Лив забеспокоилась, как только услышала, что скоро они вернутся во Врата Балдура. Астарион возвращается в свой дом. В вампирский особняк, ранее принадлежавший Касадору. И он везёт с собой строптивый трофей. Лив бы не удивилась, если бы её смертный путь оборвался именно там. Сложно, наверно, подобрать более подходящее место для того, чтобы её обратить. И с Астариона станется поставить её перед фактом. Непосредственно, когда они приедут и упадут в его кровать.

Может быть, поэтому в дороге он казался таким довольным. Шутил, вспоминал, как они стояли лагерем в трущобах Нижнего города, как его пытались похитить отродья, а Лив сражалась за него, как пантера, но потом всех затмила Джахейра — превратилась в медвесыча и раскидала вампиров Касадора. Вспомнил даже о статуе, из-за которой обнёс Счётную палату, а после вознесения едва не выкинул. Он смеялся, а у Лив нервы всё больше завязывались узлом, но она не спрашивала его ни о чём. Сколько бы времени она ни запросила, его будет мало. К такому нельзя подготовиться. Такое можно только возжелать. Или смириться с участью. Лив пока не была уверена ни в первом, ни во втором. И надеялась, что Астарион и правда будет с ней вечность, а не захочет выкинуть через десять лет. В общем-то только ради этого и стоило подождать: чтобы узнать, насколько они смогут быть вместе.

Пока прошло почти три месяца с того момента, как Лив согласилась сопровождать Астариона. И столько же времени до этого она провела без него в Крепости-на-Перекрёстке. И с уверенностью могла сказать, что без Астариона жилось ей намного хуже: словно большой кусок её души остался с вампиром, несмотря на все ссоры и разочарование после его вознесения. После истории с лавиной они ещё много раз оказывались в опасности. И Лив видела, каков повелитель вампиров в деле, когда перестаёт паясничать и лениться. И защита ему нужна была только от собственной дурости. Иногда у Лив получалось дурость победить. Постепенно она вновь стала ощущать себя свободнее и комфортнее, доверилась ему. Как Астарион и обещал, после укусов он подлечивал Лив и снимал боль… всегда с приятной фантазией. Несколько раз они возвращались в Крепость-на-Перекрёстке. Но Астариону, конечно, было там тесно. Это не его дом, а Лив, но он проявил к нему уважение. Или заставил себя проявить уважение, не суть важно. Лив была ему благодарна за это.

Но вот теперь на горизонте появились Врата Балдура. Закат сделал стены Верхнего города золотыми. А ниже висел смог из пыли — Нижний город всё ещё восстанавливали после явления старшего иллитидского мозга. У Лив тревожно сжалось сердце. Дорога окончена.

— Верхний город отстроили. Сейчас проверим, не обворовали ли меня новые слуги, — со смешком проговорил Астарион. — Должен сказать, у меня там пустовато… Только холл, гостиная, спальня и кабинет обставлены. Перепланировка поместья заняла прилично времени.

Лив осознала, что до этого момента они почти и не говорили о Вратах Балдура и бывшем дворце Касадора. Казалось, что Астарион искренне наслаждался своим деловым путешествием. Но вороны и летучие мыши почти каждую ночь приносили повелителю вампиров какие-то письма и относили куда-то различные указания.

— Ну что за выражение лица? — уперев руки в бока, спросил он. — Нет там больше ни жутких картин, ни безвкусных ковров. И клетки с трупами пленников я посбрасывал в пропасть. Как там глубоко, я не знаю…

— Всё же… я удивлена, что ты решил поселиться там…

— Это просто дворец. Так вовремя освободившийся. С хорошим видом из окон. С кучей потайных ходов. И огромным подземельем. Нельзя такое богатство городу передавать. И в моих силах изменить это место до неузнаваемости. Или ты думаешь, что меня вечность будет трясти от упоминания Касадора? — фыркнул Астарион.

— Я рада, что нет. Ты другой.

Он гордо улыбнулся, жутко довольный таким скромным замечанием, и пришпорил коня. Лив набрала воздуха в грудь, выдохнула и последовала за ним.

