Дмитрий-Велимир Алексеевич Леммский, высокий и худощавый для своих 14 лет, сидел на краю своего письменного стола и смотрел в окно, следя за танцем снежинок, которые разбивались о стекло. Он был старшим сыном в семье и, несмотря на свой возраст, чувствовал на себе тяжесть ответственности. Поместье Леммских, некогда полное жизни и смеха, теперь казалось ему тёмным и угрюмым.

Внезапно дверь в его комнату тихо скрипнула, и внутрь робко заглянула его младшая сестра Катя. Её глаза были красными от слёз.

— Дима... — её голос дрожал, — мама опять кашляет... Я боюсь, что с ней всё-таки что-то не так.

Юноша подошёл к сестре и решил погладить её по голове, чтобы успокоить. Он тоже испытывал страх, но не хотел, чтобы она это заметила.

— Не переживай, всё будет хорошо. Давай я отведу тебя к Софии, побудешь пока с ней. А я схожу к матушке.

Катя кивнула, утирая слёзы, и последовала за братом. София Андреевна, их гувернантка, была женщиной строгой, но заботливой. Её всегда можно было найти на кухне на первом этаже. Дмитрий решил оставить сестру с ней.

— София, пожалуйста, присмотрите за Катей, а я пока проведаю матушку, — попросил он.

— Разумеется, юный господин, — сдержанно ответила София, обнимая Катю.

Дмитрий поблагодарил её и, немного успокоившись, направился в комнату матери.

Зайдя в её комнату, он увидел Марию, лежащую на постели. Она была бледна, а её дыхание было тяжёлым и прерывистым. Её глаза открылись, когда она услышала шаги сына.

— Димочка... — шёпотом произнесла она, её голос был почти неслышен. — Это ты?

— Да, матушка, это я, — Дмитрий присел на край кровати, бережно взяв её руку в свою. — Как ты?

— Просто устала, — ответила она слабым голосом, стараясь улыбнуться. — Ничего серьезного.

Но Дмитрий видел, как её лицо исказилось от нового приступа кашля. Ему стало не по себе.

— Мы все очень за тебя волнуемся, — проговорил он, поглаживая её ладонь.

— Я знаю, мой мальчик... — Мария попыталась снова улыбнуться, но её глаза были полны боли. — Всё будет хорошо, пока ты и близнецы рядом со мной.

Дмитрий сидел с матерью до тех пор, пока она не уснула, её дыхание стало ровным и спокойным. Он тихо встал и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Поздним вечером того же дня Дмитрий сидел в большом зале поместья. Вокруг него лежали кипы документов: счета, долговые обязательства, письма от бывших клиентов. Всё это было свидетельством упадка компании «Лемм и товарищи», которую основал его отец. Юноша пытался разобраться в этих бумагах, но каждое письмо, каждый долг усиливал его отчаяние.

Вдруг он услышал осторожные шаги и поднял глаза. Перед ним стоял ребёнок с книгой в руках.

— Димка, смотри, что я нашел, — сказал он, протягивая ему книгу. — Я нашел её в кабинете отца, но не понимаю, что в ней написано. Там какой-то странный язык.

Парень нахмурился, услышав это. Отец всегда строго запрещал заходить в его кабинет, особенно в его отсутствие.

— Федя, ты знаешь, что отец не разрешает нам трогать его вещи и уж тем более заходить в его кабинет, — с порицанием сказал Дмитрий, выхватив книгу из его рук.

Фёдор виновато опустил голову, но Дмитрий уже перелистывал страницы книги. Как только он увидел знакомые символы, его сердце замерло. Это был Сатральский — тот самый язык, которому его научил Дариан.

— Это... похоже на дневник господина Дариана, — прошептал юноша, узнавая почерк и странные символы. Он быстро осознал, насколько важной могла быть эта находка.

Наклонившись ближе к младшему, он с серьезным выражением на лице произнёс:

— Федя, никто не должен узнать, что ты был в кабинете отца и нашел эту книгу. Обещай мне!

Фёдор кивнул, испуганный тоном брата.

— Обещаю, Дима.

Как только Фёдр вышел из комнаты, Дмитрий быстро спрятал дневник в потайной ящик своего стола.