Минус еще один день. Если они не вернут Лео воедино сегодня, следующие сутки будут последними, чтобы успеть.

Как всё пойдет на пятый день? У них будут двадцать четыре часа? Или счет закончится тем временем, когда Лео ударило лучом посоха? Это случилось близко к обеду, так что у них будет не так много времени. А у них до сих пор всего одна часть Лео, и нет посоха, и они ни на шаг не приблизились к тому, чтобы собрать их всех, и…

Раф сделал глубокий вдох. Если он будет беспокоиться, то никак не поможет делу. Нужно сосредоточиться.

Про пятый день волноваться не придется. Они соберут Лео воедино уже сегодня.

Когда утром Майки пришел на кухню, крепко держа Оторву за запястье, они с Донни уже сидели за столом.

И Раф очень старался больше не обращаться с Майки как с ребенком.

— Если мы не вернем всё как было, посох убьет Лео, — сказал Донни, как только он вошел.

Ну. Раф не стал бы формулировать это так.

— Что! — вскрикнули Майки и Оторва в один голос.

Так. Посох Афины. Богиня стратегии и мудрости даровала юному королю благословение — посох и тем самым отделила от него те части его личности, которые нарекла излишними и мешающими исполнять свои обязанности эффективно. Король смог перепоручить свои обязанности этим частям, пока сам он правил.

Но,

Король хотел быть идеальным стратегом и правителем, а это значило, что он желал стать равным Афине. Возможно, даже лучше нее. А это не было под силу ни одному из смертных. Даже если это не было его намерением. Так что благословение стало уроком.

Этот новый Король больше не имел ограничений, ничто не отвлекало его, ничто не сдерживало. Во сне он мог воспринимать информацию от остальных своих частей и придумывать наилучший возможный план. Теперь Король мог видеть каждую вероятность объективно и ясно. Все положительные и отрицательные стороны. Всегда. Везде.

Ни один смертный не был в состоянии долго вынести такое благословение. Семья короля с ужасом наблюдала, как новые силы начали быстро сводить его с ума. Он больше не мог отдыхать во сне. Сон приносил лишь боль, потому что мозг короля переполняла информация о жизни других четверых. Теперь король с ясностью богов видел, какие вероятности несет каждый день. Он неустанно трудился, чтобы его королевство оставалось на пути к процветанию, и всё-таки он всегда знал, где и как всё может пойти коту под хвост.

Его семья умоляла его отдохнуть, но это лишь приносило королю еще больше боли. Семья заклинала его провести время с ними еще хоть один раз, но в нем больше не было частей, которые делали его полноценным. Этот человек был чужим для собственной родни. Они умоляли его не работать на износ, но как он мог? Куда бы он ни бросал взгляд — везде было поле для ошибок, ведущих к катастрофе. Если король не сделает всё, что в его силах, чтобы это предотвратить, он не сможет сам себя стерпеть.

И он не смог. Король загнал себя, и его смертное сердце и разум сдались от переутомления. Его убила любовь к своему народу.

Майки расстроился и испугался подобных новостей, но Оторва лишь с облегчением вздохнул:

— О, фух, значит, меня не заденет! — Раф пробуравил его резким взглядом, отчего тот приподнял руки, сдаваясь. — И изначального Лео тоже! С того момента, как всё закрутилось, он вообще ни разу не спал. Ему и не надо, пока есть мы.

…

От подобных слов Донни заскрежетал зубами:

— Вообще? Ты же понимаешь, что отсутствие сна в течение семи дней — это очень-очень плохо, да?

— Абсолютно, — Оторва подошел набрать себе еды. Всё это время Майки не отпускал его руку. — Но именно поэтому он и пошел в Поселок Ведьм в один из первых же дней. Кажется.

Майки занял позицию, чтобы осторожно выудить из него еще информации:

— Ты не знаешь точно?

— Ммм, — ответил тот, по плечи уйдя в холодильник. — Он не особенно включает меня в курс дел. Но когда мы были на миссии вместе, я, кажись, видел, как он использует одно заклинание, и раз меня оно разбудило, то и его уж точно.

— И всё равно он работает на износ, — Майки больше заключил, чем спросил.

Оторва вынырнул из холодильника с палкой салями и задумчиво откусил от нее.

