леденеет, а волосы чуть ли не встают дыбом.

Он попал в то время, когда был мёртв!

Мёртв, мать вашу!!!

В голове довольно быстро выстроилась цельная картина. Видимо, Лань Ванцзи играл "Магнит для души", одну из тех мелодий, что целиком входили в "Укол снежинки". Скорее всего, душа Вэй Усяня в тот день прошлого витала где-то неподалёку. Мелодия запечатлелась где-то глубоко в подсознании, и сейчас, когда Вэй Ин вспоминал музыку, что играл Цинхэн-цзюнь, он перенёсся в тот день.

Самое ужасное было вот что: Лань Чжань сразу услышал, как Вэй Ин падает с неба на дерево, и тут же увидел его. Перенестись в этот же день и тихо посидеть на сосне, ожидая, пока Лань Ванцзи уйдёт, не получится.

А как попасть в предыдущий?

Юйчжоу Чжи Цю требовала не дату календаря, а воспоминание, связанное с конкретным днём. Конечно, Вэй Ин не помнил всю свою юность по часам, но он обнаружил, что 1) достаточно просто сосредоточиться на событии, которое произошло совсем рядом с нужной датой, не больше двух недель до или после; 2) крепко подумать о нужной дате — и вуаля, ты попадёшь, куда надо. Так у него получилось перенестись в Облачные Глубины ровно за день до того, как он познакомился с Цинхэн-цзюнем, и всё исправить.

А сейчас трудность состояла в том, что он не помнил ни одного дня из того времени, что был мёртв. Если полагаться на подсознательные воспоминания, как произошло с "Магнитом для души", ещё неизвестно, куда его забросит сфера — может, на первый год смерти, а может и на тринадцатый.

Было ещё вот что: когда они сидели в цзинши, Вэй Ин спрашивал у Цзэнь Муи, можно ли вернуться в те дни, когда он был мёртв. По словам друга, это было невозможно, так как Вэй Усянь не воплотился бы в своё тело, а остался бы душой. В таком состоянии он не смог бы нажать на браслет и вернуться обратно, так что была высокая вероятность остаться в прошлом навсегда. Пришлось бы искать способ захватить чьё-то тело — и при этом никто не давал гарантий, что на чужом теле появится браслет, отправляющий домой.

Возможно, Цзэнь Муи сам не до конца понимал, как работает сфера. А может быть, Вэй Усяню просто повезло сегодня, а в следующий раз всё будет именно так, как он сказал.

– Нужно просто назначить крупную сумму за голову Вэй Усяня, – рассудительно сказал высокий мужчина. – Тогда ему долго на свете не прожить.

– Зачем тратиться, Мэй Юн! Я бы убил этого мерзавца бесплатно, ещё приплатил бы за такую возможность, – рявкнул силач. – В Безночном городе погибли три моих друга, и если бы можно было лично прирезать Вэй Усяня три, тридцать три, триста тридцать три раза — мне и то было бы мало!

– Выпьем за то, – возвысил голос Мэй Чао, – чтобы зло всегда получало своевременное наказание! Выпьем за то, чтобы Вэй Усянь умер в тот же день, как вернётся в этот мир! Чтобы он не прожил ни одной лишней секунды на этом свете! Все пьют, вся харчевня, я за всеми слежу!

Эти три мужчины выглядели грозно, вели себя шумно и, по-видимому, являлись сильными заклинателями. Поэтому обычные люди на всякий случай присоединились к тосту, а другие заклинатели выпили довольно искреннее.

Хотя Вэй Усянь заказ пару бутылок вина "Смех дикой груши", напиток ждал своего часа, поэтому ни он, ни Лань Ванцзи к нему не притронулись.

– Эй вы, двое, – развязно сказал силач. – Почему не пьёте? Вы что, поклонники Старейшины Илина?

Все взгляды моментально устремились в сторону Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Рука последнего сразу же легла на Бичэнь.

– Как можно, – спокойно ответил Вэй Ин. – Я ненавижу его больше всех вас, вместе взятых.

– Тогда почему не пьёшь?

– Я принципиальный трезвенник. Даже Старейшина Илина не стоит того, чтобы портить ради него здоровье, он и так уже немало крови моей попил.

– А твой друг почему не пьёт?

– Ты что, Мэй Чао, – пихнул мужчину в бок человек с усами, – это же сам Хангуань-цзюнь, в клане Лань никто не пьёт.

Мэй Чао успел изрядно захмелеть; он плохо отдавал себе отчёт в своих действиях, и речь его звучала развязно и нагло.

– Ну и что, что не пьёт! За смерть Старейшины Илина должны пить все, даже трезвенники!

– И зачем заказывать "Смех дикой сливы", довольно дорогое вино, если никто не будет его пить, – поддакнул Мэй Юн.

– Вы ещё у меня деньги в карманах считать будете, господа? – с тем же спокойствием продолжил Вэй Ин. – Я купил его, чтобы вечером устроить себе ванну из вина, есть у меня такая привычка.

Мэй Чао поднялся и, пошатываясь, направился к их столику. Лань Ванцзи тут же встал перед Вэй Ином; рука его всё так же угрожающе лежала на ножнах. Сам Вэй Усянь даже не пошевелился, продолжив сидеть и спокойно разглядывать мужчину.

– Эй ты, Хам-банан-цзюнь или как там тебя, уйди с дороги, – заплетающимся языком сказал Мэй Чао. – Дай мне посмотреть в глаза этому паршивцу. Сдаётся мне, его совесть нечиста.

Если бы всё это происходило в другой момент, Вэй Усянь сразу же бросился бы в драку. Но ситуация и так сложилась патовая, и усугублять её не стоило. Вэй Ин пока что не мог придумать, как решить проблему с тем, что он "воскрес" для Лань Ванцзи, и дополнительные неприятности ему точно были не нужны.

Поэтому он быстро поднялся, налил себе вина и демонстративно его выпил.

– Чтобы Старейшина Илина подох как можно быстрее, где бы он ни находился, – сказал Вэй Ин.

Лицо Мэй Чао расслабилось.

– Молодец, – расплылся он и вальяжно похлопал Вэй Усяня по плечу.

Лань Ванцзи нахмурился и сделал небольшой шаг в сторону, чтобы рука наглеца слетела.

– Только вот зачем в маске ходить? Ты что, из театра сбежал? Сними.

– У меня всё лицо в шрамах, не хочу пугать людей такой красотой.

Мэй Чао протянул руку к лицу Вэй Усяня, желая сорвать маску, но Лань Ванцзи, даже не доставая меч из ножей, одной рукой отшвырнул его в другой конец харчевни, так что мужчина упал на чей-то стол, разбив множество тарелок.

Все заклинатели, что присутствовали в харчевне, вскочили, а простые люди, чуя большую потасовку, выбежали на улицу.

– Г-господа, – заикаясь, бегал хозяин харчевни. – Не надо драться. Давайте решим вопрос мирно.

– Один момент, – улыбнулся Мэй Юн и сделал едва заметный пас рукой.

Далее произошло то, чего Вэй Усянь совсем не ожидал: маска оторвалась от его лица и полетела прямо в руки мужчины!

Десятки глаз встревоженно впились в лицо Вэй Ина.

– Какая радость, сам Старейшина Илина пожаловал в наш мир, – с той же улыбкой, которая казалась теперь жуткой, продолжил Мэй Юн. – К сожалению, ненадолго.

– Вы обознались, – уверенно улыбнулся Вэй Усянь, скрещивая руки на груди. – Старейшина Илина давно мёртв, это всем известно. Людей на свете — что звёзд на небе, вы ещё сотню найдёте тех, кто похож на этого мерзавца, здесь нет ничего удивительного.

– Ошибаетесь, мой господин, – с той же галантностью продолжил Мэй Юн. – Я был в одном шаге от того, чтобы убить Вэй Усяня в Безночном городе, и видел его также близко, как сейчас вижу вас. Вы определённо являетесь Вэй Усянем, не надо скромничать.

Воздух в харчевне трещал от напряжения; заклинатели давно схватились за мечи и только ждали команды, чтобы учинить смертоубийство.

– Послушайте, дорогой господин Мэй, давайте рассудим логически. Если бы я в самом деле был Вэй Усянем, разве бы я стал возвращаться в своё тело? Чтобы что? Чтобы меня сразу разоблачили и убили? Уж наверное я бы захватил чужое тело. Скорее всего, мой выбор пал бы на какого-нибудь праведника из клана Лань — там бы Вэй Усяня точно искать не стали. Даже если представить, что единственный способ вернуться в мир — это поселиться в прежнем теле, я бы, наверное, покрыл лицо шрамами, чтобы меня никто не узнал. Как минимум, я носил бы усы и бороду, а лучше притворялся бы девушкой.

Эти аргументы показались заклинателям довольно убедительными, и на их лицах начало отчётливо читаться сомнение.

– Старейшина Илина нашёл бы способ заговорить нам зубы, – пробормотал Мэй Юн.

– Сколько лет назад убили Вэй Усяня, напомните мне? – с методичностью следователя продолжил Вэй Ин.

– Ровно шесть лет и два месяца назад.

– Вы уверены, что хорошо помните черты лица человека, которого видели в последний раз так давно? Да у меня уже через год стираются все лица из памяти, и я никого не узнаю при случайной встрече, чем обижаю людей.

– Я тоже, – поддакнул кто-то из толпы.

– Вот видите! Далее. Вы же сами только что обсуждали, что Вэй Усянь, если бы ожил, поселился бы где-нибудь в глухом уголке, чтобы его никто не нашёл. По-вашему, он заявился бы на охоту за неизвестными духами, куда съехались все кланы, и ходил бы в маске, привлекая всеобщее внимание?

– Мэй-сюн, – с колебанием в голосе спросил усатый мужчина. – Ты точно уверен, что это Старейшина Илина?

– Н-не знаю. Но очень похож. Мне кажется, это он.

– Давайте спросим Хангуань-цзюня, он никогда не врёт, – продолжил усач. – Хангуань-цзюнь, что это за человек? Вы твёрдо убеждены, что это не Вэй Усянь?

– Это мой друг.

Хозяин харчевни почуял, что есть шанс предотвратить бойню, и вклинился в разговор:

– Господа заклинатели! Ситуация разрешилась, к счастью, вы обознались. Старейшина Илина всё-таки не с нами, и по такому случаю я готов достать из подвала бочонок своего лучшего вина, что хранил на свадьбу дочери — "Рассветы и закаты над рекой Доу". Угощаю!

Мужчины довольно зашумели, и Вэй Усянь использовал этот повод, чтобы незаметно улизнуть, предусмотрительно прихватив с собою бутылочку "Смеха дикой груши".

Глава 18. Чау-чау расшалилась

В моей крови закипает сталь,

В моей душе скалят зубы страсть и порок,

А боль танцует стаей пёстрых сорок.

Я никогда не любил воскресать, но иначе не мог.

Канцлер Ги, "Тень на стене"

В этой каморке было так тесно, что они уселись беседовать на кровати.

– Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты выходил из комнаты, – мрачно сказал Лань Ванцзи.

– Не беспокойся, Лань Чжань, я никому не попадусь, – беспечно ответил Вэй Усянь, подбрасывая и ловя бутылку, будто играя с воланчиком.

– Где ты был всё это время? – требовательно спросил Лань Ванзци. – Как ты смог вернуться?

Вэй Ин мастерски увернулся от этой темы и перевёл беседу в нужное ему русло. Он быстро выпытал, что Лань Ванцзи знает лишь то, какие целые мелодии входят в "Укол снежинки", но не помнит ни одного уникального фрагмента. Он также с удивительной лёгкостью смог напоить Лань Чжаня.

Когда его будущий супруг заснул, уже давно стемнело. Вэй Усянь спустился вниз, в харчевню, где хозяин мыл пол и протирал столы.

– Прекрасное вино у вас, мой господин, просто великолепное! Это самая вкусная бутылка "Смеха дикой груши", что мне доводилось пить!

Старейшине Илина даже не пришлось врать. Услышав заслуженную похвалу, хозяин растёкся от удовольствия, и они принялись беспечно болтать о том о сём.

– Вот же несладко вам сегодня пришлось, – покачал головой мужчина. – Господа заклинатели были в шаге от того, чтобы вам голову отрезать.

– Да я уже привык, – вздохнул Вэй Ин. – Просто я очень сильно похож на... как там его? Вэй Усяня. Постоянно люди путают. Как это я ещё живой хожу, сам удивляюсь.

– Это не дело, – озабоченно заметил хозяин гостиницы. – Отрастите себе бороду, что ли.

– Видимо, у меня нет иного выхода! Меня не только с Вэй Усянем путают, но и ещё с одним человеком, не помню, как его зовут. Вот, Хангуань-цзюнь принял меня за какого-то своего старого друга. Я сначала ему подыграл. Думал, поем нахаляву и в его комнате переночую — сейчас же места в гостиницах не найти. А сейчас что-то совесть замучила.

Единственное, что Вэй Ин мог придумать в этой ситуации, так это следующее. Сначала он сильно опаивает Лань Чжаня, а потом убеждает хозяина гостиницы сказать, что никого Лань Ванцзи в свою комнату не приводил, а был всё время один. А то, что ему померещился какой-то давний знакомый, — так это алкоголь сыграл злую шутку. Вэй Усяню пришлось сильно упрашивать собеседника и даже приплатить ему из денег Лань Чжаня, чтобы мужчина согласился подыграть.

