— Яйцо Пламенной мечты, принцесса. То, что вы выбрали для колыбели вашего брата, покойного принца Бейлона... — Так же тихо и нерешительно ответил, смотря на принцессу Семи Королевств, драконоблюститель.

Он замолчал, почувствовав, как взгляд девушки наполняется гневом и его невозможно становиться выносить. Старейшина опускает голову, ожидая того, что наследница Железного трона потребует отца казнить его, всё-таки это он не смог защитить драконьи яйца. Этого ожидали и все члены совета, ибо все присутствующие были наслышаны о безумствах Таргариенов, ведь практически все члены Совета видели, что творил в своё правление Мейгор Таргариен. Но какого же было удивление всех, когда единственная дочь короля сжав кулаки, повернулась к всхлипнувшей кузине и, поняв, что сейчас невольно совершила главную ошибку — убрала ладони от ушей Лии, тем самым позволив всё услышать, вновь обняла её. Бисбери, Лионель и Корлис сочувственно посмотрели на Эйлию. Визерис же еле сдержал радость от того, что наконец-то племянница перестала безразлично относиться к отцу.

А вот Отто со всей силы сжал кулаки, ведь, в отличии от короля, прекрасно понимал, что означает такое состояние наследницы Рунного камня — осознание далеко не родственных чувств к отцу. Однако Хайтауэр не может допустить этого порочного сближения отца и дочери, поэтому твёрдо для себя решил, что после этих разборок с Деймоном предложит королю брак Эйлии с Гвейном. Ну, а пока он ожидал приказа короля.

Тот тяжело вздохнул и досадливо опустил взгляд, сжав кулаки, а после посмотрел на своего главного советника:

— Собирай, Отто, — приказал король и, встав со своего места, направился к выходу, а Рейнира, понимая, что дальше скажет её отец, снова закрыла кузине уши, — Я оправлюсь в Драконий камень и сам привлеку Деймона к суду.

— Государь, — Визерис обернулся, — Простите, но я не могу этого допустить, — все взгляды были устремлены на него, — Это слишком опасно. Ваш брат перешёл все границы, позвольте мне отправиться Драконий камень.

Визерис что-то отвечает на эти слова десницы, но Рейнира уже не слышит этого, так как до её ушей долетает тихий и дрожащий голос Эйлии:

— Н... Нира, — наследница Железного трона отстраняется и смотрит в глаза сестре, — Я не могу здесь больше находиться, а в своих покоях тем более не смогу находиться, поэтому уведи меня, пожалуйста, в свои покои.

Рейнира кивает и без лишних вопросов увела сестру из зала заседаний, аккуратно придерживая за плечи, тем самым не давая упасть.

***

Рейнира гладила спящую Эйлию по руке, когда в покои вошла девушка лет семнадцати, облачённая в коричневое платье до полу с плетённым поясом семи цветов и такого же цвета платком, сшитым особым образом, закрывающим голову и волосы. Зато платок открывал прекрасное лицо девушки: она обладала белоснежной кожей и чёрными глазами, которые всегда создаётся впечатление смотрят прямо в душу. Однако ступала она тихо и осторожно, словно боясь упасть или упустить из виду звук приближающих шагов — септа Марис, наставница Эйлии, которую знала и сама принцесса Семи Королевств, и которая пришла сюда, чтобы узнать о состоянии воспитанницы.

Однако наследница Железного трона не замечала вошедшую до того момента, когда за спиной раздался голос юной септы:

— Ваше Высочество, — Марис присела в реверансе, а обернувшаяся Рейнира кивнула в знак приветствия, — Как наша Эйлия?

— Травяной час её немного успокоил, — ответила сапфировоглазая, вновь обратив внимание на спящую сестру, — Она заснула. — Рейнира тяжело вздохнула, а Марис обошла кровать, села с противоположного краю и взяла воспитанницу за руку, — Да и как может чувствовать себя девушка, которая поняла, что любит в тот момент, когда возлюбленный в письме ясно даёт понять, что выбрал другую? — Марис пожала плечами, — Наверное, будь я на её месте, я бы реагировала точно так же.

Марис слегка улыбнулась. Ей самой было больно от состояния подруги и воспитанницы, которая за столько лет стала для неё младшей сестрой, которой у неё никогда не было, но никто из них не может сказать как бы повёл себя, будь на месте наследнице Рунного Камня. Однако Марис с лёгкостью может сказать, какой ор подняла бы септа Марлоу, узнав, что Эйлия полюбила собственного отца как мужчину, ведь для этой надоедливой септы было позором оголится перед ванной.

— Слышала бы вас сейчас септа Марлоу, Ваше Высочество, — юная септа посмотрела на принцессу Семи Королевств, — Пришла бы в ярость.

Рейнира слегка улыбнулась, соглашаясь с доводами юной септы.

— Мне нужно поговорить с дядей, — уверенно заявила принцесса, — Но я не могу оставить Лию без присмотра.

Марис коснулась руки принцессы:

— Идите, Ваше Высочество, — Рейнира удивлённо посмотрела на семнадцатилетнюю септу, — Вы должны предотвратить кровопролитие, которое может устроить лорд-десница, а я побуду с наследницей Рунного камня до вашего возвращения.

Коротко поблагодарив девушку, Рейнира быстро переоделась в костюм для полётов и спешно выбежала из покоев. Марис же достала из рукава одеяния маленькую шкатулку с охлаждающим кремом, открыла её, взяла немного пальцами и, взяв руку спящей, нанесла крем на запястья девушки.

***

Отто внимательно наблюдал за дочерью, что помогала собраться на Драконий камень, стараясь управиться с тяжёлым тёмно-зелёным плащом поскорее и лишний раз не демонстрировать изуродованные и разодранные до крови, теперь уже засохшей, пальцы, но провести отца было не так уж легко, если уж невозможно, особенно если делать это намеренно. Крепко обхватив её тонкие запястье обеими руками, рассматривая результаты её собственных пыток, Хайтауэр поморщился, его глаза вызывали полное отвращение.

— Ты самая хорошенькая девушка при дворе, — констатировал факт Хайтауэр, переместив руки на пальцы дочери, — Зачем ты себя уродуешь? — Алисента попыталась вырваться из хватки отца, но тот этого не позволил, сильнее сжав пальцы единственной дочери, — Пойдёшь сегодня к королю?

Алисента не может понять, это вопрос или приказ.

За спиной десницы раздаётся звук ударяющего об пол металла и девушка быстро отвечает, не желая чтобы хоть кто-то услышал о её постыдных вечерних визитах в покои короля:

— Если ты так хочешь. — Поджав губы, выдавливает из себя рыжеволосая и, молча, про себя признаётся, как противны её поступки и отцовские намёки.

Наконец, на пороге появляется сир Кристон, и Алисента ощущает облегчение от того, что этот порочный разговор закончен.

— Добрый день, сир. — Тихо, спокойной приветствует гвардейца девушка, отходя от отца.

— Миледи, — кивает Коль и переводит взгляд на лорда-десницу, — Я собрал двадцать лучших стражников, милорд-десница. Сир Гаррольд с нами.

