Когда Янагихара закончила работу, Городской музей уже заволокло мглой. За окнами безлунная ночь, лишь звёзды иногда прорывали небесный гобелен, любовно сотканный Гекатой. В попытке узнать время, Минами поднесла изящное запястье к лицу. Золотые винтажные часы показывали половину одиннадцатого. Спина и плечи изнывали от непреодолимой усталости, ноги умоляли о пощаде, но реставраторше ещё предстоял долгий путь. С уст слетел разочарованный вздох, такой тихий, что он попросту затерялся в величине зала.
Мысли о горячей ванне и розовом полусладком настолько одурманили разум, что Янагихара совсем не услышала приближающихся шагов. Нырнула за угол, прямо к выходу, как неожиданно столкнулась с тем, кого пожалуй, хотела видеть меньше всего — Тсукишимой Кеем. Их едва ли можно назвать коллегами, так как они практически не пересекались, но всё же работали в схожих областях. Минами хотелось задержать дыхание, только бы не чувствовать аромат знакомого парфюма, однако, для этого всё равно пришлось бы сделать вдох. В обрамлённых классическими очками глазах подобно лаве плескалось раскалённое золото. Тем не менее, его взгляд выражал лишь безэмоциональный холод. Даже яростные порывы январских ветров казались теплее.
Тсукишима источал неприязнь, каждым дюймом, клеточкой тела, даже волоском. Он нависал над реставраторшей точь-в-точь исполинская статуя, один из музейных экспонатов, что ожил после захода солнца.
— Что ты здесь делаешь, Янагихара?
— Аналогичный вопрос, твой рабочий день давно окончен.
— Уже почти одиннадцать, ты опаздываешь на автобус.
— О, решил проявить заботу? Мило.
Спортсмен уклонился от ответа, но допытывать его никто не собирался. Пухлые губы растянулись в снисходительной улыбке. Вроде вежливая, и многие бы сочли её приятной, но чем-то она пронимала до самых костей, точно ямауба* перед приёмом пищи.Экскурсовод закатил глаза, очевидно, не удивлённый ответом. И всё же никто из них не отступил. Он стоял в мокром бежевом пальто. Недавно был снегопад, Минами видела его из окна мастерской. Туманное предчувствие мороком легло на плечи, будто если та сделает шаг назад или отведёт взгляд — сразу проиграет. В мелочном соревновании без призов и правил. И почему-то ей этого настоятельно не хотелось. Будто бы вероятность опять спать в компьютерном клубе прельщала реставраторшу больше, нежели уступить Кею.
— Скоро встреча с Ямагучи и Хитокой. Ты одаришь нас своим присутствием?
Он не сдержался. Раздражённо выдохнув, Тсукишима поднял голову, снял очки, помассировал переносицу, словно эти действия способны унять пронзившую волейболиста головную боль. Наблюдая за сей картиной, Минами позволила себе слегка усмехнуться и наконец сделать столь желанный шаг в сторону.
— Ямагучи вынудил меня взять выходной. Ты точно не сможешь отказаться?
— Меня пригласила Киёко-сан, так что нет, хотя, меня тоже не приводит в восторг сложившаяся ситуация. Что ж, мне действительно пора, до встречи, Тсукишима.
Спортсмен предпочёл не давать ответа, а Янагихара не стала его ждать. Мерный цокот каблуков раздавался по просторному фойе, вторя звуку сердца. В Сендае опять пошёл снег...
Примечание
Ямауба — ёкай, горная ведьма людоедка. По одной легенде, однажды мать ушла на могилу мужа, и оставила троих детей, предупредив о горной ведьме и о том, чтобы никому не открывали дверь. Когда ямауба явилась и представилась их матерью, с попытки третьей ей все таки удалось проникнуть в дом и съесть всех детей, что там находились. Обычно её представляют как уродливое существо в красном оборванном кимоно, а так же с болим ртом от уха до уха.