Старейшина Илина вернулся в комнату минут за десять до того, как очнулся Лань Ванцзи. Он решил, что проследит, чтобы Лань Чжань не слишком буянил, и лишь потом отчалит домой. Кроме того (что уж скрывать), посмотреть на пьяного супруга — всегда незабываемое зрелище!

В этой каморке не было окна, поэтому Вэй Усянь зажёг свечу и принялся разглядывать безупречное лицо Лань Чжаня в её тусклом свете.

– Ложись, – повелительно сказал Хангуань-цзюнь.

Он внезапно открыл глаза и увидел восседающего над собой Вэй Усяня, чьи глаза сияли любопытством и озорством.

– Ложись, – требовательно повторил Лань Ванцзи, похлопав возле себя рукой.

Вэй Ин нырнул под одеяло и вскоре очутился прямо возле своего будущего мужа.

Ему не давала покоя вот какая мысль.

Даже если Лань Чжань напивался, он всё равно сохранял определённую долю самоконтроля. Да, он мог отвечать правду на заданные вопросы, но никогда не опускался до пространных монологов, начиная изливать душу. Да, он мог позволить себе лишнего, но ни разу не попытался взять Вэй Усяня силой.

Можно ли найти какое-то средство... которое раскрепостило бы его супруга до полного предела? Эх, если бы такой напиток попался ему сразу после возрождения! Дела с Лань Ванцзи пошли бы куда быстрее.

– Лань Чжань, что мы будем делать?

– Лежать.

– Но ведь просто лежать скучно. Давай...

Видимо, Лань Ванцзи решил, что Вэй Ин собирается сбежать. Не успел Вэй Усянь договорить, как Хангуань-цзюнь коснулся его талии, и по телу разлилось оцепенение.

Проклятье!

Как ему теперь нажать на браслет? Лань Ванцзи проснётся ровно в пять и первым делом увидит лежащего рядом Вэй Усяня!

Хлипкая надежда, что хозяин гостиницы убедит Лань Чжаня, что Старейшина Илина привиделся ему в хмельном бреду, и та отпала. Ему будет очень сложно сбежать от Лань Ванцзи, а даже если это и произойдёт, Лань Чжань будет искать его до последнего.

Почему всё вечно идёт наперекосяк???

– Лань Чжань, – занервничал Вэй Ин. – Я не буду никуда убегать, клянусь тебе все прошлыми и будущими жизнями. Освободи меня.

– Не-а, – сказал Лань Ванцзи и глубоко зевнул.

– Лань Чжань, если ты не снимешь заклинание, я...

Хангуань-цзюнь, самый благовоспитанный из людей, нагло заткнул Вэй Ину рот! Последнему ничего не оставалось делать, как укусить заклинателя за палец. Вопреки ожиданиям, Лань Чжань не достал руку из его рта, а даже засунул немного глубже.

– Ещё, – требовательно сказал он.

Вэй Усянь послушно покусал Лань Чжаня ещё пару раз, после чего тот наконец-то угомонился.

– Лань Чжань, если ты снимешь заклинание, я укушу тебя ещё, в любое место, куда скажешь.

Долгожданная свобода не заставила себя долго ждать! Вэй Усянь подумал, что нужно вести себя осторожно, чтобы не нарваться на обездвиживание во второй раз.

Он уютно расположился на широкой груди, опёршись на локти и лукаво посматривая на своего будущего партнёра на тропе самосовершенствования.

– Гав-гав! Чау-чау по кличке Невероятно Прекрасное Убожество к вашим услугам! Куда укусить второго молодого господина Лань?

Лань Чжань сначала задумался, а потом ткнул пальцем себе в щёку, и чау-чау выполнила приказ. Потом Лань Ванцзи указал на шею, и Вэй Усянь едва сдержался от того, чтобы не оставить на ней смачный засос. В последний момент он всё же вспомнил, что наутро не должно остаться никаких следов пребывания Старейшины Илины в этом мире.

У Вэй Ина в голове толпились разные грязные мыслишки насчёт того, как именно поиграть с Лань Чжанем, но именно необходимость отсутствия следов заставила его взять себя в руки и следовать приличиям. Тем более, если сильно разойтись, Лань Ванцзи может протрезветь раньше времени.

Из задумчивости его выдернул Лань Чжань, который требовательно показал на свой рот.

– Я не кусаю губы, – улыбнулся Вэй Ин. – Это твоя прерогатива.

Лань Ванцзи очень смешно, совершенно по-детски надулся.

– Не сердись, хозяин. Давай я сделаю иначе.

Вэй Ин провёл языком по губам Лань Чжаня, словно собака, слизывающая лакомство. Хангуань-цзюнь широко распахнул глаза.

– Гав-гав. Что ещё прикажет мой господин?

– Спой мне.

Вэй Усянь чуть не прыснул со смеха. Такую просьбу он слышал от мужа впервые. Впрочем, упускать момент было нельзя. Старейшина Илина порывисто сел, положил голову Лань Чжаня себе на колени и начал напевать красивую колыбельную, которую слышал ещё в детстве. Свеча погасла: убаюканный сладкой мелодией и темнотой, мужчина ненадолго задремал, а потом очнулся, как будто только что родившись на свет.

– Хангуань-цзюнь, – лукаво спросил Вэй Усянь. – А правду ли говорят, что сердце ваше уже давно занято?

– Мгм.

– Правда ли, что это самый красивый, умный, весёлый, добропорядочный и обворожительный мужчина на свете?

– Мгм.

– Ну наконец-то! Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, как говорится. А правда ли, что этот загадочный сердцеед — некто Вэй Усянь, также известный как Старейшина Илина?

– Нет, – нахмурился Лань Чжань и сполз с коленей Вэй Ина обратно на подушку.

Вэй Усянь едва не хрюкнул от смеха.

– Какой же вы лжец, Хангуань-цзюнь! Мне доподлинно известно, что ваше сердце похитил именно этот негодяй.

– Нет, – повторил Лань Ванцзи и накрыл голову подушкой.

Вэй Ин прилёг рядом и также залез под подушку.

– Но Хангуань-цзюнь, этот человек — просто ураган зла, который несёт хаос, где бы ни появился. Старейшина Илина причинил миру так много бед, неужели вы можете любить существо с таким сомнительным моральным обликом?

– Он не виноват, – коротко ответил Лань Ванцзи.

Совершенно неожиданно Вэй Ин почувствовал, как у него запершило в горле.

– А кто виноват? – тихо спросил он.

– Клан Вэнь.

– Почему?..

– Это они толкнули его на путь зла. Они — первопричина. Если бы не клан Вэнь, ничего не случилось бы.

Это было похоже на удар ножом в сердце, только не убивающий, а исцеляющий. В ту пору Лань Ванцзи не знал ни о том, что Вэнь Чао сбросил Вэй Усяня на гору Луаньцзан, где тот напитался тьмой, ни о том, что Вэй Усянь пожертвовал ядро Цзян Чэну. Про Старейшину Илина было принято думать, что он слишком много о себе возомнил и упорно продолжает идти по пути зла из-за своей испорченной натуры.

Однако Лань Чжань не верил в это. Он всегда видел в нём только лучшее и был готов найти ему оправдание, даже когда не было ни одной зацепки, которая могла бы выставить Старейшину Илина в хорошем свете.

Настроение шутить пропало; Лань Чжань погрузился в тишину и быстро заснул. Поправив постель, прикрыв супруга одеялом и поцеловав его напоследок, Вэй Усянь нащупал на запястье браслет, нажал красную кнопку и отчалил в настоящее.

Глава 19. Сытые рыбы чёрного озера

Предупреждение: убийство с особой жестокостью.

Твоя душа в моих руках,

Замрет, как мышь в кошачьих лапах.

Среди тумана не узнает меня.

И ты на годы и века,

Забудешь вкус, и цвет, и запах.

Того, что есть в переплетениях дня.

Канцлер Ги, "Тень на стене"

Когда встревоженный Вэй Ин вернулся в заброшенный дом Цинхэн-цзюня, он первым делом кинулся к сфере. Так и есть: ветви увеличились на три пальца и продолжали бодренько расти.

– Что ты наделал, Лань Ванцзи? – с опаской спросил Цзэнь Муи. – Что там произошло?

– Я... Я очень прошу простить меня, старина Цзэнь. Но все эти дни ты общался вовсе не с Лань Чжанем.

– А с кем же? – сощурился гость. – Уж не с господином Вэй Усянем ли?

Он был совсем не удивлён, даже бровью не повёл.

– Увы, – вздохнул Вэй Ин.

– Я уже давно понял это, – ободряюще улыбнулся Цзэнь Муи. – Всё-таки вы разные, как огонь и вода, и ничто не может это скрыть. Я не в обиде на твой розыгрыш. Можешь смело рассказать мне всё.

Старейшина Илина подробно описал, в какой переплёт угодил, и Цзэнь Муи мигом сделался мрачнее тучи.

– Я совсем не представляю, как отыграть назад все изменения! – с тревогой сказал Вэй Ин. – Старина Цзэнь, может, ты что-нибудь придумаешь?

– Это моя вина, – вздохнул тот. – Не нужно было тебе летать туда в прошлый раз. В любом деле нужно уметь вовремя остановиться. Боюсь, мы зашли слишком далеко. Надо заканчивать с путешествиями во времени.

Он как будто принял для себя какое-то тяжёлое, окончательное решение и перевёл на Вэй Усяня взгляд, полный неоднозначного чувства.

Ветви в Юйчжоу Чжи Цю живенько вытянулись на треть пальца.

– Подожди! Неужели мы оставим всё, как есть? Ты же говорил, что прошлое и настоящее уничтожат друг друга, если сфера треснет? Да, сейчас мы не можем ничего придумать, но ведь нет ничего невозможного!

– Это не проблема, – холодно сказал Цзэнь Муи. – Я сейчас решу, как всё исправить, подожди немного.

Во всей его фигуре сквозило крайнее раздражение и разочарование; он как будто не мог оправиться от какого-то сокрушительного удара и начинал злиться на весь мир вокруг.

Цзэнь Муи думал минут десять, потом достал из сумки большую карту Поднебесной, лист бумаги и самопишущую кисть. Он начал подробно расспрашивать Вэй Ина о его перемещениях с момента разрушения клана Цзян и до конца Аннигиляции Солнца, сразу же отмечая на карте места и даты. Ещё раз всё обмозговав, Цзэнь Муи наконец сказал:

– Слушай-ка вот что. Разумеется, Лань Ванцзи не поверит хозяину гостиницы, что ты явился ему в хмельном дурмане. Он все силы бросит на то, чтобы найти тебя, — рассудительно заметил он и покосился на растущие ветви.

– Это я и сам понимаю.

– Мы можем подкинуть ему более удачное объяснение происходящего.

– Какое?

– Видишь ли, когда-то в юности я любил забавляться следующим образом. Я создавал фантом человека, его точную копию, что сама испарялась через три дня. При этом я мог сказать, что двойник человека будет преследовать его до конца жизни.

– Да ты шутник похлеще меня, – пробормотал Вэй Усянь.

– По-разному бывало. Обычно я любил делать это на ярмарках. Определял в толпе, кого здесь больше всего не любят, прямо на глазах у всех создавал двойника и радовал всех новостью, что теперь в их деревне или городке будет жить сразу два таких человека! Чтобы уничтожить копию, нужно было мне заплатить.

– Браво! В тебе определённо течёт мошенническая жилка, старина Цзэнь.

– Одно время ко мне повадились ходить жёны, чьи мужья давно заскучали в браке и подумывали о том, чтобы взять наложницу или сходить в публичный дом. Отчаявшаяся женщина думала: раз уж муж хочет чего-нибудь новенького и пикантного, пусть лучше изменит ей... с её же копией. Любовь на троих должна получиться очень пикантной.

– Да ты, небось, озолотился!

– Не так, как хотелось бы. В таких случаях я сразу предупреждал, что создам двойника не больше, чем на три дня.

– Хорошо, а какое это отношение имеет к нашему делу?

– Однажды в городке Бо я устроил представление на ярмарке. Я выловил одного вредного паренька и создал его копию. Однако никто не захотел платить за её уничтожение. Как оказалось позже, того юношу травил весь город, и люди были не прочь иметь сразу два козла отпущения. Я задержался в Бо на две недели; когда через три дня после ярмарки копия исчезла в пространстве, жители пришли ко мне с претензиями. Мне пришлось сказать, что в процессе создания двойника была допущена ошибка, но этот юноша будет раз в году возвращаться на землю, всего на пару дней.

– Так, я понимаю, к чему ты ведёшь. Ты хочешь вернуться в тот день и выловить в толпе меня, не его? Ты создашь мою копию, я поживу в городке и пообщаюсь со всеми, потом исчезну — и ты заявишь во всеуслышание, что призрак Вэй Усяня будет являться в этот мир на пару дней в год?

– Хвалёная смекалка господина Вэя поражает воображение, – пробормотал Цзэнь Муи. – Да, именно так. Точнее, мы сделаем так: я скажу, что твой дух вернётся на землю именно в тот год и месяц, куда ты попал недавно. Так Лань Ванцзи скорее поверит, что встретил именно духа, не воскресшего Вэй Усяня.

