Итак, давайте же обсудим еблю.
Почему нет?
Сегодня пятница. За окном дождь. Цвет настроения синий. По-моему, самое время обсудить еблю. Не то чтобы мне действительно был нужен повод, чтобы обсуждать её.
Предупреждаю, я буду использовать метафоры, связанные с едой, потому что я пишу это до завтрака. А ещё я буду довольно часто употреблять слова «ебля» и «член», потому что… Скажем так. Я буду употреблять их довольно часто.
Но спокойно, без паники. Я не собираюсь помогать мужикам искать блуждающий клитор. Или учить начинающих писателей, как писать чувственную эротику, используя 37 заместительных к слову «вагина». Или ненавязчиво интересоваться, нормально ли, когда после полового сношения раком у тебя ещё с полчаса отдаёт в почки. Оставим эти темы для женских форумов и статей по писательскому мастерству от юных дарований. В конце концов, мы на приличном литературном ресурсе. Поговорим о ебле в литературе.
Дисклеймер для малолетних детей, ханжей, моралфагов, чувствительных натур и просто людей, которых не интересует тема ебли. Если вы нашли себя в списке, пожалуйста, закройте эту вкладку, нажав на крестик в правом верхнем углу браузера. Просто на всякий случай, если кто-то проморгал одно слово «ебля» в названии и ещё шесть досюда включительно — мы будем говорить о ебле. Поэтому если эта тема вас триггерит, пугает, отвращает, тревожит или не интересует, я полагаю, вы заблаговременно избавили себя от неприятного экспириенса.
Окей. Теперь, когда дети и зануды съебали, устраивайтесь поудобнее — я расскажу вам основные концепции теории языка Соссюра и почему вокруг неё столько лингвосрачей. Держитесь за стулья, это будет отвал башки.
Да шучу я, шучу. О Соссюре в другой раз. Сейчас о ебле.
Я знаю, что многие авторы и читатели считают еблю необязательной составляющей сюжета, которая носит исключительно декоративный характер — конечно, если болтающийся на люстре член можно назвать элементом декораций. Я с этим тезисом категорически не согласна. Но не хочу затрагивать эту тему здесь. Она заслуживает отдельного топика, который я, быть может, однажды принесу сюда в своём радостном слюнявом рту. Тема настоящего исследования: разновидности и отличительные особенности ебли в художественной прозе.
Я выделила 9 видов ебль... еблей... еблёв... ебель... короче, вы поняли:
- Чопорная ебля.
- Ебля Шрёдингера.
- Жеманная ебля.
- Коммерческая ебля.
- Суровая ебля.
- Кучерявая ебля.
- Блевотная ебля.
- Мокрая ебля.
- Десертная ебля.
И начнём мы с описания самой скучной:
1. Чопорной ебли.
Чопорную еблю можно встретить в боллитре и вообще у писателей, которые воспринимают себя и своё творчество слишком серьёзно, чтобы опускаться до вульгарного. Они пишут о высоком, о прекрасном, о вечном. Им не хочется думать, как читатель наяривает на их текст, выделяя телесные жидкости. Чопорная ебля очень боится возбудить своего читателя ненароком, поэтому тщательно избегает любых чувственных ассоциаций, любых ненужных подробностей. Она скромна, лапидарна и как бы отводит взгляд в сторону, пока на фоне происходит непотребство.
Чопорная ебля — литературный эталон. Она — надменный сноб в строгом деловом костюме, который, морща нос, взирает на своих хлюпающих, влажно шлёпающих, причмокивающих, пускающих соки коллег по цеху. Она придерживается нейтральной середины, оставаясь равнодушной. Она не вызывает в душе никакого отклика, ни положительного, ни отрицательного — она просто существует, выполняя задуманную автором функцию.
Вы, может быть, слегка споткнётесь об неё, если автор не особенно даровит. Но не более того, потому что чопорная ебля никогда не пытается произвести впечатление и тем самым уберегает себя от опасности выглядеть нелепой за счёт забористых завертонов кучерявой ебли, или от перловок коммерческой ебли. В тексте чопорная ебля занимает примерно ту же нишу, что описание пейзажа, экшона, диалог, поясняющий правила мира, или пространные философствования.
Вы просто отмечаете в голове: персонажи имели половое сношение — чек. И идёте дальше.
Где встречается: боллитра, нишевые жанры, современная проза.
