Запись в дневнике шерифа.

12 августа.

Достал из тайной кладовки подаренный принцем Маликом ковер-самолет. Гисборн вытащил из сундука свой сарацинский костюм. Леди Найтон… то есть, теперь уже леди Гисборн, едет с нами. А то никакой личной жизни. Вылетаем завтра на рассвете.

(дописано позже)

Только что пришел слуга с донесением, что на границе Аквитании строят крепостную стену.

Поставив точку в дневнике, который он неукоснительно вел, по меньшей мере, пять последних лет, Вейзи с удовольствием потянулся. Спина и шея от долгого сидения порядком затекли. И неудивительно — колокол на звоннице церкви Святого Петра только что пробил к повечерию. Все важные дела были переделаны, и теперь хотелось немного отдохнуть перед завтрашним полетом. А за графством в их отсутствие присмотрит старик Найтон.

Но, несмотря на усталость от трудов во имя блага королевства, а также своего собственного, ночью Вейзи спал плохо. Ему казалось, что кто-то ходит по комнате, хлопает дверью и шарит по сундукам. Пару раз ему даже послышалось чье-то злобное хихиканье. Он садился на кровати, озирался по сторонам, однако ничего подозрительного обнаружить не получалось. Задремать удалось лишь под утро.

Разбудил его шум под окнами. Вернее, даже чей-то истошный вопль:

— Па-ма-гииите!

Вылетев из теплой постели со скоростью камня из пращи, шериф прошлепал босыми ногами к окну. Представшее его взору зрелище было столь неожиданным, что Вейзи невольно подался вперед, и едва не потерял равновесие.

Прямо над замковой площадью, в ярдах десяти над землей, висела метла. Обычная метла, одна из тех, какими метут двор. А на метле, обвив ногами черенок и вцепившись в него руками, сидел или, скорее лежал, Некто. Приглядевшись, шериф с изумлением опознал в нем оруженосца графа Хантингтона. Того самого, чье имя было нежелательно поминать даже в мыслях, не то что вслух.

Во дворе уже собиралась привлеченная шумом толпа. Сменившиеся с ночного караула стражники обступили мрачного и не выспавшегося Гисборна, замковая обслуга побросала хозяйственные дела, и даже пятеро проходивших мимо горожан с любопытством взирали из-за открытых ворот на сие безобразие.

Быстро оценив обстановку, шериф сунул ноги в мягкие тапочки, набросил на плечи любимую меховую безрукавку и поспешил во двор. Судя по всему, вылет в теплые страны откладывался.

— Мач, что ты там делаешь? — взъерошенный и наспех одетый Алан, тоже явно поднятый с кровати, задрал голову вверх.

— Т-т-тебя… жду, — пробормотал шервудский повар. — Хоть кого-нибудь… жду. Помогите, ради гуманности…

Теряя на бегу тапки, шериф промчался по непривычно пустынной в этот час наружной галерее. Полы накидки развевались за его спиной, подобно крыльям летучей мыши, вот только оценить красоту полета было некому. Совершенно позабыв о своих обязанностях, караульные, призванные охранять покой и безопасность милорда, сейчас сбежались к месту происшествия и дружно пялились в проемы арок, увлеченно комментируя происходящее, и делая ставки – свалится тот чудак с метлы или нет. В другое время им бы крепко досталось, и от шерифа, и от Гисборна за столь вопиющее нарушение дисциплины, но сейчас на них даже не обращали внимания.

На ходу поддев ногой вновь свалившийся тапок, Вейзи спрыгнул с последней ступеньки. И столкнулся носом к носу с Матильдой.

Той самой, чье неудачное показательное утопление пару месяцев назад обошлось ему весьма недешево. Человеком Вейзи был практичным, а потому быстро признал, что пользы от деревенской ведьмы было куда больше, нежели он полагал ранее; а вреда – куда меньше, нежели от городского лекаря Блайта. А посему примирение со знахаркой стоило шерифу освобождения оной от уплаты любых налогов на целый год. И это не считая ремонта прохудившейся кровли, а также запаса дров на ближайшую осень и зиму. Впрочем, как та подозревала, последнее было инициативой Гисборна. Пусть и не без влияния Мэриан.