Алисента кивает, получая утвердительный взгляд и тихо удаляется прочь, почти неслышно проговорив: «Берегите десницу».

***

Отто, облачённый в латы и окружённый Белыми плащами и драконоблюстителями, прошёл через первые открытые ворота — Деймон явно подготовился — и минуя густые облака поднимался по редким, возникающим в самый неожиданный момент ступеням на каменном мосту, нависающим над пропастью, но заходить дальше середины не стал: до его ушей донёсся звук металла, громкие шаги и яростный драконий рёв. Хайтауэр внимательно смотрел вперёд себя, наблюдая за тем, как из-за, так называемой, белой стены, спускается по ступеням, держа руку наготове Порочный принц, смотрящий на прибывших хищным взглядом. Как и всегда. Чуть поодаль от принца возникла женская фигура, облачённая в белое одеяние, со смуглой кожей и чёрными, как ночь волосами и глазами с ярко выделяющимся животом — лиснийка-шлюха, никому долго догадываться не пришлось, ведь подобных в Блошином конце была сотня.

Мисария сомкнула руки на животе, в надежде скрыть свою беременность, что, к слову, совсем не получалось, и прикусила нижнюю губу, заинтересованно смотря на прибывших, тогда как Деймон усмехнулся, встречаясь со взглядом десницы, а после посмотрел на яйцо в своей руке и, покрутив его, легко, словно оно ничего не весит, перекинул в другую, заставив драконоблюстителей дёрнуться и двинуться с места, но пройти ближе им не дали.

Десница посмотрел на принца омрачённым взглядом, говорящим, что не стоит повторять, но Деймону было плевать, словно не понимал истинную причину его прибытия:

— Приветствую в Драконьем Камне, Отто.

Хайтауэр изменился в лице: годы научили его хладнокровности и стойкости.

— Тебе больше не место на этом острове, — начал рыжеволосый, — Ты отдашь яйцо дракона, распустишь свою армию, прогонишь беременную шлюху и покинешь Драконий камень по приказу Его Величества Визериса...

— Где сам король? — Перебил его Деймон, демонстрируя своё безразличие к его отсутствию, — Я его не вижу.

Отто усмехнулся.

— Король не опустился бы до участия в подобном фарсе. — Констатировал факт рыжеволосый.

Вестерлинг кивнул в знак согласия, а молодой рыцарь, стоящий рядом с десницей усмехнулся, чем сразу же привлёк внимание Деймона, явно узнавшего того, кто победил его на том треклятом турнире. С одной стороны мужчина чувствовал к нему призрение, но с другой — был благодарен, ведь если бы не этот рыцарь, он никогда не стал бы таким способом добиваться внимания Эйлии.

— Сир Криспен, верно? — Вопросил Таргариен.

— Сир Кристон Коль, мой принц. — Поправил его рыцарь.

— Ах, да, простите, — протянул мужчина, делая вид, что ему действительно жаль, но на самом деле — нет, — Запамятовал!

— Так может, принц помнит, как я его спешил? — Напомнил рыцарь.

После его слов последовал яростный взгляд, скрытый за лживым смехом:

— Неплохо! — Будь они здесь одни Деймон непременно бы показал, что значит драконья ярость.

Но Отто было не до этого спектакля: он желал как можно быстрее выполнить поручение короля и доказать свою верность — он уже близко к своей заветной цели не может её упустить.

— Какое жалкое зрелище, Деймон, — прервал его веселье Хайтауэр, — Неужели, ты так отчаянно ищешь внимание короля, что готов красть, как простой вор?

— Я лишь следую традициям моего дома. Так же, как им следовал мой брат. — Громогласно заявил Деймон, вызывая у Отто очередную усмешку.

— Это традиция для законорождённых детей королевской крови, а не бастардов от обычной шлюхи. — Констатировал факт Хайтауэр.

Взгляд Мисарии переменился: она поражённо посмотрела на любовника и вздохнула через рот, но никто не заметил волнения лиснийки. Кому до неё есть дело.

— Леди Мисария станет моей женой! — Деймон гордо вскинул голову.

— Это омерзительно! — Не унимался Хайтауэр, — С каждым вздохом ты позоришь своё имя, дом и правление брата!

— Наша любовь не знает титулов и границ. — Деймон тоже не отставал.

Отто с улыбкой кивнул, понимая, что мирно это разбирательство не закончится. Ему давно хотелось избавиться от принца, поэтому радость по поводу этого была у него нескрываемой.

— Ну, а вы, городская стража, поддерживаете измену принца? — Поинтересовался Отто у Золотых плащей.

— Король поставил меня над ними, они верны мне! — Воскликнул Таргариен, вытягивая руку с яйцом, — Ты пришёл за яйцом, так вот оно!

Прежде чем Отто сделал шаг вперёд, небо разорвал рёв, от которого задрожала земля. Вдалеке появилась огромная фигура — это был Караксес, Кровавый Змей. Его красная, будто кровавая, шкура пылала под солнцем. Дракон вытянул длинную шею, угрожающе оскалив пасть. Он перебирался по камням и остановился рядом с мостом в ожидании приказа от своего всадника.

— Сумашедший, — промолвил Отто, чем вызвал смех Деймона, — Тебе не выжить.

— К счастью, тебе тоже! — В ответ кинул Деймон.

— Прибегнешь к насилию здесь, объявишь войну своему королю.

— Чудесно.

— Даже если в результате этого погибнет твой нерождённый ребёнок и его мать? — В последний раз Отто попытался воздать к голосу изощрённого разума Деймона, но в тот же миг раздался звон металла: все оголили мечи и направили друг на друга, а Караксес издал рёв.

Хайтауэр от рёва дракона отошёл в сторону и воскликнул:

— Вы все убрали клинки в ножны! — Его приказ был незамедлительно исполнен.

Деймон же улыбнулся такому нескрываемому страху своего врага. И он был готов прямо сейчас пронзить мечом грудь своего врага, но вдруг воздух прорезал другой рёв, заставляя всех обратить внимание на облака, гадая кто-то же это может. А облака разошлись, позволяя воспарить над головами всех присутствующих жёлтой драконицы и её всаднице, взвившихся выше, чтобы сделать ещё один круг и найти более удобное место для посадки. Наконец, они осели позади всех и Рейнира, откинув поводья, спустилась по небольшой веревочной лестнице, прикреплённой на всякий случай к седлу и прошла меж толпы мужчин к родственнику, пересекаясь с его сапфировым взором.

— Что вы здесь делаете, принцесса? — Спросил Отто, вернувший себе дар речи от такого явно неожидаемого зрелища.

— Предотвращаю бойню, лорд десница. — С презрением ответила девушка.

— Сир Кристон, проводите принцессу в безопасное место. — Приказал Хайтауэр.

