Большой ледяной купол ярко сверкал под солнечными лучами, привлекая различных монстров и зверей к себе. А под ним застряла компания из тридцати мироходцев… Альцест стоял перед толпой майншилдовцев и рассуждал о барьере.

— Что мы имеем… При попытке разбить барьер оружием оно намертво вмерзает в него, при попытке атаковать барьер магией в атакующего летят ледяные снаряды, при попытке открыть «инвентарь» в нас также летят эти снаряды… Так. Джаст, Клешрейк. Вы можете войти в лимбо?

— Я… Я еще не пытался, — ответил Джаст.

— Значит, попытайтесь. Фарадей и Пилигрим, идите с ними и держите щит наготове, чтобы по вам не попал лёд. Обси, ты можешь контролировать грязь за пределами барьера?

— Могу, и барьер атакует даже не меня, а грязь, к моему удивлению, но вот атаковать бессмысленно… Грязь очень быстро замерзает.

— Понятно… У кого есть ещё идеи?

Клайд поднялся с земли и подошёл к Альцесту.

— Слушай, я конечно не против того, что ты здесь пытаешься взять лидерство в свои руки, но хотя бы будь креативнее, — прошептал он.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что у меня уже есть план как выбраться, пусть даже если и не всем, но многим. В отличие от кое-кого.

— Если есть план, мог сразу его выложить! — злобно сказал Альцест, смотря в два огонька, заменяющих Клайду глаза.

— Ай-яй-яй! — закричал Фарадей в стороне.

Альцест тут же обернулся и увидел Фарадея, в чью руку глубоко вонзился большой ледяной кристалл. Рядом валялся пробитый насквозь щит. К фарадею тут же побежал Обси с зельем лечения в руке. Джаст и Клешрейк находились здесь же, и Клешрейк тоже был ранен, пусть и не так серьёзно

— Скажи, ты заметил? После стольких попыток ты понял главное? — спокойно проговорил Клайд. Его речь тут же заставила Альцеста отвлечься от очередной неудачной попытки.

— Да говори нормально, без этих своих загадок.

— Да боже мой. Барьер не блокирует магию! Это самое главное! Он лишь реагирует на взаимодействие с магией и на физические воздействия. То есть телепортироваться нам мешает не барьер. А летящие снаряды. Единственная проблема в том, что снаряды очень мощные и без труда пробивают дерево. Но я могу создать барьер, который должен будет выдержать и такие удары. Мне лишь нужно, чтобы кто-то смог меня защитить на секунд пять, пока я буду создавать барьер, а после все, кто будут внутри, смогут спокойно телепортироваться в другие миры. Я думаю, ваша контора вместе с якудзами смогут дать мне столько времени. Ведь так?

— Так… А что ты раньше не сказал-то? Мы бы уже давно начали подготовку.

— Альцест, давай без лишних вопросов… Разумеется, я сам только дошёл до этого! Кстати, есть одно но. Я уже создавал такой барьер сегодня, а сил на создание двух барьеров за один день у меня нет. Мне надо отдохнуть часика два, три. Возможно пять.

— Без проблем. Мы пока начнём подготовку, — Клайд кивнул и ушёл, а Альцест снова обратил внимание толпы на себя. — Ребят! У нас появился план! Так что можете расслабиться и отдохнуть, а дровосеки — за мной. Мы должны сделать такую стену, чтобы кристалл не смог пробить её.

Дровосеки ушли в сторону того, что осталось от замка, надеясь на то, что найдут достаточно крепкие материалы, а Клайд выбрал место поудобнее и лёг спать прямо на траве. Остальные майншилдовцы разошлись кто куда. Возле статуи Ники сидела Кэтрин и пустым взглядом смотрела на свою мать. Нет, она не плакала и не истерила — ничего подобного. Она просто смотрела на свою мать. Хайди подошёл к ней, присел рядом и обнял её за плечи одной рукой. Кэтрин ещё несколько секунд просто смотрела на статую, а потом тихо заговорила:

— Хайди… А кто я такая?

— Странный вопрос. Ты Кэтрин, моя дочурка.

— Нет. Я же определённо не ваша дочь… Я не помню ничего из своего детства, а ты был хоть и близок с мамой, но между вами никогда не было… близости… Самое первое моё воспоминание это то, как вы знакомите меня с майншилдовцами, но тогда я уже была достаточно взрослой.

— Малышка моя. Будь уверена, ты наша дочь. А даже если это не так, разве это отменяет тот факт, что мы заботились о тебе как о своей дочке? Поддерживали любые твои безумные идеи, веселились вместе и… — у Хайди словно встал ком в горле от воспоминаний о днях, когда Ники ещё была жива. Он пытался держать себя в руках, но это было невероятно сложно. — Просто знай, что Ники тебя по-настоящему любила. И я люблю тебя так же сильно.

