Время шло, как и мои будни — тихо и стабильно, но при этом происходят кое-какие изменения. Да оно и к лучшему...

      В последнее время стала замечать, что Снежана перестала ходить в школу. Раньше она могла прогулять ненужный ей урок, а теперь просто не появляется в школе. Женька без своей подружки совсем не может никого унижать и боится, что кто-то даст ей сдачи, ибо ей не на кого опереться. Через три недели после загадочного исчезновения Полуниной я ехидно поинтересовалась у этой мерзкой девицы:

      — Интересно, где же твоя подружка шляется? Пошла делать карьеру на Объездной?

      — Да нигде она не шляется! — нарочито грубым голосом заявила Ерёмина. — Просто родители у неё развелись, потому что её папа нашёл себе молоденькую девочку.

      — И у неё нет денег на новые шмотки, чтобы попонтоваться и прийти в школу в чём-нибудь новеньком? Потому что её мамаша нихрена не работала, а если работала, то ещё при Горбачёве; и папаша сказал, чтобы сами зарабатывали. — Мне стало смешно от того, что только что услышала.

      — Так и вышло! Теперь Оксана в ларьке колбасой торгует, а Снежана её заменяет. Одной зарплаты не хватает, так хоть две получают.

      — Да так ей и надо! Может, от труда мозг встанет на место, да и ты перестанешь унижать людей.

      Женька ничего мне не сказала, и я продолжила подкалывать эту неразумную девицу, которая в дуэте с Полуниной стольких людей унизила, и для меня было праздником то, что теперь хоть одну зачинщицу этого ужаса в школе не вижу, а другую жёстко подкалываю.

      — Ну, твоя Снежанка и отожгла... Точнее, её папаша отжёг. В каком киоске они с мамашей работают? — поинтересовалась я.

      — «Мясной двор», — отрезала Женька. — Правда, там колбаса конченная, но люди берут.

      — Можно подумать, что ты берёшь колбасу в дорогих магазах. Ну ладно... Схожу туда и поржу над Снежанкой. — Уже представила себе картину, как Снежанка стоит за прилавком в униформе и торгует колбаской из сои да сыром непонятно из чего.

      На следующей перемене, после разговора с Ерёминой, Аня Волкова спросила у меня:

      — Ты что, с этой стервой общалась?

      — Просто узнала, куда же Снежанка пропала. А она работать пошла. Папашка-бизнесмен их бросил, и теперь она на пару с мамашей-быдловкой работает торговкой — колбасу продаёт.

      — Вот это она вляпалась! Я в ауте! — рассмеялась Волкова.

      И снова Красовская подслушивала наш разговор и не упустила возможности вставить свои пять копеек.

      — Что, наказал Боженька эту дурочку? Может, теперь она что-то в этой жизни поймёт.

      Впервые в жизни была согласна с этой сплетницей, поэтому ответила ей так:

      — В Бога я не верю, но жизнь ещё очень хорошо её потреплет. Почему-то я в этом уверена.

      — Зря ты не веришь. Без Бога жизнь жалкая.

      — Слушай, свидетельница Иеговы, это моя жизнь, и я сама решу, верить мне или не верить.

      Когда мне было четыре года, родители меня крестили. До сих пор, как ни странно, помню светлое и улыбчивое лицо батюшки, окунавшего меня в святую воду. Тогда я была уверена, что православие — это что-то радостное и светлое, что приносит счастье.

      Но со временем я увидела, что батюшки не все такие светлые и добрые — попадаются и те, которые используют церковь лишь для собственного обогащения. Нет, истину я не искала — просто со временем всё поняла. Все люди грешны. Бога бесполезно о чём-то просить — Он не будет выполнять наших просьб. Если Он есть, то почему не предотвратил крушение «Титаника», две Мировые Войны, аварию на ЧАЭС, гибель атомной подводной лодки, теракт в театральном центре во время спектакля, нападение на детей в школе, падение самолётов и многое другое?.. Где был Бог, когда всё это происходило? Почему в этом мире столько несправедливости? Откуда в мире столько войн, болезней и катаклизмов? Поэтому не хочу верить в такого Бога.

      — Да, Анька, тебя бы при вербовке в баптисты сразу же отбраковали — не умеешь ты убеждать... — вставила подруга.

