Кэнти ошарашенно смотрит вперед.
Время будто замирает. Темнота вокруг едва позволяет ей видеть силуэт парня, сидящего прямо напротив нее. Так близко, что она до сих пор чувствует его горячее дыхание…
А затем он, кажется, что-то замечает за ее спиной, шумно вздыхает и резко срывается с места. Так быстро, что Кэнти обдает резким порывом ветра, а без того взъерошенные волнистые темные волосы превращаются, наконец, в полноценное кубло.
— П-погоди! Ты куда?!
Полноценно прийти в себя для принятия хоть каких-либо решений получается далеко не сразу, и к тому моменту силуэт парня уже едва различим в темноте.
— Кинич! Стой! Как мне это понимать?!
Кэнти поспешно поднимается с места, намереваясь тут же перейти на бег и догнать беглеца. Впрочем, поднимается она уж слишком поспешно, и в итоге не удерживает равновесие и плюхается обратно на траву.
Тонкий, практически пищащий смех раздается совсем рядом.
— Ахав?!
К сожалению, он исчезает так же быстро, как и его «слуга». Секундой позже Кэнти понимает, что это произошло именно по воле сбежавшего Кинича, потому что «Его драконье величество Кухул Ахав» ни за что на свете не спустил бы ей так просто столь легкое сокращение.
Силуэты Кинича и Ахава незаметно для Кэнти окончательно исчезли во тьме.
— Черт!
Разозленная девушка с силой бьет попавшийся под горячую руку корень дерева.
— Почему ты просто сбежал, ничего не объяснив?! Серьезно, что мне теперь думать обо всем этом?!
Направление беглецов она отследить уже никак не сможет, ведь кому, как не ей, знать, как быстро Кинич перемещается по любой местности?
Что ж, по крайней мере, Кэнти избежала надоедливые и бесконечно крикливые лекции Ахава. Можно порадоваться этому!
Кэнти искренне хочется крикнуть вдогонку Киничу что-то грубое на эмоциях, но решает этого не делать. Нет, никакая злость не заставит ее всерьез выражать свои негативные эмоции в сторону этого парня. Не после того, как она все свое детство спорила с каждым, кто позволял себе любые злословить о нем.
Хотя не то, чтобы его самого это хоть как-то волновало… Ну, можно сказать, что тогда это было просто личным желанием Кэнти.
Она никогда и не требовала от Кинича благодарности. Во всем виновато лишь ее обостренное чувство справедливости, и ничего более. И то, что они вообще начали общаться, вряд ли было следствием такой своеобразной «защиты» от Кэнти.
Просто так получилось. Обстоятельства сложились, звезды сошлись, и так далее. Не более.
Девушка медленно садится обратно на примятую траву.
Руки сами собой тянутся к все еще горящей от поцелуя щеки, и воспоминания об этом вот-вот снова сведут ее с ума.
Да, снова. Ахав тогда смеялся над Кэнти совершенно обоснованно, ведь все племя знало ее как исключительно ловкую девушку, и подобное падение могло вызвать только сильнейшее эмоциональное потрясение…
— О Архонты, серьезно!.. — бормочет Кэнти, закрывая лицо руками. — Зачем я только вспомнила это? Как развспомнить?!
Что это вообще было?
Разве можно так стремительно убегать, ничего не разъяснив? Не успокоив? Разве ему самому теперь не будет страшнее приходить на территорию племени и проходить мимо лавки ее родителей?
…Конечно же нет. Кэнти искренне сомневается, что он вообще хоть немного задумается об этом поцелуе в ближайшие дни.
— Убежал на очередное задание, да?.. Или увидел вдалеке завриана, на которого долго вел охоту… Тут уж не угадаешь.
Кэнти еще какое-то время смотрит вдаль в слепой надежде, а потом отпускает ее и уходит домой, совершенно ни на кого не злясь.