Городок Бо находился не очень далеко от горы Луаньцзан. В то время, когда там гостил Цзэнь Муи, Вэй Усянь как раз до конца прошёл свой личный ад и смог покинуть это проклятое место. Он не сказал своему новому другу, где именно был, просто приблизительно очертил местность.

По словам Цзэнь Муи, в том месяце в городе не было людей из клана Вэнь, они пришли туда гораздо позже. Но на всякий случай он решил заявиться в Бо первым, чтобы всё перепроверить, и лишь потом встретиться с Вэй Усянем. Они договорились пересечься у небольшого озера, затерянного в глухом лесу, неподалёку от горы Луаньцзан.

Вэй Ин задумался о тех днях, когда только покинул могильник. Воспоминания были не самыми приятными, и в здравом уме он не рискнул бы возвращаться в то время, но ничего не поделаешь.

После ставшего уже привычным путешествия по тёмному тоннелю, он очутился в месте, которое предпочёл бы никогда не видеть вновь. Погода была отвратительной; небо заволокли чёрные тучи, готовясь вот-вот разродиться яростным ливнем. Место это было чахлое, гиблое; по тёмным кронам косых деревьев гулял сильный ветер, пригибая тонкие стволы чуть ли не до земли.

Вэй Ин сверился с картой, что дал ему Цзэнь Муи, и пошёл не на юг, как когда-то в прошлом, а на северо-запад. Тяжёлые капли дождя атаковали сверху, словно тысячи стрел вражеской армии, а ветер пихал в спину, едва ли не заставляя лететь над землёй. Скрип гнущихся деревьев, всполохи молний и завывание ветра слились в голове Вэй Усяня в единую адскую какофонию, будто он очутился в плохой оперной постановке, где ни один музыкант не попадал в ноты, свалившись в самый центр оркестра.

Он вымок до нитки и начал немного трястись от холода. К счастью, пока Вэй Ин дошёл до места встречи, солнце выглянуло из-за туч. Небо немного прояснилось, а гроза утихомирилась. Здесь, возле озера И, росло множество высоких деревьев с густыми кронами. Озеро было совсем крошечным, будто какой-то неведомый бог обронил чёрное зеркало.

Вэй Усянь снял одежду, выжал её досуха, разложил у берега и принялся ждать. Цзэнь Муи и так видел его голым все те разы, что он переносился в прошлое, так что стесняться ему было нечего.

Цзэнь Муи попросил его сесть у заброшенного, наполовину ушедшего в воду причала. Солнце начало гулять по коже приятным теплом, и Вэй Ин разлёгся на берегу, радостно раскинув руки в разные стороны. Когда в воздухе раздался тонкий, очень быстрый свист, он даже не подумал открыть глаза. Уже через пару секунд длинная стрела впилась в горло, моментально обрезав связь души и тела. Жизнь покинула Вэй Усяня так быстро, что он ничего не успел сообразить — просто почувствовал острую боль в шее, и разум его потух.

Цзэнь Муи соскочил с дерева и поспешил к распростёртому телу. Он быстро убедился в том, что человек перед ним мёртв, и вздохнул с облегчением. Впервые за много дней тело его по-настоящему расслабилось, и он даже потянулся от удовольствия.

– Бесполезный кусок дерьма, – сказал мужчина, пнув труп. – Не смог даже пользу принести этому миру напоследок. Казалось бы, что проще — отыскать одну паршивую мелодию. Но нет, нужно было развести тысячу лишних телодвижений и всё равно не прийти к нужному результату.

Цзэнь Муи схватил тело за руки и оттащил его в небольшое углубление в лесу. Здесь он принялся разводить костёр. После дождя вокруг не было ни одного сухого куска дерева, но Цзэнь Муи сидел тут уже несколько дней и успел хорошо подготовиться, припрятав немало дров. Горели они с явной неохотой, но всё же ленивый костёр понемногу разгорался.

– Эй, ты, – произнёс мужчина, оглядываясь по сторонам. – Твоя душа витает сейчас где-то здесь? Если у такого злодея, как ты, она, конечно, имеется. Хоть поговорим начистоту в кои-то веки. Как же долго я этого ждал!

Он принялся методично разделывать тело, словно мясник на базаре, что хотел блеснуть мастерством и предложить покупателям самые сочные части.

– Видишь, как оно выходит, Старейшина Илина. Кто-то думает, что обманул мироздание и может безнаказанно наслаждаться жизнью, неся другим лишь беды. А потом тело этого умного человека разделывают на десять частей и сжигают на костре, так что даже в загробном мире этот кто-то не сможет блистать своей красотой. Так, одна голова будет летать. Голову я тебе оставлю, так уж и быть. Голова мне ещё пригодится.

Отпилить ноги и руки, а также разделать торс было не так-то легко. Нож с трудом прокладывал путь сквозь плоть и кости, поэтому Цзэнь Муи пыхтел от напряжения. Пот градом катился со лба, и мужчина довольно быстро устал.

– Есть такие люди, которые делают, что хотят, а им за это никогда ничего не бывает. Они ввергают мир в страдания, а сами живут счастливо до конца своих дней. Это очень несправедливо и ужасно бесит. Раз мироздание слепо, то приходится вмешиваться в ход вещей самостоятельно и выполнять всю грязную работу. Ты думал, что самый умный? Но есть в этом мире люди и поумнее тебя.

Некому было ответить; в этом лесу, у чёрного озера, даже живность не водилась, и единственным ответом мужчине было мерное потрескивание костра.

– Я очень надеюсь, что в царстве мёртвых ты будешь страдать, с одной-то головой в наличии. Ты подмял законы земного мира под себя, но ведь в мире загробном всё иначе, не так ли? Скажи мне, что это так, не огорчай меня. Ты заставил всю семью Цзян служить тебе, а сам свёл их в могилу. Бедный Цзян Чэн! Всю жизнь ты жил припеваючи, хлеща вино и кувыркаясь с девушками. Ты решил, что в твоей жизни мало острых впечатлений, и решил попробовать путь тьмы. Но ты слишком тупой, чтобы контролировать такие вещи, и в итоге тебя, хвала Небесам, отправили на тот свет. Но этого мало! – сорвался он на крик. – Разве ты мучался после смерти? Разве ты варился в котле страданий тех людей, которым причинил боль? Нет! Ты веселился точно так же, как и всегда, если не больше. А потом тебе снова стало скучно, и ты решил вернуться в этот мир. Ты захватил тело Мо Сюаньюя и пожрал его душу, а потом околдовал Хангуань-цзюня. Прославленный заклинатель, чьи сапоги ты лизать не достоин, внезапно воспылал страстью к Старейшине Илина, сделался всеобщим посмешищем! Ты специально выбрал такого уважаемого человека, чтобы превратить его в обрезанного рукава? Зачем ты применил тёмную магию именно к нему? В клане Лань так много людей, если ты хотел поселиться там, мог бы околдовать кого-нибудь другого! Ты думал, что в Гусу будешь в безопасности, что брак с Хангуань-цзюнем защитит тебя от всех бед... Ещё чего! Этот человек спас от демонов мою семью. Ты как будто нарочно выбираешь людей, к которым я хорошо отношусь, чтобы мучить их. Ну ничего. После твоей смерти этот морок спадёт, и Лань Ванцзи мне ещё спасибо скажет.

С трудом разделав тело, Цзэнь Муи начал по очереди закидывать части в костёр. Он следил, чтобы плоть сгорала целиком, превращаясь в чёрные угли. Мужчина сидел у костра, периодически переворачивая палкой куски тела, созерцая пламя с каким-то тёплым, ностальгическим выражением. Голову Вэй Усяня он аккуратно припрятал в мешочек цянькунь.

– Такие люди всегда делают только то, что хотят, и никогда не страдают, н-и-к-о-г-д-а! Лишь смотрят на чужую боль и смеются от того, как ловко они всё провернули. Ну ничего, не вечно верёвочке виться. Что мне всегда не давало покоя, так это почему ты так озабочен своей репутацией. Ты зачем-то пустил слух, будто пожертвовал своё золотое ядро Цзян Чэну. Какой идиот в это поверит?! В нашем клане никто не поверил, ни один человек. Ты действительно думал, что этой байки достаточно, чтобы отмыть твою репутацию? Что один этот факт перевесит три тысячи смертей в Безночном городе? А ведь их было больше, гораздо больше. После вести о смерти моего брата у матери случился сердечный приступ, и она скончалась в тот же день. А его жена потеряла ребёнка, которого носила во чреве, и впала в меланхолию. Она всё чахла и чахла, становясь похожей на собственную тень, пока не умерла от какой-то пустяковой болезни. Так что смело умножай число жертв раза в три. Даже в четыре, учитывая, что я уже давно мёртв.

Дождавшись, пока тело целиком сгорит, Цзэнь Муи бережливо собрал золу в мешок и двинулся к озеру. Он медленно ходил вдоль берега, кроша чёрную субстанцию. Из воды выпрыгивали устрашающие рыбы, похожие на доисторических монстров, и с жадностью набрасывались на подачку.

– Хоть одно полезное дело сделаешь, – усмехнулся Цзэнь Муи. – Во-первых, насытишь этих чудных созданий. Во-вторых, направишь ход истории в нужное русло. Скоро мы все проснёмся в лучшем мире. Кроме тебя, конечно, потому что демоны твоей головой в аду будут играть в мяч.

Рыбы, сожравшие последний кусок, опустились на дно, чтобы переварить добычу. Солнце над тёмным лесом начало клониться ко сну.

"Маячок" Вэй Усяня, что Лань Као всегда носил в кармане белоснежных одежд, погас.

Глава 20. Потухший маяк указывает путь

Пламя во мне не угаснет в остывших долинах, иссохших морях,

Твоё имя застыло на моих губах,

Сила и моя борьба,

Нержавеющей сталью выкую крылья,

К твоим берегам верный путь отыщу,

Жди меня, жди меня, жди меня,

Назови меня тихо по имени,

И я приду, как приходит весной согревающий луч на смену холоду,

Я правду тебе расскажу там, где люди боятся и лгут,

Нерушимые стены,

Круши, моя любовь.

Green Apelsin, "Пламя"

Лань Ванцзи летел домой.

За последние месяцы он редко давал себе поблажку, без устали выслеживая смертоносных бабочек. Однако даже такой железный человек иногда нуждался в отдыхе; Лань Чжань понял, что ещё месяц в таком режиме, со сном по два–три часа в день и постоянными перемещениями, и он просто сломается, как механизм с изношенной пружиной.

Поэтому Хангуань-цзюнь решил дать себе неделю отдыха, а дальше действовать по ситуации. За последнее время обнаружилось немало факторов, способных кардинально изменить ход событий. Однако действовать нужно было осторожно, учитывая множество нюансов, поэтому для начала предстояло обсудить некоторые вопросы со старейшинами. Лань Цижэнь и ещё несколько человек прервали свою важную миссию ради встречи в Облачных Глубинах.

Лань Чжаня сопровождали два человека из ордена Цзэнь Чэцяньцао: старейшина Цзэнь Шиан, мужчина средних лет с приятными чертами лица, и его активный и старательный племянник лет двадцати, Цзэнь Хаотянь. В последнее время мужчины стали немного раздражать Хангуань-цзюня: без них он бы долетел в два раза быстрее, дня за четыре, но его спутники не так сильно жаждали попасть в Облачные Глубины и управляли мечом куда хуже, поэтому Лань Ванцзи приходилось постоянно себя притормаживать.

Больше всего на свете ему хотелось прогуляться по Облачным Глубинам, окунуться в холодный источник, а потом обнять Вэй Усяня и валяться с ним целыми днями на кровати, ничего не делая и просто обсуждая последние события. Можно было отложить занятия любовью на потом, ведь сейчас Лань Ванцзи был так истощён морально и физически, что едва бы смог продемонстрировать высокий класс игры.

Чем ближе он подлетал к дому, тем сильнее разгоралось его нетерпение, и даже тело начинало немного дрожать от предвкушения.

– Вы уверены, что глава ордена Лань может пропустить этот разговор? – уже раз в третий спросил Цзэнь Шиан, когда они остановились переночевать в гостинице и спустились на ужин. – Всё-таки дело экстраординарное...

– Мы всё с ним обсудили и выработали согласованную позицию, – спокойно ответил Лань Чжань, потянувшись за салатом из древесных грибов. – Нельзя отзывать слишком много старейшин в Облачные Глубины. Пять-шесть человек вполне хватит для обсуждения, остальные должны продолжать охоту на бабочек.

– Я до сих пор не могу поверить, – покачал головой Цзэнь Шиан. – Это кем нужно быть, чтобы разморозить чжимин-дэ-худье, которые мирно спали в хрустале, и выпустить их в разных частях Поднебесной? У этого человека — или группы лиц — нет близких людей? Им надоело жить? Так почему бы просто не покончить с собой! Или же они так сильно ненавидят этот мир, что хотят утащить всех за собой, совершить эдакое расширенное самоубийство? Вот же альтернативно одарённые...

У этого мужчины, видимо, было какое-то хроническое заболевание, из-за которого он периодически покашливал.

– Дядя, – встрял Цзэнь Хаотянь, – я не верю, что до такого могли додуматься обычные люди. Наверное, это были демоны. Или же демоны одурманили простых людей и сделали всё их руками.