Рейнира лишь хмыкнула и всё-таки вышла вперёд:

— Постарайтесь не напугать Сиракс, милорды. Она любит меня защищать. — Констатировала факт сребровласая и сделала ещё несколько шагов вперёд, вновь встречаясь с сапфировым взором дяди, — Мой отец нарёк меня принцессой Драконьего камня. Это мой замок, в котором ты сейчас живёшь, дядя. — Рейнира заговорила по валирийски, чтобы её мог понять лишь Деймон.

Тот в свою очередь покачал головой.

— Нет, дорогая племянница, ты ещё не достигла ни зрелости, ни ума своих кузин, Эйи и Лейны.

— Ты разгневал своего короля. — Проигнорировала его речи наследная принцесса.

— Не пойму почему, — насмешливо ответил Порочный принц, — Это день празднества, я женюсь.

Рейнира скрепила руки в замок.

— Этим ты довёл до слёз Лию.

— О чём ты? — Удивился Деймон, вызывая улыбку у Рейниры.

— Думал, я не замечу, как ты стал смотреть на Лию после прибытия Веларионов? — Деймон утвердительно покачал головой, — Как ты наивен, дядя. Я прекрасно видела и вижу твою далеко не отеческую любовь к Лии. Я видела, как сжимал кулаки, когда она говорила с каким-нибудь юношей или мужчину. Ты не готов делить её не с кем. Ты не можешь позволить, чтобы к ней прикасался кто-то, кроме тебя и скажу прямо: твои чувства взаимны, — брови Деймона в удивлении побежали вверх, однако что-то говорить он не стал, решая дать возможность девушке договорить, — Лия испытывает тоже самое, а при каждом упоминании твоего имени заливается краской. Вот только до сегодняшнего дня она отказывалась это признавать, — Деймон сделал жест рукой, прося говорить быстрее, — Но сегодня на Малом совете, когда говорили о твоём поступке, она наконец поняла, что любит как мужчину, а не как отца. — Перед глазами Рейниры всплыли те воспоминания, а Деймон улыбнулся, — Ты бы видел её состояние от понимания того, что тот, кого она любит выбрал другую. Она еле стояла на ногах, а когда я её обняла, заплакала. И одним Богам известно, чтобы с ней стало, если бы я не дала ей в своих покоях травяной отвар, от которого она заснула. 

Деймону стало не по себе. Он ожидал того, что Эйя будет рвать и метать, и прилетит сюда, признается во всём и они будут вместе, но уж точно не такой реакции. Он просто не мог поверить, что довёл любимую до такого состояния. Зато теперь понято, что его чувства взаимны, однако радости ему это не доставляло.

— И смею напомнить, у тебя уже есть жена. — Тихо добавила Рейнира.

— Её выбирал не я, а твоя прабабка, Алисанна. — С усмешкой ответил Таргариен.

Рейнира же непонимающе наклонила голову:

— Неужто так надобно было красть яйцо моего брата?

— После рождения ты, как и Эйя, разделила колыбель с драконом, — констатировал факт сребровласый, — Того же я желаю для моего дитя.

— У тебя есть дитя? — Удивилась девушка.

Деймон кивнул.

— Да, — Таргариен указал рукой на Мисарию, — И совсем скоро оно появиться на свет.

Рейнира разочарованно вздохнула, а Деймон оглянулся назад, услышав стук удаляющихся каблуков — Мисария решила их покинуть.

А принцесса Семи Королевств втянула воздух через рот и на общем языке произнесла:

— Я стою здесь, дядя, — она вскинула голову, — Объект твоего гнева. Из-за меня ты потерял право на трон. Если желаешь стать наследником, нужно убить меня. Так давай же и покончим с этой вознёй.

Деймон долго смотрел на дочь брата, но вместо тысячи ненужных слов, он отступил кинул в руки Рейниры, которое она незамедлительно поймала, и смешно удалился со своими рыцарями.

***

В покоях, в которых остановилась любовница Порочного принца, повисла долгая и утомительная тишина, сопровождающая раздумья женщины, стоящей рядом со столом, сжавшей его края и смотрящей куда-то вдаль стеклянными глазами, что были полны разочарования. Разочарования в своём выборе — Деймон не смог выполнить обещанного, хотя стоило ли ждать другого? Затишье прервал Таргариен, сначала открыв дверь, из-за чего та издала характерный звук, потом подойдя к любовнице и обнимая ту за талию, а откинув Тёмную сестру прочь, прижался к смуглой шеи Мисарии, что разочарованно воздохнув отвела голову в сторону, в нежелании встречаться с ним взглядом.

— Ты объявил, что мы поженимся, — заговорила лиснийка. Деймон зарывшийся в её темных густых волосах слабо поморщился и отстранился, садясь в ближайшее кресло и откидываясь назад.

Нет, жениться на ней он не хотел, но находил в этом неплохой способ разозлить брата, напомнив ему о себе, и заставить ревновать дочь, чтобы она поняла, кого она теряет, ненавидя её.

— На утро, — хмуро ответил мужчина.

Мисария закрыла тёмные глаза и покачала головой, не понимая, как он может относиться ко всему с таким легкомыслием:

— И что я ношу ребёнка, — и не забыла уточнить, — Твоего.

— Да. — Кивнул Деймон.

— До нашего прибытия сюда я заботилась о том, чтобы мне не грозили роды, но твоё семя всё же прижилось во мне. — Твердо ответила Мисария, замечая, как ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Эти прекрасно. Ты подаришь мне прекрасного сребровласого мальчика. — Мисария усмехнулась, понимая, что это ложь.

Ему не безразлично будут ли у них дети, нет, просто ему не нужны дети Мисарии — ему нужны дети от любимой Эйлии и ни от кого более.

— Ты клялся защищать меня, Деймон! — Не выдержав воскликнула шлюха.

И вновь ему все равно.

— Драконий Камень вполне надёжен.

Она качает головой и складывает руки на животе:

— Пока король не решит забрать родовое гнездо, — заявила лиснийка, понимающая насколько шатко её положение, — Его люди может и не поднимут голову принца на пику, но что они сделают с обычной шлюхой, которую он взял в жёны и заделал ребёнка?

— Никто тебя не тронет.

Мисария улыбается уголками губ и качает головой, не веря в обещанное.

— Меня продавали мужчинам столько раз, что и не сосчитать. Ещё на родине, которую я не помню, — и после добавила тихим шёпотом, — Почти всю свою жизнь я прожила в ужасе.

— Со мной ты в безопасности...

— Ты — Таргариен! — Воскликнула женщина, перебив любовника, — Ты можешь позволить себе играть в глупые игры с королём, а я – нет. — Констатировала факт женщина, — Я начала служить тебе не ради денег, власти, положения. Я пришла к тебе ради свободы.

— Свободы? От чего? — Тихим, хриплым голосом поинтересовался Деймон.

— От страха.

***

Как только драконица коснулась земли, девушка оказалась в объятиях Эйлии, которая после пробуждения узнала об уходе сестры из уст септы и тут же бросилась к драконьему логову, где уже несколько часов ожидала прилёта Ниры, и сейчас её радость и страх было видно невооружённым взглядом, отчего Рейнира в ответ обняла кузину, тем самым защищая от падения и не давая почувствовать себя одинокой. Хоть принцесса Семи Королевств и не ожидала увидеть перед собой кузину, не давно еле стоявшую на ногах, но она чувствовала, что не должна давать шатенки возможность почувствовать себя провинившейся в том, в чём не виновата.