***

Астарион совершенно не удивился, когда увидел в холле своего дома Джахейру. Но каким подколодным чутьём она прознала, что он вернулся в город? Да ещё и так быстро. Джахейра сразу пошла бы в наступление — а явилась она выбивать очередную сумму на восстановление Нижнего города, — но увидев Лив, вышедшую из-за спины Астариона, на миг изумлённо застыла, а потом довольно ухмыльнулась.

— Я-то уж решила, что ты сбежал из города, лишь бы не помогать его восстанавливать, а ты за малышом ездил.

Астарион скривился.

— Деньги не растут на деревьях, уважаемая друидесса, — саркастично ответил он. — Их нужно зарабатывать, чем я и занимаюсь.

— Истинно так, — подтвердила Лив. — Весьма законными методами. А я его охраняю.

— Меня крайне радует твоё возвращение, малыш, — проговорила Джахейра.

— Разве могло быть иначе? — недовольно спросил Астарион. — Сколько тебе нужно на этот раз? Говори быстрее и уходи. Мы устали с дороги.

— Два миллиона золотых — и восстановление Нижнего города будет закончено. Вот полный список…

— Да оставь ты его себе, старая зануда, — фыркнул вампир, он и так знал, что Джахейра не позволит и медяка присвоить из средств на восстановление города. И не уйдёт, пока не получит расписку. — Тебе повезло, что меня заботит судьба города в целом. Но надеюсь, что это в последний раз.

Астарион позвал камергера и распорядился о приготовлениях на вечер. И велел отвести дам в гостиную и подать чай. Лив ни за что не оставит Джахейру одну, а в рабочем кабинете арфистке делать нечего. Так пусть пока поговорят, вспомнят былое. Удобно, когда в доме есть хозяйка…

Но не стоит Лив болтать с арфисткой слишком долго. Ещё втянет его зайку в очередные неприятности.

Побыстрее выписав друидессе чек, Астарион застал дам за ностальгическим разговором. Лив выглядела такой счастливой. А была ли она так же счастлива за прошедшие три месяца с момента их воссоединения? Почувствовав укол раздражения, Астарион вручил Джахейре бумаги и сопроводил до парадных дверей.

— Я надеюсь, ты сможешь поступить честно и мудро, — сказала арфистка уже у порога. — Малыш заслуживает всего настоящего. Разобьёшь ей сердце снова, и я вырву твоё.

— Боюсь, тебе придётся встать в очередь, арфистка, — ехидно отозвался Астарион, — так как первыми свести со мной счёты захотят её родители.

— И встану, если потребуется, — кивнула она. И, конечно же, не соврала.

Не такое хрупкое у Лив сердце, чтобы можно было его легко разбить.

— Что ж, радость моя, — обратился он уже к Лив, когда арфистка ушла, — мне ещё нужно разобрать стопку писем. Дело скучное, отдыхай пока, — он протянул ей перстень-печатку. — Возьми, это ключ от моих покоев. Прими ванну, поешь, поспи, если хочешь. Я приду к тебе ночью.

От этих слов у неё мурашки по спине пробежали, он ощутил. По его мнению, прозвучало это обещание выверенно развратно… Ему и сейчас не терпится заключить Лив в объятья и никуда не отпускать до утра. Наконец он привёз её домой. И Лив надела на пальчик перстень. Прекрасно.

— В моих покоях есть книги. Бери, всё что захочешь, — притянув её к себе и чмокнув в висок, разрешил Астарион, а потом усилием воли заставил себя отпустить дроу.

У них полно времени. А скоро их и вовсе будет ждать вечность вместе. Стоило Лив вернуться к нему, как вернулся и покой. И способность мыслить ясно и не спешить.

Астарион посмотрел, как камергер, почтительно поклонившись, повёл Лив в хозяйскую спальню, спрашивая, что для неё приготовить, обвёл взглядом холл, блистающий золотой отделкой, и вернулся в рабочий кабинет.

Его мечта почти полностью исполнилась.

