Впервые в одной кровати Сокка с Аангом оказались задолго до. Просто во время их приключений, когда Аангу было еще сто четырнадцать, а Сокке пятнадцать, у команды аватара была такая традиция — спать, близко прижавшись друг к другу. Для безопасности, для тепла или еще для чего — они не задумывались: причин было очень много. Всем им снились кошмары. Тоф, просыпаясь от криков из прошлого, от постной, ужасающей скуки во снах, первое время не понимала, где и с кем находится — и когда она не отгораживалась от них каменными стенами, когда ее тепло обнимала во сне Катара, Тоф приходила в себя быстрее. Сердце ее успокаивалось, и она засыпала.
Сокка во сне обнимал, кого придется, а иной раз и всех разом. Когда к ним пришел Зуко, первое время он спал прямо за Соккой — потому что тот ложился на противоположном от сестры краю. Зуко морщился почти незаметно, но Сокка пихал его локтем под ребра и шепотом оповещал: «Я люблю, когда во сне меня обнимают».
Зуко ругался, Сокка громко смеялся, а еще… не замечал, что каждое его слово, кажется, фиксирует Аанг.
Раньше — потому что запоминал все, связанное с Катарой. Кажется, она ему нравилась?
А потом… потому что ему нравился Сокка. Тепло и одухотворяюще. Холодно и очень грустно.
Аанг не думал, что неправильный, — услышал об этом когда-то в будущем, от одного из новоообретенных друзей. У него был муж, который ждал его домой, и он рассказывал, сколько проблем было с тем, чтобы решиться ему признаться. «Я с детства думал, что неправильный. Однажды признался отцу, что мне нравится мальчик, и меня выпороли».
Единственные слова Гиацо, которые Аанг мог применить к своей ситуации: «Ешь половину, гуляй в два раза дольше, смейся в три и люби безмерно». Монахи уважали любовь — огромное чувство, которое было дано испытать не каждому. Они не говорили о том, что кому-то кого-то любить нельзя.
Если можешь — люби. Того, кого любишь.
Аанг не считал себя неправильным, но он не знал, каково было отношение к однополым парам на Южном полюсе. Он подумывал спросить Катару — но ее было сложно выцепить: у Зуко было много дел, и Катара как будущая Хозяйка Огня была напрямую во всем задействована.
Поэтому он ждал времени коронации Зуко и их свадьбы, чтобы санкционированно оторвать ее от дел.
Но немножко не дождался.
Спустя несколько лет после свержения Озая Аанг впервые проснулся не с Аппой или Момо, не с командой, а с одним Соккой. Тот был шире в плечах, и руки у него оказались горячими и сильными.
Одной он крепко прижимал Аанга к себе. А Аанг не помнил, в какой момент встретился в Соккой.
Разве он не должен был сейчас находиться на полюсе? Молодой вождь, его недавно наделили официальным титулом и дали карт-бланш на все его сумасшедшие идеи. Он вовсю налаживал связи с Северным племенем, проводил обмен традициями с народами Земли и Огня, под патронажем Катары помаленьку обновлял понимание целительства в племенах.
Да еще к сестре ездил, чтобы поддержать, припугнуть Зуко и подурачиться.
Итак. А сам Аанг сейчас где?
Ну конечно, он добрался до моря возле столицы страны Огня. Этим присутствие Сокки, должно быть, и объяснялось.
Только количество вопросов с каждой секундой росло, и ответ на один из них лучше не делал.
В поясницу Аангу упиралась чужая возбужденная плоть. Он попытался выбраться из удушающих объятий, но Сокка в этот момент заворочался, сильнее прижал к себе, замычал и… проснулся.
— Теперь ты в своем уме? — спросил он, не разжимая, впрочем, объятий. Ослабил хватку, чтобы Аангу было чем дышать, да и все.
Аанг напрягся, не понимая в ситуации совсем ничего.
— Что я вчера учудил? — негромко ответил он вопросом на вопрос. Не удивленно. Наверное, было что-то безобидное, если он не был ранен, а Сокка не поспешил доставить его во дворец и лег спать прямо на траве.
