мама всегда говорила, что прилежные девочки ну станут работать в морге. соня всегда думала, что она будет исключением. соня любит носить юбки и любит свои длинные рыжие волосы. соня любит убирать волосы в хвост и надевать белый халат. оля любит биологию и химию. оля любит, когда её не отвлекают от работы.
когда соня сказала, что хочет стать врачом, мама обрадовалась. а потом сказала, мол, когда у тебя в школе начнется химия, тогда будешь решать. химия началась, а мнения соня не поменяла. соня сдала экзамены отлично, соня поступила в хороший университет. соня училась отлично, с должным рвением. ей было интересно.
но соня поняла, что работать с живыми людьми ей не хочется.
соня решила учиться на патологоанатома. она решила, что в морге ей будет интересно, спокойно. решила, что это работа мечты. но практика в морге оказалось скучной настолько, что хотелось вместе с трупами на этих металлических столах лежать. соня разочаровалась в профессии, в которой еще не начала работать. соня плыла по течению, пока не ударилась головой об камень.
криминалистика.
вернее, судебная медицинская экспертиза. над головой зажглась лампочка и соня вернулась к учебе с открывшимся вторым дыханием.
теперь соне нравится в морге.
на холодном столе тело с раскрытой грудиной и соня склоняется над ним, улыбаясь под маской спокойно. она любит копаться в телах, даже если в итоге ничего там не находит. тогда получается, конечно, скучно, но что поделать. её губы все равно растягиваются в почти нежной улыбке, когда она занимается своим любимым, правда любимым делом. все, происходящее в морге – её любимое дело.
соня аккуратно укладывает органы обратно в тело девушки, точно пазл. с каждым органом она обращается нежно, точно с драгоценным. мертвое есть мертвое, но для сони после смерти все становится ценнее. ей нравится думать о том, что еще вчера еще это сердце билось, качало кровь по всему телу, а теперь она держит его в руках и рассматривает, нежно поглаживая пальцем, будто успокаивая. улыбается и осторожно укладывает его на место, будто ребенка в кровать.
когда вся картинка складывается внутри тела, соня осматривает все еще раз тщательно, чтобы убедиться, что она ничего не пропустила. кивает сама себе, потом поворачивается к девушке, смотрит в её мертвое лицо.
– кажется, ничего интересного с тобой, красавица, – соня улыбается девушке разочарованно, но все равно в разочаровании этом есть что-то довольное.
зашивает. зашивать тела одно из её любимых занятий. сразу после самого первого надреза – она думает, что у неё на всю жизнь сохранилось это детское предвкушение, которое она испытывает каждый раз прямо перед тем, как открыть грудину и заглянуть внутрь. в самую душу.
зашивание это филигранный процесс, к которому, в целом, можно было бы отнестись спустя рукава, человеку-то уже все равно. но соне нравится, когда её тела после вскрытия выглядят красиво. чтобы разрезы были тонкими и швы аккуратными. такими, что приятно смотреть. соне нравится смотреть на свою хорошую работу. соне нравится смотреть на то, как аккуратно сходится кожа на холодном теле.
закончив свою работу, обработав швы и тщательно обмыв тело, соня все еще стоит над столом, рассматривая голое тело девушки. голыми пальцами проводит над швом, почти касаясь. кажется, что под кончиками пальцев играют искры. холодно. касается ладонью холодной кожи на ребрах, под самой грудью. проводит ладонью по талии девушки до самого бедра и обводит указательным пальцем косточку. касаясь кожи едва-едва, проводит пальцем вверх вдоль шва и до самых губ девушки. холодные, а все равно кажется, что она вот-вот губы распахнет и сонины пальцы обожжет своим морозным дыханием. соня обводит пальцем её губы завороженно.
на лестнице слышатся шаги и соня отдергивает руку, как от огня. торопится накрыть девушку. идет мыть руки.