***

Лив отметила, что дворец производил теперь совершенно другое впечатление. Астарион прав, он пустоват. И будто замер в ожидании чего-то. Светлая отделка, чудесный мрамор, оконные рамы с лепниной, прочие убранства — не похоже на мрачное место. Даже с тёмными шторами на окнах. Они аккуратно подвязаны золотыми подхватами с длинными кистями. Золота в отделке много — Астарион слишком хотел, чтобы его дом выглядел дорого и богато.

— Комнаты для гостей не готовы, так как хозяин уехал, не дав никаких распоряжений на их счёт, — с ноткой сетования пояснил камергер, который если и был удивлён появлением Лив, виду не показал. Он был полуэльфом, живым. И руководил он крайне скромным штатом прислуги. — Ужин будет готов через час. Ванну сейчас приготовят, — сообщил он, когда Лив оказалась перед дверями спальни. — Желаете что-то ещё?

— Нет… наверно… благодарю.

Камергер поклонился и ушёл. Лив приложила перстень к выемке в двери и задержала дыхание от волнения. Двери с щелчком открылись. В спальне тоже оказалось много золотого, сплетённого со светлым и тёмным. И пятнами малинового и бордового цвета. Светлая, вычурная мебель, резьба на ней изображала всяких монстров и была покрыта позолотой. Тёмные кресла и диван с бордовыми подушками, светлые столики. Помпезный камин. Но больше всего Лив впечатлила кровать. Малина и тёмный шоколад в золотой обёртке. Тяжёлый балдахин. Золотые шёлковые простыни. Всё в идеальном порядке.

Книжные стеллажи от пола до потолка в другой части спальни. Снова малина, золото и тёмный шоколад с вкраплением белой кости.

Стук в дверь напугал Лив. Оказалось, это всего лишь слуги пришли приготовить для неё ванну. Парень и девушка бросили на дроу крайне заинтересованные взгляды, но быстро потупились и занялись делом. Лив чувствовала себя неловко. Совсем не похоже на Крепость-на-Перекрёстке. Там все покои были скромно обставлены, зато главный зал крепости поражал великолепием, как и большая трапезная. Зал славы крепости тоже шикарно выглядел.

«Астарион и правда хотел окружить себя роскошью… никогда не предполагала, что ему нравятся такие сочетания цветов. Ну кроме золота… Немного… наляписто…»

Лив прошлась перед камином. На полке над ним красовалась всего одна фигурка. Крайне странная и даже внезапная для такого места и владельца. Танцующий чёрный кролик в белом чепчике, из которого торчали длинные и остроконечные уши. Ещё и глиняный. Миленький. Неужели Астариону нравятся кролики? Очень-очень неожиданно… Или, может, это крольчиха? Изящно пляшет на одной лапке… Пока Лив рассматривала статуэтку, ванну приготовили. И снова Лив встретил запах бергамота. Она к нему уже привыкла.

По правде, она бы с удовольствием приняла ванну вместе с Астарионом… ждать его возвращения так мучительно.

Помывшись и завернувшись в полотенце, Лив вернулась в спальню. Пока она отмокала в горячей воде, в передней части покоев ей накрыли стол. Сменная одежда была в рюкзаке, но поддавшись какому-то наитию, Лив открыла дверцы первого шкафа. Рубашки, камзолы, сюртуки, жилетки. Внизу ряд начищенных ботинок и сапог. В соседнем шкафу… обнаружилась дверь в отдельную гардеробную. Астарион себе по три наряда на каждый день на сто лет вперёд решил подобрать?..

Выбравшись из гардеробной и не дав-таки себе завернуться в одну из его рубашек, Лив заглянула в следующий шкаф. И нахмурилась, обнаружив в нём женскую одежду. Это ещё что за одеяния из серебряных паутинок?! Лив вытащила одно платье и с изумлением отметила, что оно ей по размеру… С крайне скептическим видом Лив продолжила изучать наряды в шкафу и всё больше краснела. Всё такое сверкающее и яркое или светлое, всех оттенков, особенно подходящих к цвету её кожи. И во всём так мало ткани… А ниже в шкафу обнаружились коробки с бельём… и тоже немало было комплектов, будто бы сплетённых паучками-развратниками… О чём вообще этот вампир думал? Хотя, понятно о чём… Но они ведь были в ссоре! Расстались! Может, это осталось от других его женщин?