      — Я никого не убеждаю — просто говорю то, что есть. А вы ещё пожалеете о том, что так относитесь к религии. И вообще — я сама против этих свидетелей. Они потому что не дают праздновать ни дни рождения, ни Новый Год, ничего. Как так можно жить? Только приставать к людям с вопросами о вере.

      — Вот тут ты права! — согласилась с ней Волкова. — Навязывание вызывает отвращение. Сколько людей, которых пичкали религией, а они её отвергали, потому что уже тошнит от неё. Случались из-за этого войны. Из-за чего? Существует ли воображаемый друг или нет? И какие идеи у этого воображаемого друга?

      — Нет, Бог — не воображаемый друг! Он есть, просто вы этого не понимаете.

      Не знаю, куда бы нас завёл этот философский спор, если бы не прозвенел звонок на математику. Пыталась сосредоточиться на ней, но мне не давали покоя мысли о Снежанке. Неужели всё-таки достигла её кармическая кара? Неужели ответит за всё?

      После уроков зашла в стоящий поблизости фанерный белый с красной крышей киоск с большой вывеской, на которой красными буквами славянским шрифтом было написано «Мясной двор». Зашла и не ошиблась — за прилавком в окружении коробочек с чаем и кофе, пакетиков с вафлями и печеньем, холодильников с колбасой, сыром и копчёным мясом стояла Снежанка в красном укороченном халате. У прилавка стояла старуха, божий одуванчик, почему-то напоминавшая мне героиню недавно пройденного на литературе рассказа Максима Горького «Старуха Изергиль», и недружелюбно косилась на продавщицу.

      — Чё у вас цены такие? Крутите? Вот даже в «Ближнем» цены меньше, чем у вас! Обворовываете народ!

      — Да пошла ты, карга! — отрезала Полунина и показала ей средний палец.

      — Ты ещё и хамишь, прошмандовка малолетняя! — перешла на крик бабка и продолжила материться, причём такие слова употребляла, что я даже удивилась — а не сидела ли она по молодости в тюрьме?

      Снежана тоже не растерялась — вышла из-за прилавка и, проворно схватив бабку за руку, вытолкнула её из павильона.

      «Умеет же иногда что-то хорошее делать!» — меня даже восхитило умение Полуниной дать отпор обидчице, не делая скидку на возраст, и не боясь увольнения с «волчьим билетом». Да и «волчий билет» не дадут, раз неофициально работает.

      Выйдя из киоска, почувствовала какое-то удовлетворение — хоть где-то справедливость восторжествовала. Хоть одна сволочь по заслугам получила.

      Не желая заострять внимание на этой неразумной избалованной девице, считавшей, что ей всё в этой жизни дозволено, отправилась домой и, сев за гитару, снова принялась играть на ней излюбленную песню группы Eisbrecher «Supermodel». Раньше не слушала тяжёлую немецкую музыку. На неё меня подсадила Арина Гордиенко, новая подруга Лены Малашенко в школе, находящейся в центре города; посмотрела как-то в плейлист к Арине и поняла, что и она у меня частенько что-то из песен берёт и даже что-то своё находит.

      — Blaue Augen, blondes Haar. Samt und seidig wunderbar. Luxus Körper, hart gestählt mit dem Eisen durchgequält. Zart gebräunt, ein bisschen Speck; was noch da ist muss noch weg. Amphetamin, Testosteron. Hier kommt die Supermodel Kraftmaschine. Hirnruine mit Passion! Nichts bleibt nur ein schöner Leib! Du glaubst, dass du perfekt bist! Glaubst, dass der Dank der Welt Respekt ist!..

      Понимаю, что плохо знаю немецкий, и у меня произношение такое, что любой немец захочет прикрыть уши, чтобы это не слушать, но так тянет меня петь именно эту песню.

      Домой пришла мама и сообщила мне новость, которая меня не удивила:

      — Представляешь, заскочила за чаем в киоск и увидела Снежанку. Её кривой нос и шрам на щеке нескоро забудешь. Тем более это ваша с Ленкой работа. Я даже удивилась, а она мне сказала, что отец их бросил, а они теперь пошли работать.

      — Карма наказала их, поэтому торчат в киоске. Без папочки они теперь никто. Они и вынуждены впахивать, как все нормальные люди.

