Гром пронзил не только уши, но и разум. Перед глазами всё поплыло.

Нет! Нельзя проваливаться в забытье, только не перед старшей жрицей и волхвом. Надо прийти в себя, ну же!

Несмотря на внутренние мольбы взор не пришёл в норму. Живот скрутило. Руку снова обожгла нестерпимая боль. Резко выдохнув я согнулась пополам, едва сдерживая крик. Затем пошатнулась и стала заваливаться вперёд, когда меня взяли под локоть.

— Лада? Лада, что с тобой? — воскликнул приглушённый голос наставницы где-то вдалеке.

Меня окутала тьма, а спустя мгновение перед глазами возникло видение. Впервые явилось оно не во сне, а наяву. Лес, тропа. Над Алатырь-камнем, каркая, пролетела целая стайка ворон. Эхом раздался надрывный крик, протяжный и безумный, он принадлежал Верее. И сердце сжалось, заставляя вздрогнуть всем телом.

Я лежала на земле, а голова моя покоилась на коленях у взволнованной наставницы. Её единственный видящий глаз чересчур явно отражал недоумение.

Заново привыкая к виду, запаху и звуку Яви, я невольно подняла руку. Видимо, по-своему истолковав этот жест, ко мне склонился Озар. Заглянул прямо в глаза.

Зачем? Решил прочесть мои мысли?

Сердце отчего-то снова дрогнуло. Стало неловко и даже противно от себя – не хотела смущаться и трепетать от одного лишь взгляда. Повинуясь порыву, чуть вздёрнула подбородок, пытаясь подавить эти ощущения. Безмолвно бросая вызов не то себе, не то волхву.

— Ты что-то увидела? — Вопросил он, осторожно и почти невесомо коснувшись пальцев вытянутой руки.

Как понял? Неужели у меня-то на лице всё написано? Сказать правду? Нет, я пока не готова им открываться. Солгу, даже если ложь эта покажется не слишком убедительной.

— Нет. В последнее время очень плохо сплю. Мысли о сестрице покоя не дают, вот и утомляюсь скоро.

— Милая, что же ты молчала? Я бы дала тебе отвар. Ни к чему себя так мучить.

На мгновение поджав губы, я заставила себя улыбнуться.

— Сглупила, знаю. Но мне до последнего не хотелось давать слабину.

Не мешкая более, взяла Озара за руку и поднялась. Заодно гордо подметила, что тепло его ладони меня не смущает. Оно и к лучшему, я была не в том положении, чтобы о таком волноваться. Счастье, что ноги держали крепко.

Отняв взор от собственных лаптей, я заметила, что внук жрицы не спускал с меня глаз, улыбаясь самыми кончиками уст. Быть может, понял что соврала, а может моя внезапная смелость позабавила. В любом случае, руку его я отпустила.

— Голова больше не болит, слабости нет?

— Нет, всё хорошо. Благодарю за беспокойство.

— Ты смотри, если плохо станет, не скрывай. Подношение и позже сделать можно. — Добавила старшая жрица.

Сердце всё ещё бешено заходилось в груди, а я даже не сомневалась, что ни за что не буду жаловаться.

Нельзя откладывать становление жрицей, от которого зависит благополучие целой семьи, ни за что.

— Конечно

Ветер крепчал, а с неба не сходили тучи, заставляя беспокоиться сильнее: как бы дождь не пошёл. Опустив голову, я обратилась к старшей жрице.

— Можем ли мы начать?

***

Разговор с матерью оставил горькое послевкусие. Напомнил о роковой ночи, вместе с тем заставив Драгана вновь задуматься о том, трус он иль благодетель. Молодец мог только надеяться, что после долгих стенаний его разум наконец опустеет, отринув сожаления.

Что ему делать? Как уговорить Ладу не сворачивать на кривую дорожку, как заставить последовать его воле? Всё смешалось. Подруга детства закрылась от него куда раньше, чем он успел научиться угадывать ход её мыслей. Доселе Драган был этому даже рад – не приходилось переживать о чувствах Лады, отчего голос совести был слаб. Но теперь...

Если она не поймёт, насколько важен разговор, насколько серьёзны намерения? Сможет ли он идти дальше?

Молодец насупился, взглянул на испещрённые ссадинами ладонями. Они всё ещё помнили тепло ладоней Вереи. Вспомнив о ней, Драган нахмурился ещё сильнее.

«Разве имею право вспоминать о ней?» 

Поджал губы.

 «Нет всё же имею. Верея знала чем всё обернётся, она могла сбежать».

Он уже выбрасывал эти думы, так почему же те опять закрались к нему? Драган покачал головой и продолжил путь, стараясь больше не погружаться в этот омут.

Завидев впереди до боли знакомое крыльцо сын старосты едва не замер. Ему почудилось, словно его забьют камнями, как только он взойдёт, как только занесёт руку, дабы постучаться. В горле закололо, а во рту стало омерзительно горько.