«Я такое всё равно ни за что не надену!»

Практически в отместку Лив вытащила из шкафа Астариона лёгкий и широкий халат, чёрно-золотой, и влезла в него. Немного утонула… закатала рукава, небрежно подвязалась, потом, немного подумав, распустила волосы и заплела в свободную косу. И только после этого пошла обедать. Но аппетита почти не было, зато усталость подкралась и обняла за плечи. Съев пару закусок и выпив кубок вина, Лив устало потянулась и в задумчивости уставилась на роскошную кровать.

«Чем трястись и сомневаться, может, лучше решиться? Я не хочу оставлять его. И не хочу остаться для него одним лишь воспоминанием. Всё это время он был со мной откровенен. Мне страшно превращаться, но… ожидание сожрёт меня быстрее».

***

Астариону показалось, что он разбирался с делами вечность. Лив наверняка уже заснула. Скорее бы посмотреть, как она смотрится в его кровати.

Но когда он наконец пришёл в спальню, то первым делом наткнулся взглядом на статуэтку чёрного танцующего кролика. Он и не подумал её спрятать, когда отправлялся в последнюю деловую поездку. Забыл, потому что спешил… вновь увидеть Лив.

Этого кролика, чудесно напоминавшего повелителю вампиров его строптивую пассию, Астарион купил случайно. Бродил по пригороду в сумерках, по тому, что осталось от Нижнего города и тех мест, где отряд приключенцев во главе с дроу стоял каких-то несколько месяцев назад. Здесь они проходили вместе, она впереди, он чуть сзади… Как забавно Лив плутала в городе. Маниакально вспоминая об этом теперь, Астарион не знал, куда себя деть от тоски. И гнев, и обида, и злость на Лив улеглись. Осталось острое понимание, что ему упорно её не хватает рядом с собой. Он поступил неправильно ранее. Отпугнул её. Позволил уехать. Нет, он заставил её сбежать. И первый же проиграл из-за этого.

Какой-то нищий ремесленник торговал посудой и статуэтками в квартале гончаров. Дешёвыми и простыми поделками, но странное дело, народу тут было много с утра и до самого вечера. Смертные копошились, как муравьи. Что ж, всё идёт вперёд, разбитую тарелку нужно заменить новой. Тогда Астариону на глаза и попалась статуэтка танцующей крольчихи. Чёрное тельце, длинные и торчащие в стороны уши, такие возмутительно эльфийские. Прямо как у неё. Ещё и торчат уши из белоснежного чепчика — так похоже на причёску Лив, этот её дурацкий не туго скрученный низкий пучок. Астарион моментально представил себе Лив — пляшущей обнажённой, точь-в-точь как этот кролик. И нервно облизал пересохшие губы.

Каков шанс, что он когда-нибудь встретит такую же невероятную, прекрасную зайку, которая будет любить его, а не его статус, силу или деньги? Они через столько передряг прошли вместе. И минуты, проведённые с Лив наедине в проклятых землях, когда она была главным и самым притягательным источником тепла и целовала его так нежно и деликатно, не подумав смеяться над тем, насколько он слаб, разбит и жалок… да, эти минуты были лучшими. Но теперь Лив нет рядом. Она дважды говорила, что любит его, но дважды отказывалась от обращения. Астарион не знал, не понимал, о чём она думала. Для него из одного следовало другое. Ведь он и правда не может выиграть Лив у времени.

Он купил того славного кролика, поставил на каминную полку в своём новом доме и подолгу сверлил взглядом. И думал. Чтобы вернуть Лив, нужно было признать, что он был не прав, ошибся. Он должен был позвать её обратно.

И она могла отказаться.