Что делать, если вы автор: продолжайте гордиться собой.
Что делать, если вы читатель: попробуйте подрочить. Просто из принципа.
2. Ебля Шрёдингера.
Несмотря на то что этой ебли формально не существует, я всегда предпочту её жеманной ебле. Потому что лучшее, что вы можете сделать с жеманной еблей — заставить её не существовать.
Авторы, которые пишут… то есть не пишут… м-м… авторы, использующие еблю Шрёдингера — не обязательно дети. Они романтики. Не путайте их с авторами, пишущими жеманную еблю. Авторы ебли Шрёдингера с одинаковой вероятностью могут быть как обычными графоманами, так и вполне приличными писателями, которые пишут янг-эдалт или приключенческую беллетристику.
Среди них много инфантильных мечтательных особ, которые обожают корейские дорамы, аниме, флафф, розовую вату, обнимашки. Это в их текстах каждая реплика персонажа сопровождается полстраничным описанием того, каким тоном, с каким взглядом, с какой интонацией, в сопровождении каких жестов он это произнёс, и как при этом вели себя его брови, губы, руки, волосы и ногти на ногах.
Вам повезёт, если при этом он не будет трогать свою одежду, потому что автор этого типа обязан упомянуть и это. А вы должны учесть, что в их текстах очень, очень, очень много подробнейших описаний одежды. Их персонажи носят на себе много одежды. И периодически её меняют — иногда по несколько раз за главу.
Они дрочат — разумеется, фигурально выражаясь, потому что авторы этого типа никогда не дрочат! — на пафосные, эффектные сцены, на сасную внешку, на картинные жесты и позы, на театральный драматизм и эмоции, они настоящие Drama Queen.
Так что оно такое — ебля Шрёдингера?
Этот вид ебли находится в суперпозиции. Она как бы есть, но её как бы и нет. Вы видите, что персонажи смыкают губы в горячем поцелуе и по стыдливым ремаркам в чьей-нибудь голове догадываетесь, что сейчас они начнут неуклюже тыкаться друг в друга гениталиями.
Но вам этого не покажут.
Вам покажут медленно гаснущий экран, за которым прячется девичья скромность автора. Следующая сцена начнётся после того, как персонажи успешно состыкуются и подотрут следы преступления влажными салфетками. И автор, словно тот клишированный хирург, выходящий из операционной, сообщит вам устами одного из участников процесса, что вы можете не волноваться. Операция прошла успешно. Пациенты выжи… получили незабываемый, восхитительный, умопомрачительный оргазм. Разумеется, одновременно. Они обязательно повторят это когда-нибудь, но это не точно.
Тема закрыта, возвращаемся к многозначительным переглядываниям, неловким ситуациям, описаниям одежды, конфликтам на пустом месте, украденным поцелуям, смущённым румянцам и жеманным ужимкам.
Как вы, должно быть, уже поняли, я не могу одобрить такого подхода к делу. Но вынуждена признать, что этот подвид еблеписов заслуживает моего самого глубокого увлажнения за то уже, что не покушается на прекрасное своими похабными каракулями.
Где встречается: янг-эдалт, подростковая романтика, аниме-фандомы.
Что делать, если вы автор: не писать еблю и дальше.
Что делать, если вы читатель: вы в списке тех, кого я вежливо попросила съебаться, так что вы, засранцы, вообще здесь делаете?
3. Жеманная ебля.
Автор жеманной ебли очень хочет угодить своим читателям, которые переминаются в комментах с салфетками и запасными трусами наготове. Но ему стыдненько.
Читая жеманную еблю, вы как бы видите через текст, как автор кокетливо подмигивает, хихикает в кулачок, краснеет и скрывает смущение за неуместным юмором. Хуже всего, когда вы видите это не как бы, а прямо в тексте, в скобочках, с его тупорылыми комментариями и кучей смайликов. Я не читаю такое, не смотрите на меня — мне другие рассказывали.
И хотя по вполне объективным причинам жеманную еблю пишут в основном 12-летние девочки-припевочки, я видела её и в исполнении вполне себе взрослых, сексуально образованных авторов, которые ну просто стесняшки. Они боятся выглядеть смешными, сексуально распущенными, считают неприличным выкладывать на всеобщее обозрение свои эротические фантазии, потому что в их понимании это сродни тому, как заявиться на культурное мероприятие в одном исподнем. Слишком личное, понимаете?