      — Ну ладно, теперь-то с ними всё понятно. Ну что там с Андреем? Скоро встретитесь?

      — Нет, мам, на этой неделе я тебя с ним познакомлю.

      — Очень хочу, чтобы ты меня с ним познакомила. А то много о нём от тебя и папы слышала, но ни разу не видела.

      — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — усмехнулась я.

      Начались выходные. Мы с Андреем встретились как обычно после уроков у моего подъезда; он с улыбкой спросил:

      — Куда мы сегодня пойдём?

      — К нам домой. С родителями знакомиться. Мама хочет узнать, с кем я встречаюсь.

      — Твоего папу знаю — он мой начальник. А с мамой твоей я бы познакомился. Не думай ни о чём. Должен же я знать твою родню.

      — Хочу и я познакомиться с твоими родителями. — Мне было интересно узнать, кто же родители моего парня и что они собой представляют.

      Мы зашли в подъезд и отправились ко мне в квартиру, где нас встретила мама, приготовившая пирог-чизбургер с говяжьим фаршем, кетчупом, луком и маринованными огурчиками. Нашла она этот рецепт в интернете и приготовила, пока я была в школе.

      — Здравствуйте! — улыбнулся Андрей, заходя в коридор.

      — Здравствуй, Андрей! — поприветствовала его моя мама. — Надя и Женя много о тебе рассказывали. Проходи.

      Мой парень зашёл в большую комнату, сел на кресло и принялся с аппетитом есть этот пирог, испечённый с ингредиентами для фастфуда. Я тоже взяла немного. Мне родители и бабушка часто говорили, чтобы я ела побольше, иначе от меня один скелет останется. Такова природа, что не могу растолстеть, при этом ем достаточно много.

      Андрей ел мамин пирог, запивая его чаем, и говорил:

      — Лучше, чем в любом ресторане. Интересно, Надя умеет готовить?

      Лучше всего могу приготовить яичницу да жареную картошку. Остальное выходит так себе. Да и нет у меня таланта кулинара. Зато хорошо умею кататься на скутере да играть на гитаре.

      — Я на гитаре играю и пою лучше, чем готовлю, — так показала самоиронию.

      — Ничего! Все женщины готовят. Научишься, когда вместе заживём.

      — Ты предлагаешь мне пожить с тобой?

      — Когда тебе исполнится восемнадцать, тогда начинайте! — вставила мама. — Только пока не торопитесь с детьми.

      — Да ладно! Никогда не поздно. Поздно уже в старости будет, — пошутил Соколов.

      — Да мне ещё нужно образование получить и хорошую работу найти, чтобы обеспечить ребёнку достойную жизнь, — добавила я.

      — Я мойщиком машин работаю, хотя это просто подработка во время учёбы, — заявил Андрей. — Зато потом с таким опытом, может быть, устроюсь слесарем. В машинах потихоньку разбираюсь — твой отец кое-чему меня научил.

      — Папа тебе нормально платит? — задала вопрос я.

      — Он платит хорошо, только для шикарной жизни не хватает.

      — Жажда шикарной жизни порой приводит к трагедии, — изрекла мама.

      — Если хорошо постараться, то всё будет офигенно, как поёт Паша Воля, — смеялся мой парень, — если человек захочет, то может многого добиться.

      — Если знаешь, где взять чистые бабки, — вставил вошедший в комнату папа. — Соколов, чё отлыниваешь? Пора на работу!

      Когда бывала на автомойке, заметила, что папа всегда так шутит, когда его сотрудники во время отсутствия клиентов то книги читают, то по телефону болтают, то «важные дела» обсуждают, то кино на планшетах смотрят, то кроссворды решают, то другой ерундой занимаются.

      — Евгений Фёдорович, сегодня выходной. Моя смена будет послезавтра.

      — С дочерью моей будешь развлекаться!? — усмехнулся отец. — Смотри, не обижай её, а то премии лишу!

      — Он хороший парень! — вставила я. — Слова грубого не сказал. Всё у нас замечательно.

      Папа, конечно, шутник ещё тот, зато настроение гарантировано на целый день. И как он умудрился не сломаться в тюрьме, а потом выйти и создать такой бизнес? Видимо, хорошие связи помогли. Где он мог деньги припрятать?