— Ну… да… наверное. Просто дел по горло, понимаешь? Уверен, когда перевалит за последний день и нам больше не нужно будет волноваться, что нас снова соединят, всё подуспокоится.

Даже он почувствовал, какой гнетущей стала атмосфера в кухне, и попытался разрядить ее единственным известным ему способом:

— Но всё в порядке, я уверен! Поверьте мне! План сработает, и всё будет зашибись!

— Можешь сказать, куда пошли другие части? — спросил Раф, Оторва посмурнел.

— Пожалуйста? — протянул Майки и не погнушался включить щенячьи глазки, которые явно лучше всего работали на этого Лео. — Я не врал тебе сегодня ночью. 

Как бы Оторва ни пытался отвести взгляд, Майки следовал за ним. А благодаря недавно оттренированной способности парить он последовал за его взглядом, даже когда Оторва уставился в потолок. В итоге оба просто расхохотались.

— Ну хватит! — простонал Оторва, не в силах отдышаться. — Весь этот план нужен лишь затем, чтобы вы были в безопасности!

И тогда Майки добил его козырем: разочарованно отвел взгляд.

Оторва побледнел и обратился к Рафу:

— Это значит, — он подошел к старшему брату и сказал с нажимом: — Это значит, что если бы вы оказались в опасности, я смог бы что-то сделать. Или Лео пошлет другую часть, чтобы это исправить. Если кого-то поймают, это будет не моя вина.

На секунду Раф распахнул глаза, а потом улыбнулся ему:

— Да. Это логично.

_________________

Оторве предоставили два варианта: пока их не будет, он может либо снова вернуться в клетку, либо позволить папе заснуть у него на коленях. Потому что всем известно, что любой несчастный, кто окажется рядом со спящим Сплинтером, будет заключен в железный захват.

Оторва выбрал ту из ловушек, которая больше напоминала объятие.

Раф провел их с Майки до квартиры и постучал. Дверь открылась и за ней оказался — сонный Гипно? Что?

— Не знаю, кого вы ищете, — зазевался тот, — но вы явно не туда попали…

Он мгновенно проснулся, увидев их, и Раф улыбнулся во все клыки. Не позволив двери захлопнуться, он сунул в проем ногу и руку. Начался обычный тяни-толкай с дверью.

— Я мог бы снести эту дверь, — Раф скорчил страшную рожу. — Или сломать стену рядом. Как насчет ты сперва нас выслушаешь, прежде чем выгонять?

Гипно раздраженно что-то рыкнул, сдался и открыл дверь. Раф рухнул прямо в коридор.

— Что! — вскричал странный незнакомый червяк с дивана, попивая кофе из слишком большой по сравнению с его тощим тельцем кружки. — О нет, не смейте. Вы! Вы что же, совсем не держите свое слово?

— Должен заметить, я ужасно раздосадован! — фыркнул Гипно через нос.

— Никакого слова мы вам не давали! — возразил Майки. — Мы здесь, потому что…

— Нет, мы определенно дали слово тому устрашающему из вас, что будем держаться от вас подальше! — перебил его червяк.

Раф и Майки повернулись к Донни.

После краткой паузы на осознание тот быстро поднял руки:

— После вторжения я не видел их и не разговаривал с ними ни разу!

— Да нет, мы про пугающего, — попытался прояснить Гипно. — В синей маске?

Еще пауза.

Донни растянул на лице пластиковую улыбку:

— Я его убью.

— Нет времени, — возразил Раф и придержал Донни за шкирку боевого панциря, чтобы не дать ему пуститься бешеным смерчем на поиски близнеца. — Забудьте о том, что он вам сказал, вот что у меня есть для вас.

_________________

— Ах вы гнусные черепахи, в последний раз вы испортили мои планы! — крикнул Гипно, пока его острые как бритва кольца танцевали вокруг него.

Майки приземлился на верхушку фонаря и крикнул в ответ:

— Это ты так думаешь!

— Да! — поддержал Раф. — Бешеные Псы всегда будут портить твои планы!

— Особенно учитывая что мы изначально планировали их испортить о да в точку, — выдавил Донни, пролетая рядом.

План был в том, что Гипно (червяк помогать отказался, и его просить не стали, что почему-то взбесило его только больше) сразится с ними тремя. Раф пообещал, что они будут бить не по-настоящему, а вот Гипно нужно постараться сделать так, чтобы всё выглядело максимально правдоподобно.

