***

      Когда Коноха только начинала своё существование, никакой академии ниндзя в ней ещё не было. Деревне только предстояло наладить социальную структуру: школы, больницы, полицию. Кланы обучали своих членов самостоятельно, передавая знания, опыт, семейные техники из поколения в поколение. Консервативно и ревностно относясь к воспитанию свои деточек. Исключением являлись признанные ниндзя вроде Хаширамы и Тобирамы, признанные лучшими на своём веку. К таким ниндзя любой бы отправил своих чад. Это такая честь!

      За отсутствием школьного класса, занятия искусству ниндзя было решено проводить прямиком в резиденции Тобирамы Сенджу. Отдельная просторная комната была переоборудована и предназначена именно для этого. Первыми учениками будущего каге стали юные Хирузен Сарутоби, Хомура Митокадо, Кохару Утатане. Уже немало по количеству, учитывая, что им было по пять лет. Это большая ответственность, однако и времена были такими, что вынуждали готовить боевые единицы уже с малых лет. Дети в те времена, казалось, взрослели даже раньше, им было всего по пять, а мыслили они уже достойно.

      А может дело было в строгом учителе. Тобирама всегда отличался холодным нравом, он был суровым наставником, требовал дисциплины даже от таких детей и строго наказывал за непослушание. Трудотерапия — самое мягкое, что могло прийти ему на ум, это то, о чём ученики молились, если провинились. Обидно было подметать приусадебную территорию, но зато пару раз поподметаешь, пару-тройку раз отожмёшься, и нарываться уже не так сильно хотелось.

      Данзо Шимура и Торифу Акимичи были относительно новенькими, дополнив их скромный класс. Данзо был тем, кто часто спорил с учителем и был частым дежурным по уборке, и также часто его тело изнуряли тренировки. Именно тогда Тобирама придумал новый способ наказания учеников через обучение. Бой, в котором он одновременно мог оценить способности подчинённых, показать новые приемы и вместе с тем хорошенько надавать тумаков.

      Несмотря на такие жуткие моменты, ученики искренне уважали своего наставника, такое воспитание было нормой. В большинстве кланов обращались и то хуже, психологическое насилие перемешивалось порой с физическим. Быть выпоротым розгами или ещё чем — это нормальное воспитание, и такое бывает. О таком обычно говорят: «И нас били, и ничего, людьми же выросли». Не всегда, конечно, ментально здоровыми, если мы посмотрим на некоторых… Но комната, в которой проходили занятия господина Тобирамы, была, в большинстве случаев, наполнена смехом и радостью.

      Сёдзи на веранду классной комнаты были открыты, распахнуты широко. Солнце уже забралось достаточно высоко, но не успело нагреть воздух. Прохладный ветер задувал в помещение зелёные листья, что оказались слишком слабыми, чтобы удержаться в кроне деревьев. Вот и будет чем заняться ученикам, если те так и продолжат переговариваться не по теме во время спарринга. Данзо провоцировал, выводил апонента, а юному Хирузену не хватало мудрости, которая придёт к нему с годами, пока он мальчишка, и ему было простительно вестись на такое.

      На том конце необустроенного сада, которому не хватало высокого забора, хмурый взгляд мужчины, сидящего перед токономи, заметил любопытный взгляд проходящего мимо мальчишки. Забора, скрывавшего бы поместье брата хокаге, ещё не было, усадьба только строилась. Да и хозяин сам в силах был позаботиться о благополучии своего жилища. Мальчишка нёс только что купленный глиняный горшочек, по-видимому, с мёдом. Он не отводил взгляда, наблюдая за мальчишками, ведь они были ровесниками. Красно-белый веер на спине чёрной рубахи с широким стоячим воротом говорил о принадлежности к клану Учиха, их вычурный стиль в одежде позволял узнать их, даже не смотря на их спину.

      «Учиха…» — мгновенно пролетело в его голове, как разряд тока. Однако, как бы сильна не была его неприязнь к Учихам, он не мог позволить себе ненавидеть кого-то просто потому, что, тот носит на себе герб, испачканный кровью его соклановцев. Брат не для этого старался, примиряя вражду, да и это просто ребёнок. Ребёнок, с любопытством наблюдавший за тренировкой сверстников. В нём горел интерес, желание социализироваться. Мальчишка чуть не оторвал себе голову, так выкручивая её, одновременно скрываясь за углом.

