Кэйю Дилюк ненавидел. Хотя, наверное, это слишком сильное слово. Презирал, скорее. Особенно сейчас, когда он стал капитаном кавалерии без единой лошади — это просто позорище. Бесполезный рыцарь бесполезного Ордена. Днем шатается не пойми где, вечером наливается до бровей в его же, Дилюка, «Доле Ангелов». Отец небось в гробу переворачивается так, что энергии на полноценную Громовую Розу Лизы хватит.
Дилюк гневно полирнул салфеткой стакан — спасибо, что тот не треснул. Кэйа сидел за столиком неподалеку от барной стойки, тем, что почти в центре первого этажа. Пил вино из изящного хрустального бокала. Сидел вполоборота, положив ногу на ногу, кончиком блестящего сапога почти касаясь коленей Розарии. Та, напротив, сидела прямо, вид у нее был усталый и, как всегда, не выспавшийся. Шептались о чем-то они уже почти час. Розария, по мере разговора становилась все более сердитой. Так бывало всегда — видел неразлучную парочку в своей таверне Дилюк уже не первый раз. Сейчас Розария разозлится окончательно, прошипит что-то сердитое, возьмет свое копье, которое она прислоняла к стене, как какую-то швабру, и бутылку вина со стола. И уйдет, не заплатив. Платить за нее будет Кэйа, часа через два-три. И принимать следующих посетителей за своим столиком.
Проводил он в таверне часто целый вечер, за его стол подсаживались самые разные люди. Всех он приветствовал неизменной улыбкой, в которой Дилюк чувствовал всю притворную натуру капитана кавалерии. Лиц некоторых людей Дилюк не знал. Лица некоторых ему были очень хорошо знакомы. За этим столиком недалеко от барной стойки перебывала едва ли не половина Мондштадта. Краем уха Дилюк улавливал разговоры. Он, конечно, считал Кэйю бесполезным бездельником, но именно эти разговоры — он чуял — были неспроста. Случайные детали, места и время встреч, иногда полулегальных, иногда и вовсе преступных, упоминания разнообразных фактов и личностей. Кэйа явно вел здесь какую-то работу. Неудивительно, и где-то даже похвально. Единственное, чего Дилюк не понимал — почему Кэйа позволяет ему слышать эти разговоры. Неспроста ведь он выбирал этот столик — не уединенный под лестницей, а в центре зала, где разговоры заглушают треньканье бардов и хождение официантов. Но прекрасный слух Дилюка позволяет ему расслышать от барной стойки многие интересные вещи. Небезопасно. А значит — спланированно.
Дилюк расспрашивал Чарльза — приходит ли Кэйа в его смены. Приходит. Но чаще просто надирается до чертиков с знакомыми. Например, с надоедливым бардом и той же Розарией — в таких случаях, кстати, она платит за себя сама, а потом вытаскивает обоих парней буквально за шкирку, потому что пить они заканчивают только к закрытию таверны. Сомнительные разговоры Кэйа тоже вел в смены Чарльза, но это зачастую совпадало с тем случаями, когда Дилюк сам выматывался и просил его подменить в таверне. Значит, Кэйа специально подстраивал свои встречи под смены именно Дилюка. Подозрительно? Еще как!
Заведя же пару неловких разговоров с самим Кэйей об этом, Дилюк получил только отговорки. Мол, милый мой брат, уж не хочешь ли ты вернуться в Ордо Фавониус? Или, может, ты тоже хочешь поговорить? Дилюк вспыхивал — хорошо, что не буквально — и разговор сворачивался.
Послышался стук каблуков — так и есть, Розария прихватила со столика бутылку и, закинув копье на плечо, решительно направилась к выходу. Кэйа смотрел ей вслед с горькой улыбкой. Горькой она была только для Дилюка, потому что все улыбки Кэйи он знал наперечет. Все они были для человека несведущего радушными, но Дилюк несведущим не был.
Их разговора он не слышал — он почти никогда не слышал разговоров Кэйи с Розарией и прочими сестрами, с Лизой или Джинн. То ли Кэйа избирательно относился к вопросам своей, хм, личной жизни. То ли считал, что дел Ордена и Церкви Дилюку знать не положено.
— Опять сорвалось свидание? — не выдержал Дилюк. День у него был не из легких, а тут еще названый братец, чтоб его нелегкая занесла куда подальше, маячит лишний раз.
Кэйа посмотрел на него долгим нечитаемым взглядом. Взял со столика бокал и легким шагом направился к барной стойке.