А Гипно был мастером в том, чтобы заставлять всё выглядеть правдоподобно.

Донни парировал полетевшие в него кольца, а Раф и Майки отступили.

— Вы заплатите за то, что мы пропустили наш романтический обед! — крикнул Гипно, запустив вдвое больше колец.

Ой. Кажется, он зол по-настоящему.

Парировать рой колец становилось сложнее и сложнее. Раф повернулся было спросить Майки, не сможет ли он перехватить их, и увидел, как одно летит точнехонько младшему в голову

— Уупс, — скривился Гипно, когда нинпо-рука Рафа стремительно оттолкнула Майки, а тот вскинул нунчак, чтобы отбить

Открылся портал и заглотил кольцо.

Все кольца немедленно растаяли миражами или вернулись к Гипно.

— Э, — тот взмок, отступая. — Вы же сказали, что ваш синий брат не присоединится?

— Лео? — крикнул Майки, оглядываясь.

Мысли Рафа неслись скоростным поездом. Все эти части Лео оставались Лео. Откуда бы он стал наблюдать за происходящим?

— То кольцо было иллюзией! — вскричал Гипно. — Я бы ни за что на самом деле…

Он ухнул в портал.

— Эй, Нардо! — рявкнул Донни, пока Раф задумался, всё ли будет хорошо с Гипно. — Хорош косплеить Бэтмена, выходи!

Высока вероятность, что эта часть Лео просто отвела опасность и свалила через портал. Раф надеялся, что он пафосно ворвется в битву или как минимум приблизится достаточно, чтобы поймать. Но нет.

Больше половины суток истекло, а они не приблизились к тому, чтобы воссоединить Лео.

Раф заскрежетал зубами:

— Лео..! Если ты не покажешь свою самодовольную рожу, я надеру тебе!..

И вдруг он упал в портал.

Он резко приземлился на ноги в каком-то незнакомом темном месте. Судя по огням снизу и странным запахам, это была крыша какого-то дома в Скрытом городе. Он сделал шаг — и его прижали к стене.

— Хей, Раф, — спросил Лео. — Что это такое было?

Раф улыбнулся и схватил его за руку.

— Я бы назвал это крайне успешным планом.

Этот Лео продолжал безмолвно буравить его взглядом. Именно тишина сбила его с толку, и только потом Раф заметил темный цвет маски. Это был Лео Лео.

— Хей, Лео, — прошептал он. Вокруг было слишком темно, было сложно разобрать его лицо. Но что-то в глазах младшего брата его тревожило. Они были слишком большими, как будто он постоянно был чему-то удивлен. И зрачки тоже стали огромными, слишком огромными.

— Я, э, слышал, что ты не очень много спишь, — заговорил Раф. Все планы просто отволочь эту часть домой были отложены на дальнюю полку. Его глаза привыкали к сумеркам, и теперь Раф разобрал пот на его лице и иссушенность, затронувшую всё тело. Раф чувствовал, что от него идет жар, слишком сильный жар. Лео был болен, и Раф должен был помочь.

Смотреть на него было больно.

Лео налепил что-то, что должно было выполнить роль успокаивающей улыбки, но его глаза не изменились, не сдвинулись.

— Я в порядке. Но чего я не понимаю, так это зачем ты так. Не предвидел я этого, ха ха.

И его лицо опустело, он забормотал, а глаза остались бездвижны:

— Я не предвидел этого. Почему я этого не предвидел? Я теперь всё предвижу. Я не понимаю. Как…

— Лео, — Раф положил другую руку ему на плечо и почувствовал, какой он горячий. — Лео, ты заболеваешь. План оставаться порознь плохой. Пожалуйста, позволь нам воссоединить тебя.

— Это план выйти против Гипно, чтобы выманить меня, был плохим, — Лео снова натянул улыбку. — Я нынче очень занят, у меня нет времени вытягивать вас из дурацких стычек. Твои навыки лидера явно лучше этого, Раф.

Эти слова причинили боль, но всего на миг. Его тут же омыла злость. Не Лео сейчас такое говорить. План ведь сработал? Цель достигнута? В конце концов, он держал Лео в своих руках и…

Раф ахнул в удивлении и рассмеялся. Лео уставился на него в замешательстве, но присоединился к его смеху. Чуть не слово в слово Раф говорил такое ему. Лео выглядел почти нормально, скорчив рожу:

— Видимо, от меня такое слышать забавно, да?