Можно было бы её похитить, конечно…

Но Астарион буквально сгорал от желания услышать, как Лив по собственному желанию соглашается быть с ним вновь. Если он так напугал её обращением, возможно, стоит проявить жест доброй воли? Сказать, что он даст ей время. Что она сама решит, когда будет готова. Главное, увезти её.

О том, что он будет делать, если Лив откажется, Астарион предпочёл сильно не думать, чтобы не накрутить себя заранее. И заведомо всё не испортить неправильно начатым разговором. Она обязана согласиться. Она будет скучать и тосковать по нему, не может быть иначе! И когда Лив вновь его увидит — настоящего повелителя вампиров, роскошного, гордого, величественного и великодушного к своей прошлой союзнице, она раскается. Она захочет вернуться к нему под крыло. Астарион прекрасно знает, от каких его улыбок её сердечко пропускает удары, от какого тембра горят её ушки, от какого взгляда она без ума. Всего-то и надо подтолкнуть Лив. Но для этого он должен проявить терпение.

И вот всё вышло в точности, как он планировал. Три месяца Лив сладко шепчет его имя по ночам и крепко обнимает в постели. А сейчас и вовсе спит на его кровати, завернувшись в его любимый халат.

Астарион осторожно подошёл и посмотрел на неё. Теперь он будет ещё чаще видеть её с распущенными волосами. Мило растрёпанную. Уютно домашнюю. Потом она, конечно, будет тщательно расчёсываться и заплетать волосы, скручивать их в низкий пучок или узелок. И с сосредоточенным видом идти по делам. Астариону безумно нравится, как Лив смотрится в роли его телохранителя. И муха не пролетит. Словно муха может ему повредить. Однако, похоже, что Лив совершенно серьёзно считает себя именно его защитницей. И самую малость защитницей других от него. И всё же он не перестаёт удивляться, как упрямство и серьёзность сочетаются в дроу с плутовской хитростью и весёлостью. Астарион рад, что она по-прежнему смеётся рядом с ним.

Смеялась… до недавнего времени. Новость о том, что они возвращаются во Врата Балдура, кажется, напугала Лив. Глупышка, думает, что он кинется на неё и обратит? Нет, он даст ей… подышать, погулять, подумать. Пусть успокоится. И почувствует себя в безопасности.

Или устанет ждать и сама придёт к нему за поцелуем бессмертия.

Терпение, всё же, и правда даёт бессмертному хорошие плоды…

Пока Астарион с наслаждением рассматривал Лив, она вышла из транса, сонно потёрла глаза и повернула к нему голову.

— У тебя хороший вкус, — заметил он, указав на полураспахнутый халат. — Выбрала мой самый любимый.

Лив игриво поправила воротник и придвинулась, смотря на Астариона. Вроде бы и спрашивая разрешения на поцелуй, а вроде бы и говоря одним взглядом, что всё равно поцелует. Он наклонился, опёрся одной ногой о матрас, и потянулся к ней. Лив без колебаний обхватила его за шею и опрокинула на себя, украв поцелуй в коротком падении на матрас. Не отрываясь от её мягких губ, Астарион распахнул на ней халат совсем и обнял, прижал ладони к голой коже. Несколько мгновений целый мир за пределами кровати просто не существовал.

Пока не раздался вежливый стук в дверь.

Верно. Астарион сам распорядился, чтобы принесли кофе.

Он заботливо натянул на Лив халат, запахнул его и крепко подвязал, после чего встал с кровати и пригладил себе волосы. Слуга принёс две чашки кофе и сладости, которые таяли во рту, и поспешно откланялся.

— Ты пьёшь кофе ночью? — удивлённо спросила Лив, с интересом рассматривая поднос.

— Мне нравится стоять у открытого окна и смотреть на ночной город, неспешно потягивая кофе. Огни, музыка в отдалении, жизнь на улицах, а где-то притаилась и смерть… А я высоко, устроился с комфортом, вижу звёздное небо и блеск на воде в порту. Это мой город, и я нахожу его прекрасным и захватывающим воображение.

