Барбатос не менял свой облик с тех пор, как его приобрёл, перестав быть рядовым элементалем ветра.

Для архонта он выглядел довольно нелепо: детское наивное лицо, небольшой рост, нелепые яркие одежды уличного бродяжки-барда.

Моракс считал этот облик проколом. То ли дело его мирское воплощение, продуманное до мелочей: высокий рост и тренированное гибкое тело, приспособленное для использования любого оружия, длинный хвост волос, дающий возможность аппелировать к аристократии, безупречные манеры и прекрасно поставленная речь.

Ещё один плюс такого внешнего вида — алкоголь ему продавали в любом месте и без каких-либо неудобных вопросов.

Барбатос, которого выгнали из бара после неудачной попытки сперва купить — не продали ему по внешнему малолетству, — а после стащить пару бутылок, — ай-ай, господин архонт, у своих же подданых воровать, и не стыдно? — поднял голову.

 — Друг мой, замечательная добыча! — похвалил он божественного собрата, в сильных руках которого находился сейчас добрый ящик вина. — А теперь я предлагаю найти подходящую компанию для коротания этого замечательного вечера!

 — Действительно ли это так необходимо?

— Конечно! — возмутился Барбатос, точнее, Венти, как он просил его называть, — если мы разопьём этот ящик на двоих, то я не ручаюсь за сохранность моего чудесного края, который и так трещит по швам. А я в него, между прочим, душу вложил!

 — Это стало особенно заметно после твоего длительного в нём отсутствия, — язвительно заметил Моракс. — Тебя не было видно лет тысячу? Больше?

 — Ну не было и не было, чего ты бубнишь то? — отмахнулся архонт ветра. — Давай, зови свою ручную собачку, а я пока достучусь до зануды Андриуса. Он в последнее время на меня дуется и разве что лапу не поднимает. Хотя, справлять нужду против ветра — идея так себе. Ха! Понял шутку, да? — Венти засмеялся, хлопнул себя по коленям и стремительно рассыпался ворохом осенних листьев, подхваченных дуновением ветерка.

 — Сяо это не понравится, — задумчиво произнёс Моракс, ставя ящик на землю.

***

Сяо это не понравилось.

Он сидел на поваленном бревне чуть вдалеке. Даже копьё не убрал — оно лежало рядом, как бы намекая, что адепт всё ещё «на работе». К вину он даже не притронулся, дремал сидя, присматривая за ситуацией и за своим господином. Примерно то же участие принимал и Андриус, пребывавший в волчьем обличье. Но вот если Сяо был трезв, то Лупус Бореалес нажрался вина, как последняя псина, и лежал кверху пушистым животом, по которому его расслабленно чесал Венти, тоже изрядно приналегший на халявную выпивку. Сяо иногда приоткрывал глаза и косился на это действо с лёгкой завистью. Идея чесания лохматого Андриуса и правда выглядела весьма привлекательно, но адепт считал себя выше этого.

 — Я тебе вот что скажу, Моракс... Блин, это твое имя звучит как мурчание кошки. Хах, почему ты дракон, а не кот? Хотя хорошо, что не кот, не хочу с тебя чихать каждый раз! — вещал архонт ветра. — Какого хера, Моракс, твои торговцы вообще заключили сделку с этими идиотами Лоуренсами?

 — Это твои идиоты. Это твоя аристократия.

 — Ну да. Ты прав. Хотя, я же не знал, что они такие…ну глупые. Эта печать сделки такая галимая подделка…

 — Я видел. Я ввел дополнительные этапы проверки своей печати. Хотя бы чтобы ты ее больше не подделывал. — Чжун Ли наставил на собеседника горлышко бутылки.

 — Ты душный старый пень! — Венти надулся и выхватил вино. — Кто ж знал, что смертные такие доверчивые, а ты такой принципиальный. Это же шутка была. Шут-ка! А у меня в стране теперь восстание. Заговор! Заговор против ветра! И что мне теперь делать? - простонал он.

 — Чуть больше принимать участия в судьбе региона? Ты архонт или пальцем делан?

 — Я архонт свободы! Я дал людям свободу! А они сделали из нее какую-то херню! — он обнял бутылку и зашептал ей нежно, как любовнице: — Я так привязался к этой свободе, я так не хочу ничего делать, если людей наставлять, они рано или поздно все равно сойдут с указанного пути! Я не хочу такого для них, я их так люблю, это же мой народ, мои люди, я бы столько мог для них совершить! Но нельзя, они разучатся принимать решения, потеряют свободу, я не хочу такого!

Чжун Ли наклонился к нему. Длинными пальцами выщелкнул пробку из еще одной, пока еще непочатой бутылки.

 — Ты слезливый кретин и бездомный бард, а не архонт! — сказал он наставительно.

 — Ты меня оскорбляешь?

 — Констатирую факт. Не хочешь — не правь. Дело это добровольное. Но тогда ты точно перестанешь быть архонтом. Прояви хоть немного ответственности. Не обязательно делать как Райден и создавать в своем государстве орден порядка. Хотя, нет. Напротив! — Чжун Ли глотнул вина, и понесся по волнам пьяного красноречия: — Смотри! Ну решишь ты этот конфликт, а дальше что? Еще тысчонка лет, и Мондштадт окончательно развалится без правления. Твои аристократы — жадная гниль, как мы выяснили. Сотвори этот самый орден порядка! Контролировать организацию легче, чем целый разрозненный край. Какие то конфликты они подавят и без твоего участия, какие-то можешь решать сам, пока шатаешься по просторам страны. Тебе нужен именно вектор. Организация, обеспечивающая развитие. Остальное оставь на них. Самооформятся как-нибудь. Твоя драгоценная свобода выбора для людей попрана не будет.

Бард посмотрел на него недоуменно, а потом радостно ткнул в его плечо, щедро окропив рукав плаща вином.

— Отличная идея, друг мой! — возопил он. — И знаешь что? У Райден ее ниндзя и прочие досины, у тебя твои крокодилицы-цисин и милеллиты. А я буду еще круче чем вы! У меня будет свой собственный Орден, с рыцарями и… - тут он запнулся, выдумывая что-то, способное переплюнуть и ниндзя, и милеллитов.

 — И? — Чжун Ли от такого энтузиазма аж пропустил пассаж про крокодилиц и не успел обидеться.

 — Боевыми монашками! — закончил Барбатос гордо. Он кое-как поднялся, захватил еще бутылку и нетвердым шагом направился вглубь леса, по направлению к Мондштадту.

 — Дурная голова ногам покоя не дает, — кратко прокомментировал Сяо. — Полагаю, мы можем идти. Мне еще нужно успеть снять вам комнату. С похмелья лучше просыпаться в удобстве.

 — Да, конечно… — ошарашенно произнес Властелин Камня, все еще глядя вслед анемо архонту. Боевых монашек он как-то не переварил. — Сяо.

 — Слушаю?

 — Кажется, я только что натворил дел.

 — Вероятно, господин.

 — И об этом никто не должен узнать.

 — Непременно. — откликнулся верный Сяо и с сожалением обернулся на манящее возможностью поглаживания пушистое пузцо спящего Андриуса, которое он так и не решился почесать.