Не спрашивайте, зачем в таком случае они вообще за это непотребство взялись — они начнут мычать нечленораздельное. Что-нибудь вроде того, что так задумано по сюжету, или ради эксперимента, или на спор, или в подарок читателям, или он планирует зарабатывать мульёны на литнете, а там без этого никуда, и вот приходится…
Я не знаю, это не моё дело. Я не хотела бы касаться дерьма, набивающего головы этих авторов, даже трёхметровой палкой. Единственное, что я знаю наверняка: я ненавижу эту еблю. Я ненавижу её даже больше, чем суровую еблю, потому что суровая ебля не заставляет меня как читателя страдать и краснеть — вместе с тем, а иногда и вместо того, кто выпустил эту херабору из геенны огненной.
Эта ебля стесняется своей наготы и так и норовит прикрыть её фиговым листочком. Ничто на свете не заставит автора жеманной ебли назвать мужской половой хуй своим именем. Она будет уворачиваться от «члена» и «пениса» как Нео из Матрицы от пуль Мистера Смита, так что вы задохнетесь от кринжа, то и дело натыкаясь на «его отвердевшее желание», «его вздыбленную плоть», «его жезл страсти», «его стержень любви», «его тупое копье, проникающее во влажную путаницу пепельных завитков и трепетавшую клумбу ее женственности» (это так член через лобковые заросли продирается, если я всё правильно поняла, не благодарите).
Эта ебля не просто неловкая — она делает так, что вам тоже становится неловко. Всё, о чём вы можете думать, читая её, это: «Jesus Christ... Пожалуйста, остановись. Ты не обязан этого делать. Никто здесь этого не хочет. У тебя же есть ебля Шрёдингера — почему ты не выбрал еблю Шрёдингера?»
Но есть и хорошие новости. Как правило — а иначе мы бы имели дело с чопорной еблей — авторы, пишущие жеманную еблю, не особенно сильны в искусстве изящной словесности, так что у читателя, обладающего более-менее развитым литературным вкусом и интеллектом, просто нет шансов добраться до жеманной ебли сквозь тернии вымученной графомании.
Где встречается: хуёвые фанфики 12-летних девочек.
Что делать, если вы автор: вымойте с мылом клавиатуру, которой вы это печали. И больше не пишите. Никогда.
Что делать, если вы читатель: вымойте с мылом глаза, которыми вы это читали. А затем пройдите недельный курс восстановления с помощью мокрой или десертной ебли.
4. Коммерческая ебля.
Ебля, которая продаётся. Читают её уставшие домохозяйки с малолетними детьми и невключёнными мудами, сбегая от семейного щастья в уютные манямирки штампованных любовных романов. А потом решают, что тоже так могут, и заводят себе авторский профиль на литнете.
Вопрос о том, кто кого произвёл на свет: авторка с литнета — читательницу, или читательница — авторку, до сих пор открыт. Согласия здесь нет. И ответа мы, наверное, никогда не узнаем. Ясно только, что эти двое сплелись в органическом симбиозе и питают друг друга уже не один десяток лет. Скованные одной цепью, связанные одной целью: терапевтической. Читательница швыряет в авторку деньги и подписку, а та швыряет в читательницу коммерческую еблю. И все счастливы. Почти все.
Лично я страдаю, когда это читаю, а мне приходится, когда этот завёрнутый в глянец кусок творчества выпрыгивает на меня из ленты. Если сцена неистового совокупления изобилует такими выражениями, как: «средоточие желаний/наслаждений», «накрывающие поцелуем губы», «влажные дорожки поцелуев», «взрывается фейерверком», «звёздочки перед глазами», «стальные мышцы», «каменная/твёрдая плоть», «горячее лоно», «тугие кольца мышц», «брызгающие соки возбуждения», «острые разряды наслаждения», «пульсирующие горошины», а также «пульсарами», «сверхновыми», «лавами», «извергающимися вулканами», «ударами молний», «разрядами электрического тока» и прочими околонаучными метафорами, которыми ограничен скромный набор энциклопедических познаний автора, а извивающаяся под мужиком героиня прямо посреди процесса начинает называть его по фамилии, даже и секунды не сомневайтесь — перед вами коммерческая ебля.