Все равно ведь Кинич рано или поздно вернется, правда? И вот тогда-то она и застанет его врасплох!
А пока не стоит беспокоиться зазря, только голова болеть начнет, да и сон тревожным выйдет. В таких условиях никак не отдохнешь. А завтра дел просто невпроворот, так что Кэнти понадобятся все ее силы!
…Впрочем, одно дело просто здраво размышлять об этом, а другое — всерьез думать, что тебе по силам успокоить свое сердце.
Эдакое еще никому не удавалось. Даже самым мудрым старейшинам всех племен — Кэнти на все сто процентов в этом уверена.
.
.
.
Наутро думать о произошедшем ночью было и вправду некогда.
— Кэнти-и-и-и! Неси ту коробку сюда! На склад!
— Бегу!
На самом деле, вчерашний день, когда она могла выделить столько свободного времени, был кошмарной редкостью. Чаще всего Кэнти и продохнуть было некогда, ведь она с утра до самой ночи помогала родителям — и своей сестре, Ри — в их лавке.
За усердной работой девушка даже пару раз усомнилась в правдивости вчерашних событий. Уж не привиделось ли ей все это вообще?..
Просто… Это все правда так странно…
Чтобы Кинич, и…
— Эй-эй, ты вся горишь! Случайно не заболела, а?
Кэнти вдруг обнаруживает, что Ри уже с минуту пристально всматривается в ее карие глаза — цветом точь-в-точь как у нее самой — и недовольно хмыкает.
— Вот почему ты с самого утра сама не своя ходишь, — щелкает пальцами сестра. — Лучше признайся родителям и иди уже отдыхать.
Сама Кэнти от неожиданности делает шаг назад, после чего все-таки ставит многострадальную коробку на ее место.
— Кто? Я?! Я не заболела, — хмыкает в ответ девушка. — Ты же знаешь мое великолепное здоровье! Я не могла! Просто спала плохо, вот и…
Кэнти начинает делать вид, что широко зевает, прикрывая краснеющее лицо широким рукавом. Ри на такое только глаза закатывает, ведь давным-давно выучила все уловки сестры.
— Боже… Понятно. Что ж, в какой-то степени ты и правда заболела. Кошмар.
Кэнти громко цокает и отворачивается от сестры, делая вид, что она что-то забыла в принесенной коробке. Хотелось на эмоциях высказать, что Ри ничерта не понимает в чувствах, но это было бы бессмысленно, и только привело бы их к ненужной ссоре.
А сама Ри так же громко и разочарованно вздыхает, складывая руки на груди.
— И как у нее только времени на эту ерунду хватает… — бормочет она себе под нос. — Эй, а ты снова к Киничу сбегала? Или куда ты там умчалась сразу после ужина?
Благоразумно промолчать не удается.
— Тебе вообще известно, что такое совесть?!
Ну конечно, Ри ведь обязательно нужно было тыкать пальцем на это и заставлять несчастную Кэнти снова вспоминать тот вечер! Бесстыдная малявка…
— О Архонты… Даже спрашивать не хочу, что вы там делали. Какой кошмар, какой-
— И правильно! — в сердцах восклицает Кэнти, рывком поворачиваясь к сестре. — Тебя это интересовать не должно! Сама же говоришь постоянно — мне отношения никакие не нужны, это пустая трата времени, и бла-бла-бла! Так что не нужно мне тут допросы устраивать!
— А хочу и устраиваю, — нагло усмехается Ри.
— А ведь вообще-то негоже тайком следить за старшей, знаешь? Это как минимум некрасиво. Мама тебя за это уже много раз ругала… И стоит мне только еще разок пожаловаться…
Теперь очередь Ри недовольно хмыкать. Кэнти же улыбается — «Один-ноль, дорогая сестрица».