– Боюсь, Тянь-эр, ты даже не представляешь, на что способны эти "простые люди", – вздохнул Цзэнь Шиан. – Я живу на свете уже тридцать семь лет и каждый год чему-то удивляюсь. Сейчас главное — всё-таки отыскать "Укол снежинки", тем более что забрезжила новая надежда. Всё-таки не зря наш клан десятилетиями трудился над сферами Юйчжоу Чжи Цю.

– Дядя, – осторожно начал Цзэнь Хаотянь, который ждал нужного момента, чтобы приступить к разговору, уже дня два. – Могу ли я слетать на пару часов в прошлое, чтобы попрощаться с Ли Жуйфан? Мы не виделись уже полгода, а я не успел даже сказать ей, что...

– Конечно, нет, – отрезал Цзэнь Шиан, попивая чай. – Во-первых, путешествие в прошлое — слишком опасная и ответственная вещь, чтобы совершать его для прощания с невестами. Во-вторых, сейчас моя синяя сфера находится у Цзэнь Ха, а он сопровождает Цзэу-цзюня, который ушёл далеко на север. Молодой господин Лань, вы же летали в прошлое вместе?

– Не совсем так, – нахмурился Лань Ванцзи. – Сначала брат летал один. Но в первый раз всё пошло наперекосяк, во второй тоже, поэтому он решил, что будет лучше сначала найти меня и полететь в прошлое вместе. Со второго раза мы со всем справились и предотвратили альтернативное развитие событий.

– Ну и то хорошо, – вздохнул Цзэнь Шиан. – Если глава ордена Лань придумает что-то интересное или раздобудет новые факты, думаю, он сразу же напишет в Облачные Глубины.

– Вряд ли, – ответил Лань Чжань. – Нам нельзя писать домой, потому что по дороге на письме может осесть пыльца бабочки. Отправлять письма старейшинам также проблематично, ведь они постоянно перемещаются.

Цзэнь Шиан на некоторое время задумался.

– Наш глава как-то говорил мне, что в сокровищнице клана Юньмэн Цзян хранятся несколько волшебных птичек, которые могут доставить письмо точно до адресата, где бы он ни находился, разве нет?

– Про это мне ничего неизвестно, – суховато ответил Лань Ванцзи, ставя пиалу с чаем на стол.

– Может быть, вам стоить написать главе ордена Цзян и попросить его подарить их вам?.. Или хотя бы выкупить. Конечно, вряд ли Цзян Чэн захочет расставаться с ними в такое время. Но, как мне кажется, клан Лань трудится больше всех, и ему эти птички гораздо нужнее. Если хорошо попросить...

– Едва ли это возможно, – с прежним льдом в голосе ответил Лань Чжань.

– Вам, конечно, виднее, Хангуань-цзюнь, – вздохнул Цзэнь Шиан. – Но у вас есть хотя бы "маячки"?

Этот вопрос странно резанул Лань Ванцзи. В последнее время его не покидало плохое предчувствие, а вчера и вовсе приснился ужасный сон, будто его супруга съела какая-то чудовищная рыба. Он понимал, что едва ли с Вэй Ином могло что-то случиться, ведь тот заперт в Облачных Глубинах, но не мог избавиться от дурных мыслей. Если бы у него и правда был "маячок", было бы гораздо спокойнее.

– Да. Все "маячки" старейшин находятся у Лань Као, который остался за главного. Только если у заклинателя есть спутник на тропе самосовершенствования, его жене или мужу дозволено держать "маячок" при себе.

– Мужа??? – воскликнул невинный Цзэнь Хаотянь, чьи глаза немедленно вылезли из орбит. – Как такое возможно?! Это такая шутка, Хангуань-цзюнь?

Лань Ванцзи перевёл на юношу крайне недовольный взгляд, а Цзэнь Шиан прошептал грозное: "Заткнись".

– Неужели в клане Лань могут жить в браке... два мужчины? – упорно продолжил юноша, словно оглохнув и ослепнув. – Ясно же, что нужно сойти с ума, чтобы сделать подобный выбор. У таких заклинателей должны быть проблемы с головой, и я бы на месте Цзэу-цзюня просто выгнал бы обрезанных рукавов взашей, чтобы они не позорили клан! Орден Гусу Лань всегда славился своей праведностью, как можно превращать его в притон для извращенцев... О-оооой!..

Так как Цзэнь Хаотянь не считывал тонких намёков, его дяде пришлось применить тяжелую артиллерию. Им как раз принесли чайник с кипятком, и Цзэнь Шиан как бы случайно пролил воду на руку племянника. Юноша принялся дуть на обожжённую ладонь, а потом выбежал, чтобы засунуть её во что-то холодное.

– Не обращайте внимания, Хангуань-цзюнь, – холодным и недовольным тоном произнёс Цзэнь Шиан. – До семнадцати лет мой племянник рос в семье простых крестьян, это его безграмотная мамаша виновата. Мы нашли Хаотяня только три года назад, и с тех пор клан Цзэнь денно и нощно устраняет огрехи в его воспитании.

Лань Ванцзи никак не отреагировал на этот демарш, и мужчины продолжили лететь в Облачные Глубины, как ни в чём не бывало. Цзэнь Шиан устроил племяннику жёсткую головомойку (не разъяснив, впрочем, причины своего гнева) и запретил впредь поднимать тему обрезанных рукавов.

Они прибыли в орден Гусу Лань ближе к вечеру. Лань Ванцзи приказал адептам отвести Цзэнь Шиана и Цзэнь Хаотяня в дом для гостей, а сам направился в цзинши. К его разочарованию, Вэй Усяня здесь не было.

Лань Чжань рухнул на кровать и тут же оцепенел. Все эти месяцы он не щадил себя, безукоризненно следуя долгу. Но впервые за долгое время он прилёг на родную кровать и расслабился. Накопившаяся усталость разом обрушилась на него, словно вода из прорвавшейся дамбы, и придавила так, что невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой.

В доме было как-то по-особенному пусто и безжизненно, словно звонкий смех не раздавался тут уже много дней. Лань Ванцзи подумал, что его супруг, видимо, нашёл себе какое-то новое развлечение, и разыскать его сейчас будет проблематично. До ужина оставалось меньше часа, и Лань Чжань решил выловить его уже там.

С великим трудом он оторвал себя от кровати, чтобы помыться с дороги и не явиться к Вэй Ину после долгой разлуки грязным и растрёпанным, словно чучело с полей. Вода в бочке охладила, взбодрила и немного сняла усталость, так что на долгожданную встречу он отправился, зарядившись энергией, пусть и немного опоздав на ужин.

Однако в столовой Вэй Усяня тоже не оказалось. Лань Ванцзи обошёл помещение раза три, но не наткнулся даже на тень следа этого проказника. Появление Ханьгуан-цзюня вызвало настоящий ажиотаж; если бы всё происходило не в ордене Лань, то юное поколение давно бы повскакивало со своих мест и бросилось обнимать учителя. Впрочем, Лань Чжань и так собрал на себе достаточное количество любопытных взглядов и радостных улыбок.

Он наложил себе в тарелку достаточное количество рыбы с овощами и, пока шёл к своему столику, столкнулся с Лань Цзинъи, что едва не влетел в него.

– Хангуань-цзюнь! – чуть не закричал юноша, изо всех сил сдерживая радость. – Наконец-то вы вернулись, какая прекрасная новость!

– Ты один? – спросил Лань Ванцзи. – А где Лань Сычжуй?

– Он... – чуть покраснел Лань Цзинъи, – он наказан и сидит взаперти!

– За что? – поразился Лань Чжань.

Он неплохо воспитал Лань Сычжуя, и слышать такое было крайне неприятно. Неужели стоило ему отлучиться на пару месяцев, как все педагогические усилия пошли коту под хвост?

– Он... он пытался узнать заклинание, которое открывало комнату запрещённых книг двадцать лет назад.

– В самом деле? – нахмурился Лань Чжань. – Зачем оно ему понадобилось?

– Учитель Вэй попросил его.

– Очень интересно, – вздохнул Лань Ванцзи. – А где он сам, кстати?

– Заперся в цзинши и медитирует уже много дней подряд, – удивился Лань Цзинъи. – Разве вы его не видели?

– Нет, не видел.

– Может... может он хочет разыграть вас, поэтому где-то прячется?

– Не исключено.

Вэй Усянь действительно мог затаиться где-то в цзинши и выскочить в самый неожиданный момент, поэтому Хангуань-цзюнь решил вернуться после ужина домой и хорошенько всё обыскать.

– Вэй Ин, – лениво проговорил он, едва переступив порог. – Я очень устал и побыстрее уже хочу тебя увидеть. Давай не будем терять время и силы.

Но Вэй Усянь не откликнулся на это разумное предложение.

– Старейшина Илина, – строго продолжил Лань Ванцзи. – Это уже не смешно.

Тишина оставалась его главной собеседницей.

– Кто-то слишком сильно расшалился и будет наказан, – пробурчал Ханьгуан-цзюнь, с неохотой обыскивая дом. Однако его супруга не было ни в шкафу, ни под кроватью, ни ещё в нескольких местах, где можно было спрятаться взрослому человеку.

Лань Ванцзи обошёл Облачные Глубины трижды, но не обнаружил даже намёка на присутствие Вэй Усяня. Единственное, что пришло ему в голову, — хитроумный Старейшина Илина нашёл способ избавиться от метки на руке и сейчас либо весело проводит время где-то в Цайи, либо разгуливает по лесам в поисках нечисти. Лёгкая тень гнева пробежала по холодному лицу, но делать было нечего — оставалось только ждать. Вернувшись в цзинши, Хангуань-цзюнь заснул, окончательно сражённый усталостью, и проснулся аж в десять утра.

Досадуя на свою оплошность, Лань Чжань быстро оделся и, не позавтракав, отправился к Лань Као. Старик уже знал, что обнаружена важная информация для борьбы с эпидемией и что пятеро заклинателей вернутся из своих странствий, чтобы всё обсудить и решить, что делать дальше. Об этом сообщил ему Лань Вэй, который вернулся в Облачные Глубины первым.

Цзэнь Шиан также успел заглянуть к старейшине и обменяться всеми положенными по такому поводу любезностями.

В кабинете Лань Као было довольно прохладно; старик не мог выносить жару и всегда, кроме самых суровых зим, спал с открытыми окнами.

– О, Хангуань-цзюнь, какая удача! – улыбнулся Цзэнь Шиан. – Мы как раз о вас вспоминали.

"В хорошем смысле, надеюсь", — блеснуло в глазах у Лань Ванцзи. Люди из клана Цзэнь как будто обладали умением читать мысли, схватывая всё на лету. Перехватив этот взгляд, Цзэнь Шиан поспешно сказал:

– Ваша помощь в восстановлении "Укола снежинки" оказалась неоценимой! Вам с Цзэу-цзюнем удалось совершить невозможное! Я надеюсь, все спорные моменты будут быстро улажены, и мы излечим мир от опасного сна.

– Подождите, господин Цзэнь, не гоните лошадей, – кашлянул Лань Као. – Тут есть свои нюансы.

– Разумеется, разумеется, дело очень щекотливое. Я ни в коем случае не тороплю события. Подождём, пока вернутся все старейшины; уверен, вы быстро придёте к единому решению.

– Я также на это надеюсь. Лань Ванцзи, ты что-то хотел?..

– Где Вэй Усянь?

Беднягу Лань Као аж передёрнуло, будто в него впился электрический скат.

– Мне откуда знать, – с раздражением ответил он. – Разносит резиденцию нашего клана, чем ещё ему заниматься.

– Я нигде его не видел.

Дурное предчувствие, что захватило Лань Чжаня в последние дни, росло с каждой секундой.

– Он же ушёл в затвор и медитирует, – с ехидством произнёс старик. – Неужели его нет в цзинши?

– Нет. С него точно не сняли метку?

– Метка на месте. Он может покинуть Облачные Глубины только если отрежет себе руку.

– Может, он нашёл способ обезвредить метку?

– Сомневаюсь. Ни разу не слышал, чтобы это кому-то удалось.

– Нужно обыскать Облачные Глубины, – с тревогой в голосе сказал Лань Чжань.

– У нас что, дел других нет? – недовольно поморщился Лань Као. – Если он за два года не проникся духом ответственности и не осознал, что его поступки сказываются на других людях, то я бы очень советовал задуматься о том, как он относится к тебе на самом деле. Господин Цзэнь, может быть, выделенные вам покои тесноваты? Мы можем поселить вас в другом доме; правда, он стоит немного на отшибе.

– Ну что вы, Цзинчжичжэ, что вы, этот дом просто идеален!

– Как вам наша еда?

– Великолепно! Радушие клана Лань сильно недооценено; да, обстановка у вас довольно строгая, суровая, но всё в этом месте способствует пробуждению стойкости духа и новых сил. Я нахожусь здесь меньше дня, но воздух Облачных Глубин имеет какое-то волшебное свойство. Кажется, мой вечный кашель прошёл!

– Нужно задействовать людей на поиски Вэй Усяня, – нахмурился Лан Ванцзи, совершенно не слушая болтовню гостя.

– Да всё с ним нормально! На, держи "маячок".

