Коварные солнечные лучи нового выходного дня проникали в комнату через тёмно-коричневые атласные шторы, которые кто-то забыл задвинуть перед тем, как идти спать. Этот кто-то был очень занят, если судить по небрежно разбросанной по деревянному полу одежде. Мятые белая и черные рубашки, галстуки, штаны, ремень и корсет, который так любил носить Альберих. После тяжёлого рабочего дня парням просто хотелось раствориться друг в друге и не думать ни о чем, что уж там эти шторы, о которых никто не будет думать в такой интимный момент.
Солнечный свет добрался и до Дилюка, который лежал лицом к окну, пока к нему сзади прижимался голый Кэйа. Недовольно промычав, парень перевернулся на правый бок и заключил возлюбленного в свои объятья, зарываясь носом в синие волосы, от которых пахло лавандой — запах его шампуня. Глаза были прикрыты, но в сон совсем никак не получалось вновь провалиться, поэтому Рагнвиндр лежал, обнимая Кэйю. В комнате и за окном было так тихо, интересно, сколько сейчас времени? Однако это все равно не важно. Он хотел валяться так целую вечность, оберегать спокойные грезы возлюбленного, чтобы ни одна дурная мысль не потревожила его, не дала проснуться. Кэйа тихо сопел в дреме, а значит, что с ним все хорошо. И на сердце становилось сразу как-то спокойно, как-то радостно. Ничего не могло испортить этот момент.
Все же Дилюк решил немного отстраниться от Кэйи, чтобы посмотреть ему в лицо. Глаза были закрыты и лишь длинные ресницы иногда подрагивали во сне. Искусанные губы были приоткрыты. Его грудь немного поднималась и опускалась — дышал он спокойно. Тут же на его взор бросились последствия прошлой ночи: на плечах и шее были видны багровые засосы, которые расцветали словно прекрасные розы, и следы от особенно сильных укусов. Во время их бурной ночи. Дилюк никогда даже не задумывался о том, как сильно может укусить или шлёпнуть любимого. В голове прямо всплыли фрагменты прошлой ночи: их страстные поцелуи, между которыми они пытались раздеть себя, не заботясь ни о чем. Они думали тогда лишь друг о друге. Неделя была тяжёлой для обоих и им хотелось хотя бы в конце недели расслабиться рядом с возлюбленным. Он помнил их тяжёлые вздохи и стоны, раздававшиеся по комнате этой ночью. Рагвниндр перебирал шелковые тёмно-синий волосы Альбериха, смотря на него с любовью. Если его спросить: какого Кэйю ты любишь больше, то он явно бы с трудом ответил на этот вопрос. Он любил веселого Кэйю, когда тот своей очаровательной улыбкой озарял мир. Он любил грустного Кэйю, который, хоть и с трудом, рассказывал, что его тревожило. Он любил серьезного Кэйю, который был сосредоточен на своей работе. Он любил пошлого Кэйю, который мог в моменте придумать что-то такое, от чего у Дилюка сносило крышу. Он его любил.
Парень мог пролежать так ещё вечность, только вот голод тяжёлым узлом давал о себе знать. Поднявшись с кровати, он надел домашние тапочки и быстро взглядом нашел свои темные трусы, после надел их на голое тело, прикрывая свое достоинство. Обернувшись, он смотрел на мирно спящего Кэйю, который смял одеяло и обнял его, представляя во сне, что это возлюбленный. От такого действия на лице появилась улыбка. Дилюк тихонько поцеловал Кэйю в лоб и поправил одеяло, чтобы оно полностью укрывало его, после чего пошел на кухню.
Вчера они ничего не готовили, а соответственно стоило самому что-то сейчас приготовить хотя бы на завтрак, а что уж будет на обед и ужин они после придумают. Дилюк тяжело вздохнул и пошел в ванную. Он посмотрел в зеркало и усмехнулся: багровые засосы расцветали и на его плечах, на торсе и груди. Если они окажутся ещё ниже, то он ничуть не удивиться. Это был их вечер вдвоем, и они могли творить все, что душе захочется. Парень включил холодную воду и умыл свое лицо, после чего взял зубную щётку и почистил зубы. Закончив с утренними процедурами, он ещё долго разглядывал себя в зеркале. Конечно, его радовали отметины возлюбленного, но больше пугало уставшее лицо: одни синяки под глазами выдавали все его бессонные ночи, которые он проводил в своем кабинете за бумагами. Все же ему хотелось поддерживать семейный винодельческий бизнес в порядке, поэтому он был готов пожертвовать и сном, чтобы все было хорошо.
В такие вечера спасал лишь Кэйа. Нет, они ничем таким не занимались. Альберих просто обходил стол и вставал позади стула Дилюка, кладя свои ладони на его наряженные плечи. Массируя их, он говорил о том, что тому стоит пойти спать, стоит расслабиться или хотя бы сделать маленький перерыв. Кэйа был единственным, кто мог уговорить Дилюка оторваться от работы. Он поворачивался на своем стуле к нему и обнимал за бедра, головой прильнув к его животу. Длинные изящные пальцы перебирали красные кудри и все это происходило в полном молчании. Лишь через какое-то время Кэйа вновь подавал голос, поднимая голову Дилюка одним пальцем, чтобы заглянуть в его алые глаза.