в прохладное помещение заходит оперуполномоченная ольга волкова и улыбается соне, но даже улыбка её выглядит серьезно и сурово. у сони на щеки ползет румянец. она стоит у раковины и с её рук стекает вода, а она все смотрит на ольгу и улыбается приветливо. у волковой белая рубашка, расстегнутая сверху на несколько пуговиц. волкова всегда спускается в морг ближе к концу рабочего дня, поэтому она всегда без пиджака и из хвоста у неё волосы выбиваются. и вообще она смотрит пронизывающим взглядом, будто соню видит насквозь, будто точно знает, чем она занималась несколько секунд назад. ольга своими глазами гипнотизирует так, что хочется ей все рассказать, даже то, о чем она не спрашивала. хочется подойти к ней так близко, как соня каждый день подходит к мертвым людям, хочется ей в грудную клетку залезть и её сердце тоже в ладонях держать, хочется… но за ольгой плетется неуверенный еще стажер, он широко распахнутыми глазами пялится на неприкрытое лицо мертвой девушки и быстро отворачивается, утыкаясь взглядом в спину волковой. соня приходит в себя и хватает полотенце, валяющееся на столе рядом. вытирает руки и снова добросовестно надевает перчатки, чтобы рассказать выясненные детали товарищу оперуполномоченной.
мама всегда говорила, что приличные девочки не станут драться. что не будут играть в футбол во дворе и приходить домой с грязным лицом и разбитыми коленками. мама говорила, что приличные девочки в полицию не пойдут. мама много чего говорила, но оля всегда была пропускала её слова мимо ушей. потому что мама говорила, что приличные девочки так не делают. а оля давно поняла, что приличной девочкой у неё быть не получится.
оля никогда не понимала, почему мама хочет, чтобы она была приличной девочкой. неужели она не хочет, чтобы оля была сильной? успешной? счастливой? оля решила, что она будет кем угодно, только не приличной девочкой. чтобы мама, наконец, поняла, что эти слова ничего не значат. оля волкова будет сильной девочкой.
оля волкова любит драться и играть до последнего. оля любит свои волосы – длинные в хвосте, короткие и не лезущие в глаза – и удобные штаны. оля любит широкие майки и спортивные топы. оля любит бегать по утрам и утреннюю прохладу на лице.
оля отучилась в академии прилежно. олю выпустили стажером в отделение. оля дослужилась до нужного звания честным трудом и примерным рвением к работе. оля стала товарищем оперуполномоченной. оля любит смотреть скользким гадам в глаза.
оля почти весь день сидит за своим столом, перебирая бумажки. утром был вызов – мужчина нашел в переулке девушку. бедная лежала в грязной и расплывшейся и-за дождя крови, без сумки и жизни. не такая уж и редкая картина, к сожалению. эта еще легко отделалась. оля видела девушек в переулках гораздо хуже. таких, что в начале службы хотелось вывернуться наизнанку прямо там же, до того плохо.
и все равно девушку немного жалко. но не сильно. для оли это все уже рутина. если бы она каждый труп принимала близко к сердцу, то давно бы уже лежала у сони в подвале.
оля вздыхает, рассматривая фотографии с места преступления. ничего интересного нет, так что дело, и без того скучное, может затянуться не слишком долго для такого простого. позже должен прийти ответ по камерам, а еще надо спуститься к соне. девушку к ней отправили сразу, как и полагается, но долго очень эта экспертиза занимает. еще и соня работает уж очень тщательно, а значит еще медленнее, чем прошлый судмед.
оля откидывается на стул и допивает одним глотком кофе, за которым послала своего верного щенка стажера, из кружки, которую ей недавно подарила соня. кружка черная с анатомическим сердцем, конечно же. соне нравится быть драматичной. а оле нравится соня.
– вперед, – она поднимается со стула и машет рукой над ногами стажера, как бы говоря пропустить её.
– куда?
– куда-куда, в морг. нам же не только бумажки заполнять, еще и работать надо, – стажер в морге еще не был, оля усмехается и представляет его лицо. все честно – сама тоже в шоке была, когда впервые увидела несколько бледных и совершенно мертвых тел на металлических столах в холодном помещении. еще страшнее было то, что все они были голыми, потому что от этого еще сильнее казалось, что они ненастоящие, что никогда не были живыми. и когда оля задумывалась об этом, по её спине пробегал холодок не то тревоги, не то предвкушения. предвкушения решения дела, конечно же.
оля спускается по ступеням громко, чтобы соня точно услышала. в морге пол из светлого кафеля, холодный свет и мороз по коже. оля улыбается, когда видит соню. с её рук капает вода и она улыбается тоже, оля даже замечает, что на её щеках проявляется краска. это делает её живой в этом безжизненном помещении. соня в своем белом халатике, с тугим хвостом, в очках выглядит очень маленькой, особенно когда смотрит на олю вот так. забыв про мокрые руки и улыбаясь очень тепло. оля смотрит на то, как соня, опомнившись, вытирает руки и надевает перчатки по пути к столу.