— Я считал, что ты чуточку догадливее, — заметил Кэйа и, видя непонимание Дилюка, пояснил: — Разумеется, никакое это было не свидание. Я одинок, как статуя архонта в поле. В твоей таверне я всего лишь проверяю свои агентурные связи. Ну а сестра Розария как обычно очень недовольна тем, что я прошу ее немного поработать на благо Мондштадта. Не одобряет она рабочий энтузиазм, ничего не поделать.
— Так… Почему ты выбрал именно мою таверну? — осторожно спросил Дилюк.
— Тут миленько. — Кэйа ухмыльнулся. Эту ухмылку Рагнвиндр тоже знал, она была неожиданно открытой для такого хитреца, как Кэйа. — А еще тут отличное вино, замечательная атмосфера и очень симпатичный бармен.
Он подмигнул и уселся на высокий барный стул, закинув ногу на ногу. Ноги у Кэйи были изящные, как и все, что его касалось. Длинные, стройные, обтянутые узкими брюками. Дилюк знал, что у Кэйи была раньше детская привычка садиться в позу лотоса при раздумьях, и его колени казались еще острее. Интересно, осталась ли она, или он даже в такие минуты принимает показушный вид разнеженного и сытого хищника. Потому что сейчас Кэйа умудрился показать свои красивые ноги всей таверне и одновременно принять доверительную позу, подперев лицо ладонью. «Давай поговорим по душам» — намекала эта поза.
Дилюк не поддался.
— То, что этот бармен слышит все твои явки и пароли, тебя не смущает? — поинтересовался он, натирая очередной стакан. Кэйа начинал раздражать — вместо его лица Дилюк уставился на его ноги. Это не помогло, а только настроило на какой-то странный кэйеподражающий лад. — Я ведь могу узнать что-то, что знать не должен.
— Не беспокойся, я тщательно слежу за тем, чтоб до тебя доходила только проверенная информация. — Кэйа оглянулся, удостоверился, что в полупустой таверне их никто не слышит, наклонился, налегая на стойку грудью и прошептал: — У Полуночного героя ведь должны быть верные источники!
В вырезе форменного жилета блеснула цепь. Блики от нее серебром ложились на смуглую кожу капитана, Дилюк отвлекся на отблеск и вдруг понял: Кэйа пьян. Чуть меньше, чем в его реальные выходные вечера, но больше, чем он бывал обычно в разговорах с Дилюком.
— Иди домой, Кэйа, — устало вздохнул Дилюк.
— О, нет-нет-нет! Как же я могу пойти домой, если я еще не поговорил с моим любимым товарищем. — Кэйа поводил указательным пальцем у Дилюка перед носом. — Я дождусь конца твоей смены! — бескомпромиссным тоном заявил он.
— Хотя бы не лежи на стойке!
— Я подожду наверху.
И он действительно просидел на втором этаже до самого закрытия. При этом, судя по уносимым официантом наверх бутылкам, Кэйа не переставал потягивать вино, и Дилюк приготовился к тому, что выгонять его придется с боем. Закрыв дверь за последним посетителем, он поднялся наверх. Кэйа сидел в самом углу, укрывшись чернильными сумерками, которых не разгоняли свечи первого этажа. На шаги Дилюка он никак не отреагировал. Присмотревшись, хозяин таверны понял, что рыцарь спит сидя, склонив голову на руки, сложенные на столе.
— Отвянь, Роза, успеешь ты на заутреню… — промычал Кэйа в ответ на деликатное похлопывание по плечу. Глаз он не открывал, но немного повернулся. Дилюк отметил, что лицо у него во сне все такое же наивно-беззащитное, как и когда-то. Без следа маски «отважного капитана кавалерии».
— А говорил, что одинок.
— Я одинок. Розария создана не для моей любви, — неохотно выдал Кэйа, поднимаясь и потирая шею. «Отважный капитан» оказался на его лице буквально сразу же. — Пошли в «Рассвет». Казармы как-то не предназначены для доверительных бесед.
— Разве ты кому-то доверяешь?
— Еще бы! Тебе — в первую очередь.
На площади Дилюк привычно свернул к главным воротам, но Кэйя дернул его за рукав и ехидно крикнул:
— Через озеро на планерах! Кто последний — тот вонючий слайм!
И он стремительно чесанул напрямик к городской стене. Дилюк чертыхнулся и проверил, что он все же пристегнул планер к ремню. Планер был на месте, и Рагнвиндр бросился вдогонку. Отчасти потому что этот нетрезвый дурак убьется, пока будет лезть на стену. Отчасти потому что мы еще посмотрим, кто тут вонючий слайм! Кэйю он нагнал на стене — опыт в верхолазании у Полуночного героя накопился порядочный. Капитан обернулся, улыбнулся широко и немного шало и шагнул вниз. Дилюк бросился следом, на ходу раскрывая крылья планера.
