Ураган потрепал «Белую фею» и она нуждалась в ремонте, хотя это не мешало удачно дойти до Порт-Ройял. Поврежденные снасти быстро заменили, на месте порванных парусов теперь красовались голые реи, матросы уже готовились крепить новые. Весь день Неуловимый был занят своими прямыми обязанностями, они редко встречались с ДжеДжуном. Только когда омега выходил погулять на палубу, его зрение в момент вылавливало точеную фигурку среди неотесанных матросов. Он здоровался с ним кивком и вновь погружался в заботы капитана. Так прошел первый день после шторма.

Незадолго до рассвета матросы один за другим стали подниматься на главную палубу. Сонные и усталые, они зевали и потягивались на ходу. Нитч проворно взобрался на мачту и устроился в «вороньем гнезде», остальные отправились на корму, чтобы стоя помочиться прямо в море.

— Капитан! — крикнул Нитч. — Слева по корме корабль!

Неуловимый приставил ладонь козырьком к глазам и не без труда рассмотрел вдалеке темную точку.

— По какому курсу идет?

— Прямо на нас, капитан.

— Можешь разглядеть, что у них за флаг?

Нитч уставился в подзорную трубу и через мгновение уверенно ответил:

— Вижу красный крест на белом полотне, * капитан.

Неуловимый выругался. Краем глаза, заметив поднявшегося на мостик Барни, приказал:

— К штурвалу, мистер Барни.

— Есть, капитан.

Неуловимый поспешил вниз, в каюту. Он решил выставить на флагшток датский флаг. Голландия всегда сохраняла нейтралитет и обычно морские государства, воюющие между собой (как правило, это были Испания, Англия, Франция), старались не втягивать это государство в свои перипетии. Никто не хотел настроить Голландию против себя. Неуловимый надеялся, что испанцы не посмеют атаковать корабль, идущий под голландским флагом.

Мужчина нажал на ручку, и дверь отворилась. В надежде, что Дже еще спит, он на цыпочках вошел внутрь. Счастье не изменило ему и на этот раз: омега лежал на его койке, свернувшись калачиком, как ребенок. Грудь его плавно вздымалась и опускалась. Альфа глубоко вдохнул и отметил, что запах ДжеДжуна усилился. Пока он не такой насыщенный, как у взрослого омеги, но все указывает на скорое полноценное взросление парня.

Он даже не потрудился снять платье, и шелк одежды сильно помялся. Взгляд Неуловимого приковали две очаровательные ступни. Что за изящные нежные пальчики, размером и формой походившие на молодые бобы. А ведь прежде он никогда не обращал внимания на чужие ступни.

Мужчина открыл сундук и, порывшись в нем, извлек аккуратно свернутое красное полотно с белым крестом. Он вздрогнул от неожиданности, когда в дверном проеме показалась голова Джоша.

— Прошу прощения, капитан. Нитч говорит, что испанец несется как ошалелый прямо на нас.

Неуловимый сощурившись, посмотрел на спящего Дже и вышел. Он уже готов был протянуть голландца Нитчу, но Брани его остановил.

— Это нас от него не спасет, Неуловимый.

Капитан взглянул на него с опасливым недоумением.

— Это Санчес и его «Каталина».

— Ты уверен?

— Да я даже с такого расстояния чую вонь его потрохов! И корабль его не спутаю ни с каким другим. И побьюсь об заклад, он уже догадался, с кем имеет дело.

— Твоя правда, но я предпочел бы схватиться с ним на моих условиях, и чтобы у меня все паруса были целы! — Неуловимый со вздохом поднял голову.

Меньше всего ему сейчас хотелось биться с Санчесом. В особенности оттого, что на борту его парусника находился эта несносный, самонадеянный и чересчур любопытный гость. Ну, пусть он и не побоялся в ураган подняться на палубу и остаться с ним, но что-то подсказывало, что это затишье между бурями. Ввязываться в бой, когда на корабле омега, — хуже этого просто ничего не придумать. Дже в таком случае подвергся бы невероятному риску.

— Нам от него не уйти, — с досадой заключил капитан, кивнув на порванные паруса.

— Капитан! — крикнул Нитч из «вороньего гнезда». — Они готовятся к бою!