— Почему ты полетела без меня? — Отстранившись, произнесла Лия, начав легонько бить сестру по плечами, — А если бы Деймон тебя убил?

Рейнира рассмеялась, однако не остановила сестру, ведь ей были приятны эти лёгкие избиения сестры и сребровласая просто не хотела, чтобы шатенка останавливалась, однако завидев вдалеке отца Алисенты, гордо ехавшего на своём белоснежном коне, всё-таки сделала шаг назад, а когда Отто проехал мимо них, пронзя их испепеляющим взглядом, вновь прижала сестру к себе и произнесла:

— Будь я твоей матерью, Реей Ройс, Деймон непременно бы убил меня, — усмехнулась девушка, — Но я не твоя мать. Я твоя кузина и его племянница, которой он шибко дорожит, поэтому ни за что не убьют меня, даже если у него будет такая возможность. Твой сильно дорожит своими родственниками, чтобы вот так просто погубить одного из них, — Рейнира вспомнила свои слова, которые сказала Деймону, — К тому же я поведала твоему отцу о том, что его чувства взаимны.

Эйлия удивлённо посмотрела на кузину.

— Зачем ты сделала? — Вопросила девушка, — Он теперь даже смотреть на меня не станет.

— Лия, — строго воскликнула Рейнира, — Деймон любит тебя и готов на всё ради тебя, поэтому не стоит вбивать в свою прекрасную головку... — сребровласая коснулась лба сестры, — Такие мысли. — Лия кивнула в знак благодарности, — А теперь поехали во дворец. Возможно, нас уже потеряли.

Эйлия улыбнулась, а после они вместе сели в карету и поехали во дворец.

***

Лионель нервно постукивал кончиками пальцев по тёмному дереву и встревоженный смотрел на дверь; король впервые вызывал мастера над законами на разговор под вечер, и Стронг не мог предположить для чего понадобился в столь поздний для работы час. Послышались громкие шаги, стражники отворили двери зала, как только государь переступил порог комнаты и мужчина поднялся со своего места, готовясь поклониться, но Таргариен подошёл к столу быстрым шагом, махнул рукой, позволяя тому занять прежнее положение. Визерис обошёл дубовый стол, подошёл к советнику и наклонился, опираясь руками о стол.

— Я пришёл за непредвзятым мнением. — Заявил Визерис.

Лионель понимающе кивнул: порой без подобного совета не обойтись.

— Всегда к вашим услугам, государь, – произнёс мужчина, кладя руку на пояс.

Таргариен благодарно кивнул и опустил голову. И подумав немного, заговорил вновь:

— С тех пор как моё имя назвали на Великом совете я чувствовал завистливый взгляд Корлиса Велариона из-за Черноводной.

Лионель согласился. Действительно, чета Веларионов после решения совета на несколько лет покинула двор, приехав только на погребение Старого короля и отправляла лишь сухие, недостойные внимания письма, а также скучные отчёты о сборе налогов с Приливов - так они показывали свою гордость и обиду.

— Вы стоите выше всех в королевстве, — заметил мастер над законами, — Гордые люди не любят смотреть вверх.

Визерис усмехнулся, подходя к своему месту за столом и сжимая спинку стула.

— Лейна Веларион.

Стронг кивнул, понимая желание короля как можно быстрее закончить разговор — всё-таки он продолжал любить свою покойную жену, а тема второго брака была для него, как серая хворь или дрожь. Мужчина вскинул голову вверх и задумался, обдумывая все плюсы и минусы.

— Лорд Корлис — мастер над кораблями, а она – старшая дочь самого богатого дома королевства, — Визерис хмыкнул, ведь услышать подобное было вполне ожидаемо, — Эта девушка из благородного валирийского рода. В ней течёт кровь Таргариенов. Что вас смущает? — Непонимающе посмотрел на короля советник.

— Ей всего тринадцать, — констатировал факт старший сын Весеннего принца, — Она младше моих дочери и племянницы на два года.

— Она повзрослеет. — Заверил Стронг.

Визерис покачал головой.

— Я не просил о браке! — Прошипел мужчина.

— От вас многое требуется, как от короля! — Напомнил Стронг, — Пусть вы этого не желаете, но брачный долг нельзя откладывать надолго.

Визерис опёрся о кресло.

— Что будет, если я откажусь от предложения?

— Лорд Корлис не будет рад, — ответил лорд Харенхолла, — Его не устроит ничего другое, кроме его крови на Железном троне. — Визерис тяжело вздохнул, — Вам так же стоит помнить, что мы находимся на пороге войны со Ступенями, а под рукой Морского змея половина наших кораблей. — Напомнил Стронг.

— Он не посмеет отказать мне перед лицом нужды, — Визерис встал рядом с мастером над законами, — Кто он предо мной?

— Никто, государь, — ответил мастер над законами, — Но Дрифтмарк — полезный союзник и опасный противник, — сребровласый неподвижно замер на месте, — Предложение Морского змея продумано и оправдано в его положении. И если вам нужно моё непредвзятое мнение...

— Нужно. — Перебил мужчину Визерис.

— Женитесь на Лейне Веларион, — ответил Стронг, тяжело вздохнув, — Дайте лорду Корлису то, что он хочет и он вечно будет вашим союзником.

Визерис вновь тяжело вздохнул и хотел было что-то ответить, как вдруг двери открылись и на пороге появился стражник:

— Государь, принцесса вернулась с Драконьего камня.

— С Драконьего камня?! — Непонимающе воскликнул король.

***

Едва двери главных покоев Твердыни Мейгора распахнулись перед принцессой, как она в тот же миг столкнулись с гневом, что так отчетливо, но чужеродно отражался на отцовском лице. Однако Рейнира стояла с ровной спиной и поднятой головой, но хмурым взором. Ей было плевать на гнев отца — главное она вернула украденное яйцо и рассказала дяди о чувствах Эйлии. Это ей было важнее, чем гнев отца.

— Ты меня ослушалась, — проговорил Визерис, делая несколько быстрых и широких шагов к дочери, стоило ей только появиться в покоях, — Ты покинула столицу, не сказав ни слова, и действовала без позволения короны, — казалось его яростный шёпот слышал весь замок. Он наклонился к Рейнире, беря ту за предплечье, — Ты — моя наследница, тебя могли убить!

— Могу я сесть? — спросила Нира, указывая на ближайшее кресло.

Его мышцы лица дрогнули, поражаясь подобному спокойствию дочери, но все равно разрешил. Рейнира прошла к креслу и присела, тогда как сам король вскинул голову вверх, наверное мысленно спрашивая, за что ему такая дочь, и занял место напротив.

— Ты летала на Драконий камень... — вновь заговорил Визерис, но был перебит наследницей.

— И вернула яйцо бескровно! — Заметила принцесса, — Вряд-ли бы сир Отто справился один.

