В жизни Глена никогда ничего не бывало нормально.
Ни любви, ни уважения, ни усилий, оборачивающихся победой.
Но когда его прижимает к земле девочка, которая должна быть мертвой, он смотрит в небесные глаза и видит в них свою погибель.
Глен усмехается, пытаясь вырвать хоть вдох, пока нежные пальцы отнюдь не ласково сжимают шею – если смерть столь прекрасна в своем облике, то он, пожалуй, готов умереть сейчас.
Он знает имя смерти.
- Микаэла, - хрипит он, а девочка ловит задумчивым взглядом отзвуки собственного имени и чуть разжимает пальцы.
Этого хватает, чтобы мужчина закашлялся, смаргивая слезы на ресницах.
- Откуда ты меня знаешь, человек?
Мертвая девочка смотрит вопросительно – прекрасная, словно сказочная принцесса, заточенная во льдах.
Глен видел ее трижды в своей жизни и никогда не думал, что встретит еще раз.
По крайней мере, не после того, что рассказал ему Юичиро.
- А ты не помнишь? Старшего братика, который достал для тебя котенка с дерева?
Лед трещит по швам, пока изумление проступает на бесстрастном лице.
Она силится вспомнить, вытащить из задворок памяти то, что было похоронено за годы скитания во тьме и все-таки находит.
- Глен?
Она все еще сжимает его горло, но скорее для того, чтобы он не сбежал, не дав ответов.
В этот миг она выглядит живой.
Глен тянется к золотистым волосам, пропуская пряди сквозь пальцы, и запоминает инстинктивный порыв уйти от прикосновения. Глен давит тяжелый вздох.
У них мало времени.
- Идем со мной, семья Юи.
Ледяная колыбель разбивается вдребезги всего от нескольких слов.
Сколь бы ни случайна была эта встреча, смерти Глена не суждено быть.
*
Демон в голове Глена не перестает болтать – это так утомительно.
Как и косые взгляды, которых, впрочем, становится меньше.
Как и надменность в глазах исчезнувшей Махиру, которая шептала ему слова любви, но раз за разом именно ее руками творились ужасные вещи.
Глен далеко не святой, но даже для него это уже чересчур.
Глен выбрался из дома, пристегнув к поясу меч, но все что он делает - это бесцельно нарезает круги по парку. Довольно бесполезное занятие, как сказал бы Курето.
Он хочет пойти домой.
Но его, кажется, окликают?
- Старший братик!
Глен не сразу понимает, что обращаются к нему, но этот голос он уже где-то слышал.
- Старший братик! – В его джинсы настойчиво вцепляется маленькая ладошка, пока голубые радужки с ожиданием заглядывают ему в глаза.
Глен узнает это маленькое отродье, принявшее его за извращенца.
- Чего тебе?
Девочка тянет его за собой и, неожиданно, Глену интересно, что будет дальше.
- Мне нужна твоя помощь. – Объясняет она, подводя его к одиноко стоящему дереву.
- А не боишься просить о помощи извращенца?
Девочка останавливается на мгновение, ее лицо выдает всю напряженность ее мыслей.
- На войне все средства хороши. – Глубокомысленно изрекает она, нахмурив брови.
Эта маленькая!..
Глену хочется рассмеяться.
- Ты от кого это услышала, мелочь?
- В книжке прочитала. – Отвечает девочка, указывая рукой куда-то вверх и, подняв голову, Глен замечает причину ее волнения.
На ветке дерева сидит котенок.
- Помоги его снять, сам он не спустится.
Глен смотрит на обеспокоенное лицо девочки, пока демон в его сердце призывает показать ей, что такое настоящая война, сжать тонкую шейку, пустить кровь и смотреть, как стекленеют небесные глаза.
Глен отводит взгляд, признавая, что жадная его часть намерена воплотить в жизнь хотя бы долю его грязных фантазий. Отцепив от себя руку девочки, он вынимает из ножен меч, одним ударом отсекая от дерева ветку, другой рукой ловя за шкирку вопящего котенка.
Девочка смотрит на него, как на что-то неведомое, сошедшее со страниц фэнтезийных книг и явно не может понять, что только что произошло, и только удивленно раскрывает глаза, когда Глен протягивает ей котенка.
- Ну что, мелочь, на войне принято платить по счетам. Чем заплатишь ты?
Щеки девочки окрашивает чудесный румянец – словно кровь, пролитая на белой бумаге. Глен любуется этим зрелищем, пока девочка не открывает рот.