— Узнаю старину Санчеса. Это так на него похоже.

Неуловимый повернулся к мостику и приказал Барни, стоявшему у штурвала:

— Мистер Барни, бейте тревогу. Мы примем бой.

Неуловимый смотрел, как его матросы готовились к бою. Каждый занял свое место. Все были опытными моряками и испытанными воинами. У многих на суше оставались семьи. Взгляд его остановился на Барни. Неуловимый вздохнул. Старый болтун, смешной и трогательный, которому он стольким обязан. И Дже…

Ну что же раз так, то можно выставить и свой флаг. Он, в который уже раз за это утро, открыл дверь собственной каюты. И замер у порога. Его сундук, тот, где хранились флаги, стоял открытый. ДжеДжун с большим интересом рассматривал куски ткани разной расцветки. Здесь была довольно обширная коллекция.

Дже провел рукой по черному полотнищу. Капитан молча взял из его рук флаг и направился к двери.

— Что вы собираетесь делать? — спросил омега.

— Спасти наши шкуры. — И с этими словами альфа заторопился к лесенке, что вела на палубу.

Дже остался стоять посреди каюты. А чего омега хотел? Он же пират. Вот и теперь видимо готовится напасть на какое-нибудь мирное торговое судно. Парень тряхнул головой, отгоняя воспоминания о позавчерашней ночи. Он чуть ли не выругал себя, что позволил себе забыться где находится и в какой компании. Почему этот человек так на него действует? Стоит тому только появиться в поле зрения омежки, как он хочет очутиться рядом с этим альфой. Нет, нельзя забывать, что он пират и убийца.

ДжеДжун остановился у выхода на палубу. Матросы явно готовились к бою. Пушки были подтащены к борту, и у каждой из них стояло по три канонира.* На реях разместились стрелки с мушкетами в руках. Все замерли и словно бы даже дышать перестали. Единственным движущимся предметом был пиратский флаг, который медленно скользил вверх по мачте.

Вдруг с кормы раздался громкий хохот.

— Неуловимый! — крикнул Долби. — Скорей сюда! Ты только посмотри на его рожу!

Дже заметил, как Долби передал капитану подзорную трубу. Все еще посмеиваясь, он изрек:

— Только раз в жизни видал я такую бледную физиономию. Это когда бедняге Роберту Доррану один лекарь на Ямайке собрался ампутировать его рожок.

Краска бросилась в лицо омеги. Что за язык у этого грубияна Долби! Хотя… Чего еще можно ждать от пирата?

Неуловимый не ответил. Он смотрел сквозь подзорную трубу на вражеский корабль.

Внезапно Долби заметил Дже. Улыбка тотчас же сбежала с его лица. Он тронул Неуловимого за плечо. Капитан опустил подзорную трубу и обернулся. Во взгляде альфы читалось нечто такое, чего нельзя было выразить словами. ДжеДжун, оцепенев, смотрел, как он идет по палубе, приближаясь к нему.

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал альфа. — Это ясно без слов.

ДжеДжун гордо приосанился.

— Да неужто?

— Вы осуждаете меня, ничего толком обо мне не зная.

— И что же мне, по-вашему, следует узнать?

Лицо альфы словно окаменело. Это было похоже на допрос с пристрастием. Он никому еще не давал отчета в своих действиях.

— Прежде всего, следующее: на нас собирается напасть Родриго Санчес. Мы дали ему знать, кто я такой, но его это, похоже, не остановит, он…

Пушечный залп прервал его на полуслове.

— Берегись! — крикнул Долби.

Неуловимый обхватил ДжеДжуна за плечи и силой заставил пригнуться.

Через мгновение пушечное ядро обрушилось в воду у самого борта корабля. Гигантская волна качнула «Белую фею», и соленые потоки окатили палубу.

— Всем оставаться на местах! — азартно выкрикнул Неуловимый.

Дже, едва живой от страха, не верил своим глазам. Господи, ему, как видно, все это по душе. Он оказался в родной стихии. На щеках Неуловимого горел румянец возбуждения, ноздри его раздувались. Да ведь он просто умалишенный. Безумец!