— Дурень ты, — Раф усмехнулся. — Вот так ты себя чувствовал, когда я твердил тебе это, да?

— Ахх, кто знает, — Лео пожал плечами и закинул голову к потолку с горестной улыбкой — Аргх, как же я буду по вам скучать. Полагаю, это вырезать не выйдет.

Он только крепче ухватился за Лидера Лео, желая утащить его домой:

— Ты не обязан с этим смиряться. Мы не хотим, чтобы ты с этим мирился. Мы не будем счастливы с просто Красавчиком, как ты считал.

Лео не поддался и поднял одну из катан:

— Я над этим работаю. Потому что вы ведь были. Правда? Ну, счастливы?

Напоминание об этом заставило Рафа вздрогнуть:

— Мы были счастливы видеть, что ты счастлив. И… слушай, вот что ты собираешься делать, а? Ты же не станешь портяпать мою настоящую руку?

— Конечно нет, — Лео улыбнулся так сахарно, что Раф вспомнил, как в детстве Лео делал так же, когда хотел что-то заполучить, после чего он провернул катану и остановил, когда лезвие коснулось его собственной руки. — Ты ведь не станешь заставлять меня снова причинять себе вред? Правда, бро?

Раф будто упал в ледяное озеро. Он оттолкнул Лео ровно в то мгновение, как его перехватили и прижали к крыше.

Это ведь была просто уловка, правда? Лео ведь не думал на самом деле, что Раф заставлял его — хотя он заставлял, так ведь? Даже если не специально…

— Ты не смеешь такое говорить! — заорал полный ярости голос, вырывая Рафа из мыслей и возвращая в реальность.

Еще один Лео прижал оригинала к крыше. Тот, который не носил маску.

— Ты не имеешь права говорить такие вещи! — продолжал орать он Лео в лицо. — Особенно Рафу. Рафу — никогда!

Лео подобрал ноги и спнул двойника с себя, после чего прорычал:

— Что ты вообще здесь делаешь? Ты должен быть…

— Ты заявился на крыше прямо рядом с точкой, где оставил меня на стреме! — рявкнул Лео без маски в ответ. — Это ты что творишь?

Заявление заставило Лео невероятно побледнеть — всего на миг, после чего его лицо ожесточилось. Порталом он вернул себе катану, потерянную при атаке, и другой указал на Рафа.

— Не пытайся повторять то, что ты провернул сегодня, — предупредил он низко. — Если ты хотя бы попробуешь, я портальну вас всех на Таити, и будете там сидеть, пока я не закончу со всем.

— Мы не закончили! Ты!.. — орал Лео без маски, двигаясь к Лео для второй попытки его прижать, но Раф уже падал в портал.

Его высадили перед лицами Донни и Майки — они не ушли далеко от места, где состоялась стычка с Гипно. От внезапного возвращения старшего брата они чуть не выпрыгнули из метафорических башмаков.

Видимо, на лице у Рафа было странное выражение, потому что уже через мгновение они оказались рядом, взволнованные.

— Я, — выдавил Раф, задыхаясь, после чего улыбнулся. — Я придумал план.

_________________

Временами с самых высоких зданий вовсе не открывается самый красивый вид, а порой, когда ты расстроен или зол, тебе просто нужно немного утешения и поддержки.

Потратив почти весь остаток дня на поиски, Раф наконец обнаружил Лео без маски на крыше дома Эйприл. Крайне неприятно, что Эйприл с Кейси свалили из города на неделю. Их помощь очень пригодилась бы.

Сразу ухватив двойника нинпо-рукой, Раф снял катаны с его спины. Тот сперва вскрикнул от неожиданности, но потом вытянулся, будто шпалу проглотил, и отвернулся, пряча взгляд где угодно, только бы не смотреть на Рафа.

Раф отложил катаны на максимальном расстоянии, приблизился к двойнику и сел рядом.

— Если обещаешь не сбегать, я отпущу тебя, — попытался он.

Молчание.

Ох, Лео…

Раф снова сменил нинпо-руку на настоящую, взял его ладонь и спросил:

— Можно?

Всё еще тишина.