— Да, чтож... — протянул король, сдерживая смех, — Я иногда забываю, как вы похожи.

В покоях возникла тишина, нарушать которую было равносильно преступлению, и каждый из них поглядывал друг на друга, а после отводил взгляд и разглядывал своё одеяние. И всё же Визерис нарушил тишину:

— Смерть твоей матери — незаживающая рана, — начала Таргариен, — Без неё из Красного замка ушло тепло, которое никогда не вернётся.

Рейнира слегка улыбнулась.

— Мне приятны твои слова, — проговорила принцесса, — И знать, что я не одинока в своей скорби.

— Жаль, что я не знал, что сказать тебе в тот момент, — хрипло ответил король, отводят взгляд. И снова перед глазами тот злополучный день, — Было трудно осознать, что мой единственный ребёнок стал взрослым, — на его лице появилась виноватая улыбка, — Но я знаю, что она понимает, чего ждут от меня сейчас.

— Королю нужна жена. — Тихо отозвалась Нира, сжимая руки в крепкий замок.

Мужчина кивнул.

— Я не смогу заменить твою мать и не собираюсь смешать тебя, — правитель поднялся со своего места, — Но ты — мой единственный ребёнок, — констатировал факт мужчина, — Наш род легко оборвать: он уязвим. И женившись снова, я постараюсь лучше нас защитить.

— Но от кого?

— От тех, кто посмеет бросить нам вызов, — ответил Визерис, — Я не хочу отделаться от тебя.

Слезы, застывшие в глазах Рейниры блестнули при свете огня:

— Ты — король, и служить королевству твой долг, — ответила принцесса, — Матушка поняла бы это, так же, как и я.

Визерис благодарно кивнул.

***

По прошествии нескольких дней ворон принёс письмо о том, что Деймон Таргариен покинул родовой замок и, распустив войско, отправился в изгнание, в Долину. По крайней мере, так принц написал в письме, но проверять на правдивость никто не стал, что и породило новые слухи; двор начал строить догадки на счёт того, куда же отправился брат короля, но ещё больший переполох случился, когда в столицу вернулись Золотые плащи, решившие сложить оружие, и были великодушно прощены государем. Правда мольбы о прощении не спасли их от урезанного жалованья и понижения некоторых офицеров, особо верных бунтарю-принцу, но знать говорила: «Слишком мягкое наказание!».

После восстания Порочного принца пост главнокомандующего Золотыми плащами остался пуст и совет, обеспокоенный таким положением, начал подбирать и рассматривать подходящие кандидатуры, которых, в конечном результате, оказалось двое, что по воле судьбы являлись сыновьями членов Малого совета — Гвейн Хайтауэр, сын десницы и Харвин Стронг, сын мастера над законами. После упорной многочасовой борьбы между отцами и принявшими их сторону коллегами и друзьями, правитель изрядно утомился и, не выдержав более, издал указ о назначении в пользу дома Сильных. Как же был недоволен в тот момент Отто, но Визерис уверен, что со временем он смирится.

А сейчас советники вели разгоряченный разговор о новых налогах и торговле, лишь ненадолго отвлекаясь, когда двери открыли и они вошли в зал собраний, и вновь взялись за свое. Бисбери настаивал на своем, — он хотел ввести новый налог на торговлю жемчужными молюсками, спрос на которые в последние время вырос, особенно на производствах по окраске тканей, — тогда как Стронг, понявший, что управляющий казной не прочь заработать, предложил сделать налог только для основных покупателей — владельцев предприятий, а вот Морской змей полностью отвергал подобную идею; не хватало такого, чтобы его люди обеднели и подняли бунт! Каждый взял свой каменный шар и положил в свою тарелку, и занял место за столом.

Следующим пришёл десница, выглядевший сегодня как кот, что стащил крупную рыбу с прилавка. Отто сделал то же самое, что и остальные члены Малого совета, но, к удивлению, разговором не заинтересовался, и за его рыжей бородой была заметна широкая победоносная улыбка.

За ним пришли шумно переговариваясь наследница Железного трона, наследница Рунного камня и дочь верховного советника. Принцесса Рейнира решила, что в столь важный момент с ней должна быть и сестра, и подруга, но стоять им пришлось порознь: если Эйлия встала рядом с Нирой, Алисента, скрепив руки в замок, остановилась по правую руку от отца.

Последним пришёл мейстер Меллос и лорд-главнокомандующий королевской гвардии.

— Доброе утро, милорды! — Все обратили внимание на Визериса, осмотревшего всех присуствующих и шагнувшего к главному столу.

Все присутствующие оживились, особенно лорд Корлис, чей взгляд стал гордым и торжественным, а мейстер только одобряюще кивнул, как и мастер над монетой, надеющийся, что король всё-таки принял его слова к сведению.

Веларион посмотрел на Эйлию, которая кивнула, мысленно поздравляя родственника. Она, как и Корлис, и Рейнира, надеялась услышать имя Лейны, ведь более лучшей девушки на роль королевы не было ни в одном континенте Семи Королевств.

— Я принял решение взять новую жену, — объявил Визерис, положив руку на спинку кресла.

Мужчина настороженно посмотрел на присутствующих сначала на кузена, который замер в ожидании, после на десницу и Алисенту, и на свою дочь, которая, кивнула, говоря, что одобрит любой выбор отца.

— Я возьму в жёны... — Визерис посмотрел на Алисенту, что удивленно смотрела на него, перебирая травмированые пальцы, и рыжеволосая встревоженно посмотрела на Рейниру, следившую за взглядом отца.

Принцесса дрогнула и взмолилась всем известным ей Бога: и Старым, и Новым, моля, чтобы её догадки не подтвердились.

— ...Леди Алисенту Хайтауэр до конца весны. — Объявил король.

Зал погрузился в тишину.

Улыбка Морского змея потухла, и он поднялся со своего места, криво усмехаясь, хотя за этой усмешкой он скрывал непреодолимую ярость, тогда как мейстер Меллос нахмурился, ожидая продолжения, а Лионель лишь прикрыл глаза, вспомнив вечерний разговор с королем.

— Это просто абсурд! — Воскликнул Корлис, кидая прожигающие взгляды то на короля, то на гордо улыбающегося Хайтауэра, — Мой дом из Валирии — величайшая сила королевства!

— А я ваш король! — Напомнил Визерис.

Не желая больше оставаться в этом гадюшнике, Корлис удалился, а Рейнира еле сдерживала слёзы, понимая, что пока она оплакивала свою матушку, её лучшая подруга ходила к её отцу и одним Богам известно, что там делала, но наследница Железного трона была уверена, что спала с ним, ведь другого объяснения такому решению девушка найти не могла. Только сейчас Нира поняла, что было ошибкой дружить с этой шлюхой — она всегда завидовала ей и мечтала стать такой же, какой она. Однако боль от такого предательства была сильной и, если бы ни Лия, обнявшая её, она бы потеряла сознание. Рейнира смогла бы принять любой другой выбор отца, но не этот. Она никогда не признает эту предательницу королевой и мачехой. Никогда.