— Санчес решил, во что бы то ни стало заполучить меня, — с кровожадной улыбкой заявил Неуловимый, отбрасывая со лба мокрые пряди волос. — Но мы еще посмотрим, кому достанутся лавры.

Альфа облизнул пересохшие губы. От этого жеста Дже почувствовал, как залился румянцем смущения.

— Сейчас мы ему ответим! — с задором воскликнул капитан. — Эй, целься, ребята! Трофеи поделим между теми, кто не спасует в бою!

ДжеДжун, будучи не робкого десятка, все же не мог понять его.

— Неужели такое может нравиться?

— Я этим живу, — с восторженной улыбкой отвечал Неуловимый. — Упоение боем — это ни с чем несравнимое чувство.

— А мне, похоже, сейчас сделается дурно, — пробормотал омега, прижав ладонь к груди.

Неуловимый помог парню подняться на ноги.

— Вам лучше спуститься вниз.

— А если они потопят корабль? — забеспокоился он. Дже стало жутко при мысли, что он очутится в трюме тонущего корабля, лишенный возможности спастись в одной из шлюпок.

— Но здесь куда опасней! — возразил капитан. — Что, если вас ранят из мушкета? Да и пушечное ядро — вещь очень неприятная.

— Не верю ни одному вашему слову. — Дже покачал головой. Да и как можно ему доверять — человеку, окруженному чудовищным ореолом лжи?

Неуловимый, вспомнив, как его прежний корабль, «Храбрый», буквально разорвало пополам во время незначительной стычки с испанским парусником, вынужден был согласиться с омегой.

— Ну, в таком случае укройтесь вон за той грудой бочонков и носа из-за нее не высовывайте.

— Покажите, как туда пробраться.

Неуловимый обошел нагромождение из нескольких десятков бочонков и указал на небольшую нишу позади него.

— Вот здесь и оставайтесь. — Капитан ободряюще сжал локоть парнишки. — Не беспокойтесь. Все обойдется.

Дже презрительно фыркнул, что было совсем не к лицу благовоспитанному омеге.

— Ничего себе! Какой-то безумец чуть не погубил нас вместе со всей командой и кораблем, а Неуловимый уверяет, что волноваться не о чем. — Он буравчиками посмотрел на альфу и с вызовом спросил: — Подскажите мне, капитан пиратов, в какой момент я с чистой совестью могу начать тревожиться. Когда увижу у своего лица белки глаз тех, кто напал на «Белую фею»? Или когда меня окружат акулы?

Неуловимый не мог сдержать улыбки.

— Когда вас возьмут в кольцо эти кровожадные животные, это будет достаточным поводом для волнения, — Дже так и не понял о ком говорил капитан: об акулах или нападающих. Но в данной ситуации принципиальной разницы не увидел.

— Вот это мне в вас особенно нравится — вы умеете, если это необходимо, успокоить и ободрить.

Неуловимый задержал взгляд на омеге. Такой отважный. И виду не подает, как ему тоскливо и жутко. Он, безусловно, нуждается в его защите, и ему хотелось бы остаться здесь с ним, но команда ждала приказаний капитана.

А враг готовился к новой атаке. И Неуловимый нехотя покинул своего омегу.

Дже проводил его глазами. Вот он пересек палубу, отдавая матросам распоряжения, словно полководец своему войску. Внезапно раздавшийся пушечный залп оглушил. ДжеДжун закрыл ладонями уши, всерьез опасаясь, что от этого грохота лопнут барабанные перепонки. По палубе прокатилось облако серного дыма. От едкого запаха запершило в горле, на глаза навернулись слезы.

— Боже, куда я попал? — всхлипнул омега и саркастично прибавил. — Радуйся, Ким ДжеДжун, вот оно, приключение, о котором ты столько лет мечтал. — И в этот миг его унылая жизнь, по большей части проходившая за проказами в Англии, которые портили настроение всем родственникам, представилась омеге просто раем. О, чего бы только он не отдал, чтобы вернуться туда, чтобы все, случившееся с момента захвата «Госпара», оказалось всего лишь кошмарным сном!

ДжеДжун со страхом и недоумением смотрел на Неуловимого, который носился по палубе как ураган, подбадривая канониров, отдавая команды, перебрасываясь короткими фразами с Долби и Барни. Он наслаждался атмосферой битвы, опасность его пьянила.