— Как степенно и с любованием это прозвучало, пусть и собственнически… не ожидала от тебя, — осторожно заметила Лив.

Астарион ухмыльнулся. Зайка, всё же, пока не вполне ему доверяет, похоже, раз выражается так культурно.

— Но как же Гильдия? — спросила Лив. — Девятипалая тоже думает, что город принадлежит ей.

— Милая моя, я бессмертен, а Девятипалая нет, — с чувством собственного превосходства ответил Астарион. — Со временем её не станет. Возможно, я приложу к этому руку, а возможно куда интереснее будет увести Гильдию у неё из-под носа. Или основать свою. Столько возможностей. Но сейчас город почти как новорождённый ребёнок со старой душой. Нужно быть осторожным. И заботливым. Менять пелёнки, развлекать побрякушкой. Когда же он вырастет, он сам решит, кто уделил ему больше внимания.

— А теперь ты звучишь, как философ, хотя всё же… признаю, меня пугают твои планы. Захватить целый город…

— Ну что ты, радость моя, бояться нечего, — заверил её Астарион. — Особенно тебе. Наша жизнь будет прекрасной.

Лив отпила кофе. Поморщилась. Верно, он горький и чёрный. Астарион протянул ей кусочек сладкой пастилы. Лив понюхала её и осторожно обхватила губами — от прикосновения её губ к кончикам его пальцев по спине пробежала приятная волна мурашек, — после чего отправила в рот. Астарион облизал пальцы, смотря как Лив запивает сладкую пастилу горьким кофе. Посмаковала и решила забелить молоком. Верно, так и не очень горько, и не очень сладко. Идеально.

— Ты ведь обратишь меня? Здесь? — спросила она наконец и пытливо уставилась на него. Ещё не готова, всё же.

— В своё время, радость моя. Не хмурься. Верь мне.

— Я верю. Поэтому хочу, чтобы ты обратил поскорее. Не надо тянуть…

Астарион едва не расплылся в торжествующей улыбке. Как он и думал — ждать для неё сложно. Решила усилием воли подвести черту. Вот это его зайка!

Но всё же прямо сейчас не время.

— Дыши глубже, радость моя. Наслаждайся видом, вкусом, — он отсалютовал ей чашкой с кофе. — И ничего не бойся. Я проведу тебя в вечность на грани между болью и удовольствием, агонией и экстазом. Больно будет совсем недолго, а дар, который ты от меня получишь, перевесит собой всё остальное.

Она посопела, поняв, что придётся подождать, и уткнулась в чашку. Астарион спрятал улыбку за глотком кофе. Да, дорогая, сперва хорошенько прочувствуй это новое желание и нетерпение. Долго ждать не придётся в любом случае.

***

В ночь её обращения спальню заполнил комфортный полумрак. Окна занавешены плотными тёмными шторами, по всей комнате зажжены золотые и алые свечи. Чёрные простыни, алые подушки, золотое одеяло. Всё прохладно шёлковое. В воздухе повис запах бергамота. От свечей пахло вишней и ещё чем-то терпким, как лето. Лив вдохнула ароматы полной грудью, сбросила тонкий халатик и отдалась в руки своему вампиру. Из-за отсветов язычков пламени глаза Астариона казались золотыми, а взгляд и восторженным, и жадным. Астарион не обнял — оплёл её руками, нарочито медленно притянув к себе.

Она дождалась. Он дотерпел.

— Я обращу тебя со всей любовью и заботой, — прошептал он, укладывая её на кровать. — Но сперва, — он поцеловал её в шею, Лив выгнулась ему навстречу с тихим, довольным стоном, — проживём вместе твою последнюю ночь.

Лив посмотрела ему в глаза. Сегодня она совершенно в нём растворится. Даст чувствам её утопить. Назад дороги нет. Но Лив не станет об этом жалеть.

…Ночью они держались за руки, крепко переплетя пальцы. Любимый Астарион был таким нежным, даже когда пил её кровь.

Когда сознание Лив начало потихоньку ускользать, Астарион спросил:

— Ты будешь верна мне всю вечность?