Свободного времени у них действительно немного, поэтому уже через минуту Кэнти оглядывается и замечает другую коробку, содержимое которой может сегодня понадобиться родителям. Девушка хватает ее и направляется к двери, как вдруг слышит приглушенный голос Ри за спиной:
— И вот хватает же у тебя времени думать о каких-то отношениях, когда у нас каждый день столько работы?.. Он крутой, и все такое, но что бы мама с папой сказали, а?..
Пока Кэнти возмущенно думала, как наконец заткнуть эту мелкую грубиянку, Ри просто неторопливо вышла вместе с другим нужным родителям товаром из склада, даже не обернувшись.
А Кэнти в скором времени снова атаковали воспоминания о минувшем вечере. На самом деле «думаньем об отношениях» это назвать было нельзя. Размышлять было не о чем — ее сердце вчера само дало окончательный ответ не всевозможные вопросы…
— Нет, серьезно. Скажи всем, что ты и правда заболела, — снова высказала Ри уже за прилавком. — Тогда мама сделает такой же вывод, когда увидит твое красное лицо. И сомневаться даже не станет.
Секундой позже сестра снова неторопливо ушла, не утруждая себя реакцией на тихое: «Спасибо?..» от Кэнти.
.
.
.
Кинич не вернулся на следующий день.
И через день тоже. Кэнти тогда пробегала все утро, пользуясь неожиданным выходным от родителей, и всех знакомых переспрашивала, но никто не видел его с того самого дня.
— Тут нет ничего удивительного, - пожимали плечами дальние родственники, — Кинич всегда уходит неожиданно и надолго. Скоро вернется.
— А? Разве ты не лучше других знаешь, куда он мог деться?.. Мне казалось, вы хорошие друзья!
— Да это же очевидно — выполняет поручение какое-то! Будто у него есть другие занятия!
— И мы его не видели! — в один голос отвечали малыши.
Так незаметно прошел еще один долгий и жаркий день. Заходило солнце. Вдруг выдавшийся свободный денек совсем не радовал Кэнти, и это не укрылось от глаз матери.
— Иди прогуляйся перед сном еще немного, — велела она, склонившись над неподвижно лежащей на полу дочерью. — Весь день моталась-моталась, а теперь лежишь и вздыхаешь. Хоть на кровать, что ли, переберись.
Кэнти снова вздохнула, но с пола все же послушно поднялась. Перечить матери было страшно даже в таких вопросах.
— Я… Гхм, я лучше и правда пройдусь.
— Отлично! — улыбается мать. — Свежий воздух перед сном — самое то!
— Он ни капли не свежий! — кричит Ри из соседней комнаты. — Не слушай ее! Парит, как перед дождем!
Мама возмущенно поднимает кулак в воздух и идет к второй дочери.
— А ну-ка цыц! Сама-то весь день дома безвылазно просидела! Бездельница!
— Имею право! У меня выходной!
Кэнти закатывает глаза и быстро выходит из дома, пока спор не дошел и до нее. А то мама была чемпионкой по нахождению причин придраться к любому человеку за что угодно…
На территории племени девушка тоже решила не оставаться. Вечером здесь становилось оживленно, а Кэнти хотелось побыть в тишине. И совсем без разницы, что путь к земле был неблизким — оно того стоило.
Спустившись, Кэнти садится под высоким деревом, когда понимает, что поблизости нет никакой опасности.
И вот наступает она — блаженная тишина вдали ото всех. Долгожданный покой.
Да… Прекрасно. Вот, почаще бы так…
— Ты! Ничтожный человек, забывший свое место! Его драконье величество Кухул Ахав помнит твои грубые слова!
В мыслях проносится эмоциональное ругательство, а сердце неприятно колет и пропускает удар, но Кэнти все равно продолжает безмятежно сидеть с закрытыми глазами, не реагируя на писклявый крик Ахава.
Полноценный игнор.
— Это самый лучший способ противостоять его болтовне, — вспоминаются слова Кинича и его размеренный кивок.
