Тело напряглось. Разогнавшаяся по жилам кровь кипела тем пуще, чем дольше Венцена молчала. Не осталось сомнений – она точно видела мою сестру в ту ночь.

Взгляд женщины некоторое время метался по комнате, обращаясь то к полу, то к стенам, прежде чем наконец остановился на мне.

— Я... — Женщина запнулась, глубоко вздохнула и вновь смолкла.

Терпение моё было на исходе. Так и хотелось бросить клятую корзинку и, подскочив, встряхнуть Венцену за плечи да так, чтобы на духу всё выдала. Обычно такая гневливость мне была несвойственна, – я почти проглатывала злость и обиду, размышляя о ней лишь перед сном, – лишь бы не связываться с людьми. Но теперь, когда у меня появился шанс узнать хоть что-то о Верее, я не могла его так просто упустить!

— Да, видела. — Сказала наконец отшельница, не преминув и помедлить в очередной раз. — В ту ночь мне совсем не спалось и... я выглянула на улицу.

Каждая остановка в её рассказе выводила меня из себя всё сильнее. Предыдущая идея стала казаться забавой ребяческой. Теперь же обуяла такая злость, что я была готова проклясть Венцену за нерасторопность. Обстановка накалилась. В загустевшем от напряжения воздухе стало нечем дышать.

— Сижу себе и слышу вдалеке “нет, не смей, слышишь?”, голос мне знакомым показался, да только впотьмах ничего, кроме двух силуэтов на тропе не разглядела. Лишь поутру поняла, кому он принадлежал.

— Почему не пришла? Отчего умолчала ? Это могло бы помочь раньше. — Процедила сквозь зубы в ответ, едва не срываясь на крик.

— Так неведомо мне было, что пропала сестрица твоя. — Промолвила женщина, состроив печаль.

Нет, это ложь. Самая гнусная. Пусть и не любила я общаться с односельчанами, но особенности быта нашей деревни мне были хорошо известны. Каждую неделю к отшельникам захаживают добровольцы, чтобы принести пропитание и прочие вещи, в которых они иногда нуждались: одежда, пряжа, медовуха. Верея пропала за два дня до недели*, когда к ним наведывались.

Отчего-то разболелась голова. Её словно стали колоть невидимые иглы, часто и больно. Но я заставила себя не пошатнуться, устоять на ногах.

Нельзя давать слабину. Только не здесь. Только не сейчас.

— Да ну? Неужели к тебе перестали заглядывать на неделе, чтобы продукты принести? —Усмехнулась, кинув взгляд на стол. — Не голодаешь ли?

Подумав, отшельница спешно помотала головой.

— Ничего больше не скажу, Лада. Уходи.

Боль накатила с новой силой, да так, что мир прозрачной пеленой подёрнулся. Сердце рвалось из груди. Что-то внутри кричало, приказывало уходить как можно скорее.

— Добрый дух на землю. Злой под землю. — Зашептала часто-часто сложив пальцы правой руки козой и постепенно теряясь в маленькой избушке.

— Ну же, иди. Прочь, Лада. Убирайся... — Голос Венцены стал решительнее, будто кто-то передал ей уверености.

Хозяйка гнала меня точно бродячую собаку, но я больше не злилась. Все чувства смыло. Слова звучали будто из под воды. Не понимала, наяву это происходит или в навеянном мороке?

В беспамятстве вышла за дверь и побрела, сама не зная куда.

***

Венцена испуганно глядела вслед незваной гостье. Она знала, что Лада однажды придёт к ней за ответами, но не думала, что так скоро. Надеялась, что успеет подготовиться, сообразить наиболее складные речи. Такие, чтобы нелюдимая и недоверчивая девушка точно прислушалась и перестала мучить себя, её, их.

Отшельница целыми днями упражнялась, размышляла. Да только ничего путного из этого всё равно не вышло. Столкнувшись с Ладой лицом к лицу, она не смогла собраться и наговорила невесть чего, подкрепив сомнения.

«Оплошала. Теперь всем туго будет. Не смогу снова соврать, расскажу, и тогда..»

