От операции Шепард отходила не очень хорошо. Повреждённую часть лица саднило, как и швы на коже, через которые Миранда с Тироном меняли имплант. Доктор Лоусон, однако, не дала коммандеру отдыхать слишком долго, и на следующий же день подняла с кровати. И снова начались испытания. Шепард была постоянно обвешана датчиками, Миранда заставляла её ходить, приседать или неподвижно лежать. Давала обезболивающее по требованию и задумчиво глядела на данные на своём планшете. Бывало, её лицо мрачнело, и она звала Тирона посоветоваться по поводу использования стимулирующего состава. До кучи, она запретила Гаррусу навещать пациента, дабы не отвлекать её и наблюдателей, пока показатели Шепард не стабилизируются, и ей не будет разрешено ходить самостоятельно. В таком «расслабленном» для Шепард состоянии прошло несколько дней. Затем Миранда после небольшого совещания с напарником разрешила ей прогуливаться за пределы комплекса, чем Шепард не преминула воспользоваться. Датчики уже не доставляли ей неудобств, и она перестала слышать их едва различимый писк. Введя Шепард очередной стимулятор, Миранда несколько минут смотрела на экран с данными, после чего, удовлетворённо кивнув, выпроводила за пределы лабораторной комнаты.

      Гаррус уже ждал её с обратной стороны дверей. Когда коммандер приблизилась, он, с нежностью в глазах и еле касаясь рукой, провёл по чуть заметной красной полосе на щеке женщины. Шепард перехватила его руку и, положив её на щёку, без труда улыбнулась.

      — Миранда сказала, в ближайшее время и следа не останется.

      — Без обид, Шепард, но боевые шрамы мне идут больше, чем тебе.

      Шепард со смешком отбросила руку турианца в сторону.

      — То-то я смотрю, ты не дал доктору Чаквас их свести.

      — Они перестали тебя заводить?

      — Мне показалось наоборот, что мои не заводят тебя.

      — Просто твоя улыбка намного красивее, когда она… целая.

      Как ответ на его слова, Шепард ещё раз улыбнулась.

      — Ладно, Вакариан, будем считать, что ты выкрутился.

      Они не спеша направились к лифту.

      — Шепард, я хотел спросить тебя… — Гаррус вмиг посерьёзнел, переводя тему. — Мой отец узнал, что ты здесь. Он хотел бы встретиться с тобой, пока есть такая возможность. Не будешь ли ты против?..

      — Познакомиться? Конечно, нет.

      Когда Шепард ступила на залитую Требией (Палавенским Солнцем) улицу, она почувствовала разительный контраст в климате города. Раньше она выходила только по вечерам или ночью и температура воздуха была комфортной. Сейчас же перед глазами стояло марево, коммандеру вмиг стало жарко, и она ощутила себя будто бы на курорте.

      — Что ж, Гаррус, ты был прав, сравнивая Палавен с Вермайром, — пробурчала она, ещё сильнее натягивая на лоб капюшон.

      — А я думал, для людей тепло приятнее холода.

      — Смотря насколько тепло.

***

      Дверь открыла им рослая турианка с белоснежным лицом. Гаррус подался вперёд, обнимая её.

      «Сестра», — промелькнуло в голове у Шепард.

      В коридоре их ждал Вакариан-старший. Такой же снежно-белый, как и его дочь, он стоял прямо и глядел на коммандера с исключительным вниманием. Гаррус представил ей обоих членов своей семьи.

      — Добро пожаловать в наш скромный дом, коммандер Шепард. — Он пожал протянутую ей руку и продолжил: — К сожалению, мне нечем угостить вас, в нашем доме нет человеческой еды…

      — Ничего страшного, сэр, я не голодна. Я заметила шахматную доску у вас за спиной. Может быть, вы сыграете со мной партию?

      Турианец с несколько секунд подумал.

      — Это хорошая идея. Дети, идите пока в другую комнату, а мы с коммандером побеседуем за игрой. Коммандер, пожалуйста, проходите, можете снять капюшон. Но щиты не отключайте, всё-таки, у нас в доме достаточно света.

      За эти несколько секунд Шепард многое успела увидеть. Иерархия у турианцев существовала не только в обществе, но и в семье. Брат и сестра, несмотря на разногласия, о которых Гаррус рассказывал Шепард, относились к отцу с большим почтением и послушались его сразу же. Квартира, которую она успела мельком осмотреть, не походила на описанные турианцами жилища. Она была большой и очень уютной. На стенах висели картины с явно не турианскими мотивами, с окон свисали шторы, а вдоль стены стояли стеллажи с книгами. Комната походила на человеческий кабинет. Солана принесла два бокала с адаптированным вином, и, кивнув Шепард, удалилась.