      После долгих разговоров с шутками и смехом мы с Андреем остались в моей комнате одни, и он сказал мне:

      — У тебя хорошие родители. Нормально отнеслись к тому, что у тебя есть парень. Пару раз я встречался с девчонками, но из-за странностей их родителей наши отношения и двух месяцев не продлились.

      — Почему? — не поняла я.

      — Потому что с Леной Артемьевой встречался, а её отец злится при виде любого потенциального зятя. Потом мой приятель Женя Котов сказал мне, что она пыталась встречаться и с ним, да только отец у неё слишком придирчиво относится ко всем, кто рискнёт назваться её парнем.

      — И почему отец не даёт своей дочери быть счастливой?

      — Такой вот мерзкий мужик. Ищет прынца для своей прынцессы. Только ничего особенного в ней нет — самая обыкновенная. Таких полно. Был бы род Романовых или Лопухиных — другое дело, а так...

      — Интересно, а со второй что вышло?

      — У Насти Маликовой отец считает её слоном, которого они никак не продадут, и с лёгкостью принимает любого, кто захочет с ней встречаться.

      — Почему ты с ней расстался? — не поняла я.

      — Она слишком много хочет, да мало делает для того, чтобы это получить. Хочет, чтобы её обеспечивали, при этом работать не собирается.

      — Возможно, папа у неё неродной, раз так к ней относится. А много хочет потому, что её разбаловали. Папаша хочет сплавить её, чтобы она мужу мозги клепала, а не ему, вот поэтому в семье у них такие отношения. Может быть это так, а может и не так.

      — Она мне об этом не говорила, — усмехнулся Андрей.

      — Интересно, как твои родители отреагируют на то, что у тебя есть девушка?

      — Они мне так говорят — главное, чтобы она была хорошая и добрая да меня любила. Остальное неважно.

      — Надеюсь, они меня оценят, — предположила я.

      — Оценят, оценят, — усмехнулся Соколов. — Сейчас пойдём ко мне и узнаем. Только есть мы не будем — я так наелся пирога твоей мамы, что уже ничего не влезет в желудок.

      Одевшись, мы вышли из дома и отправились по заснеженной улице к проспекту Авиаторов; живут его родители недалеко, поэтому быстро добрались до многоэтажки и зашли в подъезд. Его родители встретили меня радушно — мать, высокая полная чуть смугловатая женщина с небольшой горбинкой на носу и близко посаженными карими глазами поприветствовала нас:

      — Привет, Андрей! Неужели ты себе девушку нашёл!? Тощая, но симпатичная. Надеюсь, что она хорошей девушкой для тебя окажется.

      — Да, мама, нашёл. Это Надя Милованова. Прошу любить и жаловать. А о женитьбе нам пока рано думать — мы ещё плохо друг друга знаем.

      — Ты много о ней рассказывал. Говоришь, девушка хорошая? Надеюсь, это так. — Она обратилась ко мне: — Очень приятно — меня зовут Грациана. Ко мне обращаться на «вы» и просто по имени.

      Мы зашли в большую комнату, где сидел отец Андрея, невысокий полный голубоглазый мужчина с появившейся лысиной, и попивал пиво, глядя футбол.

      — Стёпа, как тебе не стыдно? Сын привёл девушку, а ты тут пиво распиваешь! — начала гневную тираду Грациана.

      — Прости, Гранька, просто наша сборная проигрывает... — стыдливо опустил глаза отец моего парня.

      — Они априори проигрывают, поэтому нечего из-за этого пить свой пивас! — продолжала свою тираду Соколова.

      Мне даже стало неловко, но Андрей успокоил меня:

      — Обычное дело. Мои шнурки частенько так ругаются, а потом мирятся.

      — Извини, Надь, просто не могу уже с ним! Надоело его пиво! — покраснела Грациана, услышав шёпот сына. — Когда-нибудь и ты так намучаешься!

      — Гранька, сама не позорься перед возможно нашей невесткой! — потребовал Степан и, когда его жена успокоилась, обратился ко мне: — Прости, Надюха, за то, что мы немного ругаемся, зато ты нас немного узнала. Не потом, а сейчас. Теперь ты поняла, что у нас за семья.

      — Фигню не неси, Стёп! — продолжила Грациана.

      — Ладно, ладно, Гранька, не ори! Невеста Андрюхина дома!

