По телу рассыпалась мелкая дрожь. Ноги онемели от нахлынувшего возбуждения. То, как Митсу обращалась с его членом, мягко касаясь губами головки, проводя языком сверху вниз и обратно, было сродни искусству. Какаши и думать не хотел, где она этому научилась. Да и думать сейчас он вообще был не в силах.

Она приоткрыла рот и вобрала член целиком. Ласкала языком, скользила, заглатывая до самого горла. Какаши положил ладонь на её голову. Мягкие, алые пряди запутались меж пальцев. Он приоткрыл глаз, чтобы смотреть на неё, чтобы запомнить её такой.

Она причмокнула, открыв рот, и выпустила член. Наклонилась, прижимаясь обнажённой грудью.

— Как ты хочешь, капитан?

Голос — игривый, манящий — сводил с ума. Плевать что — пускай делает с ним всё, что ей захочется. Он растворился в её запахе, в жаре её обнажённого тела, в плавных изгибах талии. Она что-то шептала ему на ухо, но он не слышал — лишь чувствовал её горячее дыхание и медленно сходил с ума от истомы.

Глаза застилала пелена, когда он открыл их, чтобы посмотреть на неё. Она, не стесняясь, скакала на его члене, доводя его до беспамятства своими громкими, надрывистыми стонами. Мысли спутались, и Какаши закрыл глаза, отдаваясь её желаниям и ей самой полностью. Её голос звенел в ушах, когда она выдыхала его имя на каждое своё движение, и ему больше ничего не хотелось в этот момент. Всё, о чём он мечтал, было так чертовски рядом, что целый мир переставал существовать для него в эти секунды.

***

Какаши проснулся внезапно от сцепившей ногу судороги. Волосы налипли на потный лоб.

— Какого хрена, Хатаке?

Он выругался, почувствовав себя вновь пятнадцатилетним мальчишкой. Коснулся ладонью стоящий колом член и ощутил влажное пятно на трусах.

— Чёрт… Мне надо в душ.

За окном было ещё темно. Какаши, всё ещё пытаясь восстановить дыхание, поднялся с кровати. Сейчас — помыться. А утром… Утром он навестит Митсу. Соскучился.