Вдруг над самой головой просвистело пушечное ядро. Повредив одну из мачт, оно упало в воду за бортом. Дже втянул голову в плечи, глядя, как на палубу обрушился град острых щепок. Одна из них угодила в Неуловимого. Но он лишь небрежно отер кровь со лба и, как ни в чем не бывало, продолжал отдавать приказы команде.

Дже сидел за грудой бочек ни живой, ни мертвый. Страх буквально парализовал. Время тянулось медленно, мгновения казались годами. А битва все не кончалась. Грохот пушек становился все неистовее, серные пары разъедали горло и легкие. Но вдруг команда «Белой феи» издала оглушительный крик радости, который на миг перекрыл даже звуки пушечной пальбы.

— Будут знать, как соваться к нам! — раздался совсем неподалеку от омеги торжествующий голос Барни. — Ох, и надрали же мы им задницы!

Дже осторожно выглянул из своего укрытия. Первое, что бросилось в глаза, было сияющее от счастья лицо Неуловимого. Он перевел взгляд на вражеский корабль. Тот являл собой жалкое зрелище: в борту зияла пробоина, все мачты были сломаны, и судно частично погрузилось в воду. Значит, капитану пиратов и его команде удалось взять верх над преследователями. Они обезвредили корабль противника, тогда как их «Белая фея» получила в бою лишь незначительные повреждения.

ДжеДжун снова обратил взгляд на Неуловимого и помимо воли ощутил вдруг такую нежность к нему, что защемило сердце. Он стоял у борта, отдавая распоряжения Джошу и Долби. Его растрепавшимися волосами играл ветер. Вот он указал острием меча на «Каталину».

И повернулся к нему.

ДжеДжун смотрел на него, не мигая. До чего же он был красив в этот миг! Красив и грозен. Перед ним стоял живой, реальный человек со своими заблуждениями, ошибками, взглядами, столь разительно отличавшимися от его собственных. Человек, наделенный большой властью. И очень опасный.

Капитан подошел к нему. Во рту у омеги пересохло. От пережитого кружилась голова. Он с трудом заставил себя подняться на ноги.

— Рад, что вы остались живы.

Дже с нервным смешком ответил:

— У меня было куда больше шансов остаться в живых, чем у вас. — С этими словами ДжеДжун дотронулся до раны на лбу альфы. Кожа была прохладной, но из глубокого пореза продолжала струиться теплая кровь.

Неуловимый сглотнул. Это робкое прикосновение пробудило у него в душе чувства, которые сам он тщетно старался подавить. И теперь они безапиляционно заявили о себе. Он желал немедленно, сейчас же получить от омеги то, о чем не смел просить. Альфа жаждал обладать им. Сейчас, сию же минуту. Победив опасного противника, он хотел одержать еще одну победу — куда более значительную.

Не дав Дже опомниться, он притянул его к своей груди и приник к устам долгим, страстным поцелуем. Омега уступил его натиску. Он раскрыл губы, ответив на его неистовый порыв, упиваясь этой смелой лаской и щедро даря наслаждение ему.

***

Ураган нанес сильный урон кораблю, устранять его последствия, видимо, придется несколько дней, но в данный момент «Неистовый» плавно покачивался на длинных пологих волнах. Удивительно как это он еще держится на плаву.

Снова появился Дункан в сопровождении нескольких моряков. Матросы вошли молча. В руках у каждого было по два бачка воды, от которой шел пар. Благодарность была столь явно написана на их лицах, что у ДжунСу защемило сердце.

— Дункан, — шепотом проговорил омега. — Я не могу этого позволить. Я знаю, чего стоит на судне пресная вода.

— Прошу прощения, милорд, — произнес один из матросов, — но таким образом мы хотим отблагодарить вас. — Кивнув в сторону кровати, он добавил: — За нашего капитана.

Су умоляюще посмотрел на Дункана, но старый моряк с непроницаемым видом скрестил на груди узловатые руки.

— Весьма признателен, мистер Дункан, — смущенно подал голос ДжунСу, и наклоном головы поблагодарил матросов. Те радостно заулыбались, быстро вылили воду в бак и направились к выходу, кивая головами и что-то бормоча.