Продолжая беседовать с Цзэнь Муи, старейшина порылся в складках своего одеяния и вытащил талисман. Он даже не посмотрел на него, а просто поставил "маячок" на стол, не забыв вытереть руку, будто только что держал что-то слизкое.

Камень, что горел когда-то ярко-алым светом, сейчас выглядел безжизненной тусклой стекляшкой.

– Цзинчжичжэ, – продолжил трещать Цзэнь Шиан, – насколько мне известно, в Облачных Глубинах есть чудесный холодный источник, который усмиряет плоть и приводит в порядок мысли. Подскажите, можно ли мне купаться там с учётом вечно больного горла?

Лань Ванцзи продолжал смотреть пустыми глазами на потухший "маячок".

– Сложно сказать, – задумался Лань Као. – Как вы в целом переносите холодную воду?

– Обычно — ещё больше заболеваю. Но мне так хочется искупаться в вашем источнике, что я подумываю рискнуть.

Лань Чжань подошёл к столу, взял "маячок" и посмотрел на основание. Внизу, на подставке было выгравировано "Вэй Усянь". Лань Ванцзи немного встряхнул талисман, потом легонько ударил его об стол, затем попробовал на зуб, понюхал, и в конце концов применил пару заклинаний.

Но камень не разгорался.

– Да что ты там возишься, – перевёл на него взгляд Лань Као. – Не горит? Странно. Ещё недавно горел.

– Это действительно странно, – с тревогой добавил Цзэнь Шиан. – Почему так?..

– Вероятно потому, что Вэй Усянь мёртв.

Лань Чжань сказал это очень спокойным голосом, словно ответил на вопрос, который сейчас час.

– Ну что вы, зачем бросаться такими словами, – занервничал Цзэнь Шиан. – Может быть, у мастера Ши У просто кривые руки. Хотя я не слышал, чтобы его "маячки" ломались... но всё бывает в первый раз! Молодой господин Вэй собственной персоной заявится на обед, почему-то у меня есть такое предчувствие. Нужно написать мастеру Ши У с претензией.

– Нужно найти тело, – с прежним леденящим душу спокойствием сказал Лань Чжань.

– Не волнуйся, Лань Ванцзи, – нахмурился старейшина. – Я думаю, дело действительно в сломанном "маячке", мы напишем мастеру Ши У по этому вопросу. Но... но поиски действительно будут не лишними. Так, на всякий случай, чтобы исключить этот вариант.

Глава 21. Как сильно раздражают ночные гости

Ты спишь и видишь меня во сне,

Я для тебя лишь тень на стене.

Сколь неразумно тебе и мне

Не верить в силу дорог.

Когда я умер, ты был так рад,

Ты думал, я не вернусь назад,

Но я пробрался однажды в щель между строк,

Я взломал этот мир, как ржавый замок,

Я никогда не любил ворожить, но иначе не мог.

Канцлер Ги, "Тень на стене"

– Господин Цзян!!! Господин Цзян!!! Глава ордена Цзян!

В Пристани Лотоса редко царила абсолютная тишина. Сейчас, в разгар тёплой июльской ночи, активно давали концерты цикады, орали в три горла лягушки с озёр, мило беседовали сверчки. Однако этот крик, словно скрип ножа по стеклу, мог свести с ума даже глухого.

Цзэнь Шиан изо всех сил колотил в двери Пристани Лотоса; если нужно было, он готов был поджечь резиденцию клана Цзян, только чтобы оттуда хоть кто-то выглянул.

Рядом стоял Цзэнь Хаотянь. Юноша держал поднос с каким-то большим шаром, на который была накинута красная ткань.

– Чего разорался? – недовольно вышли к ним два стражника. – Что тебе нужно?

– Ну наконец-то! – экзальтированно всплеснул руками Цзэнь Шиан. – Я уж думал, у вас все всегда спят! Где это видано, чтобы резиденция ордена не охранялась ночью?

– Мы всегда на месте, – огрызнулся один из юношей. Совесть адептов и правда была нечиста, потому что до двух ночи они играли в кости, а потом заснули на посту.

– Ты время видел? – недовольно спросил второй стражник. – Три часа ночи.

– Это дело крайне срочное!!! Мне нужно видеть главу клана — и сейчас же!

– Рехнулся? Кто решится разбудить господина Цзяна в такое время? Никто не принимает гостей ночью. Приходи ближе к десяти утра.

– Какое "ближе к десяти утра"?? Сейчас каждый час на счету!

Цзэнь Шиан увидел, что стражники готовы были захлопнуть двери Пристани Лотоса, и поэтому решил пойти ва-банк.

– Это сонный дым, – со злобой сказал он, быстро доставая из кармана синий мешочек. – Если вы не проводите меня к Цзян Чэну, я выпущу дым из мешка, и вы проспите до двенадцати. Доволен будет глава ордена, когда обнаружит вас спящими на посту?

– Ребята, ну в самом деле, – миролюбиво добавил Цзэнь Хаотянь, – дело наше не терпит отлагательств. Если глава клана узнает, что вы задержали нас на целых семь часов, он вам такую взбучку устроит — мало не покажется.

Стражники переглянулись. Оставалось понять, что хуже: разбудить Цзян Чэна по поводу, который может оказаться пустяковым, или же рискнуть пропустить какую-то важную опасность, которая могла нависнуть над орденом. В итоге они, не сговариваясь, решили, что за проявление чрезмерной осторожности их вряд ли накажут больше, чем за халатность. Поэтому один из юношей проводил гостей в зал с лотосовым троном, а второй пошёл будить Цзян Чэна.

Глава клана шёл, с трудом разлепляя глаза на ходу. Он крайне плохо соображал в ситуациях, когда его внезапно будили, и едва понимал, как дойти до нужного зала. Если его растолкали посреди ночи из-за какой-то ерунды, он точно сожжёт негодяев на костре!

Цзэнь Шиан едва дождался, пока Цзян Чэн усядется на лотосовый трон, и, даже не представившись, изо всей мочи закричал:

– Глава ордена Цзян! Вэй Усянь умер!

– Что, опять? – пробормотал мужчина, еле шевеля языком.

– Это не шутка, господин Цзян! И его смерть грозит всем нам огромной бедой!

– Ну значит, так ему и надо, – раздражённо ответил Цзян Чэн. – Допрыгался в очередной раз. Отправился на тот свет — так скатертью дорога.

– Вы не понимаете, глава ордена...

Один из стражников как раз принёс Цзян Чэну крепкий чай, призванный вернуть ясность мыслей после внезапного пробуждения. Цзэнь Шиан терпеливо подождал, пока глава клана допьёт его, и только после этого возобновил разговор.

– Как это произошло? – спросил Цзян Чэн, оставаясь всё ещё крайне раздражённым.

Цзэнь Шиан глубоко вздохнул и подробно рассказал мужчине о сферах Юйчжоу Чжи Цю, что были изобретены в его клане.

– Негодяй Цзэнь Мао похитил одну из них! Он сделал точную копию тёмно-красной сферы и поставил её в самую глубину сокровищницы, чтобы в случае использования до неё добрались последней. А сам украл оригинал и отправился с ним в Облачные Глубины.

– Цзэнь Мао? Кто это вообще?

– О, вы бы знали, глава ордена Цзян, как этот человек умеет заговаривать зубы и втираться в доверие! Теперь я ясно вижу, что преступник то и дело проговаривался о своих будущих намерениях, но мы не воспринимали это всерьёз. Ещё в начале эпидемии Цзэнь Мао как-то сказал, что сожалеет об утрате "Укола снежинки", ведь на нём можно было бы озолотиться. Когда я упрекнул его, что эта мелодия не может продаваться за деньги, а должна использоваться только для спасения людей, он тут же согласился и сказал, что шутит.

Он также не раз утверждал, что нынешнее многообразие кланов идёт всем во вред. Что лучше, когда вся Поднебесная объединена под властью одного мощного ордена — ведь так можно избежать разных дрязг и междоусобиц. Когда мой друг спросил его: "Следуя этой логике, не надо было начинать Аннигиляцию Солнца! Ты бы хотел, чтобы клан Вэнь угнетал всех вечно?". На что Цзэнь Мао ответил "почему бы и нет", но, завидев наши возмущённые лица, тотчас же добавил, что это шутка. Шутки у него такие были, ага. К счастью, мы вовремя отстранили Цзэнь Мао от работы над сферами. Его идеи были слишком эксцентричны, и все поняли, что он создаёт больше проблем, чем пользы.

– Хорошо, про его личность мне всё ясно, – поморщился Цзян Чэн. – Но причём тут Вэй Усянь?

– Ах, господин Цзян... Не так давно Хангуань-цзюнь, я и мой племянник прилетели в резиденцию ордена Лань по одному важному делу. Молодого господина Вэя нигде не было, как будто нога его никогда не переступала порог Облачных Глубин! Мы обнаружили, что его "маячок" потух — значит, он мёртв. Весь клан встал на уши, кинулись искать тело. Перерыли всё вверх дном раз пять, отправились исследовать окрестности, хотя он не мог покинуть орден из-за метки на руке... Наконец, Лань Ванцзи догадался заглянуть в заброшенный домик, где когда-то жил его отец и где сейчас хранится всякий хлам. Мы обнаружили... мы обнаружили там вещи Вэй Усяня и Цзэнь Мао, а также похищенную сферу.

– И что? – нахмурился Цзян Чэн, который всё ещё туго соображал после пробуждения.

– Негодяй затащил молодого господина Вэя в прошлое и убил его там! Мы не знаем, что именно он наплёл Вэй Усяню, но этот человек мастерски играет любые роли и, видимо, смог втереться к нему в доверие и заставить делать то, что нужно. Что примечательно, молодой господин Вэй поручил Лань Сычжую достать заклинание, что отпирало секретную секцию библиотеки двадцать лет назад. Это наводит на мысли, что Цзэнь Мао хотел сначала найти с помощью Вэй Усяня "Укол снежинки", а потом расправиться с ним. Этот человек всегда люто ненавидел Старейшину Илина, потому что в Безночном городе погиб его брат. Он мечтал отомстить и носил с собой его портреты — и в прежнем теле, и в нынешнем — чтобы точно не упустить его при случайной встрече.

– Что, просто так нельзя было его убить? Зачем перемещаться в прошлое?

– Очевидно, что Цзэнь Мао хотел совместить приятное с полезным: расквитаться с врагом, выслужиться перед кланом Вэнь и помочь ему победить. Аннигиляция Солнца ведь провалилась бы без Вэй Усяня.

– Чушь! – вспылил Цзян Чэн, окончательно проснувшись.

– Но ведь молодой господин Вэй... Он изобрёл Стигийскую Тигриную печать, и на поле боя он...

– Не несите чепуху! Можно подумать, Вэй Усянь один-единственный сражался с кланом Вэнь. В объединённой армии хватало талантливых воинов. Мы бы выиграли и без него.

Лицо Цзэнь Шиана заметно вытянулось, и на нём отчётливо читалось: "Ох, не думаю, глава ордена Цзян, не думаю".

– Победителям всегда кажется, что их победа была предрешена, – мягко сказал он. – Однако господин Цзян... Лань Ванцзи летал в прошлое пару раз, чтобы понять, когда погиб его супруг. И там... там вы проиграли. Клан Вэнь бесчинствует так, что обыватели жалеют, что родились на свет. А весь цвет мира заклинателей вырезан под корень.

Цзян Чэн некоторое время молчал, сильно хмурясь.

– Как он? – внезапно спросил он.

– Кто?

– Лань Ванцзи.

– Ах, господин Цзян, сами понимаете... Он ходит абсолютно спокойный, как и прежде, но на нём лица нет. Как подумаю о его судьбе — так становится страшно. Ждать столько лет, не теряя надежды, чтобы успеть насладиться счастьем всего лишь два года, а потом потерять супруга навсегда! Мне кажется, ему всё равно, что станет с этим миром.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Разумеется, Хангуань-цзюнь не собирался сдаваться. Он отправился в прошлое и выяснил, что молодой господин Вэй погиб в самом начале Аннигиляции Солнца. Помните, был такой период, когда Вэй Усянь пропал на три месяца, и никто не знал, что с ним происходит? Он был убит в то время. Цзэнь Мао... Какой же он осёл! В некоторых вещах он хитроумен и гениален, а в других — ну дурак дураком. Он заявился в клан Вэнь с головой Вэй Усяня, ожидая, что его примут с почестями и вознаградят. Только вот этот идиот не учёл, что Вэй Усянь ничего не значил в ту пору для клана Вэнь. Они же не знали, что он станет важным фактором в их низвержении! Кроме того, они были уверены, что сами успели убить Вэй Усяня. Бедолага Цзэнь Мао заявился к ним посреди ночи, безумно сверкая глазами и держа голову врага в высоко протянутой руке. Вэнь Линцзяо так перепугалась, что начала верещать на весь лагерь и впала в истерику. Вэнь Чао очень сильно разозлился, что его потревожили, и приказал убить Цзэнь Мао прямо на месте. Идиот! Рыл яму врагу, да сам в неё свалился.

– Почему нельзя просто отправиться в прошлое и спасти Вэй Усяня?

– Ах, господин Цзян, но ведь никто не знает, где он был в то время.

– При их с Лань Ванцзи "отношениях", неужели Вэй Усянь ничего не рассказал ему?