— Когда мы встретились в первый раз, — заговорил Раф. — Красавчик заявил, что ты чувствуешь вину. Когда я поговорил с Донни о тебе, он рассказал, что ты считаешь, что ты — угрызения совести, а еще вина и сожаления. И это как-то запало мне в душу. Ты считаешь, что ты угрызения совести? Ты не знаешь точно?

— Не то чтобы к данной ситуации прилагалась инструкция, — проворчал двойник так тихо, что Рафу пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова за шумом города. — Просто именно это я чувствую постоянно. Это всё, что мне теперь придется чувствовать.

Но Раф его слышал. И всегда будет слышать.

— В общем, я видел, как ты обращался с Оторвой вчера, и с Лео сегодня, и у меня в голове наконец щелкнуло. Мне кажется, ты в таком замешательстве потому, что ты та часть Лео, которой редко достается экранное время, понимаешь, о чем я? И мне кажется, что все эти эмоции приводят тебя к еще одному производному чувству, которое ты не можешь идентифицировать. Чувство, с которым ты не очень-то знаком. Но я его прекрасно знаю.

Эта часть Лео всё еще не хотела на него смотреть. Это ничего.

Тогда, у Хэсо, Раф не понимал, и ему было больно, что этот Лео не разговаривал с ним. Даже не смотрел на него. Эту часть Лео сдерживали под такой толстой крышкой, что Раф не знал, кто перед ним, и неведение приносило ужасную боль. Было так больно думать, что были такие части Лео, которые могли оказаться полными незнакомцами.

Но потом Раф осознал, что он и эта часть Лео очень, очень похожи.

— Хей, — он легонько пихнул его и наклонился вперед, будто собирался рассказать секрет. — Я считаю, что ты та часть Лео, которая чувствует всю вину и угрызения совести. И что все эти эмоции привели к тому, что ты та часть, которая чувствует очень, очень много злости.

В то же мгновение Лео повернулся и посмотрел на него в шоке.

Бинго

Глаза огромные, челюсть отвалилась — было над чем хихикнуть, что Раф и сделал, после чего спросил:

— Я не пр…

— Я злюсь?! — вскричал Лео в потрясении. — Я… — он схватился за голову, и по его лицу расползлась широкая улыбка. — Я… срань господня, я злюсь!

Раф запрокинул голову и загоготал во все легкие, пока его брат переживал данное осознание.

Он вспомнил ранние дни после формирования Бешеных псов, когда Лео спросил: «Серьезно? Мы собираемся оставить это название? Я даже не помню, когда я в последний раз злился, что уж говорить про бешенство».

— Ты правда не подумал, что можешь оказаться злостью? Даже на мгновение? — спросил Раф, отирая слезинку.

— Я, — запнулся Лео, всё еще пораженный. — Ну да, я чувствовал злость, когда срывался на других. Но когда ты это сказал, я просто понял, что чувствую злость все время! Я просто держу ее под контролем больше, чем остальное! Но всё равно я постоянно зол, так зол! Всё время!! На себя, на крэнгов, на Большую Мамочку… на всё! И…

Когда Раф был маленьким, порой он выкидывал взрывные истерики. Истерики означали вопли, слезы, кулаки — он просто был готов делать что угодно, чтобы попытаться выразить, как сильно он был зол. Для маленького ребенка это было нормальное поведение, но он становился старше, а истерики продолжались. Каждый раз, доходя до пика злости, Раф чувствовал себя самым ужасным ребенком во всем белом свете — до и после. Как будто в нем что-то было ужасно неправильно, что единственный его способ выражать себя был в этих вспышках.

Сплинтеру потребовалось много терпения и поисков, чтобы вместе с Рафом выработать техники и методы, как справляться с этими эмоциями и выражать их более здоровыми способами. Все братья тоже подключались и помогали.

Сегодня же, хоть Раф и оставался вспыльчивым, всё изменилось. Он умел распознать сигналы, что напряжение в нем приближается к критической отметке, и знал, как легко высвободить его, чтобы больше об этом не пришлось беспокоиться.

— Это просто так, так, — Лео испустил звук фрустрации. — Мне так противно так себя чувствовать! Это просто отвратительно! Я ненавижу, что не смог сделать то, что было важно сделать, но при этом знаю, что однажды это произойдет снова! Я же лучше этого! Я знаю, что лучше! Я знаю, что если бы я просто сделал всё совсем немножечко иначе, столько ужасных вещей попросту не произошло бы! Я не позволил бы вам пострадать! Но я этого не сделал! Так что теперь я просто состою из сожалений, и стыда, и… РРГГХ!