Закрыв и заперев за ними дверь, Су скинул халат и направился в ванную. Погрузив свое тело в горячую жидкость, замурлыкал от удовольствия. Глубоко вздохнув, откинул голову на край медной ванны, отмокая и наблюдая за спящим Мальдито. Впервые с того дня, как омега ступил на эту палубу, почувствовал блаженный покой.

Мальдито потянулся с улыбкой на губах. До слуха его донеслись негромкие звуки. Его голос? Осторожно приоткрыв глаза, он смог разглядеть открытую дверь ванной комнаты, обнаженные руки, намыливающие голову, светлую кожу, поблескивающую от воды. Омега потянулся за кувшином и вылил на голову чистую воду. Потом взял полотенце, слегка просушил волосы и в изнеможении откинулся на бортик. В каюте послышался сладостный вздох. С улыбкой на губах Мальдито опять провалился в сон.

ДжунСу решив, что особо одеваться не стоит, накинул халат Мальдито, который ему был слишком велик, и направился к диванчику под окном. Усевшись сушить волосы, омега думал о том, что эти волшебные мгновения — единственные и неповторимые в своем роде.

В дверь негромко постучали. Открыв и увидев Дункана, Су прижал палец к губам.

— Довольны ванной, милорд? — произнес моряк шепотом.

Омега кивнул, прислонившись к дверному косяку.

 — О да, это было замечательно. Поблагодарите экипаж от моего имени, ладно? Я хочу разбудить капитана через некоторое время. Не принесете ли что-нибудь поесть?

— С удовольствием, милый.

— Мальдито, пора просыпаться!

— Может человек полежать спокойно хотя бы в собственной постели? — пробурчал капитан, натягивая покрывало и поворачиваясь к омеге спиной. От каждого движения в голове словно раздавались пушечные залпы. Руки и грудь горели от ссадин, а Су еще хочет лишить сна, в котором боль не так чувствуется! Зачем? Поболтать? — Иди прочь, омега!

ДжунСу подавил улыбку. Что за грубиян! Каждый раз, когда он пытался разбудить альфу, тот вел себя все хуже. Но нельзя поддаваться на эти уловки, ведь стоит на минуту отвлечься, как он вскочит на ноги. Пересев поближе, Су коснулся его волос, потом осмелев, запустил пальцы в его густую шевелюру.

— Выпей это! — Мальдито повернулся и увидел, что ДжунСу снова держит в руках стакан с водой.

Послушно выполнив его просьбу, выпил воды.

— Еще, — потребовал Су, наливая новый стакан.

— Хватит уже! — сердито отмахнулся капитан.

ДжунСу недоуменно поднял бровь. Пришлось взять стакан. Вода немного расплескалась, но он все-таки выпил, пока омега с милой улыбкой поправлял подушки. Это его обеспокоило.

— Ложись снова, — приказал Су и легонько опрокинул альфу на подушки. Мальдито заворчал, но омега отскочил к комоду и вернулся с мокрой тряпкой, от которой шел пар. Ему хотелось лишь одного — чтобы его куда-нибудь унесли черти. — Хочешь, я тебя немного помою?

— Нет. Уйди куда-нибудь. Я и сам могу…

— Черта с два! — с той же улыбкой откликнулся Су, прикладывая полотенце к лицу больного.

Откинув его в сторону, Мальдито в упор посмотрел на омегу. Он одарил его еще одной невинной улыбкой, взял левую руку и тоже обтер влажной тканью. ДжунСу был готов продолжить это занятие, но Мальдито резко вырвал полотенце и швырнул его в сторону.

 — Хватит, я сказал!

 — Хорошо, — спокойно откликнулся ДжунСу. — Может, ты проголодался? — В ответ раздалось рычание. — Должен ли я понимать это как знак согласия?

Все альфы как дети! С этой мыслью он встал, подошел к столу и вернулся с подносом, уже третьим по счету из тех, что приносил Дункан, и пристроился на краю кровати. Капитан даже не взглянул в его сторону. Су снял салфетку и положил ему на грудь. Мальдито метнул в сторону омеги суровый красноречивый взгляд, но парень невозмутимо взял кусочек хлеба, ломтик сыра и полил все это теплой подливой, после чего протянул бутерброд.

