Хаиру дышит больничными запахами, пока идет обратно в палату. Чисто вымытый пол отдается под ногами легким звуком шагов. Хаиру не торопится, хотя ей хочется бежать к нему изо всех сил, но он только-только вернулся с терапии, и девушка хочет дать ему немного времени, чтобы собраться с мыслями. Она останавливается перед дверью и смотрит на свою ладонь, в которой зажата охапка огненных листьев.
В больнице сплошь все белое, Хаиру хочет разбавить этот цвет и совсем немножко, но увидеть улыбку в уголках его глаз – за это она бы отдала все, что угодно. На ее лице расцветает улыбка, и девушка легко толкает дверь, щурясь на заглянувшее в палату солнце, которое подсвечивает черные с проседью волосы ее опекуна. Словно нимб. Арима был бы против такого сравнения. Что до Хаиру – для нее он всегда был словно ангел.
- Кишо, я вернулась. Посмотри, что у меня есть! Правда, красиво? – Хаиру протягивает охапку листьев в его руки и Арима, успевший удобно расположиться на кровати, с мягким выражением в глазах принимает этот подарок, проводя пальцами по шершавым краям.
- Правда. – Отвечает он на вопрос, а потом смотрит на ее тонкую куртку. – Ты не замерзла? Скоро ведь уже зима. Одевайся теплее.
Арима никогда не был многословным человеком, но даже так, от каждого слова внутри Ихей разливается тепло, потому что, даже находясь на больничной койке, он все равно продолжает о ней заботиться. Словно Хаиру все еще маленькая девочка – дочь его старых друзей, над которой он взял опеку после их смерти.
Одевайся теплее. Не ешь мороженое зимой. Когда выходишь на улицу в дождь всегда бери с собой зонт – и все равно, что Хаиру носилась по лужам в резиновых сапогах, разбрызгивая капли, и смеялась, подставляя лицо дождю, пока Арима в своем белом плаще и под зонтом смотрел на это безобразие уставшим, но теплым взглядом. С самого детства и до сих пор он всегда был рядом, радуясь ее успехам, словно своим собственным.
Скоро наступит зима. Тупая боль расцветает в груди, когда девушка видит, как ее приемный отец аккуратно раскладывает листья между страниц книги. Его бескровное лицо иногда дергается, будто от боли. Арима может не дожить до первых снегов. И он сам это прекрасно понимает.
Начиналось все просто – Кишо был трудоголиком, который стал уделять время здоровому образу жизни только, когда в его жизни появилась Хаиру. Он стал избирательнее в том, чем ее кормить, чем лечить, как о ней заботиться, не проявляя должного внимания своему собственному здоровью.
На работе с ненормированным рабочим днем он, погруженный в дела, часто забывал о себе позаботиться. Пропускал обеды, склонившись над очередным документом, подпортил себе зрение, часами просиживая за компьютером. И через несколько лет стал замечать странные боли в области желудка, которые он, не привыкший обращаться к специалистам, продолжал игнорировать.
Лишь полтора года назад Хаиру заставила его сходить к врачу, и вердикт оказался неутешителен – неоперабельная язва желудка. Таблетки и терапия – всего-лишь способ отсрочить неизбежное.
Хаиру мучает и рвет изнутри злость на саму себя, что она не заметила раньше, не уберегла, не обратила внимания на то, что что-то не в порядке, ведь это из-за нее – исключительно из-за нее – Арима пропадал на работе, чтобы обеспечить ей будущее, которого он для нее желал. Но вся правда в том, что без Аримы у нее не может быть ровным счетом никакого будущего и никогда не могло быть, но она оказалась слепа настолько, чтобы проморгать переломный момент, когда все еще могло закончиться хорошо.
Хаиру умирает, глядя на Кишо.
Хаиру продолжает улыбаться ему, болтая о милых глупостях, которые в ее возрасте уже было бы стыдно произносить вслух, но Арима никогда ей об этом не скажет. Просто не сможет. Ведь маленькая девочка, выпрашивающая у него перед сном конфеты, изо всех сил пытается казаться храброй, даже крошась изнутри, и страх оставлять ее одну мучает его по ночам в белой больничной палате.
Хаиру боится сделать ему больнее, чем уже есть, но не язва причиняет ему боль, а ее улыбка, пока к глазам Хаиру подступают непролитые слезы. Она уже окончила школу и поступила в университет – за ее будущее он вроде бы не должен переживать так сильно, но вместо встреч с друзьями она каждый день идет к нему в больницу, чтобы поговорить, чтобы побыть рядом, хоть сколько-нибудь, пока у них есть время.
Хаиру замолкает, смотря на него большими глазами, пока он гладит ее по голове, огрубевшими пальцами касаясь мягких волос. Она закусывает губу и отводит глаза, но Кишо подается вперед, обнимая ее за плечи. Макушка Хаиру касается его шеи, щекоча кожу, пока девушка вцепляется пальцами в его больничную одежду, пряча лицо у него на груди. Кишо гладит ее по спине, пока храбрая маленькая Хаиру не перестает дрожать, и только потом говорит, вкладывая в одну фразу все, что они оба боялись облечь в слова:
- Прости меня, Хаиру.
«Прости, что я ухожу…»
Девушка всхлипывает и выдавливает из себя:
- Не уходи.
Кишо прикрывает глаза, понимая, что эти слова окончательно разбили ему сердце.
Хаиру отпускает его первой, украдкой вытирая покрасневшие глаза, а потом улыбается - яркой, счастливой улыбкой, будто и не было отчаяния в ее словах. Достает телефон и, листая ленту, находит то, что искала, подсовывая ему под нос экран. Давящая атмосфера исчезает, пока они смотрят на милых котов, щенков и бойко разыгрывающих сценки комиков. Они проводят так еще какое-то время, пока медсестра не заглядывает в палату, чтобы проводить на ужин.
Внутри девушки пружина, которая разжимается только, когда она подхватывает сумку и нежно целует приемного отца в щеку, прощаясь на сегодня.
И только упав на скамейку в парке, она позволяет себе разрыдаться в голос, не думая о том, что скажут прохожие.
Ей больно так, как не было никогда в жизни, и своими словами она сделала больно и Ариме тоже.
- Прости меня, Кишо… Пожалуйста, прости…
Но Хаиру никогда не сможет попросить у него прощения за это, глядя в лицо.