Как в прочем-то и Эйлия, которая прожгла дочь десницы испепеляющим взглядом и кивнула, говоря, что хорошо, что она никогда не доверяла ей и, давая понять, что всегда будет ненавидеть. Затем посмотрела осуждающим взглядом на короля, а после направилась вместе с Рейнирой к выходу и как бы Визерис не пытался докричаться до родственниц, но они не хотели его даже видеть.

***

Алисента нагнала девушек уже в Богороще. Рыжеволосой нужно было поговорить с ними — всё объяснить и попросить прощения за этот поступок, ведь в этом есть и её вина. Всё-таки она могла попросить помощи либо у Ниры, либо у Лии, но предпочла беспрекословно выполнить приказ властолюбивого отца, что оправдывала страхом. И именно этот страх она хотела объяснить представительницам дома — она не хотела терять общение с Рейнирой и видимое общение с Эйлии, без которого она будет одинока. Однако в глубине души Хайтауэр понимала, что недостойна прощения, но ей нужно было хотя бы попытаться получить его. Надежда на то, что девушки поймут её безысходность грела ей душу, когда она шла туда, где перед тем треклятым турниром разговаривала с Нирой о принцессе Нимерии.

И сейчас, подойдя к плачущей подруги и обнимающей её Эйлии, она глубоко вздохнула и тихо произнесла имя подруги, и когда та вместе с кузиной развернулась, улыбнулась, ожидая, что Рейнира просто спросит её, а после ответов простит её. Но как только из уст наследной принцессы вырвалось грубое: «Уходи и больше никогда не смей называть меня так!» отступила назад и перевела взгляд на Эйлию, надеясь получить хоть какую-то поддержку, но та, сильнее обняв Ниру, и, словно прочтя её мысли, воскликнула:

— Рейнира сказала всё предельно понято, Алисента! — Она сжала свободную руку в кулак, — От меня ты не услышишь и долю того хорошего, что когда-то слышала от Ниры! Теперь ты от нас не получишь ничего другого, кроме ненависти.

— Лия, — взмолилась Хайтауэр, — Я не хотела. Это был приказ отца, я не могла ослушаться, — кровь хлынула из её указательного пальцы, который она сейчас расковыряла, — Я сама не ожидала услышать такое решение короля. Я думала, что хожу к королю для того, чтобы утешить его. Я не знала, что отец желает при помощи меня возвыситься.

Эйлия поморщилась от слов Алисенты. Ей было противно слушать её мелодичный и говорящий о её невинности голос. А Рейнира, давшая волю слезам только слезам, наконец заговорила:

— Хватит врать, Алисента! — Её голос был твёрдым и только заплаканные глаза выдавали её истинное состояние, — Ты знала, что ты делаешь, ведь всегда завидовала мне, моему положению и моей свободе в действиях! Ты всегда хотела того же и место королевы было для тебя шансом, которым ты воспользовалась, как только выпала такая возможность и предоставил её тебе твой отец! — Алисента покачала головой, отрицая слова подруги, но Нира уже не верила ни одному движению рыжеволосой, — Ну, что ж, радуйся, — Рейнира всплеснула руками, — До конца весны ты станешь королевой, но только учти ты займёшь место моей матери только в постели и на троне, но не в сердце моего отца. В сердце моего отца всегда будет моя матушка и тебе не изменить. — Сребровласая сделала шаг вперёд и собиралась было удалиться, но когда рыжеволосая попыталась коснуться её руки, остановилась, одёрнула руку и посмотрела в карие глаза бывшей подруги, — Вот только скажи мне, как долго ты ходишь в покои моего отца?

— После... смерти... королевы... Эйммы. — С запинками проговорила избранница короля.

Рейнира опустила голову вниз и прикусила губу, сдерживая новые слёзы, а после подняла голову и воскликнула:

— Шлюха!

Эти слова заставили рыжеволосую отступить назад. Она слышала такое ругательство в сторону многих женщин, но никак не ожидала услышать эти слова в свою сторону.

Рейнира же, не желая больше смотреть на эту предательницу, посмешила удалиться, а Алисента посмотрела на Эйлию, прожигающую её испепеляющим взглядом.

— Лия, хотя бы ты выслушай меня. — Дрожащим голосом обратилась рыжеволосая к наследнице Рунного камня, попытавшись коснуться её руки.

— Ты такая же, как и твой отец, Алисента, — произнесла шатенка, одёрнув руку, — И я не хочу слышать очередную ложь! Ты достаточно извлекла пользы из дружбы с Рейнирой, а теперь не надо пытаться починить сломанное — бесполезно! Ты добилась чего хотела и не надо теперь кусать локти! Радуйся своему положению, но от нас с Нирой не жди ничего другого, кроме ненависти!

После этих слов наследница Рунного камня направилась ко входу во дворец, но у фонтана остановилась и сквозь зубы произнесла:

— Надеюсь, ты будешь счастлива в этом браке!

После этого девушка присела в реверансе и поспешила удалиться, а Алисента упала на колени и заплакала.

***

Неделю спустя.

Корлис Веларион — правитель Дрифтмарка и муж кузины короля налил в свой бокал крепкого эля и вальяжно сел в кресло, напротив Деймона Таргариен, которого пригласил в Дрифтмарк для важного разговора. Деймону, знающий зачем кузен пригласил его, было невооружённым глазом видно, что Корлис злиться на его брата — Визериса за то, что он выбрал в качестве второй жены дочь Отто Хайтауэра, Алисенту Хайтауэр и порочному принцу была понятна злость кузена. Его слабый, в отношении ума, брат предпочёл Лейне Веларион дочь этого ублюдка. Ту, в чьих жилах течёт не кровь, а терпкий яд. Ту, что годится ему в дочери. Ту, которая теперь глубоко пустит свои корни и в итоге погубит Дом дракона. Для Деймона и, очевидно, для Корлиса — главный кошмар, который, к сожалению, сбылся и теперь им всем придëтся считатся с новой королевой и её «прекрасной» семейкой, особенно с этим ублюдком — Отто Хайтауэром, являющимся отцом Алисенты.

О, да, Деймон люто ненавидит Отто и видит его насквозь. Знает его характер и цели. Этот ублюдок прекрасно знал, что Визерис слаб и грамотно этим пользовался. Хайтауэр в прямом смысле управляет страной вместо короля и это не для кого в Семи Королевствах не секрет. Однако Деймон, как никто другой знает, что этот ублюдок хочет большей власти — посадить на трон внука и управлять им, как марионеткой. Для этого как раз он и кинул свою дочь в объятия Визериса. Это было для Деймона яснее, чем вода. Хотя и Алисента хороша. Во всём слушается своего отца и у неё ни разу не было мысли ослушаться его, даже в том, что потом её погубит.

Так что теперь Деймон люто возненавидел и Алисенту, ибо она дочь Отто, которая легко согласилась выполнить приказ отца и уже сегодня станет королевой Семи королевств, а после наплодит наследников, которые погубят династию Таргариенов.