— Да что же это такое делается, а?! — уперев руки в бока, сходу начала Матильда. — Честную женщину грабят средь бела дня! И ладно бы они горшочек с топленым маслом уперли, а то — метлу… сколько мне ее объезжать пришлось? Ваш Гисборн, поди, своего чертушку и то меньше. Гуду что, в лесу деревьев мало?

Еще не вполне понимая, что здесь происходит, Вейзи лихорадочно обдумывал услышанное.

Тем временем скандал набирал обороты. Матильда честила разбойничью шайку так, что даже у бывалых вояк алели уши. Их же вожака она посылала в такие лесные чащи, куда тот и в худшие времена не заглядывал. Вейзи повел шеей – все-таки знахарка была выше него на целую голову, что доставляло некоторое неудобство, и прикрыл уши. Голос деревенской ведьмы разносился по всей площади. Наконец она выдохлась и умолкла.

Толпа сочувственно молчала. Шериф озадаченно потер подбородок. Тишину нарушил всхлип Мача. Первым пришел в себя Алан.

— Гиз, надо бы его снять оттуда. А потом будем разбираться, — здесь он повернул голову в сторону Матильды.

Та фыркнула.

— Я не могу его спустить. Как залез, так пусть сам и выбирается.

В ответ сверху послышался тоненький плач:

— У-и-и-и…

Молча кивнув своим мыслям, Гай шепнул несколько слов солдатам. Ринувшись в караулку, те в следующий же миг вернулись с одеялом, которое растянули под несчастным страдальцем.

— Разожми руки и прыгай! — скомандовал Гай.

— Н-н-не могу, — просипел Мач. — Они совсем онемели.

— Руки! — рявкнул Гисборн во всю мощь своих легких.

— А-а-а…!

То ли от испуга, то ли от неожиданности руки, судорожно сжимавшие черенок в течение последнего часа разжались, и Мач полетел вниз. Спикировал он несколько сумбурно: руки-ноги в разные стороны, пару раз его подбросило в воздух (не очень высоко), после чего бедняга с трудом встал на ноги. Трясущегося от холода и пережитого страха Мача закутали во все то же шерстяное одеяло, столь хорошо послужившее его спасению.

— Я ж не хотел ничего плохого, — лепетал Мач посиневшими губами. — Сколько раз я просил новую метлу сделать… а вчера вот Джон и принес. Ну, я обрадовался, и утром решил прибрать в лагере, подмести. Взял метлу, махнул пару раз… а она… как полетит. Я ж не знал…

Вздохнув, Алан протянул бывшему товарищу по оружию свою фляжку. Сделав глоток, Мач поперхнулся и закашлялся. Тем временем метла, оставшись без седока, плавно опустилась в руки законной хозяйки. Надо сказать, выглядел летательный объект и правда, вполне невинно — обычный хозяйственный инвентарь по избавлению от сора и паутины в отдельно взятой хижине.

Позже жители окрестных деревень, не знакомые с подробностями этой истории, будут рассказывать друг другу о появлении не виденного ранее в их краях ужасного дракона. А также как тот с пронзительным воем пронесся над их головами в рассветный час, распугивая кур, гусей и прочую домашнюю живность. И все бы ничего, если бы в один прекрасный день эти слухи не дошли до Лондона, а затем – и до Святой земли. Поговаривали, что даже сам король Ричард позеленел от досады и зависти.

— Говори-и-ила мне матушка, — продолжал подвывать несколько охмелевший после очередного глотка Мач, — не связывайся с барином, он тебя плохо-о-ому научит…

— Правильно, — подытожил Вейзи. — Маменьку надо было слушаться.

Кто-то тихонько кашлянул.

Хлюпающего носом шервудского кашевара увели на кухню – отогреваться и приходить в себя после фееричного полета над родимым лесом и городом. Метла была возвращена владелице, однако некое подспудное чувство, приобретенное за долгие годы опыта, подсказывало шерифу, что этим дело не кончится.

— Что-нибудь еще было… похищено, э-м-м… — Вейзи пожевал губами, не вполне понимая, как ему теперь обращаться к Матильде. Которую и "леди" не назовешь, и обижать лишний раз уже не хочется. — Э-м-м… уважаемая, — наконец выдал он.