«Почему эта женщина взвалила на меня ответ за Ладу? Разве я подозрения у ней вызвал? Не хочу... если правда догадывается, то почувствует. Поймёт, и тогда...»

Тогда слабый блеск злобы в безупречных зелёных очах навсегда сменится мутной и глухой ненавистью.

Ноги сами вели Драгана к погибели. Не помня как оказался у двери, он постучался. Открыла хозяйка дома. Ничего не подозревавшая она вымучено улыбнулась гостю.

— Здравствуй, милый. Проходи.

***

Дым поднимался к всё ещё хмурым небесам. На краде полыхало пламя. Кости закланного петуха были поднесены Перуну. Изначально я хотела сделать подношение Велесу, ибо семья наша склонялась к его покровительству, но туман... туман напоминал о борьбе, с которой мог помочь только громовержец.

Я возложила дар. Обряд закончен, мне наконец выдадут собственные ритуальные принадлежности. Завтра приму участие в ритуале и все узнают, что я стала жрицей. Младшей, конечно, но стала. Так почему же ничего не чувствую? Где тот запал, с которым я так уверено избрала эту судьбу? Где уверенность в том, что я непременно отыщу Верею. Почему не рада, что наконец совершила нечто выдающееся, то, чем мои родичи могут гордиться?

Посвящение не облегчило дум, даже наоборот принесло разочарование. Слишком наивно было полагаться только на него. Слишком многое предстояло узнать, и времени это заняло бы немало. У меня его не было.

Значит всё же придётся сознаться служителям богов в своём намерении. Да, они вольны наказать меня, применить воспитательную меру, чтобы предостеречь от похода в туман, но... хотя бы попытаюсь.

Я сжала кулак, задумываясь крепче.

Завтра после ритуала над семечком расскажу обо всём теперь уже не просто почитаемому волхву, но учителю. Спрошу как от тумана беречься, а там... будь что будет.

Неизвестность тяжкой ношей легла на сердце, сдавила плечи, но вызвала только горечь, заставляя почувствовать себя ужасной дурой. Напрямую просить помощи не хотелось... не привыкла. Но ради сестрицы.

Родимое пятно стало жечь, но я не обратила внимания – на сей раз боль оказалась терпимой.

Быть может, если мы действительно связаны благодаря нему, Верея чувствует, что я думаю о ней? Подаёт знак? Хотелось бы надеяться.

— Прими мои поздравления, Лада. Да не оставят тебя боги на этом пути. —  Сказала старшая жрица, прервав недолгое молчание. — Теперь краду можно затушить. Озар?

Волхв вглядывался в полосу леса, словно ожидая кого-то. Стало любопытно, не видал ли он того самого чудака в маске?

Озвучить вопрос не осмелилась.

Ещё рано. Завтра. Только после совместного обряда мне позволено будет переступить черту.

Волхв, так и не обернувшись, наконец ответил, не позволяя продолжить размышления.

— Идите первыми, я хотел бы побыть здесь ещё немного.

Почему?

Жрица на мгновение поджала губы. Казалось, слова внука смутили её куда больше чем меня. Что такого в том, что благословлённый богами хочет подольше побыть подле них? Предчувствие... с его очередным появлением боль в запястье усилилась, однако я могла только продолжать терпеть.

Если подумать, то за все минувшие дни мы ни разу не оставались с волхвом наедине, разве что однажды он встретил меня у входа в избу, но разве этого достаточно? А ведь он стал моим учителем. Как бы ни хотелось, я должна была узнать его получше.

Сестра подаёт мне знак. В конце концов, когда, если не сейчас? Жрица вряд ли станет распускать слухи.

Женщина уже положила ладонь мне на плечо и кивнула в сторону тропы, когда я вдруг возразила:

— Позволишь мне остаться с тобой, волхв?

На несколько необычайно долгих мгновений воцарилось молчание. Две пары глаз с каким-то недоумением вглядывались в моё лицо.

Нешто моя просьба прозвучала настолько удивительно? Ещё бы! После того, как молва пошла, я начала всячески сторониться Озара, а теперь...

— Хорошо. — Ответил молодец.

К счастью, вопросов они задавать не стали. Бабушка да внук коротко и крайне учтиво распрощались, затем мы остались одни. До тех пор пока позади нас не стихло шарканье, ни я, ни Озар не решались даже посмотреть друг на друга, не то что заговорить.

Глупая. Осталась рядом, чтобы просто молчать? Нужно что-то придумать, но что... я ведь совсем его не знаю.