Деймон просто восхищался тем, как быстро отец и дочь воспользовались его отсутствием, чтобы повысить своё влияние на короля и теперь радуются предстоящей свадьбе — Порочный принц уверен и в этом.

Жаль только, что Визерису было не объяснить, что Отто — демон воплоти, который является самой большой пиявкой в его совете, присосавшейся к нему, и неготовый отпускать его до конца его дней. Но для Визериса этот человек был идеальным, без всяких изъянов — прям Мейгель Таргариен, который желает для королевства только лучшего. Это Визерис пытался доказать и Деймону, но для Таргариена-младшего всё было иначе. Так же, как и для Корлиса, не просто так пригласившего кузена в свой дом.

— Корни дома Веларион уходят в Старую Валирию, — заговорил Корлис, не спуская глаз с камина и возвращая Деймона в реальность, — Он древнее, чем дом Таргариен... — и тут Деймон собирался возразить кузену, но тот пресёк его попытку, повернувшись, — По некоторым текстам, — Порочный принц слегка улыбнулся, — Но мы не владыки драконов, как Таргариены. — Деймон кивнул, соглашаясь, — Веками мой дом добывал средства существования в море удачей и волей, — перевёл тему разговора Корлис, — Взойдя на плавниковый трон, я знал, чего хочу и, я пошёл и забрал. В отличии от других лордов, я построил трон своего дома только своими силами. — Веларион перевёл взгляд на камин, а после вновь обратил внимание на родственника жены, — Я всегда полагал, что мы с тобой из одного теста, Деймон.

Деймон усмехнулся.

— Не знал, что у тебя в братьях король, а в дочерях Эйлия. — Таргариен еле сдержался, чтобы ни произнести в отношении Эйи слово «жена».

Веларион предпочёл пропустить усмешку мимо ушей.

— Мы оба из тех, кому пришлось пробивать себя дорогу. И нами пренебрегали, — продолжил владетель Дрифтмарка, — Слишком часто.

Деймон наклонил голову в сторону.

— Ты позвал меня в Дрифтмарк, чтобы напомнить о моём незавидном положении или под другой причине?

— Ты слышал о волнениях на Ступенях? — Вопрос на вопрос ответил морской змей.

Деймон кивнул.

— Какой-то мирийский принц скармливает вестероских моряков крабам. — Ответил Порочный принц.

— Я просил короля отправить мой флот в эти края, — сказал темнокожий, — Но он отказал мне.

Деймон тихо рассмеялся, вставая со своего места, беря наполненный до краёв кубок и, неспешно подходя к камину, не отводя взгляда от завораживающе спокойного и обжигающего пламени.

— Мой брат всегда это плохо умел. — Заметил сребровласый.

— Что?

— Быть королём. — Констатировал факт мужчина.

Веларион кивнул, соглашаясь с высказыванием, ибо Визерис был хорошим человеком, но никак ни королём.

— Кормильца крабов поддерживают силы из Вольных городов, что хотят ослабить Вестерос, а ошибки короля позволили ему укрепиться. Если так будет продолжаться и дальше, морские пути падут, мой дом будет разорён, — констатировал факт Корлис, — А я не дам Дрифтмарку бедствовать, пока король развлекается пирами, балами, турнирами и обществом этой колдуньи, Алисенты Хайтауэр.

Деймон усмехнулся. Всё-таки Корлис не его племянник, Веймонд, и никогда не применит в отношении девушки слово «шлюха», даже если это девушка заслуживает этого. Будь сейчас на месте Корлиса его брат, то непременно полил Алисенту грязью, но Корлис не опуститься до такого. Он скорее назовёт девушку колдуньей или ведьмой, но уж точно никогда не применит этого грязного слова. Это вызывало у Деймона усмешку, ведь он не считал Алисенту колдуньей. Властолюбивой девушкой и шлюхой да, но уж точно не колдуньей или ведьмой.

— Я буду говорить о брате так, как я захочу, но ты нет. — Воскликнул Деймон, резко обернувшись.

— На Ступенях ты сможешь доказать тем, кто в тебе сомневается, что ты достоин, а в-первую очередь ты сможешь показать своей дочери, что тебя не за что ненавидеть, — объяснил Корлис, — Мы — вторые дети королевства, Деймон, с нами не станут считаться, пока не заставим. — Констатировал факт мужчина, заставляя Деймон задуматься.

***

Алисента Хайтауэр, облачённая в бело-зелёное платье с золотыми узорами без рукавов и зелёный плащ, накинутый на плечи, вышла из кареты и остановилась напротив здания. Ей оставалось несколько секунд до того момента, как она станет королевой Семи Королевств и второй женой короля Визериса — от этого рокового момента её отделяла дверь здания, в котором мужчина, облачённый в золотую рясу сочетает её узами брака с Визерисом I Таргариене.

Алисента очень боялась этого, но большего всего она боялась первой брачной ночи, ибо Визерис — первый мужчина, в постели с которым она окажется, поэтому страх девушки был полностью оправдан. Раньше она ни с одним мужчиной имела близких отношений и Визерис будет первым и единственным мужчиной, с которым у неё будут настолько близкие отношения, которые дадут ей новый спектр эмоций.

Да и тем более, её отец был уверен, что его дочь сможет родить наследника мужского пола, который, взойдя на трон, станет великим правителем, как и Эйгон Завоеватель — именно для этого десница и своего собственного возвышения мужчина приказал своей дочери ходить в покои короля. Алисента, которая шибко боялась своего отца, чтобы возразить ему, беспрекословно стала ходить в покои короля, одевая взрослые платья и заплетая на каждую встречу новую, необычную причëску, чтобы утешить короля после смерти его первой жены. Затем, когда она сказала ему, что король желает видеть её на малом совете, где объявит кого он выбрал своей невестой, Отто еле сдержал себя, чтобы расцеловать единственную дочь. Хайтауэр-старший был полностью уверен в том, что Визерис назовëт имя его дочери, а не дочери Корлиса Велариона и он до сих пор помнит злое выражение лица Велариона, когда король назвал имя Алисенты, а не Лейны. Правитель Дрифтмарка смотрел на него взглядом полным ненависти, затем встал и покинул зал заседаний, что вызвало у Отто насмешку, которую он сдержал, а вечером отдал приказ о подготовке к предстоящей свадьбе.

«Моя единственная дочь наконец-то займëт место, для которого была рождена и всё должно быть идеально» — неоднократно повторял Отто, когда шла подготовка к свадьбе.

И теперь, когда его дочери до своего предназначения оставалось несколько шагов, Отто был готов чуть не прыгать от счастья, но, по понятным причинам, позволить себе этого не мог. Сначала мужчина не мешал единственной дочери смотреть на наружную часть здания, но понимая, что скоро начнётся церемония, легонько толкнул дочь вперёд со словами:

— Готова?

Алисента вздрогнула, посмотрела на отца, который ожидал её ответа. Девушка боялась не только находится в его обществе, но и отвечать ему, ибо только в его присутствие голос Алисенты дрожал. И сейчас она понимала, что не сможет и слова вымолвить своим дрожащим голосом, поэтому только кивнула, в знак согласия. Этого деснице короля было достаточно и, протянув дочери, согнутую в локте руку, произнёс:

— Ты прекрасна, как и твоя мать.