— Пойдем в кровать? — единственная фраза, которая повторялась изо дня в день. И именно она мотивировала Дилюка подняться со своего кожаного стула и пойти в спальню за Кэйей, который держал его за теплую руку. Лишь он помогал держаться все ещё на ногах, все ещё в строю. Без него бы было всё не так.
Дилюк вернулся на кухню и открыл холодильник, оценивая, что у них есть. Хоть полки и были набиты разными продуктами: овощи, фрукты, йогурты и другие продукты, все равно хотелось что-то иное, что-то разнообразное. Несколько минут его взгляд метался по полкам, после чего он начал набирать все ингредиенты, которые ему нужны. Поставив все на кухонную тумбу, он потер переносицу и тяжело вздохнул. Придется немного повозиться, но зато как потом будет приятно наблюдать за улыбкой любимого, который будет есть свои любимые сырники. Сначала парень берет творог. Обязательно сухой, не зерновой и девятипроцентный. Двести грамм твороженной массы он выкладывает в прозрачную миску, после чего добавляет туда одно яйцо, а точнее даже половину от него, ведь целое яйцо на двести грамм будет слишком много. Сырники получатся очень жидкими и будут растекаться в процессе, теряя форму. А если следовать по инструкции, выученной за несколько лет проживания вместе, то сырники выйдут упругими, будут держать форму, а внутри останутся очень нежными. Дилюк уже проверил это на собственном опыте, когда в первые разы пытался приготовить любимое блюдо Кэйи. Немного сахара, щепотку соли и все это перемешать ложкой, а иначе текстура будет не такой, которую любит Альберих. За столько лет жизни бок о бок с ним он уже все это выучил. Парень взял точно такую же миску и сверху положил сито, после чего все туда переложил. Чтобы масса была нежная и без комочков это все надо перетереть. После этого действия Дилюк вновь перемешал всю массу. Он отложил все это в сторону и достал деревянную доску и нож, после чего взял упаковку лимонных долек и начал их нарезать. Кэйе нравились сырники с ними, да и так просто он любил съесть пару штучек, поэтому в холодильнике они всегда были. Нарезав кубиками, Дилюк добавил все это в твороженную массу и перемешал все вместе. Он, отставив миску и ингредиенты, протер насухо столешницу и высыпал туда муку. Взяв всю твороженную массу в свои руки, он ее помял, после чего начал делить на маленькие кружочки по всей территории столешницы, которая была в муке. Парень добавил ещё немного, после чего взял один шарик и раскатал в ней, планируя будущий сырник. Придав форму одному комочку, он отложил его в сторону и приступил к следующему. Так у него и получилось восемь шайб сырников. Он положил все на доску и переместился к плите.
Парень поставил сковородку на электрическую конфорку, выбрал небольшую температуру и вылил туда небольшое количество растительного масла. Хоть она и антипригарная, все равно для сырников требуется немного масла. Разогрев её, он выложил туда шайбы. Их необходимо прижарить с двух сторон.
Пока Дилюк следил за сырниками, он даже не заметил, как к нему подкрались сзади и обняли за талию, целуя в шею. Над ухом раздался хрипловатый голос.
— Сбежал от меня, чтобы приготовить завтрак?
— Пришлось, ведь есть хочется. Так бы я ещё с тобой остался. Ты слишком милый во сне, — Дилюк чуть повернул голову, смотря на проснувшегося Кэйю. Его волосы были растрепаны, а лицо — засыпано. Явно только встал и сразу пошел на поиски возлюбленного.
— Какой ты хороший, — Кэйа хрипло посмеялся, целуя Дилюка в плечо, после чего положил туда свою голову, прикрыв глаза.
Рагнвиндр включил духовку и начал разогревать ее до ста восьмидесяти градусов, чтобы сырники прожарились и внутри, одновременно за этим следя за сковородой. Стоило совсем немного их поджарить, ведь доготовятся они уже в плите. Главный секрет этих сырников заключался в том, что лимонные дольки под воздействием тепла будут таять, потому что это желатин.
Уже через вскоре, когда Кэйа отстранился, Дилюк открыл духовку и отправил туда сковородку, сняв с нее ручку. Закрыв дверцу духовки, он засек таймер на пять минут. Он развернулся к столешнице, чтобы начать убираться, как заметил, что Кэйа уже сам начал этим заниматься. Он убрал все оставшиеся продукты обратно, миски и сито отправил в мойку, а сам теперь вытирал столешницу. Дилюк улыбнулся и встал за раковину, начиная мыть грязную посуду.
При прошествии пяти минут, Дилюк вытер руки и достал сковородку, вновь прицепив к ней ручку. Он взял чистую тарелку, положил туда два сырника и доставил немного сметаны, после чего поставил тарелку на стол. Кэйа сел на стул и, предварительно взяв вилку, разломил одну из шайб, смотря, как растекается лимонная долька. Мука была как корка, а творог был таким же нежным, как и планировалось. Кэйа отправил половинку в рот и довольно замычал, смотря своими синими глазами на Дилюка.
Если бы через сырники можно было передать всю свою любовь, Кэйа бы почувствовал всю ту безграничную нежность, которая таилась в сердце Рагнвиндра.