      Тобирама сразу выдохнул, его плечи расслабились, взгляд смягчился. Эта детская непринужденность его растопила. Пожалуй, дети — такие дети. Непонятно, почему именно наставник смягчился, может, из-за ушедшей с горизонта «угрозы», а может ещё из-за чего, но оставшийся день до обеда прошёл для его учеников достаточно спокойно, не как обычно.

      Точно неизвестно, нарочно или нет, но тот мальчик мелькал перед домом ещё несколько раз. И каждый раз в разное время. Он изучал, когда именно толпа детей наполняет этот дом. Его замечали и утром, и днём, и вечером, как он намерено прокладывал свой маршрут от рынка до района клана через эту улочку. Утром он медленно проходил мимо, наблюдая за тренировкой. В другой день его заметили ближе к обеду, а через недельку и вовсе ближе к закату. Тот снова пришёл поглазеть на дом с открытыми сёдзи.

      Остановившись, Учиха долго пытался понять, есть ли кто дома или нет. Комната пустовала, колокольчики на веранде одиноко звенели, подхватываемые ветром. Тёплый свет закатного солнца делал это место для него невероятно тёплым и светлым. Это отличалось от его дома. Нет, дома у него всё было хорошо, но ощущения другие. Дома всегда была достаточно напряжённая обстановка. Серьёзное отношение к воспитанию членов клана. Требования к дисциплине, завышенные ожидания, сложная адаптация клана к гражданской жизни — всё это давило на младшее поколение.

      — Снова ты. — За непрерывистым шумом листьев мальчик не заметил шагов Тобирамы. Он дёрнулся на месте, но, сохраняя контроль, спокойно обернулся на опытного ниндзя. — А мы уже тебя потеряли

      — Мы? Потеряли? — переспросил мальчишка, устремляя на мужчину взгляд своих больших наивных глаз. Они были чёрными, но в них не было ни капли страха, смятения или чего-то подобного. Скорее, мальчишка смотрел на Сенджу с восхищением и крупицей надежды.

      — Я так часто тебя тут вижу, что даже начал беспокоиться, что тебе перестали быть интересными наши тренировки. — Лицо его казалось серьёзным, словно он отчитывал мальчика за прогулы, но голос был мягким. Тобирама ужасно старался не напугать маленького Учиху, держался на расстоянии, а руки держал скрещенными на груди. — Как тебя зовут?

      — М-м, я Кагами! Кагами Учиха! — отозвался мальчик, поворачиваясь всем телом к Тобираме и почтительно наклоняясь склоняя голову перед старшим. — Приятно познакомиться!

      Мужчина оценил жест мальчика, и задранный подбородок опустился вниз. Он старался смотреть на ребенка без надменности. Когда Сенджу был в хорошем расположении духа, его глаза всегда казались нежно-розоватыми, вот и сейчас они были именно такими.

      — Вот как… — Думать долго тот не стал и сразу выпалил: — Кагами, а не хочешь стать моим учеником?

      Конечно, о способностях юного Учихи Тобирама ничего не знал. Это был порыв доброй воли, ведь каждому шиноби так важно обзавестись товарищами. Таланты есть у каждого, и раскрываются они в нужных руках под чутким руководством. Даже если Кагами не так умел, как принято считать о его клане, он сможет раскрыться со временем. Тобирама просто решил, что тот выглядит слишком одиноко, и в компании из него вырастет отличный молодой человек.

***

      Сад перед домом господина Тобирамы Сенджу понемногу обзавёлся цветущими клумбами, зелёными кустами и изысканным маленькими деревцами, которые вырастут скоро в могучие деревья. Это не было намеренным решением Сенджу, скорее пожилые соседки изъявляли желание облагородить территорию вокруг, и часто захаживали к мужчине прибираться или принося вкусности. Одним словом, ухаживали, как за родным, пока сыновья были на опасных миссиях.

      По округе раздавались звонкие свистящие звуки рассекающего воздух и врезающегося с силой в древесину металла. Это поодаль, прямо перед домом, стояли три пня, а на них размещалось по три мишени. В них то ученики и тренировались метать сюрикены под чётким надзором.