Цзян Чэн вложил столько сарказма в слово "отношения", что было ясно и без дополнительных пояснений, что он думает по этому поводу.

– Я спрашивал Хангуань-цзюня об этом. Он говорил, что интересовался у молодого господина Вэя несколько раз. Но, видимо, это какие-то очень травматичные воспоминания, и он старался никогда не вспоминать о них. Вэй Усянь говорил, что тут двумя словами не отделаешься, и надо рассказывать либо всё и в подробностях, либо молчать. Он сказал, что когда у него будет желание излить душу и избавится от этого груза, то сам в деталях всё поведает.

– И что, за два года времени не нашлось?

– Один раз у Вэй Усяня возникло такое настроение, но Лань Ванцзи позвали решать какие-то важные вопросы.

– Вот вам и "отношения", – кисло сказал Цзян Чэн. – Хорошо, тогда я просто вернусь в то время, когда Вэй Усяню было пятнадцать, и посажу его на цепь.

– Это нам не поможет, глава ордена Цзян, – тихо вздохнул Цзэнь Мао. Он подошёл к племяннику и стянул покрывало с Юйчжоу Чжи Цю. Взору Цзян Чэна предстал шар, в котором от его прежнего цвета, красно-кровавого, почти ничего не осталось. Он был почти полностью заполнен золотистыми ветвями, которые напоминали пышные водоросли, что запихнули в слишком тесный аквариум.

– Видите ли, господин Цзян, если бы в прошлом погиб обычный человек, совершенно не обязательно, что это как-то повлияло бы на настоящее, особенно если у него было мало связей с другими людьми. Но Вэй Усянь был тесно завязан на судьбы страны, без него вы бы не выиграли Аннигиляцию Солнца...

– Чушь! – повторил Цзян Чэн.

– ... поэтому его смерть привела к непоправимым последствиям. Те люди, что должны были умереть, остались живы, а те, кто нынче цветут и здравствуют — пострадали. Поэтому изменения в Юйчжоу Чжи Цю произошли масштабные и стремительные. Это счастье и невероятная удача, что мы нашли сферу так быстро. Она должна была уже расколоться, но я знаю заклинание, замедляющее рост ветвей. А ещё я могу заставить ветви расти по неправильным траекториям.

Приглядевшись, Цзян Чэн увидел, что сфера облеплена множеством мелких магнитов; стоило ветви чуть удлиниться, как магнит двигался, и ветвь продолжала расти не прямо, а вбок или даже вниз.

– Мы выиграли у судьбы немного времени, есть ещё способ всё исправить, – тихо сказал Цзэнь Шиан. – Юйчжоу Чжи Цю треснет через две недели, и тогда прошлое поглотит настоящее. Мы окажемся в мире, где клан Вэнь победил, и многих из нас уже не будет в живых... Ну зато хоть сидеть взаперти из-за эпидемии не придётся, – попытался пошутить он напоследок, но это прозвучало не очень уместно.

– Так почему нельзя перенестись в прошлое и спасти Вэй Усяня?

– Потому что у нас только две недели, чтобы затормозить рост ветвей, мы не можем ждать несколько лет, пока изменения накопятся. Отправиться в ту же неделю, когда бедняга был убит, мы не можем, ведь неизвестно, где он был. Учитывая, что в ту пору клан Вэнь рыскал повсюду, вряд ли вам удастся найти Вэй Усяня за две недели, не попавшись. Если вы посадите его под замок, когда ему было пятнадцать... Это ведь не гарантирует, что клан Вэнь не доберётся до него пару лет спустя. Сфера не отреагирует необходимым образом, так что такой поступок не изменит ход истории в нужную нам сторону и с нужной скоростью.

Нет, надо совершить нечто такое, что гарантировало бы, что его не убьют в начале Аннигиляции Солнца. Но! Глава ордена Цзян! Забудьте о Вэй Усяне. Вот что нам нужно: не больше, чем за две недели пребывания в прошлом, сделать что-то настолько сильное, что моментально отменило бы все изменения, что произошли в Юйчжоу Чжи Цю. Думаю, это сможет остановить рост ветвей. Если нет... Лучше не думать об этом. Вам нужно оказаться в том моменте, когда весь орден Вэнь находился в одном месте, и быстро убить их!

– И как, скажите на милость, мне это сделать?

– Но ведь у вас есть "Лазурный шторм"! – радостно вскричал Цзэнь Шиан. – Он поможет вам повергнуть врага в один день!

Цзян Чэн нахмурился. В его руки и правда недавно попало очень необычное оружие, "Лазурный шторм", единственное в своём роде. Слухи, как всегда, всё преувеличили, и вскоре начали поговаривать, что оружие это такое мощное, что может убить целый орден за считанные часы.

Но это было не так. Цзян Чэн, впрочем, не стал опровергать эти сплетни. Выглядеть в глазах всего света кланом с такой сокрушительной мощью — о большем и мечтать было нельзя.

– Это невозможно, – отрезал Цзян Чэн.

– Но... глава ордена... глава ордена... – расплылось в недобром предчувствии лицо ночного гостя.

– Я не думаю, что когда-то в прошлом был момент, когда весь без исключения орден Вэнь собрался в одном месте — он был слишком многочисленным. Даже если представить, что это произошло — скажем, на каком-то празднике — как бы я смог пробраться туда незамеченным? А если бы у меня это и получилось, то нет такого оружия, которое могло бы одномоментно уничтожить так много людей. Вы думаете, если бы всё было так легко, мы бы потратили на Аннигиляцию Солнца несколько лет?

– А... а "Лазурный шторм"?

– Забудьте о нём.

Голова Цзэнь Шиана грустно поникла. В глубине души он давно понимал, что всё кончено, но в последние дни старательно растил в себе надежду, которая только что разбилась вдребезги.

– Значит, – печально заключил он, – нам остаётся только ждать, пока прошлое поглотит настоящее. Проведите эти две недели с пользой, глава ордена Цзян. Можно покутить напоследок.

Цзян Чэн продолжал сосредоточенно думать о чём-то своём.

– Чем сейчас занят Лань Ванцзи? – наконец спросил он.

– О, он не опускает руки. Он не слушает моих предупреждений о том, что любые его действия бесполезны, ведь считает, что я неправильно трактую принципы работы сферы. Действительно, весь орден Цзэнь не понимает собственное изобретение, а он один умнее всех, как же они, должно быть, похожи со Старейшиной Илина... Хангуань-цзюнь отправился в прошлое, чтобы попытаться спасти отца и Вэй Усяня, а также помешать последнему создать Стигийскую Тигриную печать. Думаю, ему сейчас лет пятнадцать-шестнадцать.

– Я хочу кое-что проверить.

Глава клана попросил Цзэнь Шиана показать, как переноситься в прошлое. Он совершил три перемещения, каждое из которых длилось не более десяти минут.

– Ну как? Что вы узнали, господин Цзян?

– Всё нормально. Я попытаюсь кое-что сделать.

Казалось, будто Цзян Чэну даже не пришлось долго размышлять. Словно в его голове давно вызревала одна идея, и вот ему на блюдечке преподнесли возможность её осуществить.

– В самом деле? – просиял Цзэнь Шиан. – Вы думаете, это поможет отыграть назад все изменения и остановить рост ветвей?

– Не уверен. Надеюсь, что так.

Цзэнь Шиан тяжело вздохнул, немного озадаченный.

– Что же... По крайней мере, у нас есть хоть какая-то надежда...

– Не знаю, господин Цзэнь, поможет ли это предотвратить разрушение Юйчжоу Чжи Цю. Но даже если прошлое и поглотит настоящее, как минимум, это прошлое станет более гармоничным.

Глава 22. Прощай, главное сокровище моего сердца

Не счесть моих потерь.

И вот окончен путь, мечта моя сбылась.

Мы здесь. И что теперь

Осталось нам сказать

друг другу в этот раз?

Прощай.

Прощай навек,

К прошлому нет возврата.

Из мюзикла "Граф Монте-Кристо"

По мнению Цзян Чэна, нельзя было действовать сгоряча: нужно было хорошо всё обдумать и тщательно подготовиться. Поэтому он пошёл досыпать, чем вызвал нервный тик у Цзэнь Шиана, который бежал за ним, чуть ли не подпрыгивая, и всё умолял поторопиться.

Утром Цзян Чэн отправился в сокровищницу клана Цзян. Сопровождал его Мань Шу, пожилой человек, что жил в Пристани Лотоса ещё до её разрушения и был ответственен за все хранящиеся здесь артефакты.

– Глава ордена отправляется в путешествие? – полюбопытствовал Мань Шу. – Или же вы хотите подобрать достойный подарок для кого-то?

– Не твоё дело. Достань мне для начала "Лазурный шторм".

Глаза Мань Шу чуть округлились.

– О-о-о... – только и мог вымолвить он. – Господин Цзян, вы уверены?

– Поторапливайся.

Мань Шу скрылся в самой тайной комнате сокровищницы и вернулся с красивым мешочком, расшитым серебряными нитями и вихрями лазурного шторма. Он нёс его с величайшей осторожностью, боясь даже дышать в его сторону.

Цзян Чэн забрал у него "Лазурный шторм", аккуратно повертел его в руках и со вздохом положил в свой мешочек цянькунь. Будь его воля, он взял бы в прошлое всю сокровищницу, но Цзэнь Шиан предупредил, что количество вещей, которые можно утащить в сферу, не безгранично, и облепить себя мешочками цянькунь с ног до головы не получится. Так что нужен был тщательный отбор.

– Что-нибудь ещё, господин Цзян?

– Да. Сколько у нас осталось птичек?

– Семь штук.

– Тащи их сюда.

Мань Шу принёс семь разноцветных заколдованных листов бумаги. Из такого листа можно было сложить птичку, шепнуть ей имя адресата — и она разыскала бы нужного человека, где бы тот ни находился.

Цзян Чэн очень аккуратно отправил семь листов в цянькунь.

– Чем ещё могу быть полезным, глава ордена?

– У нас есть какой-то предмет, который помог бы скрыться от слежки? Что-то, что могло бы сделать человека невидимым, изменить внешность или хотя бы отвлечь врагов.

– Боюсь, ничего такого нет, господин Цзян, – развёл руками мужчина.

– Точно? – нахмурился Цзян Чэн. – Подумай хорошенько.

– Нет, господин Цзян, точно нет. У госпожи Юй был когда-то плащ, который делал человека невидимым минут на пятнадцать, но он пропал, когда Пристань Лотоса уничтожили.

– Может быть, в других орденах есть что-то похожее? – недовольно уточнил Цзян Чэн. – Ты общаешься с другими хранителями сокровищ?

– Хм... В клане Цзинь могут храниться артефакты для изменения внешности. Попробуйте написать им, господин Цзян. Что-нибудь ещё?

– Ещё мне нужен предмет, который позволил бы быстро переместиться на большое расстояние обычному человеку, который лишён возможности летать на мече.

– Оу, – озадаченно ответил Мань Шу. Запросы главы клана определённо становились всё страннее. – Такой предмет называется "лошадь", господин Цзян.

– Пошути мне тут, – грозно посмотрел на него Цзян Чэн. – Нет, этот предмет должен быть не медленнее, а в идеале даже быстрее меча, а управление им не должно требовать духовных сил.

– Никогда не слышал про такие предметы, глава ордена. Если бы они существовали, смертные бы носились по небу, словно стаи птиц. Но, думаю, вы можете написать в другие кланы. Вдруг у них есть идеи, как выполнить ваш запрос.

– Я понял тебя.

– Что-нибудь ещё?

Цзян Чэн немного задумался.

– Есть у нас какое-то оружие, которым могла бы защитить себя девушка, не обладающая высокими боевыми навыками?

– Это можно сделать, – с облегчением вздохнул Мань Шу, которому наконец-то поручили что-то реальное. – Есть один древний кинжал с рукоятью из драконьего камня. Можно его заколдовать; стоит только хозяйке посмотреть на врага и отдать мысленный приказ, как кинжал сам полетит его убивать.

– Отлично. Приступай.

Когда Цзян Чэн вышел из сокровищницы, на пороге его поджидал Цзэнь Шиан, который так и подпрыгивал от нетерпения. Его повсюду сопровождал племянник с Юйчжоу Чжи Цю на подносе, и Цзэнь Шиан раз в пару минут поглядывал на сферу, чтобы убедиться, что всё в порядке.

– Ну как, господин Цзян? Вы взяли всё, что нужно? Можете уже отправляться в прошлое?

– Нет. Полечу через дней семь–десять. Нужно написать в другие кланы и попросить их одолжить пару предметов.

– Что??? Целая неделя? Неделя, глава ордена Цзян!

– Может, чуть больше, – пожал плечами Цзян Чэн. – Вы же сами сказали, что сфера треснет через две недели. Я рассчитал всё с запасом, на случай непредвиденных обстоятельств.

Цзэнь Шиан чуть в обморок не хлопнулся от стресса. Он умолял Цзян Чэна не откладывать всё на последний момент и действовать прямо сейчас, так что в итоге главе клана пришлось его резко приструнить. Все последующие дни Цзэнь Шиан ходил за ним хвостиком, словно ящерица, что отравила свою жертву и всё дожидалась, когда та умрёт.

Цзян Чэн написал письма в крупнейшие кланы и принялся ждать.