 — Не бузи, тебе надо поесть.

 — Оставь меня в покое, прекрати бесконечно нянчиться со мной, — альфа махнул рукой, разбрасывая еду по комнате. Су сжал кулачки и недоуменно взглянул на него.

 — Вот это да! Можно ли поинтересоваться, что это значит?

 — Уйди, ДжунСу!

 — Почему? — тихо прошелестел голос.

Слегка отвернувшись от окна, в которое он уставился, Мальдито пробормотал:

 — Если уж так хочешь знать, мне надо пописать, — солгал капитан. — Или ты собираешься и это делать за меня?

 — Ой-ой, какие мы сегодня остроумные! — произнес омега, покраснев.

— ДжунСу! — с угрозой в голосе настаивал он. — Уйди, пока я…

 — Могу ли я быть вам полезен, милорд? — послышался от двери голос Дункана.

 — Нет, просто они проснулись в плохом настроении.

 — ДжунСу, умоляю, ради всего святого, я хочу…

Он оглянулся.

— У-у-уй, я весь дрожу! Дункан, спасите меня. Этот старый грязный пират хочет заставить меня ходить по струнке. — И он со вздохом драматически закрыл лицо руками.

Брови Мальдито удивленно взлетели вверх, потом губы дрогнули, расплываясь в улыбке, и он лег на бок, опираясь на локоть, не в состоянии оставаться серьезным в такой нелегкой ситуации.

— Все, спускаю флаг, — помахал альфа рукой. — И прошу пощады.

— Ага, наконец-то победа! — удовлетворенно выдохнул омега и бросил на альфу косой взгляд.

— Оказывается, ты умеешь и просить, когда хочешь, Мальдито!

— Я заслуживаю плетей и петли на ближайшей рее за мое презренное поведение, — галантно признался Мальдито.

— Приятно слышать, — Су склонил голову. — Когда приступим?

— Бессовестный, — улыбнулся альфа.

— Ага. И тебе это нравится.

ДжунСу склонился над альфой проверить температуру. Почувствовав благоухание, исходящее от него, Мальдито поймал парня за руку и поцеловал в ладонь.

 — Прости меня, милый.

 — Выставляешь главный калибр, капитан? — прошептал омега, задыхаясь.

На его четко очерченных губах блуждала улыбка. Сердце Су замерло, словно пропуская очередной удар, и заколотилось снова. «Боже, он опять доводит меня до сумасшествия», — подумал он.

 — Я понимаю, что ты не любишь, когда тебя в чем-то ограничивают, но даже славные раны не оправдывают грубость.

 — Я заслуживаю сурового наказания, — произнес мужчина, не отрывая глаз от губ омеги.

 — Ты будешь оставаться в постели до завтрашнего утра.

Он потянулся к этому искусителю, обдав жарким дыханием.

 — Так точно, лорд ДжунСу.

 — Твое слово, — откликнулся Су. Мальдито откинулся на подушки.

 — Ладно, — произнес капитан после небольшой паузы. — Вверяю себя в твои руки.

 — Хорошо. Теперь можешь меня поцеловать.

Мальдито хмыкнул, притянув ДжунСу к себе за ворот халата, и проговорил в самые губы:

— Смею ли я надеяться, что это знак прощения?

 — О Боже, конечно, да, — сладостным звуком прозвучали в ушах эти слова. Мальдито улыбнулся, поцеловав в щеку, потом в теплые, мягкие губы, радостно открывшиеся навстречу. Он зажал зубами его нижнюю губку, прикусил, потом протиснул в рот язык, который начал жадно обшаривать темное царство. ДжунСу таял, лишь слабо поглаживая рукой его грудь.

Дункан прокашлялся, и они медленно отстранились друг от друга.

 — Пришли ко мне мистера Торпа и мистера Бэрроу, Дункан, — приказал Мальдито, не сводя глаз с омеги. — Пусть приготовят сводку наших потерь.

 — Слушаюсь, капитан!

***

— Санчес мертв!

Услышав ликующий крик Ничта, Неуловимый отстранился от ДжеДжуна и недоверчиво спросил:

— Что?! Мертв? Ты уверен?