      — У нас часто так, — оправдывался Андрей, заходя в комнатку, где, судя по убранству, он раньше жил. — Шнурки у меня частенько ругаются. Зато с ними весело бывает.

      — Хотите чаю? — решила загладить небольшую неловкость мать моего парня, зайдя вслед за нами. — Какой ты любишь, Надь?

      — Чёрный, с двумя ложками сахара, — ответила я.

      — Ой, да тебе надо четыре ложки, а то худая совсем!

      — Я не анорексичка — просто не могу растолстеть. Такой у меня организм.

      — Блинчик хочешь? Я тут блинчиков нажарила.

      Решила закусить пирог блинчиками — пила чай с ароматом лимона и ела такие мягкие, только жирные блинчики. Хоть они обильно политы маслом, зато вкусные.

      — Варенье хочешь? — спросил Андрей.

      — Нет, спасибо...

      Мы с ним ещё немного посидели в родном доме моего парня, где я делилась впечатлениями о его семье:

      — Родители у тебя нормальные, только мне не нравится, что у тебя мама на отца наезжает.

      — У них это норма — они всегда так живут: то ссорятся, то мирятся.

      Мне стало неловко от того, что Андрею довелось жить в такой семье, где родители ругаются друг с другом. Может, у них это не каждый день, но всё равно неприятно. Неприятно смотреть, как жена даже в таких мелочах пилит мужа. Надеюсь, что сама буду спокойной женой, любящей своего мужа.

      — Нет, так нельзя, — высказала я своё мнение. — Мужа надо уважать. И так устаёт, а тут ещё жена мозг выносит.

      — Ты хорошо рассуждаешь, только мама не понимает этого. Это уже не исправишь — она всегда будет батю пилить.

      Посидев немного, мы отправились по домам. Уже наступил вечер, шёл снег; большие пушистые снежинки падали, создавая атмосферу чего-то волшебного, хотя моё настроение не располагало к мыслям о красоте и романтике зимы. Почему-то мне хотелось покинуть этот дом, где супруги не могут найти общий язык, пилят друг друга, не стесняясь пока ещё чужого человека. С тяжёлыми мыслями мы шли до дома, и Андрей, проводив меня до подъезда, сказал мне:

      — Уж извини за таких родителей.

      — Ничего страшного — они тебя вырастили и всё дали, поэтому не злись на них, — ответила ему на прощание и скрылась в подъезде.

      Дома переоделась, села за компьютер и просматривала новости во «Вконтакте»; что-то в последнее время начала увлекаться посиделками в социальной сети. Уж очень интересно стало узнавать что-то новенькое о своих любимых группах, получать новости о новых альбомах.

      — Чё думаешь о семье своего парня? — поинтересовался зашедший в мою комнату отец.

      — Знаешь, пап, мне не нравится, что его родители, Граня и Стёпа, ругаются. Хочется верить, что это не каждый день. Они ругаются. Причём меня они не постеснялись.

      — Мы тоже с твоей мамой качаем темы, но ты сама знаешь, как. Тихо поболтали, разобрались, чё к чему и разбежались! И чё за имя такое — Граня?

      — Его мать зовут Грацианой. Мне Аня Волкова рассказывала, как общалась с его другом и узнала, что его мать молдаванка, поэтому имя такое.

      — Ну ясен перец. Короче, мне пора. Ты там слушай свой грохот. Я проверю, как там мои сотруднички.

      Папа вышел из комнаты, а я продолжила сидеть в социальной сети, просматривая новости Xandria в официальном сообществе.

      Мне было неприятно смотреть на ругань родителей своего парня, но понимала, что мне не с ними жить под одной крышей, а с ним. Надеюсь, что Андрей адекватный и неконфликтный. Скоро узнаю...

      В понедельник я от счастья словно летела в школу. Игорь о чём-то болтал с Егором; увидев меня, Тишкин выдал:

      — Привет, Надька! Ты такая счастливая сегодня! Чё случилось? Твой тебя чем-то побаловал? Интересно, чем же он тебя побаловал?

      — Ну да! Я его люблю. Теперь уже люблю. Пока он ничем меня не побаловал, извращенец малолетний.

      — Раньше ты его не любила, а теперь любишь, — сострил Савицкий.

      — Просто привыкла к нему и поняла, какой он классный.