Он днями бродил по Пристани Лотоса, которую с таким трудом восстановил из руин и пепла, и мысленно прощался с каждым предметом. Однажды он проходил мимо кухни и стал случайным свидетелем вот какого разговора.

Две женщины чистили овощи на ужин и обсуждали его драгоценную персону.

– Всё-таки, Цзян Ми, наш клан находится в упадке, а дальше всё будет только хуже. Какую славу мы приобрели среди обывателей? Да они боятся обращаться в Пристань Лотоса, даже если страдают от нечисти. Кроме того, у господина Цзяна ведь нету детей. На кого он оставит клан? Цзинь Лин будет править в Башне Золотого Карпа. Вэй Усяня давно выгнали из ордена, да и вряд ли у него появятся свои дети.

– Наш господин ещё довольно молод, – слабо возразила Цзян Лю, девушка помладше. – Никто не мешает ему завести семью.

– Ах, не говори чепухи! Будто ты не знаешь характер Цзян Чэна! Кто сможет с ним ужиться? Разве девушка из хорошей семьи, одарённая красотой и самоуважением, будет вечно терпеть его дурной нрав? Со сколькими красавицами он общался за эти годы? И чем всё заканчивалось? Они сами обрывали любые контакты и запрещали даже писать им письма! Увы, наш глава совершенно не умеет выстраивать отношения с людьми. Посмотри, как он шпыняет Цзинь Лина. Разве молодой господин заслуживает такого обращения?

– Мне кажется, он давно привык к брани дяди и воспринимает её просто как фоновый шум. Что же касается господина Цзяна, то ему нужно поумерить аппетиты да снизить стандарты, – заметила Цзян Лю, нарезая баклажан. – Действительно, девушка с высоким положением в обществе и завидной внешностью, как он мечтает, сможет найти статусного жениха с характером получше, если постарается. Я думаю, ему нужна серая мышь. Именно простая девушка, лучше бедная, можно даже не из мира заклинателей. Такая точно будет молиться на него, как на божество, и терпеть любые выкрутасы.

– Ох, не знаю, – покачала головой Цзян Ми. – Такой гордец, как наш дорогой господин Цзян, всегда должен демонстрировать миру, что он успешнее всех во всём. Ему нужно, чтобы другие обзавидовались, что у него особенная жена, и при этом сама она должна не осознавать свою ценность и с благоговением ловить его каждое слово. Его спутница на тропе совершенствования должна быть, прежде всего, очень красивой. Потом талантливой — но не талантливее его. А также гордиться собой и мужем, при этом отличаясь ангельским терпением.

– Может, ты и права, – откликнулась Цзян Лю, оттирая пот со лба. – Как минимум, его жена должна быть лучше, чем у Вэй Усяня... Впрочем, тут они не конкуренты.

– Хоть где-то!

Кухня потонула в весёлом хохоте.

– А наш господин Вэй-то хорош... – сказала Цзян Ми, вытирая слёзы с глаз. – Решил свернуть на неправильный путь, так пошёл по нескольким кривым дорожкам одновременно. Кто бы мог представить... Он рос на моих глазах, и я даже вообразить не могла, кто в итоге станет его спутником на тропе самосовершенствования.

– Ну, видимо, молодой господин Лань может предложить ему больше, чем любая женщина этого мира. Если ты понимаешь, о чём я.

– Это да, – задумалась Цзян Ми, чуть не порезав себе палец. – Но у Вэй Усяня хотя бы практика есть. А наш господин совсем... Не знаю, функционирует ли у него всё там, как надо. Поговаривают, что нет.

– Если будет такая необходимость — Цзян Чэн всему обучится, не переживай. Ему бы хоть какую-нибудь женщину найти, чтобы в клане появилась хозяйка, а там... А вообще жаль, что Вэй Усянь не стал главой ордена. При нём в Пристани Лотоса жилось бы посвободнее да повеселее. И детишек бы настрогал целую ораву — если бы женился, конечно, на ком надо.

Этого уж Цзян Чэн не мог стерпеть. Он внимательно слушал каждое слово, медленно закипая от гнева, а сейчас почувствовал, что хочет просто разгромить всё к чертям.

Глава клана порывисто вошёл на кухню, и у женщин от страха выпали ножи из рук.

– Глава ордена... глава ордена, мы...

– Вы хотите, чтобы Вэй Усянь возглавил Юньмэн Цзян? – отчеканил он, яростно сжимая кулаки. – Мечты сбываются. Вам недолго ждать осталось.

Сказав это, он резко покинул кухню, и женщины с облегчением переглянулись, хотя руки их всё ещё тряслись. Они не совсем поняли, к чему были эти слова, но главное — как им показалось — Цзян Чэн ничего не слышал про свои брачные провалы, иначе сурово отчитал бы их за это.

Вскоре орден Не прислал Цзян Чэну странное приспособление, похожее на лист железа длиною в четыре чи и тремя рычагами. Эта штуковина могла очень быстро перевезти человека по небу на пару тысяч ли, а потом навсегда теряла свою силу, превращаясь в кусок металла.

Орден Цзинь передал Цзян Чэну волшебные перчатки, напоминавшие поверхность ледяного озера, исписанного причудливыми узорами зимы. Стоило надеть эти перчатки — и внешность носителя менялась в глазах окружающих. Магия действовала пару часов, а потом нужно было восстанавливать силу перчаток на открытом солнце или в солевом растворе.

Цзян Чэн попросил Цзинь Лина лично доставить любой предмет, который будет отвечать его целям, притом сильно поторопиться. Юноша появился в Пристани Лотоса к концу девятого дня с момента появления здесь Цзэнь Шианаа. Слуги, как и было приказано, сразу отвели Цзинь Лина к дяде, даже не дали отдохнуть с дороги.

Парня немного грызла совесть. Вопреки письму, он отправился в Юньмэн не сразу, а с задержкой на день, так как сейчас в Ланьлине был большой праздник. Цзян Чэн прекрасно знал, сколько времени должен занять его полёт, поэтому юноша ожидал, что дядя накинется на него с бранью.

Но тот лишь хмуро посмотрел на него, забрал перчатки, аккуратно рассмотрел их и подробно расспросил о принципе действия, а потом спрятал в мешочек цянькунь.

Цзян Чэна окружал ореол обречённости, отчуждённости и спокойствия; он казался охотником, что вскоре отправится за опасным зверем, который его точно убьёт, но твёрдо решил идти до конца. Юноша почему-то занервничал и принялся болтать разную чепуху о том, что в последнее время происходило в ордене Цзинь. Дядя лишь мрачно смотрел на него, думая о чём-то своём, а потом внезапно прервал:

– Цзинь Лин.

– Д-да? – спохватился юноша.

– Останься пока в клане Цзян. Эту неделю ты будешь за главного.

– Что? Ты куда-то уезжаешь?

– Да.

– Куда?

– Это не имеет значения. Скоро уже ничего не будет иметь значения.

Цзян Чэн спрашивал Цзэнь Шиана, можно ли взять в прошлое племянника. Но в тот момент он ещё не был рождён, и это было невозможно. По словам мужчины, если бы Цзинь Лин полез в сферу, он мог просто исчезнуть.

– Скажите, – задумчиво спросил его Цзян Чэн. – Что будет с Цзинь Лином, если я всё-таки смогу обернуть вспять изменения, и его родители переживут Аннигиляцию Солнца? Он сможет появиться на свет?

– Да как это возможно, глава ордена Цзян, – покачал головой Цзэнь Шиан. – Это надо, чтобы родители занялись любовью в тот же день, час и даже минуту, причём точь-в-точь таким же образом. Сами понимаете, шансы стремятся к нулю. Хотя есть в нашем клане парочка фаталистов, которые считают, что даже при изменениях прошлого те, кому суждено родиться — родятся. Скажем, даже если родители не сочетались браком, то они случайно поддадутся порыву страсти или произойдёт изнасилование. Но, как по мне, это бред. В прошлом клан Вэнь повырезал кучу заклинателей, которые сейчас живы, и как бы родились их дети? Сами понимаете.

– Понимаю, – вздохнул Цзян Чэн.

Так или иначе, отправится он в прошлое или нет, предотвратит ли победу клана Вэнь или провалится — Цзинь Лин навсегда исчезнет. И с этим ничего нельзя поделать.

Из горьких дум его вырвал голос племянника:

– Дядя, я не понимаю... Куда ты едешь? Почему оставляешь меня главным? Что... что я должен делать?

– Тебе ничего не нужно делать, – тихо ответил Цзян Чэн. – Просто веди себя достойно. Гордо неси знамя ордена Цзян. Будь примером для всех остальных.

В голове Цзинь Лина творилась настоящая каша. Формально он являлся главой ордена Цзинь, хотя и не мог управлять им в полную силу из-за своего юного возраста и вздорного характера. Куда едет Цзян Чэн? Почему он просит его побыть главой Пристани Лотоса? Что вообще происходит?

Весь этот поток спутанных мыслей внезапно оборвался, потому что Цзян Чэн заключил его в крепкие объятия. Цзинь Лин сначала замер от шока, а потом начал в панике вырываться. Но дядя был слишком силён, так что ему только и оставалось, что трепыхаться в железных тисках, словно обезглавленной курице — в руках своего убийцы.

Внезапно Цзинь Лин застыл. Цзян Чэн... плакал. По шее юноши потекла слеза, а грудь дяди едва заметно сотрясалась. Цзинь Лин оцепенел от стыда и неловкости. Видеть Цзян Чэна в таком состоянии было невыносимо — он бы предпочёл, чтобы дядя его побил. Сейчас юноша не знал, что сказать и как вообще всё это прекратить.

Наконец, Цзян Чэн отпустил его из объятий и, даже не взглянув в его сторону и не обернувшись, резко вышел из комнаты. Он снова зашёл в сокровищницу и напихал в цянькунь столько денег и драгоценностей, сколько смог, а также прихватил небольшой мешочек и длинный чёрный меч.

Гостям из ордена Цзэнь Чэцяньцао было приказано сидеть в кабинете и не донимать Цзян Чэна лишний раз. Цзэнь Шиан даже успел немного задремать, когда на пороге появился глава Пристани Лотоса. По его решительному лицу господин Цзэнь увидел, что Цзян Чэн наконец-то готов.

Он прогнал Цзэнь Шиана из-за стола и принялся писать какие-то письма и инструкции. Потом Цзян Чэн разделся, привязал к телу мешочек цянькунь и с мрачным видом подошёл к сфере.

– Господин Цзян, вы не хотите рассказать мне, в какой именно момент прошлого отправляетесь?

Он интересовался этим уже много раз, но Цзян Чэн каждый раз замыкался в себе и отказывался отвечать в резкой манере.

– Глава ордена, проявите благоразумие... Если что-то пойдёт не так, мы должны знать, где вас ловить.

– Всё пойдёт как надо. Так, как и должно быть.

– Но всегда есть непредвиденные обстоятельства...

– Их не будет. Я хорошо подготовился.

– Вы должны учитывать, что сфера может сбоить и закидывать на пару дней до или после желаемого события.

– Я учёл это.

Сделав глубокий вздох, глава клана Цзян нажал на Юйчжоу Чжи Цю.

Глава 23. Внезапное пробуждение и благородный отказ

Первые сутки операции по перемещению золотого ядра подходили к концу. Солнце только начало клониться к закату, и небо постепенно желтело. Жара чуть спала, и в прозрачном воздухе все предметы вдруг стали видны предельно чётко.

Вэнь Цин как раз приступила к отвязыванию каналов, что скрепляли золотое ядро с энергией тела Вэй Усяня. Это была кропотливая работа, требующая предельного напряжения всех сил и крайней внимательности: стоило только сделать один резкий жест, и всему ядру мог быть нанесён вред, а после нескольких ошибок оно могло стать и вовсе непригодным.

Ощущения подопытного были сродни тому, как если бы из его тела медленно выпиливали почку или сердце. Но дёргаться было нельзя. Ноги и руки Вэй Усяня были привязаны к массивным камням и брёвнам, чтобы он не мог резко вскинуть их от боли. Вэнь Нин положил голову пациента себе на колени и старался крепко её держать, а в рот Вэй Усяню вставили палку, в которую он мог впиваться зубами.

Вэнь Цин успешно отвязала три канала и принялась за четвёртый, как вдруг внезапный шум заставил её повернуть голову. Она с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, и еле-еле подавила дрожь в руках. Девушка успешно усыпила Цзян Чэна, и его состояние необходимо было поддерживать, давая новый наркоз каждые двенадцать часов. Вэнь Цин готова была поклясться, что правильно рассчитала концентрацию усыпляющих веществ, так почему же пациент проснулся на час раньше? Кроме того, она натёрла Цзян Чэна специальными травами, что постепенно размягчали энергетику, делая тело податливым для внедрения чужого золотого ядра.

Но этот мужчина грозно стоял прямо напротив, будто ему всё было нипочём, словно гордый маяк на скалистом острове, в который били со всех сторон штормовые волны. В руке он держал мешочек цянькунь, которого — как точно помнила Вэнь Цин — при нём не было, а между его бровей сиял изящный узор бабочки.

Неужели она разучилась работать с лекарствами?

– Господин Цзян... – только и смогла прошептать она.

