Говорю ей: нет зелья заставить его любить,
не сплести нити вашей мне в узел один судьбы,
не стать белому черным, а нищему королем,
не помогут ни травы и ни волшебство мое.
И про цену не спрашивай, дару цена одна:
я возьму все, что ты не захочешь вовек отдать,
что важнее всего — любых денег, любых камней.
Так что не умоляй меня и не ходи ко мне.
И она отвечает: он выберет меня сам,
потому что любовь ко мне даст на спасенье шанс.
Ничего не отдам, но тебе предложу забрать.
Ты сходи попроси, но не золота, а добра,
а когда он откажет, по глупости лишь спесив,
обнаружит заклятье, что цепью на нем висит.
А потом начнет роза свои лепестки ронять,
вот тогда-то он встретит случайно совсем меня,
столь чудовищен, сколь и вымучен, и разбит.
Я ему поклянусь, что смогу полюбить любым,
стану в замке его и хозяйкой, и госпожой,
и история наша закончится хорошо.
Я стою у дверей, под плащ ветхий укрыв цветок,
и беззвучно молю, чтобы мне не открыл никто.