      — Надеюсь, что правильно поняла, — усмехнулся Игорь.

      Прозвенел звонок, и я села к Ане за парту. Урок начался, а учительницы нет. Неожиданно в класс зашла завуч Анастасия Сергеевна, высокая стройная женщина лет тридцати с темными волосами, собранными в высокий пучок, и карими глазами. Когда завуч заходит, то это означает, что урока не будет.

      — Сегодня литературы не будет. Анна Павловна заболела. Поэтому сегодня русского, самого последнего урока, тоже не будет, но не расслабляйтесь — завтра уроки проведёт Марта Тимофеевна.

      Мы всегда хотели, чтобы Марта Тимофеевна вела у нас уроки — в отличие от вечно недовольной Анны Павловны она добрая, улыбчивая. И почему нам её не поставили вести русский и литературу?

      Обрадовавшись лишнему окну и предстоящему раннему окончанию учебного дня, мы сидели в коридоре и общались друг с другом. Аня Волкова радовалась за меня:

      — Надь, неужели ты поняла, что Андрей неплохой человек?

      — Да. Моим родителям он нравится, поэтому всё хорошо.

      — Ну, только будь с ним поласковее. Мужики любят спокойных.

      — Я знаю, Ань, знаю. Ходила знакомиться с его родителями. Мать постоянно пилит отца. Как они так живут, не понимаю.

      — Просто выбора нет у обоих, поэтому живут и терпят друг друга, — усмехнулась Анька.

      — Ну не знаю, не знаю.

      Анька Красовская как всегда нас подслушивала, но на сей раз молчала. Интересно, передаст ли она Комаровой наш разговор? Раз уж человеку делать больше нечего.

      Всю неделю ждала этой встречи, предвкушая что-то особенное. Андрей во вторник написал мне SMS, что в его квартире, куда я ни разу ещё не заходила, меня ждёт сюрприз. Что за сюрприз? Даже не сомневаюсь, что это будет именно то, о чём я думаю. Мне страшно немного, но это можно потерпеть, стоит только вспомнить, как в Средние Века инквизиторы издевались над девочками, обвиняя их в ведьмовстве; а причина была проста — неумение держать друга в штанах. Мои недолгие мучения прекратятся очень быстро, стоит только привыкнуть.

      Наступили долгожданные выходные, и вечером Соколов подошёл к моему подъезду. Я счастливая выбежала из дома и спросила:

      — Что за сюрприз меня ждёт?

      — Скоро узнаешь, — улыбнулся мой парень.

      Мы отправились в соседний подъезд и направились в квартиру, где живёт Андрей.

      Зайдя в прихожую, увидела старый линолеум, коврик, плафон с лампочкой Ильича и ещё советский лакированный шкаф для верхней одежды. Осмотрела кухню и единственную комнату — вся мебель стоит ещё со времён Перестройки; на кухне новая раковина и смеситель; но плита и холодильник, похоже, куплены во времена Горбачёва. В ванной и санузле стоит новая сантехника, странно смотревшаяся с древней стиральной машинкой. Заглянув в спальню, удивилась такому контрасту — диван уже старый, стол, похоже, ещё Брежнева пережил, а на этом столе стоит новый компьютер последнего поколения. И обои старые, наклеенные без совмещения рисунков. Явно ремонт последний раз делали двадцать лет назад.

      — И у тебя это всё работает? — удивилась я.

      — Мне эта квартира досталась от дедушки. Он умер, и я поселился здесь. На новую технику денег нет, а старая ещё работает. Если что, то я её чиню. Тогда же всё на совесть делали. Не то, что сейчас.

      — Так что там за сюрприз? — не понимала до сих пор.

      — Смотри! — Соколов открыл холодильник и, достав оттуда роллы, похвастался: — Видала? Сам накрутил!

      — Молодец! Теперь попробуем, что ты там накрутил.

      Мы ели суши с соевым соусом и болтали за жизнь. Он рассказывал мне про вредных клиентов автомойки моего отца, а я про своих одноклассниц.

      — Я видел Снежанку в колбасном магазине. Неужто из проститутки в продавщицы пошла? Не удивлён!

      — Она получила своё. Теперь остаётся ей терпеть хамство от покупателей и домогательства от нерусских.