Потоки воздуха трепали полы камзола, впереди виднелся силуэт Кэйи — как у него получается раскрыть планер из-под плаща — одним архонтам известно. Под ногами раскинулась широкая гладь озера, сверкающая лунными бликами. Дилюк вдруг почувствовал, что ему необычайно весело, как весело не было уже очень давно. Впрочем, чувство сошло на нет, когда стало ясно, что полета планера им не хватит.
На берег они вытащились тяжело дыша и отплевываясь, насквозь мокрые.
— Тупая была идея, придурок! — огрызнулся Дилюк.
— Но ты ее поддержал! — Кэйа явно был собой доволен и, похоже, купание в холодной водичке его немного протрезвило. — По-моему вышло забавно. Но мы так и не выяснили, кто тут вонючий слайм!
— Наперегонки до «Рассвета» мы бежать не будем! — осадил Дилюк его нездоровый энтузиазм. Кэйа пожал плечами и снял с вымокшей накидки водоросль. Накидку это не спасло, выглядела она как дохлая крыса.
— Нам это было бы полезно. — сказал он загадочно.
В «Рассвете» их встретила Аделинда. Одновременно охая, причитая и ругаясь, она отправила обоих мыться и выдала сменную одежду. Вскоре они уже грелись у камина в кабинете Дилюка. Кэйа довольно кутался в пушистый халат и пил вино, устроившись в кресле. Дилюк же следил за ним из-под опущенных ресниц. Сидел Кэйа в позе лотоса, выставив наружу одно голое колено. Дилюк же предпочел одеться полностью, хоть перчаток и не надевал. Воспитание не позволило ему остаться перед гостем в халате. Что странно, воспитывались они одним человеком.
— Может, тебе уже хватит? — намекнул хозяин дома на бокал с вином.
— Может, тебе заткнуться? — очаровательно улыбаясь ответил Кэйа. — Не порть вечер, мы давненько с тобой так не веселились.
— Упасть в озеро не особо весело.
— Лжец, тебе было весело
— Ты невозможен.
— А ты неисправим. — он помолчал и добавил: — Давай хотя бы сегодня не будем ругаться, пожалуйста. Я слишком устал для этого.
— Что же ты такого делал, позволь спросить? — поинтересовался Дилюк. Он продолжал следить за рыцарем. Тот отставил бокал. Его руки без перчаток и браслетов смотрелись беззащитно.
— Работал. — просто сказал Кэйа. — У капитана кавалерии Ордо Фавониус нет лошадей, зато дел по горло. Не все же Полуночному герою избавлять мир от зла. На Орден тоже должно остаться немного магов бездны. Сегодня я дал Розарии задание. И я немного… беспокоюсь.
— Поэтому ты напился?
— Грубо. Но справедливо. — он снова взял бокал, провел по краю пальцем, а потом резко замахнул все содержимое, — Это может быть дохера опасно, Дилюк. Я не потерплю потери моих людей, поэтому попросил о помощи Розарию. Она способная женщина, многим бы у нее поучиться. Но это не значит, что для нее это дело не опасно. Она не чужой человек.
— Не думал…
Кэйа хрипло рассмеялся и кинул в него бокалом. Бокал прокатился по ручке кресла, роняя капли вина и со стеклянным стуком упал на пол.
— Не думал. Думал. Думал, что я больной расчетливый ублюдок, который плетет какие-то интриги, не считаясь с потерями? Думал, что мне все равно на моих людей и на моих друзей? Думал, что я ошиваюсь в твоей таверне потому что я ленюсь выполнять свою работу и скидываю ее на тебя? Или потому что мне скучно и я пришел тебя достать? Я ничего не делаю просто так, Дилюк. Но я ничего не делаю из своих прихотей. Ничего ты не думал! А вот я иногда думаю слишком много… — он вскочил и нервно подошел к окну. — Знал бы ты, сколько я думаю над тем, чтоб из любой ситуации выходить с наименьшими потерями. Сколько трудов и нервов стоит обеспечивать порядок в городе. Насколько Джинн нужна помощь. Насколько мы в жопе в ситуации с Фатуи. Насколько тревожные вести приходят из Инадзумы и Ли Юэ. Хренов архонт погиб, Дилюк! А у нас над городом драконы, блять, летают, как у себя дома. Мне нихуя не скучно, меня уже тошнит от всего этого дерьма, когда я обнаруживаю магов бездны у самых ворот, и мне докладывают, что на Хребте ошиваются застрельщики из Снежной.