      По два ребенка на одну мишень, строясь в маленькие колонны, дети по очереди испытывали свою меткость. Наблюдать за горящими и полными азартом от некой игры детьми было даже интересно. Команды были такими: Хирузен — Торифу, Хомура — Кохару, Данзо — Кагами.

      — О-о-о, тренировка с самого утра! — Послышался мужской жизнерадостный голос из-за спины, сразу дающий понять Тобираме, кто именно навестил его. — Не тяжело тебе с ними?

      Тобирама ради приличия все же обернулся на старшего брата и поправил подушку рядом с собой, немногословно приглашая сесть рядом. Старший отблагодарил того улыбкой и лёгким кивком, присаживаясь рядом и отведав чай, что хозяин сразу принялся наливать гостю. Хаширама — достаточно редкий гость в этом доме. Братьям достаточно встречь на работе и общения в совместных командировках на съезды Каге. В остальном, как и раньше, они предпочитали жить порознь, и имели на это полное право.

      — Брат, что стряслось? — сразу в лоб спросил младший, отводя взгляд от детей и теряя бдительность. — Нечасто тебя тут можно увидеть.

      — А, ха-ха, — тот сразу засмущался, неловко почёсывая щеку и улыбаясь. — Я по делу, ты прав. Помнишь один из наших проектов — академия для шиноби? Так вот, пока мы не можем его реализовать в должной мере. Нам не хватает опытных шиноби, а те, что есть, нужны нам в обороне.

      — Понимаю. Неудивительно, не всё сразу. Меня пока всё устраивает. Раз уж ты тут, я покажу тебе кое-что. — Мужчина достал свиток и протянул его Хашираме

      — Что это? — первое, что тот спросил, но в руки свиток всё равно взял, раскрывая его и вчитываясь. Его глаза быстро бегали по строкам, а пальцы всё больше и больше разворачивали бумагу.

      — Это план моих занятий. Учить оказалось не так легко, как я думал. Теперь я понимаю, почему отец был так строг. Однако… мне удалось достичь послушания и более гуманными способами. Тут я описал все этапы занятий.

      — Это потрясающе! Отличная работа! — Старший брат похвалил его, рука потрясла за плечо, а глаза были полны энтузиазма, впрочем как и всегда, когда речь заходила о светлом будущем поселения. — Вместе мы определённо сможем направить деревню в нужное русло!

      Хаширама вдохнул полной грудью, наполняя легкие ароматом душистого чая, пахнущего чем то сладким, и нотками благоухающих клумб аж с другого конца сада. Его улыбка придавала этому месту особую умиротворяющую атмосферу. Там, где был старший брат… всегда было спокойно и безопасно. Так было всегда, а вот без него часто случались неприятности, будь то гнев отца, неудачный улов, или смерть товарища. С самого детства брат стремился построить то самое место спокойствия и вот… его мечта сбывается.

      — Почему бы не пробовать твои методы с другими наставниками? Ммм, как насчет передать Дандзо, Торифу и… Кагами. Передать их другому наставнику?

      Но что то Тобирама отвлёкся, невольно потеряв связь с реальностью. Вывел его из этого состояния умиротворения удар металла о металл и, конечно, циничные слова брата. Такими они ему показались, по крайней мере. Дети вскрикнули, ликуя, восхищаясь увиденным: Кагами, сам не понимая как, именно это сделала: один сюрикен врезался в другой, отчего тот не разрезало надвое, как в фильмах, но покорёжило металл, и он крепко застрял один в другом. Сильно… стоило поблагодарить Дандзо, что вечно бухтел что-то под локоть, думая, что метает оружие лучше всех.

      — Что ты сказал? — переспросил мужчина. Спокойствие на лице сменилось на ровно противоположную эмоцию. От холодной расчётливости в глазах, знающего точное направление своего пути, ничего не осталось. Он был растерян. Редко можно было увидеть это выражение лица. Впрочем, старший брат и не успел его рассмотреть, он впечатлился меткостью Учихи вместе с остальными.

      — Пусть учатся командной работе в маленьком коллективе. Это оптимальное количество человек для одной команды.