В детстве мы с Озаром почти не виделись. Он был старше и всё время проводил за подготовкой к служению богам, становлению достойным жрецом: тогда никто ещё не знал, что он станет слышать богов. Я же предпочитала общество Вереи и Драгана, не подпуская к себе никого более. Возможно, мне с лихвой хватало их общества. А возможно, просто боялась доверять другим людям. Как бы то ни было, с юным внуком жрицы мы пересекались на праздниках – взглядами. Повезло, что сестру его я знала чуть лучше. Мы с Сианой почти одного возраста, и мама очень любила принимать её в гости.

Интересно, а она рассказывала ему что-то обо мне? Если да, то что? Какова я в глазах Озара? О чём он вообще думает, когда я рядом?

— Много былин знаешь? — Внезапно спросил волхв.

— Не думаю. Только самые известные.

— Тогда слушай. — Озар перевёл дух. — Жила-была Невена, были у неё муж, Радан, да двое детей. Очень они с Раданом друг друга любили, в раннем возрасте сошлись, но, несмотря на недоверие её родных, крепкую семью построили. Ничто – ни война, ни мгла, ни отсутствие дневного светила –  не пугали их так сильно, как разлука. Радан был храбрым мужем, состоял в дружине, что против кощеев и восточного войска стояла. Однажды в битве узнал он тайну страшную. Хотел он её соратникам открыть, но Невена не позволила, убедила, что с их семьёй тогда непременно беда случится.

Ожидая продолжения рассказа, я оторвала взгляд от полосы деревьев и посмотрела на волхва. Он тоже обернулся ко мне. К счастью, долго временить не стал.

— Собрались они всей семьёй да приняли решение покинуть погорелый град. Тяжело далось оно Радану, не хотел он соратников оставлять, но всё одно заставил себя уехать ради родных. На отшибе их приняли с почётом. Нашли они долгожданный покой, вопреки тоске по старой жизни. Однако недолго счастье длилось. Явились на отшиб кощеи, вышел Радан в бой и пропал. Через двое суток нашли его с кинжалом в горле...

— Его убил человек? — Невзначай перебила я.

Ответом Озара стали чуть приподнявшиеся брови и ухмылка.

— Прости, слушаю.

— Односельчане Радана любили. Решили устроить пышные похороны с сожжением, тогда обезумевшая от горя Невена прямо на вече заявила, что хочет уйти вместе с ним. Никто не стал отговаривать. Похороны готовили долго, дети всякий раз пытались добиться с ней встречи, но Невена не передумала. Немил ей был свет без любимого. Так и бросилась она в огонь на глазах у всех, как и обещала.

Где-то в лесу застучал по стволу дятел. Задул ветер, ознаменовывая конец былины, что не одухотворила, а наполнила сомнениями. Да, женщина совершила храбрый и даже мужественный поступок во имя любви, сдержала слово...

— И всё же... что стало с детьми?

— Об этом история умалчивает. — Ничто в ровном тоне Озара не выдавало эмоций.

— Почему я не слышала о ней ранее?

— Былина потеряла свою известность, когда я стал слышать богов и был наречён волхвом.

— Ты поэтому её выбрал?

— Да, вряд ли кто-то другой стал бы вновь озвучивать.

Я слегка склонила голову в знак благодарности. История и вправду оказалась, хоть и короткой, но любопытной и не столько сказанным, сколько недосказанным. К тому же, продолжить разговор было куда легче, чем начать, а мне требовалось хотя бы мельком справиться о видении.

— Алатырь-камень ведь недалеко отсюда стоит?

— Да, в четверти версты от опушки.

— Позволишь взглянуть?

— Пойдём.

В последний раз оглядев великое капище, волхв повёл меня к тропе, на которой мы свернули в другую сторону. Путь дал мне время подумать. Былого волнения не осталось, а посему и в мыслях я не путалась.

Что я хочу увидеть подле алатырь-камня? Стаю ворон? Может, надеюсь услышать Верею? Вряд ли это случится, она ведь наказывала искать её самой, а со мной волхв. Получается придётся ещё раз наведаться к священному камню, когда рядом точно никого не будет и искать меня не станут.

Огляделась. Туман ещё не успел охватить оставшиеся несколько вёрст земли вокруг тропы.

Но как скоро она будет поглощена? Через пару лет, месяцев, а может и вовсе дней? Однажды у нашего поселения могут отнять жизни чудовища, и тогда не останется на земле этой ни одного потомка. Именно поэтому нужно научиться бороться с этой смертоносной пеленой, даже если в итоге не найду Верею... народ должен жить.

Дятел затих, а мы с Озаром больше не разговаривали. Тишину нарушали лишь порывы ветра. От раздумий отвлекало жжение в запястье, которое я украдкой потирала, надеясь его унять.

Пришлось продираться сквозь раскидистые кусты, чтобы вскоре впереди показалась ещё одна поляна. Маленькая, поросшая деревьями и высокой травой, она ни в какое сравнение не шла с опушкой, на которой располагалось великое капище.

 Я замерла, не сделав и шага к заветному алатырь-камню...

— Озар...

Он был окроплён кровью.