Он обернулся, сжав кулаки. Выглядел он смешно — босой, в халате, с распущенными волосами. Но смеяться Дилюку совсем не хотелось.
— Кэйа, сядь.
— Иди нахуй, Дилюк! — бросил Кэйа. И устало опустился в кресло, спрятав лицо в ладонях.
Дилюк навис над ним, оперевшись руками в подлокотник.
— Я тебя услышал. Теперь ты послушай меня. В следующий раз, когда ты почувствуешь, что настолько заебался, ты придешь и скажешь об этом нормально, словами через рот. Не напьешься до забытья и не будешь пытаться взвалить на себя все, что только можно. Кэйа, если одной лошади не хватает, запрягают двойку.
— Обязательно проводить аналогии с лошадьми, тупица?
— По-другому ты не понимаешь.
— Понимаю, — сказал Кэйа. Лица он не поднимал, голос его звучал глухо. — Отвернись.
— Что?
— Отвернись, говорю. А лучше выйди.
— Зачем?
Кэйа не ответил. Только вздрогнул плечами. До Дилюка, словно во сне дошло осознание. Его пьяный соратник, похоже, собирался поплакать над своей нелегкой ношей, выгнав Рагнвиндра из собственного кабинета. Что делать в таких случаях Дилюк не представлял, поэтому просто вцепился в его руки, Кэйа же, напротив, свел их сильнее. В молчаливой борьбе Дилюк, как имеющий более устойчивую позицию, оказался сильнее, оперся ногой в кресло, навалился и отвел руки Кэйи от его лица. Кресло не выдержало и завалилось назад. Кэйа не плакал. Наоборот, рот его кривился в улыбке, которую Дилюк раньше никогда не видел, а потому классифицировать не мог.
— Ты совсем дурной? — поинтересовался Кэйа. — У меня тут истерика на фоне эмоционального напряжения, а ты решил на меня напасть, как озабоченное чудовище?
Дилюк аж онемел от такой претензии. Впрочем, оценив ситуацию, вынужден был согласиться. Он, сверху, прижимает запястья Кэйи к полу. Халат на капитане распахнут сверху, а снизу совсем уж непристойно задран. Их бедра прижаты друг к другу, а лица слишком близко.
— Вау… — восхищенно сказал Кейа. — Я никогда не видел, чтоб ты так стремительно краснел!
— Мне показалось, что ты сейчас разревешься — буркнул Дилюк угрюмо.
— Так это была попытка меня утешить? Неплохо. Так и быть, продолжай.
Ужасно хотелось ему возразить, но Дилюк так и не посмел. Слишком насмешлив был голос Кейи. Слишком идеальна линия его плеч. Слишком неизбывна нежность в его взгляде. Как вообще можно отказать Кэйе, когда его улыбка, такая непохожая на остальные, но теперь известная, обещает столькое.
— Ты хотел говорить о работе. Таким образом ты пытаешься наладить связь?
— Можно и так сказать. Назовем это наладкой рабочих связей.
Дилюк запечатал этот наглый насмешливый рот своими губами. Стало жарко, и Кэйа, словно угадав его мысль, уже стаскивал с его плеч камзол. Целовались самозабвенно, стукаясь зубами, кусаясь. Руками шарясь по телу. Такому искренному и желанному. Губами Дилюк проводил по смуглым ключицам, подушечками пальцев по выгнувшейся спине Кэйи.
— Ты не сделаешь этого.
— Что? — очнулся Дилюк. Кэйа, зацелованный и разметавшийся, повторил:
— Ты не трахнешь меня на опрокинутом кресле прямо на полу, тупица. Неси в кровать.
***
— Вы омерзительны, — с отвращением проговорил Дилюк.
Венти тронул пальцами струны. Раздавшийся аккорд будто отбил его реплику.
— Расслабься, это всего лишь милый спор.
— Это не мило.
— О, нет, это мило, — возразила Розария. — Он аж светится. Давно не видела Кэйю настолько полным энергии. Твой член, что, Барсибатос благословил?
Венти издал очень странный звук в свой стакан с сидром. Нечто среднее между бульканьем и хрюканьем.
— Ладно, неважно — продолжила сестра церкви. — Бард, выплывай из кружки, ты мне должен бутылку.
— Он хотя бы в курсе был, что вы спорили на… наши отношения?
— Куда ему? — пропел Венти, роясь в кошельке, чтоб расплатиться, — Он был очень занят. В последнее время Кэйа слишком ответственно относился к своей работе.