Только теперь Аанг почувствовал, что кое-где его одежда мокрая от росы, а нос слегка заложен.
Сокка фыркнул из-за его спины, и Аанг думал: он просто забыл про свой стояк, еще не заметил или на что-то таким их положением ему намекал? Аангу… было любопытно.
Впрочем, у монахов воздержание было распространенным явлением, и сейчас Аангу не составляло труда глубоко и размеренно дышать, правильно распределяя ци в теле.
Может быть, он хотел Сокку. Может быть, он его любил. Может быть, Аанг еще не был умудренным старцем, как Гиацо или гуру, но он уже и не был ребенком, не думавшим ни о чем, кроме победы над врагом и развлечений. Аанг не был глуп и не мог позволить себе быть легкомысленным сейчас.
Он не хотел терять Сокку больше всего на свете.
Сокка еще немного ослабил руку, и при желании Аанг смог бы выползти из-под его бока. Аанг сделал вид, что ничего не заметил.
Сокка помолчал.
— Ты много вчера говорил. Может, выкурил лишнего со своим гуру — кое-кто сказал мне, что у тебя бывает. Отдыхаешь по возвращении со своих ответственных миссий, господин аватар?
Голос Сокки сейчас звучал так же, как много лет назад — когда они еще были детьми, а Озай пока восседал на троне и бередил душу Зуко, снова и снова оставляя ему один и тот же шрам. Сокка звучал ниже, но шутил так же, как и тогда.
— Да, — коротко вздохнул Аанг, не поворачиваясь, — только обычно я не спускаюсь в столицу. В этот раз действительно перебрал. Что я говорил?
Сокка придвинулся ближе, притерся бедрами, и Аанг проглотил вздох. Нет, Сокка заметил. Сокка хотел что-то этим сказать.
Секунда молчания стала для Сокки слишком невыносимым сроком.
— Что-то о том, не знаю ли я, как в Водных племенах относятся к однополым парам. Ты рассказал о некоем вожде, к которому питаешь, м-м, неоднозначные чувства, что не можешь его потерять, и поэтому долго держишь все в секрете, что…
Он не договорил. Аанг подумал: должно быть, потому что румянец с горящих пламенем щек перекинулся на шею, и Сокка счел, что достиг своей цели.
А, то есть все было так просто? Выкурить те ужасные сборы гуру. Прекрасно.
— И что думают о таких отношениях на Южном полюсе? — тихо спросил он, опираясь спиной на подставленную грудь. — Или не стоит и спрашивать?
Аанг откинулся назад, бедрами прижимаясь к чужому паху. Несмотря на то, что Аанг не мог выявить ничего необычного в голосе Сокки, член у него все также крепко стоял.
Сокка ладонью тяжело провел по его груди вниз, прижал к животу, согревая. Навис над лицом.
Аанг смотрел в него в поисках подсказки. Сокка не сказал ни слова о своем собственном отношении к признанию друга, только постоянно трогал то там, то здесь — было бы глупо, конечно, ничего не вынести из прикосновений, но Аанг хотел услышать. Хотел знать точно.
Все еще не хотел бы потерять Сокку из-за пары опрометчивых действий.
Они редко виделись в новом времени, а по прошлому, по дружбе, всегда трудно судить о том, каков человек будет в отношениях. Непонятно, как он отнесется к признанию, не говоря уже о том, что признается человек одного с ним пола.
Насколько Аанг знал, Сокка любил только девушек.
Сокка вырвал Аанга из размышлений, громко и показательно фыркнув. И наклонился, легко прижимаясь к губам. Открыл глаза, не отстраняясь, говоря все в те же губы:
— Со временем ты стал слишком много думать, Аанг.
Сокка снова приблизился и поцеловал его на этот раз глубже — Аангу стоило лишь ответить. И он ответил.
С годами Аанг стал слишком много думать, а Сокка — о, Сокка почти перестал комментировать. Или это касалось только наиболее щепетильных тем?
Аангу, может быть, лишь предстоит это понять.