Раны

Громкий плач Сарансэсэг разносится по оранжереи подобно раскату грома среди солнечного дня. Алтан тут же подскакивает с места, направляясь в сторону звука. Растерянный охранник что-то неразборчиво пустословит, разводит руками и рассыпается в извинениях, стоит ему увидеть угрожающую фигуру Алтана.

— Уходи. — Голос его, может, и тихий, но твердый, подобно камню, а выражения лица — нечитаемое.

Когда же он остается один на один с дочерью, которая не прекращает плакать, все в Алтане в миг смягчается, он садится на колено перед ней, внимательно осматривая.

Кожа на коленках дочери сильно содрана, капли крови текут дальше по ногам. Алтан делает прерывистый вздох — видеть, как дочь плачет от боли, — да и просто плачет, — невыносимо, будь у него возможность — забрал бы всю боль себе.

— Сэсэг, басаган*, тише, тише, я рядом, — он проводит по ее темным волосам и берет на руки.

Надо было бы вызвать семейного врача, пока…

— Алтан! — раздает встревоженный голос Леры.

Сарансэсэг тихо шмыгает носом, положив голову на Алтаново плечо и держась маленькими ручками за его пиджак.

— Сэтхэлни*, — ласково обращается он к Лере, быстрее подходя и усаживая их дочь на стул в оранжерее.

Сначала отпускать она отца не хочет, но, видя маму, тянется к ней.

Алтан чуть отходит, давая Лере тоже возможность утешить дочь, затем он замечает, как обеспокоенный взгляд Леры сменяется на цепкий взгляд врача. Она уже ставит на рядом стоящий стол небольшой контейнер, в котором они хранят минимум домашней аптечки. Конечно, в распоряжении есть гораздо больше, не считая возможности вызвать врача в любое время суток, но с появлением маленького ребенка, которая только начинала изучать мир, иметь под рукой обычные бинты с антисептиком и пластырями — стало чем-то обязательным.

Плач постепенно угасает. Алтан вытирает оставшиеся слезы, пока Лера достает все нужное, начиная обработку раны. Она старается быть очень осторожной, чтобы не причинить лишнюю боль, но ее движение — точные, быстрые. Стараясь перевести внимание Сэсэг на что-то кроме боли, Алтан разговаривает с ней, держа за руку.

— Как же она так… — тихо говорит Лера, заканчивая с коленками дочери.

Сарансэсэг тянется к матери, прижимается к ней, и Лера тут же обнимает ее, беря на руки.

— Все хорошо, милая, — шепчет она, поглаживая дочь по спине. — Все уже позади. Ты была очень смелой, знаешь?

Сарансэсэг кивает, ее дыхание постепенно успокаивается, и она начинает немного расслабляться в объятиях матери. Алтан чувствует, как напряжение внутри него тоже медленно гаснет.

Лера передает дочь Алтану.

— Нужно быть осторожнее, — говорит он, беря ее на руки.

— Я не хотела, — всхлипывает Сарансэсэг, вновь удобно укладывая голову на отцовское плечо.

— Мы знаем, милая, — отвечает Лера, целуя ее в макушку. — Просто в следующий раз будь внимательнее, ладно?

— Ладно.

Пока они идут в комнату Сэсэг, она успевает тихонько уснуть.

— Я уже собирался вызывать врача, — выдыхает Алтан.

Лера успокаивающе проводит по его спине.

— Как только зашла домой, испуганный охранник сразу побежал ко мне.

— Единственная причина его не уволить прямо сейчас… — бурчит он, хмурясь.

— Ты не сможешь все время защищать ее.

Алтан знает, но как же хочется оградить свою дочь от всего страшного в этом мире, но и запереть в золотой клетке он не в праве.

Алтан и Лера обмениваются понимающими взглядами. Им не нужно говорить вслух, оба понимают — сколько бы они ни старались оберегать Сарансэсэг, полностью защитить ее от всех опасностей невозможно.

— И это ведь просто разбитые коленки, а я уже с ума схожу. Что же дальше будет…

Он крепче прижимает к себе Сарансэсэг.

— Алтан, — мягко зовет Лера, и он чуть расслабляется, — мы будем рядом с ней. Да, мы не всегда сможем уберечь ее, но Саран будет уверена, что всегда сможет на нас рассчитывать, что бы ни случилось. — Лера нежно улыбается ему и с легким смешком добавляет: — А дальше будет еще больше разбитых коленок, тебе следует подготовиться.

Алтан тоже не сдерживает улыбки.

Впрочем, пока рядом Лера, он уверен, что готов ко всему. Даже к еще большему количеству разбитых коленок.