Алисента слабо улыбнулась, а после дрожащей рукой вцепилась в локоть отца. Будущей королеве Семи Королевств было и так страшно, но от того, что её сопровождал отец под венец, ей становилось ещё страшнее, однако она не могла изменить традиции.

Но если говорить честно Алисента бы с радостью предпочла, чтобы её под венец вёл брат, а не отец, ибо со своим братом — Гвейном Хайтауэром она чувствовала себя более спокойно, чем рядом с отцом, но повторюсь, традиции она не могла изменить. Понимая это, Алисента собралась с мыслями, и с гордо поднятой пошла к ступеням Септы.

Как только двери здания отворяются, толпа приветственно кричит, поздравляя свою будущую королеву. Алисенте еле удаётся унять дрожь и расправить плечи, тем самым открывая вид на своё бело-зелёное платье с золотыми узорами, которое так долго и искусно шили её фрейлины и зелёный плащ, накинутый на плечи.

Так же стоит сказать, что стоило Алисенте выпрямиться, перед её глазами и глазами её отца предстали ряды гостей, которые встали, приветствуя наречённую короля. В первом ряду стоял брат девушки, Гвейн Хайтауэра вместе со своей женой — Элизабет Грейсфорд, которая с улыбкой смотрела на золовку. Рядом с ними стояла Рейнира и Эйлия, которые прожигали её испепеляющим взглядом, и рыжеволосой просто хотелось, ведь после того разговора в Богороще они полностью игнорировали её существование и каждый раз, когда пыталась поговорить хоть с одним из них, получала лишь одно: рыцаря, который говорил о занятости девушек.

Однако плакать при отце — вызывать гнев родителя, поэтому она натянула улыбку и старалась не обращать внимание на подругу и её кузину.

Отто же сиял от счастья — его радовало, что здесь отсутствовал объект его ненависти и дом Веларион. Он знал, что Корлис не может простить королю то, что он выбрал не его дочь, а Алисенту. И Отто с сегодняшнего утра чувствовал, что Веларионов не будет на этой свадьбе и сейчас, когда он понимает, что его предчувствие было правильным, он еле сдерживает насмешку.

Подведя дочь к алтарю, мужчина вкладывает её руку в протянутую ладонь Визериса и встаёт за её спину, отчего Алисента облегчённо вздыхает и смотрит за спину своего жениха. Там стоял Джоффри Аррен, кузен покойной Эйммы Аррен. Так как у Визериса давно умер отец, а брат отсутствует при дворе, то роль отца жениха на этой свадьбе вызвался сыграть двоюродный шурин короля.

Брат хозяйки Орлиного гнезда пронзил Хайтауэр взглядом полным неприязни, ясно давая понять, как относиться к ней, а после взглядом указывает на септона, который ожидает, когда жених и невеста повернутся к нему лицом. Алисента поворачивается к септону, Визерис повторяет за ней.

— Мы собрались здесь, чтобы сочетать браком короля Визериса I Таргариена, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых людей, короля Семи Королевств и защитника государства, и леди Алисенту Хайтауэр, дочь Отто Хайтауэра и покойной Алерии Хайтауэр. Мы собрались здесь, чтобы сочетать браком два сердца, две судьбы и две жизни! Прежде чем начать церемонию, я спрошу, есть ли те, кто против этого союза?

В зале сразу же наступила тишина. Все лорды смотрели на Отто, который прожигал каждого из них злым взглядом, сжимая рукоять меча. Каждый присутствующий боялся этого человека, ибо каждый знал, что одно слово против этого союза и это свадьба из спокойной превратиться в кровавую, поэтому все молчали, хотя у некоторых лордов было желание сказать, что их не устраивает этот союз и идеальной партией для короля является Лейна Велариона, но каждый, к превеликой радости десницы короля, молчал.

— Пред лицом Великих Семерых Богов я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и произнесите обеты, — Септон торжественно взмахнул руками, призывая венчающихся говорить.

Визерис и Алисента поворачиваются друг другу лицом. Король с нежностью и любовью смотрит на невесту, а вот Алисента боится даже пошевелиться и лишь когда отец легонько её толкает, она поднимает глаза на жениха.

— Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый... — Хором говорят король и его невеста.

— Я — её, а она моя. — Продолжает Визерис.

— Я — его, а он мой. — Дрожащим голосом говорит Хайтауэр.

— С этого дня и до конца. — Вновь хором говорят они.

— Можете обменяться плащами, — велит септон.

Алисента сразу же поворачивается спиной к королю и смотрит куда угодно, но только не на своего отца. Визерис же снимает с плеч своей невесты её зелёный плащ и передаёт его отцу девушки, а сам снимает с себя свой чёрно-красный плащ и накидывает на её плечи. Алисента, почувствовав на своих обнажённых плечах тёплую ткань, быстро взяла из рук отца, по прежнему несмотря на него, свой плащ и так же быстро, приподнявшись на носочки, накинула его на плечи Визериса, укрывая короля цветом своего дома, после чего они оба вновь встали напротив друг друга.

— Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим королём и мужем, — голос Алисенты по прежнему дрожал. Она боялась даже смотреть на короля, но её каждый раз, когда она опускала взгляд вниз, легонько толкал отец, чтобы она всё-таки смотрела на Визериса и девушке приходилось исполнять волю отца, которого она по-настоящему боялась.

— Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей королевой и женой, — спокойно произносит Визерис. В его голосе не было ни капли волнения и страха, что очень удивляло Алисенту, но она не показывала этого.

После своих слов Визерис наклоняется к ней и со всей нежностью целует её. Алисента отвечает на поцелуй, позволив себе положить руку на плечо уже новоиспечённого мужа. Так она чувствовала себя защищённой от собственного отца. Подумать только дочь боится собственного отца, но в её семье — обыденное дело.

После смерти Алерии Хайтауэр, в девичестве Флорент, матери Алисенты, которую Отто горячо любил, он изменился не в лучшую сторону. Хотя до встречи с Алерией он тоже не был прекрасным, в отношении характера, юношей, но покойная жена изменила его. Он любил свою жену горячо и сильно, но её смерть вновь вернула ему тёмные черты характера и его дочь стала его бояться. И это было обыденным делом в его семье.

— Пред ликами Великих Семерых Богов и людей я торжественно объявляю короля Визериса I Таргариена, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых людей, короля Семи Королевств и защитника государства, и леди Алисента Хайтауэр, дочь Отто Хайтауэра и покойной Алерии Хайтауэр, мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними.

В септе сразу же раздаются громкие аплодисменты и возгласы, а Алисента замирает, как вкопанная. Слова септона раздаются эхом в её голове. Она понимает, что назад дороги больше нет. Теперь она — королева Семи королевств и жена короля. От этой мысли рыжеволосая готова заплакать, но сдерживает себя, ибо понимала, что её отец не потерпит слёз.