Кэнти, впрочем, игнорирует и его самого, севшего на расстоянии в полтора метра. Уж лучше пусть он думает, что она спит…
— Ты не спишь. У тебя веки дергаются.
Кэнти тут же открывает глаза и утыкается лицом в колени.
— Чертяка, — беззлобное ругательство все же сходит с ее губ.
Бессмысленно притворяться спящей дальше…
Какое-то время Кэнти косится в сторону притихшего Кинича, что устало облокотился на дерево. Ахав до сих пор что-то кричит, но никто не обращает на него внимания. Спустя несколько минут завриан оказывается по горло этим сыт и с гневным, мстительным криком исчезает.
Теперь можно было бы и поговорить с его «верным слугой».
Не самых спокойных вопросов к Киничу много, а задать хоть один из них напрямую не хочется совсем.
— Ты все эти дни охотился на завриана? — осторожно начинает Кэнти, смотря на мерно качающиеся ветки дерева.
Главное не смотреть на него…
— Да. На того самого, что сбежал от меня в первый раз.
…не смотреть…
— И как?
— Справился с задачей, конечно. Без единой ошибки. Быстро и четко.
…не смотреть.
—…Тебя не ранили?
Потому что Кэнти знает, что не сможет долго играть в обиженную молчанку, как только увидит Кинича вблизи. И, в целом, больше не сможет отвести от него взгляд, как бы ни старалась.
— Нет. Я в порядке.
И Кинич, конечно же, об этом знал. Судя по едва заметной, но наглой улыбке, конечно. Она вызывает у Кэнти злость, смешанную с печалью.
— Рада слышать.
Он же все знал… Знал, и все равно сбежал после поцелуя, ничего не объяснив…
— А ты…
— А я жду объяснений, — слишком быстро и необдуманно вырывается у Кэнти.
Черт.
Не совсем та фраза, которую ей хотелось сказать. Кинич же терпеть не мог оправдываться, и никогда этого ни для кого не делал!
— Извини… Прости, я-
— Сбежавший завриан представлял слишком серьезную опасность, — неторопливо ответил Кинич, так и не отведя взгляд. — Медлить было нельзя.
— И ты преследовал его…
— Все это время. Почти три дня. И вернулся, как только смог.
Он ненавидел оправдываться, но все-таки сделал это.
Из-за нее.
— Эх… Нет. Ты не обязан был мне все это рассказывать… — ворчит Кэнти, все же не выдержав собственного давления на себя.
— Считай это платой за мой молчаливый побег, — пожимает плечами Кинич.
Девушка мысленно анализирует его «плату» по привычке и быстро приходит к следующему выводу:
— Маловато. Раз уж на то пошло, то ты должен мне еще и ответ на вопрос, который я задала тебе в тот момент, когда ты сбежал.
— Ты что-то спрашивала? Я ничего не слышал.
— Да. Готова поспорить, что Ахав точно все слышал, — важно кивает Кэнти, облокотившись на дерево.
Если он помнит о ее грубости, то и все остальное наверняка тоже. Еще и дословно, небось. Раздражающе дотошный и писклявый… На самом деле Кэнти искренне надеется, что Кинич не станет его звать.
— Да? Что ж, я могу призвать его…
— Нет! Не надо! Только не это… Уж лучше тогда просто не верь мне.
Кэнти резко закрывает лицо руками. Голова начинает болеть только от одного воспоминания о кричащем Ахаве.
— Нет, я не то чтобы сейчас врала, — качает головой девушка, не отнимая рук от лица. — Просто… Угх, он сейчас начнет пищать о моем проявленном неуважении к их драконьему величеству… А у меня и так голова трещит!
Кинич издает тихий смешок.
— Не переживай. Он мне и без того все давно рассказал.
Девушка тут же отнимает руки от лица и смотрит на Кинича в ожидании.
— Да, — кивает он. — И назвал неотесанным и безмозглым болваном очень много раз, если тебя это утешит…
Кэнти замирает.