      — Насчёт домогательств не знаю, а то, что её там чмырят и шалавой называют. Две девушки над ней ржали и говорили, что она если найдёт парня, то только хачика.

      — Только если у него семья будет очень верующая, то муженька ждёт облом.

      — Знаю, что меня облом не ждёт. Да и можно ли предыдущего мужика считать обломом? Ну и зачем так заморачиваться на этом? — продолжил Андрей. — Было и было.

      Он приблизился ко мне и поцеловал в губы; я обняла его и вцепилась в его курчавые волосы. Не знаю, где он такому научился, но получались у него просто отменные поцелуи, отчего у меня закружилась голова.

      — Можно потрогать твою грудь? — спросил Соколов, смутив меня.

      Перестав обниматься, смотрела на своего парня, потупив взгляд — мне хотелось близости с ним, при этом волновалась, мне было страшно перед неизвестностью; заметив моё замешательство, Андрей успокоил меня:

      — Не бойся. Тебе ещё нет восемнадцати. Пока не будем торопиться.

      — Давай, возьми меня за грудь, — прошептала ему, кивнув головой.

      Он взял мои маленькие груди и помассировал, сжимая и разжимая их своими ладонями; подняв мою чёрную кофту, он прокомментировал:

      — Такие маленькие. Но ничего страшного — зато в ладонь хорошо помещаются.

      Оголив мой торс, Андрей продолжал мять грудь и гладил соски, отчего почувствовала лёгкое желание — мне хотелось его полностью. Хотелось отдаться ему без остатка, но понимала, что пока время не пришло, пока не займёмся любовью. Легла на подушку; Соколов продолжал ласки и уже кусал соски; расслабилась, а он продолжил играть с грудью, словно маленький ребёнок, отчего погружалась в блаженство, позволяя ему делать это. Казалось, что он не меньше меня получал удовольствие от того, что сам делает. Оторвавшись от моей груди, он крепко поцеловал меня.

      — Да, они у тебя маленькие, зато ласкать их приятно не меньше, чем большие дойки. Ты мне разрешишь залезть тебе в трусики? Я понимаю, что ты это хочешь. — Не дожидаясь моего ответа, он залез ко мне в трусики и надавил на самую чувствительную точку и прокомментировал: — Ты вся мокрая.

      Медленно пришла к небольшому финалу, от которого почувствовала взрыв внутри себя и прикрыла глаза — чёрт возьми, настолько это приятно, что не объяснить словами.

      — Ну как? Тебе понравилось? — спросил Андрей.

      — Необычные ощущения... — прошептала я.

      И не обманула — мне его ласки казались чем-то необычным, а мои ощущения от них погружали меня в какое-то блаженство, которое пока сложно объяснить. Быстро надев футболку, отправилась на кухню попить воды и отдышаться после такой вот своеобразной близости.

      — Пока так будем развлекаться, пока тебе не исполнится восемнадцать. Твои родители не строгих нравов, мои тоже, поэтому не парься. А в тюрьму не хочу, поэтому пока только так.

      — Мне семнадцать лет. Возраст сексуального согласия достигнут, поэтому не переживай по этому поводу. Не посадят. Мне через полгода будет восемнадцать.

      — Я готов потерпеть и полгода. Только не забывай про таблетки после восемнадцати лет.

      Глянув в окно, увидела, что стемнело. Во время даже подобия секса время летит незаметно, словно стрела. Наверное, родители волнуются, думают, не решил ли он на мне жениться?

      — Уже пора домой, — сказала я и начала собираться.

      — Я тоже так думаю. Давай, я тебя провожу, а то украдут по дороге.

      — Да ладно! В соседнем подъезде живу, так что до дома добегу!

      Выйдя из дома Андрея, отправилась к себе домой и принялась сидеть во «Вконтакте», общаясь с друзьями-байкерами из других городов. Здорово, что теперь появилась возможность поговорить с единомышленниками в разных уголках нашей необъятной России и даже СНГ. Пусть мне они совсем не друзья, зато здорово узнавать что-то новое и делиться своим опытом.

      Мама зашла ко мне в комнату и поинтересовалась:

      — Ну как? Не трахнул он тебя?

      — Нет пока. Хотя, понимаю, что он это хочет.

      — В ментовку заявлять мы не будем, только не забывай предохраняться, — изрекла она и отправилась дальше готовить.