ruby

- что с руками у тебя?

на голову давит стрекотом цикад, духотой. Мегуми дергает головой, смотрит на отца не понимая вопроса. мозг поплавился. тот кивает на его руки, в этот раз не прикрытые одеждой.

- кошек кормил, вот и подрали.

- тц, не меняешься нисколько.

сказано ли это с упреком на извечное таскание с бездомными животными или на неизменное тихушничество - остается догадываться самому. пока не поймает с поличным, объясняться не будет смысла.

в учебное время легко отмахиваться от синяков и ссадин. попало на задании, а Секо-сан не стала лечить такие мелочи. упал на тренировочных, а Секо-сан не стала лечить такие мелочи. будь отцу не насрать, то тот бы всерьез задумался выяснять, почему медсестра в техникуме наплевательски относится к своим обязанностям. но здесь все относятся к своим обязанностям наплевательски в равной степени.

и Мегуне это на руку.

- нет. отец дома.

- тц, и что? думаешь он не знает?

- да какая разница, знает он или нет. ты его еще с нами позови.

- а что, хорошая идея, - Мегуна встает с чужих коленок, и дышать сразу легче становится. тяжеленный. Мегуми цокает и дергает его обратно за руку. брат всем весом приземляется на бедро, что аж ногу сводит.

- ладно-ладно. не шуми только.

Мегуна ухмыляется. Мегуми знает, что он на спор хоть что вытворит, хоть что скажет. шантажист проклятый.

это хуже, чем ныкаться покурить. в разы сложнее потом будет объяснить.

Мегуна стаскивает с него прилипшие шорты вместе с трусами. все насквозь мокрое от пота, кожу тянет от чужих вспотевших ладоней.

приевшаяся бытовуха со вкусом красного перца и скрипом соли. как домашняя стряпня, пригарки которой застревают в зубах. редко, но метко, в доме у них кроме доставки почти ничего не обитает.

Мегуна садится ему на бедра. влажная кожа с болью тянется, но у Мегуми в голове возбуждение не осмысляется. только тяжесть, боль. полукоматозное состояние. глаза слипаются. брат садится на него, и ноги опять немеют от веса.

кровать совсем тихо поскрипывает под ними. тихо поскрипывает под ним и Мегуми. на автомате держит руку на чужом члене, чтобы силой не заставили надрачивать. Мегуна держит его за талию, трет большими пальцами мокрую кожу под футболкой и чертит еле заметные разрезы. такие кроткие и мелкие, до дермы почти не доходят, разве что немного сукровица сочится.

- блядь, давай без этого. я в жару не смогу это спрятать.

- зачем прятать? ходи и всем показывай.

бесполезно уговаривать.

Мегуна заводит руки назад, упираясь ладонями в чужие бедра. сухая мускулатура, и кожа обычно сухая, грубая и трогать неприятно. пальцами проводишь - как шрифт Брайля мелкие корочки старой крови, под которыми почти что зажившие разрезы. Мегуна читает пальцами написанное им ранее, букву за буквой. слова не складываются, потому что половина букв потеряна.

и он пишет заново.

под пальцами стелются новые дорожки, новые буквы. розоватая сукровица, потом яркие капли - все размазывается по коже, перемешивается с потом. Мегуми почти не чувствует боли. брат все делает аккуратно, что в моменте и не понять. но после этого болит дольше обычного.

кровать начинает скулить громче. Мегуми меняет положение, уменьшает тряску. пока он приподнимался на руках, Мегуна стащил с него футболку. здесь тоже почти все стерлось. придется переписывать. он множество раз перекрывал допущенные ошибки, делал пометки на полях. все исчезает.

Мегуна пишет сразу и книгу и картину. картину может увидеть каждый, у кого есть глаза, но никому кроме него не удастся разобрать текст.

в углублениях между ребер мелким шрифтом что-то важное, чтоб не забыть. на выступах ребер - основной посыл. возможно, это рецепт. а может список дел на завтра, перечень продуктов для покупки домой, чей-то номер телефона. правая сторона алеет заново, краснеет как после ожога кипятком, еле-еле. левая сторона смертельно бледная, синюшная, зеленеющая. Мегуна большим пальцем читает. совсем забыл о том, что пометил между пятым и шестым истинным ребром.

он скачет быстрее, матрас начинает пружинить и скрипеть. Мегуми дергается, мотает ногами и хватает брата за бедро, сжимает посильней.

- шумишь.

- ты бы тоже пошумел, хоть для приличия.

на ключице кожа с треском расходится. кожная выбоина заостренной овальной формы сразу же начинает ныть, и Мегуми морщит лицо, сдерживает даже мычание. терпила. Мегуна давит в свежую рану пальцем, размазывает кровь по кругу. смотрит сверху вниз, как на чужом лице выступает ледяной пот. под левой рукой колотится дикое сердце.

Мегуми с усилием приходится спихнуть брата с себя. кровать меньше, чем хотелось бы, и Мегуна повисает головой вниз, удерживаемый чужой рукой за один только член.

он держит руки вытянутыми, приглашает на свое прежнее место. сжав чужое покрасневшее от трения колено, Мегуми заваливается на брата. рукой упирается в пол, второй держит Мегуну за шею.

ребра от трения об чужую соленую грудь ноют. и Мегуна прижимает его еще ближе, держит за холку крепкой хваткой. сор с пола впивается Мегуми в ладонь, пока он пытается удержать их. брат продолжает тереть пальцами по истерзанной коже.

на спине меж позвонков декоративщина. стихи. на острых иглах позвоночных отростков мало что можно написать.

рука подгибается и Мегуна бьется головой об пол. гулкий звук проходит по комнате. Мегуми отстраняется, затаскивает брата обратно на постель за ноги и жадно входит обратно. бедняжка, проголодался.

он двигает рукой резче, чтобы успеть заставить Мегуну кончить быстрее, чем от него останется полностью истерзанный кусок полотна. тот осознанию этой мысли улыбается, лениво водит пальцами по чужой спине и наперегонки с чужими толчками чертит. играет в крестики-нолики с самим собой.

выдержка у Мегуми меньше. он с подавленным рычанием кончает на чужие бедра, но все еще продолжает надрачивать Мегуне. тот пустил разрез ему по шее вдоль Венериных колец. кровь быстро потекла по ключицам и груди тонкими струйками, украшая их словно ожерелье. он задел только кожу, но Мегуми знает, что порезать артерии прямо здесь и сейчас ему ничего не помешает. сердце в груди тикает таймером.

Мегуна довольно сверлит чужое лицо. какое усердие.

зажав чужую поясницу ногами, он прижимает Мегуми к себе вплотную. розовая кровь и пот оставляют разводы на нетронутой бледной коже. между ними становится все более липко, когда кровь начинает течь быстрее. когда она смешивается со спермой.

Мегуна откидывает голову назад и воет. Мегуми тут же зажимает ему рот рукой, упираясь в кровать и трясясь всем телом.

облизав соленую ладонь, Мегуна освободил рот. тут же встал, надел шорты с майкой и уставился на трясущегося брата. удерживая разрез на шее, Мегуми с презрением оглядывал перепачканные розовыми разводами простыни.

схватив Мегуми за шею, Мегуна провел ладонью до ключицы. под пальцами на этот раз не расходились порезы. наоборот, рассечение на шее и выбоина на ключице затянулись. только они.

невзирая на отвращение, в знойном бессилии Мегуми лег на испачканные простыни.

- когда ты уже выучишь обратную технику? позорище.