— Да, всю вечность, — повторила она, как эхо.

— Ты хочешь его? Мой укус?

— Хочу, — подставив ему шею, ответила Лив и закрыла глаза. — Очень хочу. Люблю тебя… до смерти…

— Моя ты зайка, — довольно хмыкнул он, пощекотав дыханием шею.

Астарион вонзил в неё клыки, Лив схватилась за его плечи. Всё, что было её энергией и жизнью, направилось к нему. Лив не сопротивлялась, расслабилась, постаралась дышать ровно, пока могла. Пока не стало холодно и темно.

…Очнулась она будто бы от того, что над ухом оглушительно хлопнули. Распахнула глаза и инстинктивно рванулась вперёд, точно ей надо было что-то поймать.

— Какая прыть! — засмеялся рядом Астарион и перехватил её, прижал к себе, переплёл с ней пальцы, а сам привалился к подушкам. — С пробуждением, зайка моя. Я соскучился, — промурлыкал он и чмокнул её в висок. — Как себя чувствуешь?

В голове был кавардак, а перед глазами всё искрилось. И такая ужасная сухость была во рту. Лив нервно облизала губы и задрала голову, посмотрела на Астариона, всё ещё с трудом соображая. Он наклонился и поцеловал её в губы. А затем и укусил. Лив вздрогнула, хотела вырваться, он не отпустил и с наслаждением продолжил целовать. Пока Лив не укусила его в ответ. Когда в рот ей попала его кровь, Лив испугалась, дёрнулась и зажмурилась — кровь показалась ей горячей, жгучей и безумно вкусной. Посмеиваясь, Астарион снова её поцеловал. Лив инстинктивно присосалась к его прокушенной губе и сделала несколько торопливых глотков. После чего страстно поцеловала и отстранилась, чтобы посмотреть на него.

— Ах ты хищница, — поддразнил он, ухватив её за подбородок и слегка потрепав. — Выглядишь восхитительно. И на вкус как всегда бесподобна. И это теперь навсегда. Спасибо тебе за доверие, радость моя.

Лив улыбнулась. И смутилась внезапно. Надо же, настолько счастливым она его ещё не видела. Чтобы успокоиться, она осмотрелась. Полог кровати с одной стороны был задвинут. Подушки остались красными, зато простыня была уже белой, а одеяло чёрно-золотым. На прикроватной тумбе в вазе благоухал пышный букет лилово-розовых цветов. Раньше его точно тут не было. На ширме на вешалке красовалось серебристое обтягивающее платье с сиреневой вышивкой. Рядом такой же мужской костюм. У Астариона страсть к парным комплектам одежды. Но вкус его Лив нравился. Особенно то, что он выбирал для выхода в свет. Дома же он давно и уговорами, и шантажом пытался нарядить Лив в платье-паутинку.

«Интересно, сделает ли он это теперь? Стоит ведь отдать всего лишь один приказ…»

— Сегодня должен быть чудесный вечер. Я слышал, что в главном парке завёлся соловей, знать ходит послушать, как он поёт. Каждый наверняка хочет изловить его и запереть в клетке в своём саду.

— Как жестоко, — покачала головой Лив. — Но прогуляться я хочу.

— Тогда выйдем через час, — погладив её по голове, проговорил Астарион. — А теперь пойдём, примем ванну. Увижу твои первые шажки в новой жизни.

Он слез с кровати и подал ей руку. Помог встать, поддержал за плечи, когда голова у Лив закружилась, и повёл за собой.

— Да… телу надо бы… размяться…

— Это пройдёт, радость моя, — заверил её Астарион. — Кстати, пришло письмо от твоих родителей. Через неделю они приедут на бал.

Лив поёжилась. Они, конечно, не одобрят то, что она сделала… Но вряд ли разговор по душам будет страшнее схватки с драконом…

Проходя мимо каминной полки, Лив с удивлением отметила, что у кролика появилась компания: элегантная летучая мышь, почему-то белого цвета. Лив глянула на Астариона, но тот только загадочно улыбнулся в ответ.