От этой ебли несёт тухлятиной. Когда-то давно, на заре возникновения жанра, все эти избитые, замусоленные и засаленные штамповки перекочевали из зарубежных ЛР в самиздат и с тех пор циркулируют там, лишь изредка пополняясь находками сомнительного качества, быстро подхватываемыми и становящимися очередной штамповкой. У меня есть подозрение, что происходит это по двум причинам.
Причина номер один. Если ты коммерческий автор, тебе нужно регулярно выкладывать контент. А выкладывая контент регулярно, ты не стремишься быть оригинальным, твоя главная задача — состряпать горячий пирожок с трендовой начинкой, чтобы затолкать его в жадную пасть вечно голодной подписоты.
Клепать штамповку не выбор, а необходимость. И даже если стараться предлагать читателям что-то новое, ну сколькими разными способами ты опишешь, как тычинка опыляет пестик? Сам процесс физиологически достаточно однообразен, чтобы каждый раз придумывать что-то свеженькое и неизбитое. Рано или поздно любой автор начнёт повторяться.
Да господи, у меня всего три работы с еблей, а я уже не знаю, как извернуться в четвёртой, чтобы не скатиться до самокопирования, потому что у тебя одна голова, один тезаурус, одни кинки — ты не умеешь писать по-другому! У меня грешным образом закрадывается мысль, как в том анекдоте, пронумеровать часто используемые словесные конструкции, выдать читателям методичку и вместо ебли на 8 страниц писать что-то вроде: «Он нагнулся к её №178 и ввёл №12 в её тугую №5. Она жарко №134, и это выглядело так сексуально, что он сразу №42. Дважды».
Причина номер два. Думается мне, ебля сама по себе мало интересует коммерческого автора, которому вполне себе хватает ментальной ебли в реальности, так что все его эротические фантазии ограничиваются желанием выспаться, закрыть ипотеку и чтобы домашние не дёргали каждые пять минут.
Ты не можешь писать мокрую еблю — а это именно та ебля, которую они тщатся написать — если тебе не дают возможности расслабиться и настроиться на нужную атмосферу. Поэтому вместо жаркой сцены совокупления автор с синюшными кругами под глазами корябает дрожащей рукой какую-нибудь вводящую в ступор ебанину, вроде «каждый бросок его члена в моё лоно выбивал воздух из лёгких», «толчки внутрь и наружу», «член словно поршень таранит её нежную плоть» — потому что ей похуй, она даже не читает, что рука на автомате Ctrl+C, Ctrl+V. У неё борщ на плите выкипает, и есть ровно два часа и двадцать семь минут времени, чтобы написать новую книгу, пока муж на работе, а мелкое сатанинское отродье отсыпается в своём углу перед тем, как снова начать вынимать из неё душу.
Все эти каменные члены, набухшие горошины и истекающие соками лона — это для подписоты. Сами авторки кончают в сценах, где над их не такой как все героиней вербально доминирует очередной гопник в дорогом костюме. Дорогой костюм — это чтобы все сразу поняли, что у него есть деньги и бабе не придётся работать в три смены, чтобы прокормить его личинышей. А гопник — это чтобы все сразу поняли, что бабу теперь лучше не обижать, а то кроватный пластилин примчится и, вращая зенками, повыбивает всем зубы. Кроме бабы, разумеется. Бабу он если и накажет, то только тем, что купит ей брыльянтовые серьги, а потом сорвёт с неё трусы в своём Порше и яростно отлижет.
И вот тогда, когда с прелюдией покончено, начинается самое горячее: кроватный пластилин окружает бабу заботой, кудрявым выводком, множественными оргазмами, романтическим трёпом, ванильными соплями с сахаром, дорогими шмотками и машинами, вниманием к её потребностям, гувернантками и роскошью, которая ей, конечно же, не нужна, но которая всегда присутствует, потому что если вы захотите увидеть, как выглядит семейная жизнь с 36-летним слесарем третьего разряда, вы отвернётесь от монитора и посмотрите на диван, протёртый его дряблой волосатой жопой в растянутых трениках.
Где встречается: литнет, ЛР, самиздатовская эротика.
Что делать, если вы автор: примите мои соболезнования.
Что делать, если вы читатель: примите мои соболезнования.
5. Суровая ебля.
Сначала я хотела назвать её «Мужицкая ебля». Но потом подумала — мы же с вами не сексисты какие-то, right? Поэтому встречайте — Суровая ебля.
