Какая холодная погода.
Завязки у кожаного браслета никак не хотели поддаваться, вновь развязываясь: рыцарю всё же пришлось сначала сбавить шаг, потом и остановиться, нагибаясь вперёд, чтобы закрыть руку от неба. Шёл мелкий моросящий дождь – тот самый, вполне обычный дождь, всегда идущий с наступлением осенних заморозков. Его капельки огибали резные узоры на доспехах, спешно скатываясь вниз, к траве, когда руки снова пытаются справиться с завязкой. По итогу решив оставить всё как было, и не пытаться одной рукой поправить аксессуар, Джинн проследовала до ближайшего рыцарского поста. Уставшая и раздражённая.
Тут уже мягкий оранжевый свет от лампы раскрашивает лужи на каменной кладке в яркий и блестящий цвет, образуя приятный контраст. Здесь есть маленький шатёр и стол, заставленный выдаваемым снаряжением Фавония. Сейчас всё шло в ход, но, неформально, сухая одежда была нужнее всего.
— Заливает всё сильнее, — нарушает тишину Герта, стоящая на другом краю квадратного шатра-навеса.
— От упоминаний будет не легче. Не вода наш враг, а сырость, — отвечает Магистр, останавливаясь у столешницы, чтобы протереть свой клинок.
Весь путь от Спрингвейла до родных стен пришлось нести меч в руках: серебристое железо терялось в полужидкой субстанции из концентрата гидро-энергии. Пару раз за короткий путь через тропинки пришлось разрезать новые сгустки воды, которые почти что становились слаймами, – лезвие со свистом проходилось по материи, снова становясь голубо-синим.
И от этого казалось, что в слизи не только меч, а и вся Гуннхильдр. От не очень приятных воспоминаний Джинн передёрнулась, но продолжила насухо вытирать и полировать лезвие, не замечая, как собственные пальцы дрожат на холодном ветру и не так уверенно выполняют свою работу. Тут в отражении приплюснутой стороны клинка замечается знакомое лицо, уже точно не Герта.
— Ты знала, что тебя очень легко найти? Достаточно отследить твои рабочие поручения, ведь ты всегда спешишь их выполнить, а потом, прибавив погоду и разделив это на количество мест, где тусуются отважные рыцари, нужно идти по этим местам и искать самого хмурого солдатика, — заигрывает вышедшая на свет ведьма после того, как отложила на стол парочку тканевых мешочков из под зелий.
Кроме них никого в ближайшие метров пятьдесят и не стояло: все разошлись по поручениям или же домам, ещё не успевшим отсыреть до фундамента.
Поворачиваясь к любимой женщине, но не поднимая на неё глаз, Джинн всё ещё продолжает хмуриться от сказанного. Минчи же делает первый шаг сама, подходит и, хватаясь по обе стороны от головы, тянет капюшон девушки назад, чтобы стряхнуть, а затем надевает обратно, скрывая блондинистую макушку тяжёлой тканью.
— Чувствую себя явно не лучше, когда смотрю на эту гадость. И я даже помочь особо ничем не могу, — поясняет Магистр, откидывая уже грязный кусок ткани, который вычищал меч. — Если бы это просто был потоп от вышедших из русел рек или же иное бедствие! Проще бы было построить заграждения и сразу знать, где проблема, которую нужно решить рабочим и ремесленникам. А тут просто нескончаемый осенний дождь, и серое небо, которое очень давит. От дождя всё сырое, всё только погибает и портится, топится, а люди болеют и небо проклинают.
— В такую пору чаще можно впасть в уныние, — поднимает бровь Лиза, вспоминая о чём-то своём. — Представь, как тяжело и мне! Лишний раз и подышать страшно рядом с Глазом Бога.
Тут Джинн, мельком посмотрев на закрытую одеждой шею ведьмы, убедилась, что электро Глаз Бога убран куда-то явно далеко. И как же Лиза выглядит теплее... Вот так, сначала подавшись вперёд, но остановив себя, вспомнив, насколько одежда грязная и сырая, Гуннхильдр осталась стоять в полушаге, немного нелепо выставив согнутые руки вперёд.
— Прости, я хотела... лучше потом.
Мороз всё равно съедал Магистра, и та, хоть внешне и не дрожала, но всё равно не могла нормально и также ловко двигать кистями рук, как обычно это делала. А когда пальцы стали обвивать мелкие и слабые бирюзовые ленточки ветра, который искуственно и не по своей воле создавала Джинн, чуть потерявшая концентрацию, Лиза смягчилась и сама потянулась руками, смыкая Гуннхильдр в крепкие объятия.
— Не разгоняй эти ветра сомнений внутри себя, милая, — едва слышно говорит Минчи, утыкаясь в капюшон девушки лицом. — Попробуй вспомнить практику, которой я тебя учила, и вызвать тёплый ветер. Он же может и высушить, и согреть.
Заинтересовавшаяся новым способом повысить собственную работоспособность, Джинн отрывается от Лизы и начинает вспоминать то чувство, при котором получается вызвать нужную анемо-энергию. Стискивает кулаки – поверх них приходятся руки ведьмы в бархатных перчатках, которые пытаются уже их обеих защитить от непогоды. Гуннхильдр, не переживая, начинает улыбаться от пришедшего на смену гневу смущения, но сдерживает себя, а когда тёплые струйки ветра начинают складываться в небольшой комок энергии, освещая лица ярким бирюзовым, девушка не может стерпеть и роняет довольную улыбку, которой больше рада уже именно Минчи, старающаяся помочь даже какой-нибудь мелочью – сейчас помогать должны все.
— Верно, очень хорошо, — приговаривает ведьма в ответ на магию. — Попробуй позже накопить побольше. Только осторожно.
Где-то за стенами сверкает молния, отчего гроза сотрясает всё стоящее. Джинн снова начинает думать о возможных способах решения всех скопившихся проблем. И когда магия исчерпала себя, заставив анемо Глаз Бога потухнуть в привычное спокойное состояние, Лиза прижимает в груди чужие руки, сверху закрывая своими для надёжности – это хоть сколько-то даст Джинн чувствовать конечности и нормально держать рукоять клинка. Ну очень замёрзла.
— И не противься своему же желанию немного получать одобрения или заботы на дне, — смешок. — это всё нормально, учитывая, сколько серьёзная Магистр работает на благо жителей всего королевства. Тебе нужно приходить и согреваться хоть на сколько-то в течение дня.
— Пусть это будет правдой, но надолго отвлекаться тоже нельзя, — слушает стекающие с карниза капли.
— Можешь не оправдываться, я никогда не сдерживаю тебя. Только твоё здоровье. Оно важнее всего, потому что без него не будет и всего этого отвлекания тебя от дел, — заканчивает Лиза, натягивая себе на голову капюшон чёрной мантии алхимика. — Обещаю, что приготовлю тебе что-то горячего дома вечером, — уже с привычной улыбкой.
И отдаляется своей тёмной фигурой, успевая коротко чмокнуть в щёку вечно серьёзное лицо. Сапоги громко стучат по плитке, обходя мелкие лужицы.
— Помни, в тебе тепло и свет, — не поворачиваясь, кидает Лиза.
Джинн только и остаётся закрыть половину лица руками, вызывая немного мягких и согревающих порывов стихии, – даже не удивляясь, когда это Лиза успела тайно завязать тот надоедливый стяжок кожаного браслета.
Какая тёплая погода в душе.