– товарищ оперуполномоченная волкова, – почти заходится смехом, говоря это, но поджимает губы и опускает глаза вниз, чтобы открыть тело, – ничего особо интерес…нового. все, что вы и без меня поняли. ножевое ранение в область печени, кровоизлияние и туда, и сюда… я имею в виду и внутреннее, и внешнее. смерть в результате потери крови. больше ничего.
оля смотрит на тело девушки внимательно, складывает руки на груди, чтобы подавить позыв прикоснуться к холодной сереющей коже, аккуратному, даже слишком, шву, осмотреть на ощупь ранение. заставляет себя концентрироваться, чтобы не пропустить, что говорит соня. оля ни за что не смогла бы работать в морге, но она может признаться себе, что её и вправду завораживают мертвые тела, особенно в этом белом освещении, когда видна каждая маленькая деталь на безжизненной коже, когда мороз на лице и дыхание ощущается таким горячим. в начале службы находиться в этом подвале было едва ли возможно. жутко. очень холодно. потом как-то привыкла. потому стала с предвкушением ждать нового убийства, чтобы снова спуститься сюда. с прошлой серьезной женщиной здесь было скучно. она говорила всегда по существу и никогда не улыбалась, а соня… оле кажется, что соня понимает её очень хорошо. она рассказывает о результатах вскрытия с интересом, оговаривается, привыкшая не фильтровать свою речь, из-за чего её словесные отчеты выходят забавными для оли. забавными и такими милыми, что даже становится стыдно. оля переводит взгляд на соню и их глаза встречаются. соня улыбается, снова краснеет и смотрит вниз, прежде чем перевести взгляд на девушку на столе.
– я только её зашила, – говорит это тихо, после чего слегка прокашливается и снова возвращается к привычному тону, – еще не начала анализы образцов. но все равно не думаю, что что-нибудь важное будет.
оля кивает, изучая глазами лицо сони, рассматривая, как она хмурит брови и облизывает губы. потом соня поднимает взгляд и снова сталкивается глазами с олей. соня совершенно не умеет прятать эмоции, поэтому, чтобы занять себя, отводит взгляд на свою руку, которой держится за металлический стол.
– отчет еще не написала?
– нет, не успела еще. только зашила, говорю же, – идет к раковине, по пути снимая перчатки, забыв про совершенно открытое тело девушки. оля думает, что как-то помягче надо быть. оборачивается к стажеру.
– тогда ты на сегодня все. я задержусь, разберусь с отчетом сама. до завтра, – парнишка кивает, улыбается вежливо, бросает “до свидания” и убегает из этого подземелья. оля усмехается тому, что он все еще её побаивается.
волкова подходит ближе к соне, моющей руки, и кладет ладони на её бедра. утыкается носом в её волосы и вдыхает глубоко. нежный запах цветочного шампуня мешается с душным запахом формалина. это сочетание такое безумное, что оле сносит голову.
– можешь не торопиться с отчетом, – она бормочет в рыжие волосы, закрывая глаза. слышит, как соня тихо посмеивается и отряхивает руки. они молчат некоторое время, наслаждаясь такой осторожной близостью друг с другом.
– хочешь осмотреть труп снова? – соня говорит это тихо совсем. шепотом. будто и не говорит совсем. будто это не по настоящему. оля опускает голову и почти касается губами сониной шеи, обжигает её нежную кожу дыханием. мычит тихое согласное “мхм”.
соня разворачивается и опирается бедрами на раковину, оказываясь лицом к оле. улыбается и смотрит на неё снизу вверх. уворачиваясь от её взгляда, касается её запястья и ведет к столу.
– она красивая, – говорит тихо, пока оля обнимает её за талию.
– ты красивее, – шепчет едва слышно. ладонями по сониному телу. та хихикает почти беззвучно.
соня бледная страшно. она целыми днями сидит под белым светом, не видя солнца. её веснушки выцвели, их теперь почти не видно. соня совершенно нездорово бледная. даже когда она краснеет, её лицо будто отливает синим. или зеленым. серым. оля не может сказать точно. у сони всегда холодные губы и холодные щеки. а её пальцы холоднее всего. как же оля любит сонины холодные пальцы…
оля прижимается бедрами к соне и расстегивает её белый халат. лезет ладонями под сонину водолазку и соня вздрагивает, вздыхает шумно, когда олины холодные пальцы касаются её кожи. прижимается спиной к олиной груди. оля холодной рукой тянется выше, задирая водолазку, доходит до тканевого лифчика и медленно ползет холодными пальцами под него. у сони грудь горячая. соня дышит тяжело.