Она написана суровым мужицким стилем, напоминающим протокол осмотра места происшествия: детальный, обстоятельный и пресный, местами косноязычный. Я называю этот стиль «жеваная бумага», и он особенно характерен для АТ-шных МТА. Происшествием, как вы догадались, здесь являются любые виды половой ебли, но это просто условность, поскольку в подавляющей части текстов она ограничена традиционно-православным сексом пися в писю и blowjob.
Обратную конфигурацию вы не встретите — суровые мужики не отлизывают женские киски. Во-первых, они до сих пор не нашли этот блядский клитор. Во-вторых, нахуя, а главное, зачем? Те и так всё время мокрые.
Женские киски начинают безостановочно течь, как только суровый мужик входит в радиус их обнаружения. И перестают течь, только когда он из него выходит, а точнее, выбегает, придерживая спадающие трусы — потому что, похотливо срывая их с него, неугомонные шлюхи растянули ему резинку.
Женские киски, преследующие главного героя, содержат в себе единственную доступную этим текстам мокроту, потому что во всём остальном они — засушливые пустыни Гоби. Вы будете ощущать сухость повсюду: в стиле, в описаниях, во рту, в диалогах, в эмоциях, в трусах, в голове автора. Он преступно не дрочил, пока писал это.
Я знаю это, потому что — ну камон! — мы все видели студийное порно, на которое дрочат большинство мужиков. Это методичное получасовое вдалбливание пениса в вагину, снятое под 127 разными углами заляпанным кончиной и смазкой оператором. Кинки, атмосфера, чувственность — для девочек и «тычёкакдевочек». Дрочево в головах этих авторов не связано с эмоциональной составляющей секса. Для среднестатистического мужика подрочить — как отлить там или зубы почистить. Или почесаться. Вы чешетесь, когда у вас зудит, и, получив удовлетворение, идёте заниматься другими, действительно важными вещами.
Вот и с текстом то же самое. Суровая ебля написана не для того, чтобы на неё дрочили. Она существует затем же, зачем и многочисленные экшоновые сцены — для отражения инфернальной невъебенности главного героя. Если главный герой меняет позу в очередной сцене ебли, то только чтобы показать: он ещё и так может. И вот так. И эдак. На одной ноге. С простреленным пузом. На коне. Под конём. С конё… Извините, палец соскользнул.
И женщин разных он имеет, не потому что блядун. Он так-то примерный семьянин. Просто, во-первых, бабы на него сами так и прыгают — вагиной прям на его ничего не подозревающий стояк. А во-вторых, трахать одну и ту же женщину на протяжении всей книги — это как на протяжении всей книги набивать морду одному и тому же главгаду. Бесчисленные достоинства персонажа не раскрываются, если он вынужден делать одно и то же, раз за разом. А если они не раскрываются — нахуя вообще эта книга существует? Непонятно. Вот и приходится ему корпеть над очередной незамысловатой, но скрупулёзно описанной половой еблей, из которой станет очевидно, что у него выносливость верблюда, член коня, а ебётся он так, что баба, кончая, получала бы микросотрясения мозга, если бы вышеозначенный в её черепе присутствовал.
Honoris causa суровых еблеписов — мистер Ричард Морган с его трилогией «Видоизмененный углерод». Пока вы доберётесь до развязки, трясущиеся в кадре гениталии Ковача утомят вас гораздо быстрее, чем его картонный характер. Он будет совать вам свой член прямо в лицо, приговаривая: «смотри, какой больший, какой охуенно большой, хочешь его, да? Я знаю, что хочешь. Сейчас покажу, что я им делаю». И ты уже вроде как понял, что член у него большой. Такой большой, что прям пиздец какой большой. Каждая баба, упавшая на его член по мере прохождения сюжета, без устали повторяет, какой же у него большой член и ну хватит уже входить в неё, у неё шейка матки минуты три как закончилась, а он всё входит и входит… Ну вы поняли.
Кто-то, по-видимому, надавал мистеру Моргану волшебных подсрачников, так что во второй книге этого дерьма меньше. Но зато там у Ковача появляется суперспособность — излечивать женщин от ПТСР с помощью ебли. Ой ладно, я заканчиваю, а то пердак опять подгорает.