В голову, как назло, не шла ни одна мысль для ответа. Пустота.
— Ну давай, скажи! — на замену истошно кричало подсознание. — Скажи хоть слово! Или задай наводящий вопрос! Мы в жизни не успокоимся, если сейчас просто уйдем от этой темы!
—…что в корне неправильно, раз уж мы подошли к этому вопросу. Поцелуй спонтанным не был. Клянусь.
Подсознание тут же отключается следом.
Кэнти в рекордные сроки делает вид, что ее очень сильно привлекает яркое закатное небо, но взгляд сам по себе возвращается к Киничу. К его растрепанным волосам, бегающему (но все равно уверенному) взгляду, что до сих пор направлен на нее, с самого начала разговора.
Как и было всегда.
…А ведь он и правда всегда смотрел на нее, не отводя взгляд, когда они о чем-то говорили. Так было раньше, так было и сейчас.
— Не был?
— Я готовился к этому вечеру примерно пять месяцев. Может, прошло уже даже больше времени. О… Почти сразу после окончания Паломничества. Так будет точнее.
Кэнти пробирает дрожь при одном упоминании Паломничества.
И она мгновенно осознает, что могло стать катализатором решения Кинича.
Тогда он победил, и его отправили сражаться с Бездной, а Кэнти все эти дни места себе не находила от волнения. Тот постыдный для Натлана страх смерти в бою — но не своей смерти — вылился по итогу в истерику сразу после праздника победителей.
Киничу тогда просто пришлось сидеть рядом с Кэнти целую ночь и отвлекать разговорами. Наутро он сам признался, что никогда раньше не видел ее такой, но Кэнти тогда не обратила на эти слова должного внимания.
Вышло до безумия странно.
Одни и те же слова, одна и та же ситуация, мгновение — могло интерпретироваться настолько по-разному. Кэнти сейчас едва вспомнила эту фразу, а Киничу тогда этих же слов хватило, чтобы задуматься о своих чувствах…
Прямо как ей самой сегодня.
Вот только Кэнти для этого же понадобилось что-то гораздо более буквальное.
— И… Что скажешь?
Девушка медленно переводит взгляд с неба на Кинича, что все так же смотрел на нее, но теперь в ожидании. На его лице не было ни одной эмоции. Интересно, он вообще нервничает?..
— Если тебе не хватило времени, — продолжает Кинич. — то ничего. Я еще подожду.
В установившейся тишине Кэнти вдруг вспоминает вчерашний разговор с сестрой.
— И вот хватает же у тебя времени думать о каких-то отношениях, когда у нас каждый день столько работы?..
— Нет, — тут же качает головой Кэнти, подмечая, как от этого ответа напрягся Кинич. — Мне всего хватило, в смысле. И если ты о том, чтобы встречаться с тобой…
— О чем угодно, я не-
—…А я скажу об этом, — хмурится девушка, перебивая его. — То я согласна. По крайней мере попробуем…
Упавшую гору с плеч Кинича Кэнти видит будто собственными глазами. Неужели он так сильно нервничал?
Хотя это неудивительно. Пять месяцев обдумывать свои чувства, чтобы в день, когда ты наконец во всем признался, пришлось мгновенно отправиться на задание, ничего толком не объяснив. Наверное, Кэнти на его месте и вовсе бы с ума сошла.
Парень вздыхает.
— Я не обещаю тебе, что нам будет легко. И что я смогу проводить с тобой намного больше времени, чем сейчас…
— Это я и так понимаю, — криво усмехается Кэнти.
Работа у него всегда была на первом месте.
— Но спасибо, — прикрыв глаза, кивает Кинич. — Спасибо, что дала шанс.
Кэнти преодолевает те полтора метра, что разделяли их, и осторожно обнимает его, получая ответные объятия в считанные секунды.
Появившаяся в небе луна вдруг кажется особенно красивой.