      Уставившись на Первого, Тобирама собирал мысли в кучу. Почему-то именно сейчас это выбило его из колеи, но важно было оценивать всё с холодной головой. На удивление, мужчина смог быстро расставить всё по своим местам в голове и, сделав ровный вдох, он кивнул.

      — Вероятно, ты прав. Действительно, стоит уже скоро распределять их на команды, но не сейчас. Дай мне время подумать. Всё же я считаю, что рано воспринимать каждого из них как боевую единицу.

      — Понимаю, — кивнул Хокаге. — Ты как никто, боишься потерь. Твоё беспокойство понятно и оправдано. Что же, я найду им отличного капитана.

      Кружка в руках брата уже опустела. Поставив её дном кверху на чайный столик, тот поднялся и махнул рукой детям. Каждый раз, когда старший давал понять что почувствовал, что творится на душе у человека, а именно у младшего, волосы на затылки вставали дыбом и в горле на мгновение вставал ком. Неприятное ощущение, когда тебя читают как открытую книгу. Главное не показывать это смятение детям. В любом случае…

      У него ещё есть время!

      Верно говорят, дети всё чувствуют. Иногда даже слов не нужно. Он успел прикипеть к этим детям. Да, он уже продумал большую часть развития событий! Это было свойственно мужчине, расчётливость была его чертой, которая всегда пригождалась. Но, как и раньше, снова ворвался брат, накидывая свои переменные, хотя казалось, уж в это он вмешиваться не будет.

      Чувством, что он испытал, была не только растерянность, но и некая ревность. Можно предположить и такой вариант, что, вероятно, всё дело в отсутствие в жизни Сенджу пассии. Старший Сенджу, в отличии от Тобирамы, женился, пусть и по расчёту. Но женщину он выбрал достойную, и сильно её любил, заботясь о ней. А Тобираме не о ком было заботиться.

      Тренировки закончились и дети разошлись по домам, где их ждала горячая еда и, вероятно, матушка, с заботой накрывшая стол. Все разошлись.

      Так казалось, пока рядом с мужчиной не сел мальчик. Свесив ноги с высокого края веранды, размахивая ногой прямо над кончиками травы, щекоча ступню, перед Тобирамой сидел Учиха. Его большие глаза смотрели прямо в душу.

      — Чего домой не уходишь? — А у самого в голове лишь вопрос, как он не понял, что мальчишка тут? Он не почувствовал его чакру.

      — Не хочется, — пожал поечами Кагами уводя взгляд в сад. — Вы нервничаете из-за прихода господина Хокаге? Он вам что то сказал?

      — Скоро мне придётся перестать быть вашим наставником. Точнее, некоторых из вас мне придётся передать другому джанину. — Язык сам развязывался… это смущало в какой-то степени.

      «Чтоб этих эмпатичных людей!» — выругался у себя в голове мужчина, снова почувствовав эту дрожь на затылке. Его прочитали. А может и правда, беспокойство просто отражалось на его лице?

      Больше, чем трёп, его удивили и пробили на излишнею эмоциональность сжавшиеся на его поясе две ручки и прижавшаяся к его торсу тёмная макушка в окружении слегка вьющихся локонов. Крепкие объятия заставили его опешить, они были слишком долгими…

      — Вы всё равно останетесь для нас нашим учителем! Тобирама-сенсей, я всё равно буду приходить к вам и хвастаться, чему научился! — какое солнышко, всё-таки.

      Тобирама вздохнул, роняя улыбку, что сама по себе нарисовалась на его строгом лице. И так же непринужденно он опустил крепкую ладонь на голову ученика, одаривая его поглаживаниями.

      — Ну всё, всё! Заканчивай это! Это ещё не скоро случится, а ты уже так обрадовался? Я настолько вас замучил?

      — Вовсе нет! Наоборот! Я обнимаю вас потому что люблю, учитель, а не потому, что вы нас замучали или надоели! Я буду скучать по нашим занятиям, если мы расстанемся!

      — Тогда, будь добр, отцепись! — повторил сенсей, на этот раз хмуря седые брови, за шкирку отцепляя от себя цепкого «котенка». — Но я рад, что ты настроен так оптимистично. Это заставляет меня меньше волноваться за вас.