Веназар наблюдал за ними со стороны. Видимо, Хайди так никогда и не расскажет Кэтрин о том, что она — результат генетического эксперимента. Смешение генов Хайди и Ники. Веназар всё ещё помнил тот день, когда он завершил эксперимент, словно это произошло вчера. Никто не просил его об этом, но он знал, что это было им нужно. Стоило ему вступить в якудзу, как он стал понимать, что Ники и Хайди любят друг друга. Но боятся отношений. Почему? Он не знал. Но он решил провернуть этот эксперимент ради них. Если бы они отнеслись к Кэт холодно, то Веназар понял бы, что ошибался, и воспитал её как своего ребенка. Но стоило Ники и Хайди увидеть хрупкое тело Кэтрин, их лица осветились радостью. А значит, он сделал это не зря.

Душенька сидел в компании Фарадея и Джея Покермана, но увидев Обсидиана Тайма, подбежал к нему.

— Обси! Привет. Давно не виделись… Ты как?..

— А? А, это ты… Я… Я даже не знаю, как ответить. Всё нормально, наверное.

— Тогда чего такой поникший?

— Будто есть повод не быть поникшим, — проговорил Обси уставшим голосом.

— Ну мы все собрались, работаем вместе, всё плохое в прошлом. Давай, соберись.

— Ты очень плохо мотивируешь… Вот в каком мире застрял ты? Что ты вспомнил?

— Неожиданные вопросы. Да какой-то самый обычный мир, нас потом ещё Фарадей в свой мир отправил. А вспомнил, как раньше был фермером-мироходцем, ничего особого.

— А я. Попал в этот мир… И я не смог защитить толком никого. Ты ведь видел Секби? А он таким стал из-за того, что я был слишком слаб! Если бы я смог задержать врага ещё на пару минут… Возможно, и Ники бы тогда была жива!

— Ну-ну. Хватит. Я верю, что ты сделал всё возможное. И это в прошлом, а беспокоиться надо о будущем и настоящем. Давай, идём со мной. Фарадей тебя своей выпечкой угостит.

Душенька обнял Обсидиана тайма за плечо и повёл за собой. Неподалеку от этой компании сидели Виверна и Кавеори. Кавеори была очень слаба, ведь она очнулась совсем недавно, и поэтому лежала на коленях у своей подруги.

— Спасибо тебе, Ви.

Виверна, услышав прозвище, которым её уже давно никто не называл, улыбнулась.

— За что?

— Ты меня не бросила.

— Модди и Бэлс тащили тебя, несмотря на усталость, и не жаловались. Может, лучше скажешь спасибо им?

— Ви, я не совсем про это. Ты ведь всегда со мной, да даже сейчас, понимаешь?

— Нет, — улыбнулась Виверна, поглаживая Кавеори по голове, — не понимаю. Ведь по такой логике я тоже должна сказать тебе спасибо, ведь и ты всегда со мной. Разве за такое говорят спасибо? Глупышка.

— …Давай, когда всё это закончится, уйдём в какой-нибудь далёкий мир и устроим там кафе с котиками.

— Если ты этого хочешь, то так и будет. Предупредим остальных, что мы хотим отдохнуть от всех эти странностей и исчезнем со всех радаров.

Виверна и Кавеори продолжили говорить о будущем, наслаждаясь воссоединением. Кавеори наслаждалась разговорами со своей лучшей подругой, а Виверна потихоньку засыпала из-за такой спокойной атмосферы. В последнее время она толком не могла спать, потому что постоянно следила за состоянием Кавеори и боялась, что она умрёт. Поэтому сейчас она была спокойна, несмотря на всё происходящее.

Спокойной была не только она. Модди Чат и БЛС сидели в тени яблони, жевали яблоки и болтали.

— Вот ты яблоко. Но если подумать, то все люди на самом деле как яблоки. Кто-то как сладкое яблоко, кто-то как кислое, а некоторые просто гнилые.

— Это точно. Вот ты кислое твёрдое зелёное яблоко. Не такой как все, немного грубый иногда, твоя воля и характер тверды и несгибаемы.

— Интересно. А ты какое яблоко?

— А я просто яблоко.

— Нет подожди, ты не можешь быть просто яблоком. Если ты просто яблоко, то ты сейчас каннибализмом занимаешься.

— Ну подожди. Это не каннибализм. Вот если ты съешь кролика, это каннибализм?

— Разумеется нет, кролики ведь не люди.

— А Кролик Мун по сути человек! Но он кролик! Если Кролик Мун съест кролика, то это каннибализм, и если ты съешь Кролика Муна, то это тоже каннибализм.

— Нет, подожди, это так не работает!

— Ну так с яблоками это тоже не работает… Хотя… Если так подумать, то я результат биологических экспериментов. Кто его знает, вполне возможно, что моя мать одна из таких яблонь.

— Ты результат биологического эксперимента? А почему ты раньше не рассказывал?

— Повода не было. Ну ты представь, тащим мы с тобой по пустыне Кавеори, и я такой: «А знаешь, я родился в пробирке. А у тебя что интересного в жизни было?».

— Ну да, ты прав, было бы странно.

Такие вот разговоры велись ещё долго, а именно до тех пор, пока Альцест громко не закричал на весь купол:

— Все ко мне! Начинаем подготовку!