Женщина рвано вздохнула, плечи её сжались от внезапно возникшего перед глазами видения: казнь сына по глупости матери. Как же так? Она ведь делала всё, чтобы его обезопасить. Даже покинула дом, связавшись с ними. Но недалёкий муж и тут не отстал, неминуемо впутав во всё Драгана. Венцена была зла на него за это. Непомерно зла.

Раньше она бывало грезила сгоряча, чтобы тот во сне удавился. Но сейчас не до того было. Нужно придумать, как далее поступить.

«Если и впрямь разнюхивает, а за ней ещё и следить станут, то беды не миновать. Надо предупредить Драгана. Пусть угомонит Ладу, убедит её, чтобы не пыталась сестру искать. Чтобы не спрашивала о ней ни у кого»

Отшельница метнулась к окну, но сквозь него ничего разглядеть невозможно. Пришлось выглянуть за дверь, дабы убедиться, что за ней точно никто не наблюдает и не подслушивает. Осмелев, заговорила вслух.

— Завтра неделя. Хлеб принесут. Попрошу, дабы передали Драгану, мол жду его. Разговор серьёзный. — Договорив, она зажмурилась и повторила вновь, словно уверяя саму себя, что сказанное сделать надо.

Венцена часто бывала рассеянной, но пик её нерешительности наступал, когда она чувствовала себя загнанной в тупик. И как назло, в такие моменты никого не бывало рядом. Ни в отчем доме, ни рядом с мужем она не получала нужного успокоения и ощущения безопасности. После того случая женщине казалось, что за ней охоту ведут.

Одно лишнее слово – не сомневаясь свяжут да грудь проломят, чтобы сердце вырвать. И не будет в Яви больше Венцены. Не попадёт она ни в Ирей, ни в Навь, ни в Правь к богам – застрянет на мосту чрез огненную реку.

Женщина отчаянно замотала головой, отгоняя клокочущее в груди волнение, что наслало на неё целый рой ужасных мыслей.

— Нет, нет. Ничего ещё не случилось. Они не узнали. Не узнают. Я смогу, сберегу тайну.

«Только бы Драган пришёл, только бы пришёл...»

Опустившись на лавку Венцена замолчала, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Было что-то в этом действии определённое, особенно умиротворяющее, ведь она могла контролировать своё тело. Хоть что-то было в её руках.

***

По телу пробежал неприятный влажный холодок. Пальцы обеих рук были мокрыми, точно собрали собой всю утреннюю росу или вовсе погрузились в лужу. Ноги, едва слушаясь, влачились по земле.

Всё ещё не разбирая дороги я споткнулась, упала и закрыла глаза. Боль привела в чувства, вернув мне власть над телом. Первым делом глубоко вздохнула, не веря своему счастью. Затем медленно поднялась, осматривая себя. Взор зацепился за запястье с родимым пятном, покрытое следами от ногтей, на которых алели капельки крови.

Как же долго я его чесала? Что со мной случилось? Где я вообще?

Множество вопросов насторожило. Вдруг вспомнив, что произошло до того, как я провалилась беспамятство, огляделась. Меня окружал туман. Белёсая пелена скрывала за собой почерневшие деревья и очертания окраинных домов. Сердце замерло.

Как я вообще могла войти в туман, не заметив этого?

В волнении снова заозиралась по сторонам, выискивая не то чей-то силуэт, не то тропу, ведущую назад. Что бы меня сюда ни привело, в тот момент хотелось только убраться поскорее, пока кощеи не схватили.

Мне вдруг почудилось, что тело моё в тумане растворяется и, пуще испугавшись, ринулась в сторону домиков, преодолев завесу всего за пару шагов. Но не успела я выбраться, чья-то холодная ладонь сжала запястье. Потянула на себя.

— Что ты здесь делаешь? — Вопросил женский голос не то строго, не то взволнованно.

Подняв глаза, обнаружила перед собой ту, кого сторонилась половина деревни. Даже Верея с ней старалась не общаться. Помнилось мне, что девицу эту кликали ведьмой, вот только имя её в голове возникло не сразу, отчего я некоторое время просто стояла, ошарашенно вглядываясь в девичьи очи.

— Си...рин?

В ответ на мой тихий возглас, та лишь чуть вздёрнула бровь, отчего стало непонятно ошиблась я иль нет.