у оли руки холодные такие, что соне почти больно. соня не любит, когда тепло. оле нравится, когда мороз по коже.
у сони почти темнеет в глазах, когда оля касается своей холодной ладонью её горячей груди. она сжимает своими ледяными пальцами такой чувствительный к температуре сосок и соню будто прошибает электрическим разрядом. она кусает губы и жмется спиной к олиной груди сильнее, будто инстинктивно пытаясь уйти от прикосновений, головой же не желая терять его ни на секунду.
– поможешь мне? – оля спрашивает низким голосом над сониным ухом, обжигая горячим дыханием, и соня вздрагивает от неожиданности. судорожно кивает, облизывает губы и, путаясь в замерзших пальцах, расстегивает пуговицу и ширинку на своих штанах. из груди выбивает воздух еще до того, как оля начинает что-то делать. соня хватается ладонями за холодный металлический стол и упирается взглядом в серое лицо девушки перед ней. дышит глубоко и к щекам приливает стыдливый жар.
оля касается кожи над сониным лобком и соня вздрагивает снова. закусывает губу сильно. оля проскальзывает ледяными пальцами в сонины трусы и без всякого предупреждения проскальзывает между сониных половых губ. туда, где горячее всего. соня инстинктивно встает на носочки, опираясь на олину грудь спиной, вдыхает шумно и выдыхает со стоном так громко, что почти кричит. оля тихо шипит над её ухом, говоря быть тише, и соня слушается. оля сжимает одной рукой её грудь, пока пальцами другой двигается дальше, ко входу во влагалище. пальцы входят легко и свободно и соня мычит громко. сильнее сжимает руки, которыми держится за стол. олины пальцы такие холодные, что соня очень ясно ощущает их, где они, каждое самое короткое движение. её ноги подгибаются и она едва держится, тщетно пытаясь не вешаться на олину руку, все еще сжимающую её грудь. руку, пальцами которой она нежно сжимает её сосок.
пальцы оли не могут достать глубоко, но этого все равно достаточно, чтобы у сони перед глазами замерцали звезды. она распахивает рот и дышит шумно. стараясь не стонать. оля снова ведет пальцы наверх и обводит ими клитор. соню бросает в холодный пот и она вздрагивает всем телом.
– смотри на неё, – оля шепчет над самым ухом, кусая соню за мочку, затем осторожно целуя нежную кожу за ухом. потом кусая за шею так, что соня снова вскрикивает непроизвольно, – смотри.
соня подчиняется всему, что оля говорит. смотрит на холодную девушку перед собой. на девушку мертвую. каждый раз, когда это осознание пробивает мозг, соне становится плохо от того, как сильно ей становится хорошо. у девушки губы синие и соня свои губы кусает, потому что к чужим она прикоснуться не может. оля подталкивает бедрами соню вперед, и соня шагает ближе к столу, задевая его. олина рука оказывается зажатой между ним и теплым сониным телом. оля пальцами не двигает, прижав их к клитору, держа соню в мучительном напряжении.
– я знаю, чего ты хочешь, – она издевательски смеется так рядом с сониным лицом, – я очень хорошо знаю, чего ты хочешь, – и двигает пальцами так, что у сони подгибаются ноги, – не нужно стесняться меня.
соня кусает губы и нерешительно отпускает одной рукой стол. поднимает её в воздух и оля снова двигает пальцами. соня почти роняет руку и с её губ срывается тихое хныканье. соня тянет руку к груди девушки и осторожно касается пальцами её холодного соска. такого холодного, что пальцы прошибает мороз. соня стонет тихо. оля вторит её движениям на сониной теплой груди, отнимая руку от кожи и касаясь соска кончиками пальцев. из сониных легких вышибает воздух и её грудь падает под олиной ладонью, после снова заходясь напряженным дыханием. соня двигает дрожащей рукой и обводит холодный сосок. оля повторяет и соня снова вздыхает рвано. кладет ладонь на грудь мертвой девушки и стонет, когда оля сжимает её. соня отнимает от стола вторую руку и касается ей холодной талии девушки. оля смеется низким и хриплым голосом рядом с её лицом и, наконец-то, начинает двигать пальцами на сонином клиторе. соня вдруг понимает, что она дрожит всем телом. больше не контролирует свои руки. они двигаются по мертвому телу, обжигая холодом её ладони. соню трясет. трясет от того, какая горячая оля за её спиной. от того, какая холодная девушка под её ладонями. она хочет закрыть глаза и запрокинуть голову, но синие губы мертвой девушки завораживают. зашитый разрез от вскрытия притягивает. она касается его большим пальцем, двигая ладонью вниз к бедрам девушки. хирургические нитки царапают кожу пальцев.