      — Что ж, коммандер, — экс-офицер СБЦ обратил на Шепард пронзительный взгляд, делая ход на шахматной доске. Она невольно отметила про себя, что глаза у Кастиса точь-в-точь как у сына, — во время войны вы совершали поистине немыслимые действия и заключали казавшиеся недостижимыми союзы. Касательно вашего решения в отношении кроганов… Вы считаете, что это было правильное решение – вылечить генофаг?

      — Покуда кроганы будут находиться под командованием Урднота Рекса – да, сэр, — уверенно заявила Шепард. — Он в силах привести их к тому культурному величию, какого достигали только их древние представители.

      — Кроганы известны своей кровожадностью, и это подтверждено историей, — возразил турианец, — один из них не сможет переучить всю расу. К тому же, ввиду их продолжительности жизни, они долго помнят обиды.

      — Рекс не один. У него уже много последователей, и не только он правит кроганами. Бакара – та самая самка, которая была добровольцем для опытов – проводит не меньшую работу по обращению кроганов на путь истинный.

      Турианец задумался, и несколько ходов на доске они сделали в полном молчании.

      — Хорошо. Но вы заключали ещё один союз – кварианцев с гетами…

***

      — Ты снова уедешь?

      Солана стояла у кухонного стола со скрещенными руками и возмущением смотрела на поедающего домашнюю еду брата.

      — Брось, мы же это обсуждали…

      — Это из-за неё, да? Блин, Гаррус, всё у тебя не как у турианцев… Не мог себе найти кого-нибудь из родного народа?

      — И это мне говорит турианка, рисующая картины по азарийским мотивам.

      Солана фыркнула, и, отвернувшись, подошла к окну. Какое-то время в комнате было тихо, если не считать характерных звуков поедания пищи.

      — Наверное, я просто завидую, — тихо и печально произнесла она, — это же легендарная Шепард! И ты возле неё был всё это время… Вы вершили историю… Пока мы с отцом здесь пытались выжить…

      Отложив в сторону остатки еды, Гаррус подошёл к сестре сзади и нежно её обнял.

      — Не представляю, что со мной случилось бы, узнай я, что ты совершила прыжок через ретранслятор к базе Коллекционеров и вернулась оттуда живой… Я бы прибил тебя на месте!

      Турианка рассмеялась, пытаясь выпутаться из его объятий.

      — Пусти, дурак!

      — Солана, я хочу, чтобы ты знала, что где бы я ни был – я буду вас поддерживать. Примешь ли ты решение остаться с отцом или отправиться на Тессию, в университет или ещё куда – я помогу, чем смогу. К тому же, теперь я могу сделать это в полном объёме. Проси, что хочешь.

      Сестра помолчала с минуту, не решаясь высказать вертевшееся на языке желание. Затем, собравшись с силами, выпалила:

      — А можно мне автограф Шепард?

      — …И последний, но не меньший по важности вопрос, коммандер. — Кастис передвинул ещё одну фигуру на доске, забрав у девушки слона. — Как вы относитесь к моему сыну?

      Шепард посмотрела на доску. Перевес был явно не в её сторону, она точно знала, что проиграет, но теперь пыталась придумать, как выйти из этого боя с достоинством.

      — Гаррус отличный солдат, спокойный в бою, рассудительный, верный и преданный делу. Замечательно анализирует ситуацию и иногда предлагает решения лучшие, чем я могла бы придумать. Только ведь… — Шепард сделала шаг конём на доске и подняла испытующий взгляд на собеседника. — Вы же не об этом меня хотите спросить?..

      — Нет, не об этом. — Взгляд Вакариана-старшего принял стальной оттенок, а в воздухе засквозило напряжение.

      — Так вот, слушайте. — Шепард поставила последнюю фигуру на доске, добровольно отдавая её на съедение ферзю. — Гаррус – это лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь, а, как вам известно, приключений в ней было немало. Я люблю вашего сына, и, если понадобится, убью за него. Я хочу сделать его жизнь лучше. Привнести немного мира в его душу. Вы имеете что-то против этих межвидовых отношений?

      Перед ответом Кастис немного помолчал.

      — Да. Я против много чего. Ваших отношений, поскольку это выходит за рамки нашего вида. Ваших решений, как Спектра, поскольку это выходит за рамки закона. Решений Гарруса и поддержки вас, поскольку это идёт вразрез с моими представлениями о войне… — Внимательно вглядевшись в напрягшееся лицо Шепард, турианец продолжил: — Так бы я сказал, разговаривай бы мы с вами до прибытия Жнецов. Перед лицом смерти, коммандер… все принципы или притязания становятся такими незначительными… Сейчас для меня важно, чтобы мои дети были счастливы. Я готов отпустить их куда угодно, делать что угодно, пусть даже это и не соответствует догмам Иерархии.

      Кастис многозначительно посмотрел на картину на стене, перевёл смягчившийся взгляд на Шепард и продолжил:

      — В свете всего произошедшего, коммандер… Я рад, что мой сын выбрал такую сильную женщину.