- Братик извращенец, если ты хочешь сделать со мной что-то неприличное, то ты должен взять меня в жены. Только так.
Глен даже теряется на мгновение – он хотел ее слегка напугать, а разговор зашел в сторону брака. Нет существа предприимчивее, чем женщина, пускай и маленькая.
- Тогда я найду тебя, когда ты повзрослеешь. – Говорит Глен, впрочем, не всерьез.
А потом почему-то начинает об этом думать.
«Если останусь жив к тому моменту…» - поправляет сам себя он.
«И если ты останешься жива…» - думает Глен, памятуя о статусе подопытной крысы этой наивной девчонки.
Девочка выпускает котенка из рук, и он убегает куда-то в траву, а ее ладошка вновь цепляется за ткань его джинс.
- Я - Микаэла, а тебя как зовут, братик?
- Глен… - Отвечает он и вздрагивает от странного ощущения, словно механизм этого мира пришел в движение, связывая их судьбы воедино.
*
Микаэла сидит на пассажирском сидении, кусая губы, пока Глен ведет машину. Иногда, когда он смотрит на нее, ему кажется, что она вот-вот заплачет, но слезы не идут. Может ли вампир плакать, даже такой необычный, как она?
- Юи-чан, как он?
- Уже лучше. Учится фехтованию. – Глен косится на тонкий, будто стеклянный меч на ее поясе и понимает, что она уже убивала людей.
Микаэла отворачивается к окну, скрыв лицо за занавесью золотистых волос, но Глен видит, как дрожат ее руки. Во что этот безумный мир их превратил?
Когда они подъезжают к стене, Глен отбирает у нее оружие и видит страх в ее глазах, которого никогда не позволил бы себе вампир при виде патрульных. Его она не боялась, но испугалась кучки солдат, которые не смогут ее даже поцарапать?
Глен минует ворота, а потом ведет ее по подземному комплексу, намереваясь спрятать от чужих глаз так, как не прятал никого. Превратить вампира в человека сложно, но возможно – именно это он и собирается провернуть втайне от Хиираги. Он делает это для Юи, но больше всего он делает это для себя самого – его эгоистичные пропитанные скверной желания просачиваются в кровь, желая вернуть себе то, что он считает своим по праву.
Глен оставляет Микаэлу в маленькой комнате под штабом и идет говорить с Юичиро – до радостного воссоединения этих двоих остается час с небольшим.
*
Глен смотрит на то, как солнце ложится на чужую кожу, как путается в прядях волос, как бликами отражается в глазах и темнота внутри него хочет, чтобы это зрелище отныне и впредь принадлежало только ему одному.
Микаэла – все та же наивная девочка, однажды заключившая сделку с самим дьяволом. Девочка, что, даже повзрослев, даже упав во тьму, не потеряла чистоты, которую замечают все, с кем она, так или иначе, контактирует. Она притягивает взгляды людей, хочет того или нет, и Глену иногда хочется навечно спрятать ее от окружающих.
Сегодня Микаэле исполняется шестнадцать и Глен повел ее на старый пляж, купающийся в закатных лучах. Девочка больше не сможет сжать его шею, больше не сможет убить – не потому что не может, а потому что Глен сам взрастил в ее сердце доверие, лишь крепнущее с проведенными бок о бок годами.
Мика улыбается, Мика смотрит на море, в котором больше не осталось ничего прекрасного и все равно радуется, как ребенок. Глен тонет в ворохе собственных чувств, о которых ей пока лучше не знать.
- Глен, ты говорил, что у тебя на меня есть планы. Так кто я в них? – Микаэла оборачивается к нему, и впервые он касается ее осознанно, потянув на себя, позволив желаниям завладеть его сердцем.
Глен изгибает губы в улыбке, глядя в глаза бывшего вампира и вспоминает их давний уговор.
- Моя невеста.
Он с удовольствием наблюдает, как голубые глаза распахиваются в удивлении, как искра воспоминаний мелькает перед их взором, и склоняется к губам девочки, ловя пораженный вздох своей кожей, прежде чем их губы соприкасаются.
Это тот главный подарок, который он хотел подарить ей в этот день.
Своей маленькой смерти, своей маленькой погибели, в чьих глазах он видел жажду неполученной любви.
Глен чувствует робкие движения губ и понимает, что, если и осталось в его душе хоть что-то светлое, он готов отдать это ей.
Все, без остатка.