Наступила неловкая тишина. Все присутствующие в комнате, недоумевая, переводили взгляд с одного парня на другого, не в силах поверить в вышесказанное.
Беловолосый самурай усмехнулся. Он ожидал такой реакции. Да, это всё стоило того, чтобы увидеть выражение лица Хиджикаты, которого, как ему казалось, вот-вот схватит сердечный приступ.
— Что ты только что сказал? — голос замкомандующего был тих. Очень непривычно тих.
Саката, поудобней расположившись на своём любимом диванчике, поглаживал большой живот.
— Что слышал, — притворно-ласково заговорил светловолосый, не сводя глаз с бледного лица Тоширо, — или, дорогой, у тебя проблемы со слухом?
Кагура и Шинпачи, что сидели напротив Гинтоки, то краснели, то бледнели, мысли их путались, но во многом сходились. Такие добрые вести от своего начальника они уж явно никак не ожидали услышать сегодняшним утром.
— Повтори, — чуть надломленным голосом произнёс брюнет.
— Хиджиката-сан, — неожиданно заговорил за его спиной Окита, — неужели вы с Гин-саном…
— Заткнись, — рявкнул на него Тоширо — к нему возвращалась способность мыслить логически. Нет, мужчина же ведь не может! Просто не может! Это физиологически невозможно! В два прыжка оказавшись возле Сакаты, он быстрым движением вытащил подушку у него из-под одежды и мнимый живот тут же исчез. — И этим ты хотел меня развести?
— Но это не отменяет того факта, — Саката вырвал у него из рук подушку и обратно затолкал под одежду, возвращая своему животу прежнюю форму, — что я беременный.
Хиджиката закатил глаза к потолку. Сейчас он был готов убить этого наглеца! Хотелось рвать и метать, по крайней мере потому, что этот негодяй раскрывает их тайные отношения.
— С чего ты взял? — холодно спросил замкомандующего, не сводя своих пристальных глаз с лица светловолосого.
Гинтоки нахмурился, порылся в кармане и, выудив оттуда какую-то бумажку, протянул её Тоширо. Тот недовольно вырвал помятый лист у него из рук и быстро пробежался глазами по тексту. Через пару минут он опустился рядом с Сакатой на диван, не отрывая глаз от бумажки и постоянно её перечитывая.
— Ну, что будем делать, — недовольно спросил беловолосый, скрестив руки на груди, — папаша?