Хмыкнув, деревенская карга подбоченилась и вздернула бровь. Однако ответ пришел с другой стороны.

— Было, — кивнула стоявшая рядом с ней пухленькая светловолосая девица. — Зеркальце и вышитая шапочка… — губы девицы обиженно задрожали. — Я им сказала, что нельзя брать, маменька запретила. Они не слушали. Заявили только, что все это послужит благу Англии… даже яблочко утащи-и-ли-и… — разрыдалась она.

— Какое яблочко, Роза? — никто не заметил, как и когда приблизилась Мэриан.

— Наливно-о-е-е… — поименованная Роза зашлась в слезах.

Потрясенные сим неслыханным злодейством вольные и невольные зрители возмущенно загудели.

— Так… — Вейзи хлопнул в ладоши и оглядел замковый двор, где зевак сейчас набралось больше, чем на городской площади в базарный день.

Дело явно требовало рассмотрения в более спокойной и приватной обстановке.

Народ, хорошо знакомый с привычками шерифа, понял, что продолжения не будет, и начал быстро рассасываться. Прислуга вспомнила, наконец, о своих обязанностях и, похватав брошенный инвентарь, деловито зашуршала по своим делам. Стража вытолкала замешкавшихся зрителей за ворота и заняла свои посты. Знахарку с дочерью сопроводили в покои шерифа, где вскоре собрался военный совет.

Все-таки, случай был не совсем обычный, учитывая репутацию Матильды. И еще неизвестно, на что и как могут использовать украденные у нее вещи, — Вейзи покосился на метлу, которая сейчас скромно стояла возле стула своей хозяйки. А посему следовало заранее принять меры предосторожности. Или, хотя бы попытаться.

— Значит, лиходеев было двое, — уточнил шериф, занимая место во главе стола.

Шмыгнув носом, Роза кивнула. Пристроившись чуть поодаль, Алан приготовился записывать.

**

— …Маменька по нему погоду на ближайшие дни смотрит, — пояснила Роза предназначение зеркальца. — Или, где нужные травы растут… и, ежели далеко, то на метле добираться всяко быстрее и удобнее.

— А яблочко? — Алан поднял голову, оторвавшись от составления отчета.

— Молодильное, — отозвалась знахарка. — Кто его съест, на десять годков молодеет.

— На десять? — Гай хмыкнул. — Тогда можно не сомневаться, кому Гуд предназначил его в подарок.

— Только если оно получено честным путем, — невозмутимо уточнила Матильда. — Если же нет, я не берусь судить о последствиях. А шапочка… — продолжила она, предваряя следующий вопрос, — я ее надеваю, когда лечу в лес, чтобы людей зазря не пугать.

Несмотря на несколько туманное объяснение, большой совет встревоженно переглянулся, — все подумали об одном и том же.

Волосы на голове шерифа зашевелились. В памяти мигом всплыли подозрительные ночные шорохи и чей-то противный смех. Ринувшись в дальний конец комнаты, и наплевав на все приличия, Вейзи встал на четвереньки и заглянул под кровать.

Пусто. Чего и следовало ожидать.

— Ковер? — полувопросительно уточнила Мэриан.

Привалившись к изножью кровати, шериф кивнул. В его голове вмиг пронеслись ужасающие видения налетов разбойничьей шайки с воздуха. А учитывая, что в их руках теперь и чудесная шапочка… Вейзи тяжело вздохнул.

Поднявшись с помощью Гисборна на ноги, шериф с трудом доковылял до кресла. Впрочем, еще оставалась надежда, что ковер не станет слушаться нового владельца. Но, так или иначе, все похищенное требовалось вернуть, и как можно скорее.

Когда знахарка с дочерью ушли, Мэриан разлила по чашкам чай. Эту диковинку в Ноттингем привез один из сарацинских торговцев; стоила она дороже шафрана, но распробовав и оценив его бодрящие свойства, шериф приобрел себе фунта два. Другими словами, всю партию. Вместе с сервизом на шесть персон.

— И да, Гисборн, — шериф поднял взгляд на своего помощника. — Надо бы предупредить нашу мымр… то есть, Алиенору, — поправился он. — Так, на всякий случай.