Вэй Усянь мотнул головой и выплюнул изо рта палку. Он думал заговорить с Цзян Чэном, но сейчас боль заполняла всё его существо, и силы уходили на то, чтобы не орать, будто роженица, добавляя лишних проблем Вэнь Цин. Если бы он попытался сказать пару предложений, то сорвался бы рано или поздно на дикий вой.

Цзян Чэн же продолжал возвышаться над ними, устрашающий, словно божество грома и гроз.

– Разве я просил спасать меня? – сурово спросил он.

В ответ Вэй Усянь мог только протяжно застонать. Вэнь Цин замерла на месте; она не могла делать резких движений, чтобы не повредить нити золотого ядра.

Вэнь Нин нутром почувствовал, что лучше ему молчать и не вмешиваться.

– Разве я просил спасать меня? – повторил Цзян Чэн, сжимая кулаки от злости.

– Цзян Чэн... – только и мог простонать Вэй Ин; произнести два эти слова чётко и понятно было подвигом в данной ситуации.

– Судьба всё расставила на свои места, – продолжил Цзян Чэн, сжимая и разжимая кулаки. – Всё так, как и должно было быть. Именно ты должен стать главой клана Цзян. Ты лучше понимаешь дух ордена, ты талантливее меня во всём, тебя все кругом любят. Я — посредственность, и мне давно нужно было с этим смириться. Я никак не хотел этого делать, и мир щёлкнул меня по носу. Что же, так даже легче. Не волнуйся, я научусь с этим жить. Мир не обязан обслуживать мои комплексы.

Брат и сестра переглянулись между собой; глаза обоих расширились от удивления и ужаса.

– Цзян Чэн... – жалобно простонал Вэй Усянь.

Мужчина тем временем порылся в мешочке цянькунь, достал несколько бумажных птичек, на которых он заранее написал всё, что нужно, и запустил их в полёт.

– Я написал всем главам орденов о своём решении, чтобы они даже не думали сомневаться и оспаривать его. Пусть ты и не принадлежишь к клану Цзян по крови, но ты — идеальное воплощение самой его сути. Это место — твоё, и ничьё больше. Уверен, ты сможешь восстановить наш орден.

Вэй Усянь на миг подумал, что от боли его разум помутился, и он попал в какой-то кошмар, так что нужно просто переждать, пока это всё закончится. Он перестал пытаться отвечать Цзян Чэну и просто продолжил стонать без остановки.

– Далее. Тебе нужно добраться до клана Не, чтобы тебя не схватили по дороге. Вот волшебные перчатки, которые меняют внешность. Я написал подробную инструкцию, как ими пользоваться.

Цзян Чэн аккуратно положил магический артефакт возле Вэй Усяня, а потом бережно достал серебряный мешочек с "Лазурным штормом".

– Это — мощное оружие, оно может сильно помочь в борьбе против клана Вэнь. Береги его, как зеницу ока. Вот инструкция, как им пользоваться.

Дальше он достал увесистый мешочек с деньгами.

– Не транжирь их, – нахмурился он. – Мало ли, что будет впереди.

Он снова поднялся и встал прямо напротив Вэй Ина, с тревогой разглядывая его лицо.

– Вэй Усянь! Сколько мой клан сделал для тебя! Сколько мы тебе дали? Где бы ты был сейчас, если бы отец не подобрал тебя с улицы? Я не буду напоминать тебе это лишний раз. Ты и сам должен всё это прекрасно понимать. Я не собираюсь вмешиваться в то, как ты управляешь орденом. Но ты должен пообещать мне пару вещей. Это единственная плата, которую я потребую взамен за ту жизнь, что дал тебе клан Цзян. Пообещай мне!

– З-зачем, – с трудом прошептал Вэй Ин, найдя способ немного отвлечься от боли. – Цзян Чэн... Не надо...

– Поклянись мне! – возвысил голос мужчина. – Поклянись мне душой моих матери и отца, поклянись жизнью сестры, поклянись всеми поколениями клана Цзян! Поклянись и своими предками тоже! От тебя требуется лишь пара простых вещей. Разве я так много прошу?

Вэй Усянь ничего не ответил, чувствуя, что попал в какой-то липкий бред, и Цзян Чэн требовательно переспросил:

– Разве я так много прошу? Поклянись!

– Х-хорошо, – пробормотал Вэй Ин. – Как скажешь.

– Отлично. Первое. Пообещай, что никогда не пойдёшь по пути зла, не начнёшь использовать тёмные заклинания даже под угрозой смерти. Ты клянёшься?

– Клянусь.

– Второе. Помни, что наш орден встроен в общую систему. Ты должен поддерживать хорошие отношения с другими кланами, не лезть на рожон и не идти против всего света, даже если что-то кажется тебе несправедливым. Если ты будешь творить, что хочешь, может пострадать целый клан. Глава ордена должен уметь наступать себе на горло и идти на компромиссы там, где требуется. Ты уяснил себе это?

– Да.

– Третье. Сделай всё, чтобы сестра и Цзинь Цзысюань поженились.

– Но он...

– Даже если сейчас он воротит нос, это поправимо. Их отношения можно наладить. Пусть он тебе не нравится — такова моя воля. Ты всё понял?

– Я понял.

– Отлично. Ещё я хочу сказать, что ты должен следить за Цзинь Гуанъяо. Это человек гнилой и опасный, и ты должен убить его при первой возможности. Но только после победы над орденом Вэнь — это важно.

– Хорошо, – согласился Вэй Усянь.

Он знать не знал такого человека в ордене Цзинь, но готов был согласиться на что угодно, лишь бы брат перестал пытать его. Вэнь Цин и Вэнь Нин тоже переглянулись, потому что слышали это имя впервые. Какой-то очередной внебрачный сын Цзинь Гуаншаня?

– Далее... – сказал Цзян Чэн и внезапно замолк.

Он до последнего момента не знал, что именно скажет насчёт Лань Ванцзи.

В глубине души Цзян Чэн был рад, что жизнь Вэй Усяня устаканилась и он, по слухам, жил довольно счастливо, редко создавая другим проблемы. Где, как не в Облачных Глубинах, могли вправить ему мозги? Иногда в душе главы ордена даже поднималось злорадство, когда он вспоминал, как отзывался Вэй Усянь об этом месте в юности. И надо же ему было свить семейное гнездо именно там — какая ирония судьбы!

В целом, он не имел ничего против Лань Ванцзи как личности. Но всё же — положа руку на сердце — Цзян Чэну в идеале хотелось бы, чтобы Вэй Усянь не позорил орден Цзян лишний раз, давая пищу для всё новых пикантных пересудов. Он бы предпочёл, чтобы Вэй Усянь женился, как и все, и даже завёл детишек.

Так как Цзян Чэн рос вместе с Вэй Ином и никогда не видел, чтобы тот интересовался мужчинами, он в итоге решил, что проблема в Мо Сюаньюе. Тело этого человека привыкло к определённого рода извращениям; возможно, это была какая-то врождённая болезнь. Именно поэтому — как думал Цзян Чэн — Вэй Усяня внезапно потянуло на мужчин. Возможно, Лань Ванцзи принадлежал к тому типу красавцев, что нравились Мо Сюаньюю, поэтому Вэй Усянь воспылал страстью к человеку, который в прошлой жизни ему не нравился.

Кроме того, разум Старейшины Илина мог повредиться во время длительного пребывания в небытии, особенно с учётом всех страданий, что выпали на его долю. После воскрешения Вэй Ин находился в вечной опасности, поэтому он мог потянуться к сильному и надёжному человеку, способному его защитить, и перепутать благодарность с любовью.

Что же касается Лань Ванцзи, то у того, наверное, всего-навсего крыша поехала от чрезмерно аскетичной жизни. В ордене Гусу Лань сложно было выстроить тесные и тёплые отношения с ученицами, а мать Лань Чжаня рано умерла. Поэтому — как прикинул Цзян Чэн — он просто не умел общаться с женщинами и боялся их, а с мужчинами чувствовал себя комфортнее. При распущенном поведении Вэй Усяня, тот мог как-то спровоцировать Лань Ванцзи, и понеслось...

Сейчас они просто не имели права впутываться в любовную связь. Чтобы обрезанный рукав стал главой ордена Цзян? Да никогда в жизни.

– Держись подальше от Лань Ванцзи, – наконец произнёс Цзян Чэн. – Он хороший человек и не причинит тебе вреда. Но всё же он... довольно странный, и он может толкнуть тебя на неправильный путь. Пообещай, что не будешь общаться с ним и тем более дружить, хорошо?

Вэй Усянь кивнул. Из всего, что требовал Цзян Чэн, это казалось самым лёгким.

– Ты должен жениться на достойной девушке из хорошей семьи. Только не принимай поспешных решений, не надо поддаваться зову страсти. Это единственное, где я хочу иметь право голоса. Напиши мне, как определишься с выбором. Птичка доставит мне послание, где бы я ни находился.

Он аккуратно положил птичку рядом с Вэй Усянем, а потом приблизился к Вэнь Цин и присел, чтобы иметь возможность смотреть ей прямо в глаза.

– Госпожа Вэнь, – серьёзно сказал он. – Надвигается война. Ваш орден будет — с большой долей вероятности — низвергнут, и вы окажетесь в большой опасности. Я бы советовал вам выйти из клана как можно скорее и присоединиться к объединённой армии.

Эти слова прозвучали дико, и Вэнь Цин лишь с недоумением помотала головой.

– Я так и знал, – вздохнул Цзян Чэн. – Что же, это решение очень непростое, и вы должны хорошо всё обдумать. Просто знайте, что если вам и Вэнь Нину понадобится место, чтобы укрыться, вы всегда можете рассчитывать на меня. Я намерен поселиться в уединении и сделаю всё, чтобы меня не нашли, – он полуобернулся к Вэй Усяню и громко сказал: – Ты слышал? Я покидаю мир заклинателей. Я запрещаю вам искать меня.

Цзян Чэн прекрасно понимал, что в своём нынешнем состоянии будет для всех лишь обузой. Его легко будет убить, и все силы Вэй Усяня уйдут на то, чтобы охранять его от всевозможных опасностей. К тому же, Вэй Ин будет постоянно контролировать себя, чтобы не сказать чего-то, что могло бы оскорбить его поверженную гордость. А так и рехнуться недалеко. Цзян Чэн не хотел, чтобы у Вэй Усяня хотя бы раз в жизни возникла мысль, что лучше бы его брата убили, и ему не пришлось бы возиться с инвалидом, кладя свою жизнь на алтарь чужой безопасности и душевного спокойствия.

Цзян Чэн никак не мог помочь в Аннигиляции Солнца. Даже если представить, что объединённая армия справится, и Пристань Лотоса будет восстановлена... Что это за орден такой, главой которого является человек без духовных сил? Посмешище, да и только. Другие кланы быстро задвинут Юньмэн Цзян на последние места и перестанут с ним считаться.

Кроме того, оставаться в мире заклинателей, где каждая деталь ежедневно напоминала бы о том, чего он лишился, было невыносимо. Любой слуга был бы сильнее его, и жить так было сродни тому, чтобы запереть себя в гробу, из стен которого торчали гвозди, впивающиеся в плоть при каждом открытии и закрытии крышки.

– Цзян Чэн... – простонал Вэй Ин. – Не смей...

– Это моё решение, и я требую уважать его. Я намереваюсь вести тихую и спокойную жизнь в каком-нибудь забытым богом уголке. Так вот, госпожа Вэнь, если вам когда-нибудь потребуется моя помощь, вы можете послать мне эту птичку.

Он осторожно засунул ей в сумку красный лист бумаги, а потом достал из своего мешочка цянькунь старинный кинжал с рукоятью из драконьего камня.

– Возьмите этот кинжал. Он заколдован и может убивать врагов, повинуясь лишь силе вашей мысли. Я думаю, он поможет вам защитить себя в трудной ситуации.

Он также швырнул Вэнь Нину мешочек, прихваченный в последний момент. Там были пилюли, помогающие вылечить заикание. Потом он достал чёрный меч с лезвием из обсидиана и осторожно положил его рядом.

– Это тоже тебе, – сказал он.

– Господин Цзян, – забормотал Вэнь Нин. – Не п-принимайте поспешных решений. Давайте обсудим всё, когда Вэй Усянь в-вернётся в нор-нормальное состояние.

– Оставь его, – тихо сказала Вэнь Цин.

Всё, что сказал только что Цзян Чэн, показалось ей правильным от первого и до последнего слова, кроме странностей про падение клана Вэнь, и она не стала бы ему мешать. Девушка только наблюдала за тем, как он достал из мешочка цянькунь странного вида железку, встал на неё, потянул рычаг и с бешеной скоростью унёсся вдаль. На фоне желтеющего неба эта тёмная фигурка казалась идеально выписанным иероглифом на старинной бумаге, и девушка долго смотрела ему вслед, не в силах оторвать взгляда.

– Однако он способен на поступок, – задумчиво произнесла она, разговаривая как будто сама с собой, а не с братом. – Я ошибалась на его счёт. Мне казалось, что кроме дурной гордыни в нём ничего больше и нет.

Вэй Усянь не мог больше сдерживаться и принялся громко скулить, точно побитая собака. Вэнь Цин поспешно вернулась в реальность и начала лихорадочно соображать, как завершить операцию. Она не представляла, что будет дальше, но чувствовала глубоко внутри, что жизнь её словно пошла по какой-то другой колее.