      Послышался одинокий, скулящий звук, переходящий в короткий вой. Этот звук не длился больше двух секунд, но заставил всех обратить на себя внимание в резко рухнувшей тишине. Даже птицы умолкли в этот момент. «Боже, как неловко», — наверное подумал мальчишка, кладя руки на свой живот, источник звука. Наверное, пытаясь «закрыть ему рот», а его глаза непроизвольно стали ещё больше, чем были. Застеснявшись, мальчик отвернулся, поджал губы, сжал зубы и нахмурился, злясь на себя.

      Не меньше удивился Тобирама. Кто же знал, что живот такого маленького человека может так громко урчать. А ведь, если так подумать, он видел, как мальчик ел лишь утром, во время общего перерыва. И то, обед был у него скудный. Две половинки вареного яйца, миска риса и кусок хлеба.

      — Что же, похоже, время поужинать. — Верно подмечено. Ему и самому хотелось уже поесть, правда, обычно бывало ужасно лень, особенно после столь долгого рабочего дня или миссии. Однако, мужчина поднялся с места и направился вглубь дома. — Раз уж ты тут, пошли, поможешь мне! Картошку будешь чистить…

      Махнув рукой, позвал мальчишку за собой. Пусть Тобирама и редкий гость на своей кухне, это не значит, что он ею не пользуется, и уж тем более не значит, что он не умеет готовить. В полевых условиях он еще тот шедевр приготовит, что уж говорить о домашней кухне. Кагами посадили на стул, поставили перед ним ведро с картошкой и вручили нож. Взяв в руку картофелину и покрутив её со всех сторон, Учиха приметил удобную ровную поверхность и, не долго думая, вонзил лезвие в корнеплод, отрезав от него достаточный кусок.

      — Хэй Эй-эй! Кто так чистит?! — крепкая рука по отцовски отвесила мальчишки подзатыльник. — Ты хочешь, чтобы мы совсем без картошки остались? Смотри как надо! Берёшь в руку нож, делаешь упор и срезаешь. Контролируй толщину.

      В руках опытного ниндзя нож был как скальпель, и он филигранно лишил картофелину её шкурки, оставляя ту беззащитной. Снова всучив в руку начинающего повара картофелину, мужчина обошёл мальчика со спины и схватил его руку своей, заставляя сжать нож. Кагами тотчас замер, с ужасом смотря на свои руки, поверх которых расположились руки наставника. Страшно, опасно… очень страшно! Вдруг мужчина не рассчитает силу и порежет маленькую ручку? Дискомфорт доставлял ещё и в целом тактильный контакт, некие объятия, совершенно непривычные, недопустимые и неправильные. Это не потому, что ему неприятны были «объятия» Тобирамы-сенсея, а в целом контакт со стороны кого-то в разы старше заставлял чувствовать себя не в своей тарелке.

      — Ну чего замер-то? Расслабь руки, а то не смогу тебе показать! Смотри, вот так… Во-о-от так!

      Когда наставник наконец-то отпустил его руки и отошёл, возвращаясь к разделке мяса, мальчик обмяк, испуская последний дух. Ну зачем так пугать-то?!

      — Мои руки… Вы их сломали…

      — Что ты там бормочешь?! Я не вижу нарезанной картошки в миске!

      Тушеная картошечка с мясом расположилась по центру стола. Тобирама проследил как ребенок накроет на стол и заботливо наложил им по порции. Душистый аромат специй бил в нос и отпечатывался в памяти, как самый лучший в мире ужин.

      — Приятного аппетита!

      Слюнки текли, только и успевай подбирать. Блюда получилось даже больше, чем Тобирама рассчитывал, так что нужно не забыть дать мальчику с собой. А то, вон как наворачивает, только и слышно, как палочки бились о края миски.

      Конечно это заставило мужчину улыбнуться и даже засмотреться, протянуть руку и поворошить темные волосы Кагами, чем отвлек того от еды и даже заставил засмущаться.

      — Что такое, сенсей? — с набитым ртом спросил мальчик

      — Да так. Не обожгись, горячо все-таки — мужчина опустил взгляд в миску и тоже приступил к еде

      Ах, вот бы так каждый день ужинать! Но нельзя, особенно нельзя задерживаться допоздна…