оля снова двигает пальцами ниже и входит двумя пальцами во влагалище. она тянется рукой, чтобы проникнуть как можно глубже, так, что чуть наклоняется вперед и соня наклоняется под ней, нависая над трупом девушки. соня едва стоит на ногах. она хочет, чтобы оля двигала пальцами, чтобы она начала что-то делать, чтобы она перестала мучать её. но она хочет, чтобы это растянулось. чтобы это длилось как можно дольше. она хочет насладиться каждой секундой. чтобы оттянуть стыд, который придет следом.
соня двигает ладонь вниз, забыв, как контролировать свое тело. доходит до холодных бедер, почти спрятанных под тканью. она проводит пальцами по лобку девушки, царапая свою кожу бритыми волосками. пальцы ползут между её ног и толкаются между мертвых половых губ. холодно. пальцы обволакивает холод и соня стонет громко, когда оля вынимает пальцы из её влагалища и касается клитора. под сониными пальцами так сухо, что она не может повторять за олей, но, раздвинув холодные складки, она касается холодного клитора и снова стонет громко. оля смеется у её лица издевательски.
оля правда издевается. обводит сонин клитор по кругу медленно, смотря за дрожащими движениями её рук. когда соня начинает хныкать, оля, кажется, решает сжалиться над неё. она перехватывает соню поперек груди, сжимая другую её грудь, и, наконец, начинает двигать пальцами быстрее. соня не может сдержать стоны. под сониными пальцами то, что должно быть горячее всего в теле, лежащем перед ней. но это тело мертво, очень очень мертво. и под её пальцами холодно. у сони плывет перед глазами. она убирает вторую руку с греди девушки и опирается ей о другую сторону стола, чтобы не упасть. инстинктивно она начинает двигать пальцами по совершенно сухому клитору мертвой девушки, не осознавая что она делает и зачем. не осознавая ничего вокруг. оля меняет пальцы одной руки и соню снова прошибает холодом так что она вскрикивает. оля двигает пальцами в другом направлении и соню накрывает новой волной. она дрожит. трясется всем телом. едва стоит на ногах. упала бы, если бы не олина рука поперек груди.
у сони перед глазами звезды. звезды и её аккуратные швы на сероватой холодной коже. соня не слышит себя. она почти кричит. кусает губы. хорошо так, что вот-вот заплачет.
соню прошибает электрический разряд и она вскрикивает, сжимая бедра. оля продолжает двигаться и соню трясет сильнее. соня отнимает руку от мертвой девушки и опирается ей на стол рядом с другой рукой. она опускает голову и прячет лицо между своими локтями. дышит тяжело, стонет на выдохах и хнычет. сжимает бедра сильнее и непроизвольно толкается ими не то вперед, не то назад. оля останавливается и соня слышит только свое дыхание. оля остается на месте и, смеясь все так же глухо, целует соню в шею. держит её крепко, теперь поперек талии.
соня сидит на столе рядом с раковиной, опустив голову оле на плечо. оля, держа её одной рукой за бедро, поглаживает по спине. утешая. они обе вымыли руки несколько раз, но обе чувствуют фантомные прикосновения на кончиках пальцев. соня дышит тяжело.
– прости, – она шепчет тихо совсем. оля кладет ладонь на её затылок. вплетает пальцы в распущенные волосы.
– за что? – улыбается. соня устало пожимает плечами, не поднимая головы, – тебе не за что извиняться.
соня шмыгает носом.
– останешься у меня сегодня? – оля спрашивает тихо, в вопросе вопроса и нет. но соня кивает смазано, лбом все еще на олином плече.
– я люблю тебя, – едва слышно. почти одними губами. нежное. теряется в рыжих волосах.
все, происходящее в морге – её любимое дело.