Курето возвращался в кабинет студсовета после провальной попытки поймать Махиру и едва мог скрыть раздражение, а еще чудовищный страх перед будущим, который не должен был заметить никто из его окружения. Он - наследник правящей ветви, он – будущее Хиираги, если падет он, падут и все остальные, никто не должен был разглядеть в его образе неуверенного мальчишку, который как никогда боялся ошибиться.
Стоя в полутьме коридора, он позволил себе усталый вздох и потянул за ручку, чтобы открыть дверь и только когда он переступил порог, в ноздри ударил запах крови, который он мог чувствовать ярче остальных благодаря влиянию своего демона. На столе в его кабинете сидела она. Та, за кем он гнался, кого не мог поймать, кого он боялся больше, чем отца, и кого втайне жалел, узнав о проводимых над ней экспериментах.
- Махиру.
Его сестра улыбалась яркими алыми губами, сверкая чернильно-черными глазами, и выглядела так, будто сошла со страниц средневековых сказок. Позже он обязательно вспомнит свое нелепое сравнение и согласится с тем, что оно идеально подходит к данной ситуации, а пока он переставляет немеющие ноги и останавливается вплотную у своей сестры, не предпринявшей ни единой попытки, чтобы ему помешать.
Словно не видит в нем ни малейшей угрозы.
Словно ни капли его не боится.
Или это потому, что ей уже все равно?
Курето устал гадать. Он хочет лишь спокойствия, размеренности, которых в его жизни не будет никогда и все его желания, наивные мечты рушатся от слов, сказанных чарующим голосом.
- Братик, остановись. – На лице Махиру больше нет улыбки, нет надежды, а черные глаза смотрят холодно и отстраненно. – Прекрати гнаться за мной. Тебе не победить.
Его гордость трещит по швам, когда он чувствует разницу между ними, которая набила оскомину еще с детства. Гордость требует – дай отпор, покажи, на что ты способен. Но Курето знает – все, на что он способен, было пройдено Махиру уже вечность назад.
- Ты всерьез надеешься победить меня? Я скажу это тебе, Махиру, в ответ на твои слова – сдайся и позволь мне решать твою судьбу.
- Ты ведь даже не понимаешь, против чего сражаешься, братик. Ни тебе, ни мне не суждено стать победителями. Но ты упорный и старательный и так наивно хочешь меня остановить – или же спасти? Ты всерьез в это веришь?
С каждым ее словом, с каждым звуком доселе невиданная паника сжимает сердце Курето. Махиру спрыгивает со стола, положив ладонь ему на грудь и не прикладывая никаких усилий легко толкает. Курето кажется, что его грудная клетка трещит по швам и только сила демона помогает ему пережить этот удар, от которого он отлетает к двери. Махиру неспешно направляется к нему, пока он отплевывает кровь, и садится перед ним на корточки.
- Знаешь, ты всегда мне нравился. Был честным и очень последовательным в своих действиях. Есть причина, а есть следствие. Я - та причина, которая заставляла тебя двигаться, но с сегодняшнего момента ты должен найти себе другую, потому что я скоро исчезну.
- Что это значит?
- Я хочу, чтобы ты меня ненавидел. Братик, сегодня я сломаю тебя раз и навсегда.
Махиру изгибает губы в очаровательной улыбке, но Курето пробирает до костей, когда она сжимает изящной ладонью его шею, удерживая подле себя, а потом разрывает ворот его униформы.
Взгляд сестры вновь возвращается к его лицу – голодный, жаждущий - так можно его описать. И только, когда голова Махиру склоняется над его шеей, а кожу разрывает что-то смертельно острое, он, наконец, замечает, что пальцы, сомкнувшиеся на его горле, холодны как лед.
Кровь льется по его шее, пока холодные губы растравливают свежую рану, стараясь слизать как можно больше, а внутри, словно яд, расцветает болезненное удовольствие, которому Курето не в силах противиться. Жизнь утекает из него, пока его мозг пытается осмыслить происходящее и найти выход из ситуации, но собственное тело предает и сдается – удовольствию, страху и крохотной надежде на то, что это сон.
Махиру лижет кожу на месте укуса и отстраняется, проводя ладонью по своим глазам. А после смотрит на него – беспомощного и жалкого в ее руках. Ее глаза, словно два рубина с кошачьими зрачками, нечеловеческие, пугающие и холодные, как ее руки и губы, как и вся она. Страх свивается в клетке ребер, когда Курето понимает – она уже перешла грань между добром и злом.
Ее уже не спасти.
И осознание этого больно ударяет по его душе безысходностью.
Он сдается, видя окровавленные губы, между которых блестят вампирские клыки.
Махиру чувствует себя победительницей в их маленьком споре, который на самом деле не принес ей никакого удовлетворения. Только покалывание в грудной клетке, в которой осталось слишком мало человечности.
- Теперь ты понял? Все было предрешено и тебе, и мне с самого начала.
Махиру отпускает его шею, позволив себе в последнем жесте ласково провести по его бледной щеке, прежде чем такой же неспешной походкой пройтись в сторону окна. Она останавливается и, обернувшись, говорит ему:
- Увидимся.
Ее силуэт растворяется в ночи, когда она выпрыгивает наружу из окна.
Курето не чувствует ничего, за что можно было бы зацепиться его рассудку. Махиру уже отбросила их неудавшееся соперничество и теперь неминуемо стремится к гибели. Она сказала, что хочет, чтобы он сломался, вот только Курето, оказывается, знает ее слишком хорошо, чтобы прочитать между строк:
«Не калечься понапрасну, братик…»
Он стискивает зубы и выплевывает вслед сестре:
- Дура.
Возможно, в этот миг он и впрямь сломался.