Нитч молча кивнул в сторону шлюпа. Несколько человек из команды подняли мертвое тело капитана над бортом, чтобы противники могли убедиться: тот, кто их преследовал, больше не представляет для них никакой угрозы.

— Не иначе, как его задело ядром. Или мушкетная пуля положила конец его никчемной жизни, — заключил Неуловимый. Он оставил Дже и перегнулся через борт, вглядываясь в очертания тела, которое матросы со шлюпа все так же держали на вытянутых руках. Нитчу с трудом верилось, что он избавил мир от одного из самых жутких демонов, когда-либо осквернявших своим дыханием небеса.

ДжеДжун почувствовал, как желудок взбунтовался против зрелища мертвого изуродованного в бою тела и схватился рукой за горло. Он судорожно сглотнул, надеясь проглотить подкативший ком. Неуловимый покосился на парня и заметил, что тому вот-вот станет дурно.

— Нитч, ты встанешь у руля «Каталины», а «Фея» пойдет следом. Держим курс на Порт-Ройял, — распорядился Неуловимый. — «Фея» нуждается в починке. А что делать с «Каталиной», решим на месте.

Нитч хищно осклабился, обнажив два ряда крепких белоснежных зубов.

— Это как раз то, что мне нужно: славный пиратский корабль с командой, состоящей из опытных морских разбойников!

— Нитч, — с досадой произнес Неуловимый, — не забывай: Морте Маре* пал в поединке с Неуловимым. Кого ни спроси, всякий скажет тебе, что он давно уже покоится на дне морском.

Нитч ухмыльнулся:

— Тебе бы только мешать другим радоваться жизни.

— Послушай, это ведь не шутки! Только представь себе, что будет, стоит хоть кому-то довести до британского или испанского правительства, что ты жив и здоров! — Неуловимый повернулся к Барни и отрывисто приказал: — Готовьте корабль к отплытию, мистер Барни. Наши планы изменились: курс в Порт-о-Пренс.

Отдав это распоряжение, он в упор посмотрел на Дже. Он подошел к омеге и предложил спуститься в каюту. Парень не стал сопротивляться.

Неуловимый прошел в каюту и оставил дверь открытой, чтобы гость мог последовать за ним. Дже старался держаться невозмутимо, но это плохо удавалось: свежие воспоминания картинками ставали перед внутренним взором одна ужаснее другой. Капитан плеснул в стакан янтарную жидкость и протянул ему.

— Выпейте, — его бархатистый голос подразумевал подчинение, но проявлялось еще и участие. — Вам станет легче.

ДжеДжун взял стакан и залпом осушил его. Виски обжег горло и омега закашлялся. На глазах выступили слезы, и Дже почувствовал, как напиток продолжает обжигать внутренности. Через несколько минут это ощущение сменило тепло. И вправду стало немного легче.

Дже поставил стакан на стол и сделал несколько глубоких вдохов.

— Я надеюсь, вы понимаете, что Санчес должен был умереть, — спокойно сказал капитан после некоторой паузы.

Даже слишком спокойно, как показалось Дже. Неужели для него убить человека такое пустяковое дело как, например, опрокинуть стакан рома? Видимо, да. А чего он ожидал? Из-за своих переживаний на палубе, омега полностью забыл на время, что этот альфа — пират. И он должен был влепить ему пощечину, за то, что так неучтиво с ним обошелся! Господи, что этот человек делает с ним? Нужно бежать отсюда. Да, как только они бросят якорь в порту, он сбежит.

— Насколько мне известно, капитан, на свете не существует злодейства, какого не совершил бы Неуловимый. Я слышал даже, что вы живьем поедали младенцев и малых детей. Неудивительно, что вся Испания за вами охотится. Мне искренне жаль этого бедного капитана испанца, — выдал парень и с вызовом посмотрел на мужчину.

Неуловимый издал глухое рычание.

— Если вы не придержите язык, я прикажу коку зажарить вас на вертеле и подать экипажу на ужин. — С этими словами он сжал руки в кулаки и подошел к омеге, заслонив собой дверь.

Когда он снова заговорил, его низкий, глубокий голос, казалось, заполонил собой все пространство каюты.

— Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.