И вдруг он побледнел:

— Оу, но это ведь всё еще плохо. Да?

А вот и самая важная часть.

Раф с улыбкой фыркнул:

— Хочешь сказать, что злость — это плохо?

— А что, разве нет? — снова спросил Лео без маски. Раф давно не видел его таким открытым и уязвимым. — Я не пони…

— Дай-ка я спрошу иначе, — Раф понимающе улыбнулся. — Ты. Хочешь сказать мне. Хамато Рафаэлю. Что злость — это плохо?

— Нет! — запротестовал Лео. — Это совершенно нормально! Важно то, как ты ее используешь, как ты выражаешь свои чувства, и как… как…

Осознание медленно снизошло на его младшего брата, он изменился в лице и спросил:

— Постой, то есть… я что, я не плохая часть?

— Ох, Лео, — Раф подобрал его и заключил в крепкое объятие. — Ты не плохой, поверь мне. Мы не хотим, чтобы ты остался в разделенным, и ты не должен прятаться и закрываться. С тобой можно работать, прямо как папа занимался со мной, чтобы тебя можно было выразить более здоровыми путями.

— Но, — Лео вцепился в него и шептал тихо, — я не хочу, чтобы вы снова пострадали из-за меня. Я-я этого не вынесу. Я это просто ненавижу.

— Знаю, — пробормотал Раф. — И я ненавижу, что ты пострадал из-за моих слов или…

— Нет! — Рафа вдруг оттолкнули, и этот Лео взглянул ему в глаза. — Нет, он врал! Он просто жопошник, который скормит тебе всё что угодно, только чтобы всё было как он хочет, потому что знает, что потом ему не будет стыдно! Ты не побудил меня подставиться под удар, и близко нет, Раф! Честно!

Наверное, Раф и сам носил в душе сожаления и стыд за вторжение. Может, если бы он попытался поговорить с Лео иначе про лидерство, они в итоге смогли бы понять друг друга. Если бы Раф так не боялся повторения ситуации со Шреддером, он смог бы лучше работать с Лео. Не талдычил бы снова и снова о необходимости быть героем. А Лео, может быть, не бросился бы в место, где Раф не сможет его защитить.

Им о многом нужно будет поговорить.

Но этот Лео вдруг поднял взгляд, просиял улыбкой и воскликнул:

— Это, это же значит, что… да! Я не плохая часть! Я вроде как ты!

А вот теперь уже Раф испытывал столько эмоций, что не мог справиться за раз.

Раз сперва Раф должен был воспринять свой гнев иначе, чем в негативном свете, чтобы Лео сделал то же самое, значит, это он и будет делать. Лео уже ассоциировал гнев с позитивом именно потому, что это напоминало ему о Рафе.

— Лео, — он понадеялся, что его голос звучит твердо. — Останься с нами. Я не могу пообещать, что больше никто не пострадает, но хотя бы мы будем вместе. Это лучше, чем быть порознь, правда? Будем работать вместе. Не убегай.

И двойник его брата поднял на него взгляд, полный восхищения. После чего:

— Ты мне веришь?

— Что?

— Ты мне веришь? — спросил Лео, теперь уверенно.

Рафу не пришлось даже думать.

— Верю.

Двойник прошагал к середине крыши и просиял улыбкой:

— Знаешь, что, Раф? Пошел он в жопу! Да, я буду с вами!

В ту же секунду он взмахнул катанами и встал в боевую стойку, а от него исходили искрящие волны нинпо.

— Воу! — вскрикнул Раф, подрывая на ноги.

Отметины Лео сверкали, лицо заострилось гримасой, а нинпо поддерживала в его катанах яркий голубой огонь. Он крикнул:

— Ты не сможешь перекинуть меня, куда тебе вздумается, дубина! Уверен, что у тебя достаточно сил и времени, чтобы тратить их на меня?

Световое шоу продержалось еще пару секунд и стихло точно так же резко, как началось. Этот Лео поднял с груди маску, что теперь стала светло-голубого оттенка, куда светлее, чем у всех остальных, и повязал ее на глаза.

— Пошли домой, Раф, — улыбнулся он. — У нас куча работы.