— Что с тобой? Неужели имя моё позабыла? — Добавила она с горькой усмешкой.

Окинула меня оценивающим взглядом.

Воспользовавшись моментом, я высвободилась из её хватки и поправила рукава, чтобы скрыть испещрённое царапинами пятно. Оставалось лишь надеяться, что Сирин ничего не заметила, а если и заметила – не станет задавать лишних вопросов, забудет.

— Так что с тобой произошло?

Удивительно, но мне и самой неясно.

Рассказывать правду не спешила. Во-первых, ещё пребывала в шоке и растерянности. Во-вторых, неясно как на эту правду отреагирует девушка. Не расскажет ли остальным? Не нужны мне скверные слухи накануне посвящения в жрицы.

— Да вот, ушла на пастбище подумать в одиночестве да прикорнула невзначай. В полудрёме побрела домой, вот и заплутала чуток.

Подул ветер, развевая взлохматившиеся волосы. Сирин на мгновение поджала губы, но кивнула.

— Ладно. Что-ж иди. Только гляди в оба.

Кивнула ей в ответ и пошла дальше, буквально кожей почувствовав – она мне не поверила. Но в тот момент было плевать. Хотелось только успокоить взбесновавшееся сердце, угомонить разгорячившуюся от страха перед верной смертью кровь и наконец поразмыслить над произошедшим.

***

Однако я сильно ошиблась, понадеявшись, что дома легче станет. Только ступив за родную калитку, поняла, что ноги едва держат и крупная дрожь бьёт. Наверняка, заметив это намного раньше, Сирин ещё долгое время глядела мне вслед, подкрепляя свои сомнения. Навстречу вышла мама и, несмотря на все возражения, проводила меня до самой постели. Поднимаясь на второй этаж, я на мгновение пересеклась взглядами с выглянувшей из комнатки Ганны Сианой. 

На сей раз её взгляд показался не столь испуганным, сколь сочувственным. Она будто знала, что со мной произошло. Хотя, быть может, мне почудилось? Девушка пусть и жила в одном доме со старшей жрицей и достопочтенным волхвом, сама жизнь с потусторонним связывать не хотела. И правильно. Нелёгкое это дело.

Размышляла я об этом уже глядя в потолок. Где-то внизу звучали голоса обеспокоенно переговаривающихся родителей.

Очевидно говорили обо мне. Правду о желании стать жрицей и пугающем мороке, что завёл в туман, не рассказала. Побоялась их слишком сильно взволновать. Но они точно догадывались – я что-то не договариваю.

Повернулась к стене. Прикрыла веки.

Что стало причиной жуткого наваждения? Не Венцена ли сгоряча околдовала? Может нечисть какая в её доме поселилась? Подозрительно. Страшно даже подумать, что бы случилось, очнись я позже. Мама как-то рассказывала, что в наш с Вереей день рождения кощеи из тумана чуть ли не четверть деревни за собой увели. Судьба тех бедняг наверняка была несладкой.

Взор обратился к запястью правой руки. С тех пор как туман покинула, оно больше не чесалось. В тот миг я даже не представляла, что это могло бы значить.

Усталость взяла своё и мысли затихли, уступая место недоброму сну.

***

Мрак сменился густой дымкой, испещрённой стволами с неестественно острыми и кривыми ветвями. Небо затянули тучи, из-за краешка которых осторожно выглядывала луна. А вокруг ни души, лишь тишина, прерываемая иногда редкими и чересчур холодными для молодой весны ветрами.

Босые ноги жгло холодом, но я сделала шаг вперёд. Идти в чащу леса может было страшно, глупо и опрометчиво, но неведомое чувство манило. Оно искушало любопытство, обещая поведать тайну тумана. И я доверилась ему. Побежала прямо на зов, напрочь забыв о страхе. Неслась по слякоти и лужам, не обращая внимания на натужный вой волков вдалеке.

Вскоре Передо мной возникла поляна, над которой величественно возвышались идолы богов. Посреди конечно же расположился Перун, а подле него....

— Верея!

Мертвенно-бледная, осунувшаяся, она обернулась на оклик. Не отходя от идола плавно склонила голову набок.

— Только одна... ищи меня. — Промолвила Верея, указав на меня пальцем.

Запястье обожгло.