— Что вы пират, грязный убийца и негодяй! — выпалил Дже и в следующий же миг пожалел о своих словах. Но исправить эту оплошность было невозможно: сказанного не воротишь.

Как ни странно, его не слишком обдуманное заявление вызвало у альфы некое подобие улыбки. Уголки его красиво очерченных губ поднялись вверх, и взгляд сделался мягче.

— Хорошо. Допустим, мне теперь известна половина того, о чем вы думаете.

— Которая?

— Не перебивайте меня.

У Дже снова сжалось сердце. Не следовало его злить.

— Через сутки мы будем в Порт-о-Пренс. И даже не думайте пытаться бежать.

Боже! Он что умеет читать мысли? Как догадался, что он хочет бежать?

— Подумайте сами, — продолжал Неуловимый, — у вас нет денег, чтобы оплатить билет до Ямайки, купить еду и устроится где-нибудь на ночлег, если корабль не будет отплывать в этот же день. Снова притвориться матросом, как вы это пытались сделать на «Госпаре», тоже вряд ли получится.

Он сделал паузу и внимательно посмотрел на омегу. Убедившись, что ДжеДжун его действительно слушает, он продолжил.

— Вы уже немало общались с матросами, и, думаю, слышали разные истории. Я думаю, некоторые из них упоминали, что предпочитают молодых симпатичных юнг обществу омег и женщин.

Румянец сошел с лица парня.

— Да-да. Я не пытаюсь вас запугать, как вы можете подумать. Я просто хочу вас оградить от опасностей, которым вы подвергнетесь из-за вашей красоты и вашего острого языка. Поэтому вы остаетесь в этой каюте под замком, пока мы снова не возьмем курс на Ямайку.

С этими словами Неуловимый вышел и закрыл за собой дверь на замок. Это произошло раньше, чем до Дже дошло, что он теперь пленник. Минутное изумление и замешательство быстро сменил гнев. Он подбежал к двери, и яростно в нее заколотил своими кулаками.

— Что бы сгинули в преисподней! — закричал что было мочи. — Если вы намеренны меня здесь держать, то я требую ванну!

С последними словами Дже сильно пнул дверь ногой и застонал от боли. Но это гнев не уменьшило. Он начал мерить каюту широкими шагами и обдумывать план мести за очередную дерзость альфы.

Так прошло несколько часов. Устав ходить по каюте, но придумав несколько способов экзекуции над Неуловимым, ДжеДжун устало плюхнулся на кровать. Он бездумно уставился на пустой стакан. Путь к побегу был отрезан. Этот чертов пират наверняка сделает все, чтобы он не смог выбраться из каюты.

Звук поворачивающегося ключа в замке двери вернул парня в реальность. Он уставился на двери и резко поднялся. В каюту вошли трое матросов. Двое из них несли по два бочонка воды, от которых шел пар. Они молча наполнили ванную, и вышли в коридор. Третий матрос, который открыл двери, держал в руке сверток, который положил на стол.

— Я Питт, — представился марос. — Капитан велел проследить, чтобы вы ни в чем не нуждались в ближайшие дни. Если вам что-либо понадобится, дайте знать. Один из нас постоянно будет нести вахту возле двери.

— Спасибо, — пробормотал Дже.

Матрос вышел и закрыл двери.

ДжеДжун развернул сверток. В нем оказались чистые полотенца и свежее белье. Он покраснел до ушей, когда рассмотрел детали туалета. В самом низу нашлись бутылочки с ароматическими маслами.

Довольно закусив губу и торжественно улыбнувшись, парень тут же бросился в ванную. Он не мог позволить воде в ванной, о которой уже бог знает сколько мечтает, остынуть без погруженного в нее тела. Дже быстро разделся и залез в медную емкость. Омега довольно застонал, когда погрузился в воду по самый подбородок и блаженно прикрыл глаза.

Ну что же, пусть этот пират и ведет себя как отъявленный негодяй, по крайней мере, он смог добиться от него горячей воды. Омега провалялся в ванной, пока вода не остыла, и вытерся большим полотенцем. Дже накинул на себя мягкий халат и прошел в комнату. Он принялся сушить волосы и расчесывать их. Потом Питт принес ужин, который был съеден с большим аппетитом. А после трапезы ДжеДжун улегся спать.