Самое главное в суровой ебле — не принять её за блевотную, потому что, читая первую, на вас тоже будут регулярно накатывать приступы тошноты. Но это другое, пожалуйста, не перепутайте.
Блевотная ебля пишется с целенаправленным намерением вызвать у вас блевотные позывы. Суровая ебля делает это неосознанно, потому что вышла, как Афродита, прямиком из монтажной пены, заполняющей хорошенькую, преимущественно верхнюю, головку её автора. Всё, что он пишет, изрыгнуло его подсознание, засранное похлеще, чем Авгиевы конюшни. Отсюда и подозрительный запашок.
Где встречается: АТ, гаремники, фикло с попаданцами, почти любая эротика от графомана, пишущего чисто пацанскую прозу.
Что делать, если вы автор: Эй. Fun Fact. Вы знали, что в клиторе женщины больше 10 000 нервных волокон? И вы всё еще не можете его найти. Ахах! Простите, не удержалась. Просто это так забавно.
Что делать, если вы читатель: если вы уже нашли клитор — не расслабляйтесь. У меня есть достоверная информация, что точка G существует.
6. Кучерявая ебля.
Ебля, которая отчаянно хочет казаться чем-то другим. У неё есть несколько подтипов, разницу которых определяет степень мастерства — или даже таланта — автора. Но всех их объединяет одно: святая уверенность автора в том, что хороший писатель не тот, кто умеет выразить свою мысль максимально просто и точно, а тот, кто делает это оригинальнее других.
Этому автору нестерпимо больно осознавать, что ему придётся использовать тот же алфавит и те же слова, что используют все остальные. И если с этим фактом он ещё может как-то ужиться, то необходимость употреблять те же словесные конструкции, метафоры, эпитеты и прочие средства художественной выразительности — убивает его.
Он мыслит как литературный парвеню. Если в его тексте не будет вычурных метафор, эпитетов к эпитетам и трехъярусных художественных образов — как читатели поймут, что он талантлив?
Слава Набокова не даёт этому автору покоя. Поэтому большую часть своего свободного времени он тратит не на проработку сюжета и персонажей или написание проды, а мучительно подбирая новые, неизбитые, никем до него не употреблявшиеся словесные конструкции. Мысль о том, что некоторые словесные конструкции не употреблялись до него исключительно потому, что их существование противоречит законам природы, логики, языка, здравого смысла, а иногда всему перечисленному сразу — не посещает этот светлый ум, благодаря чему мы можем наслаждаться такими шедеврами поэтики, как «хореографический лабиринт сошедших с ума иллюзий» и «химерическая симфония на грани закатного дождя».
Фокус на форме в ущерб содержанию приводит к тому, что этих авторов, в особенности авторов кучерявой ебли III типа, зачастую не хватает на что-то большее, чем малая форма: драбблы, зарисовки, короткие рассказы, которые порой рождаются из одной-единственной затокрасивости, пришедшей в его затуманенную бессонницей голову в 4 часа ночи, когда он чистил кошачий лоток. И эта фраза, словосочетание, образ показались ему настолько удачными и сочными, что он тут же бросился заворачивать его в текстовый фантик, единственный смысл которого в том, чтобы вывалить на вас очередную порцию зубодробительных литературных изысков.
И иногда это ебля.
Ебля у таких авторов, собственно, страдает всеми недостатками основного текста. Персонажи этих авторов не могут небанально посмотреть на закат без того, чтобы не выдать вам на гора полстраницы красочных описаний с пятью, а то и семью куртуазно закрученными метафорами на каждый квадратный миллиметр текста. А вы хотите, чтобы он небанально поебался? Нет, дружочек, не выйдет.
Кучерявая ебля переполнена образностью, за которой теряется смысл самого действа. Вы будете ломать голову над происходящим, пытаясь понять, где здесь чья конечность, в каком скрытом за пологом таинственности месте находятся губы персонажа А, и что такого занимательного за его спиной вытворяет языком персонаж Б. На вас со всех сторон брызжет сочными образами, так что ваш мозг беспрерывно занят их расшифровкой, для чего в срочном порядке запрашивает в своё распоряжение всю имеющуюся в организме кровь и кислород.
Так что да — дрочить на эту еблю у вас не получится. Да вы и сами не захотите, потому что за то время, что вам удастся распутать очередной мудрёно закрученный абзац, усохнет даже конский стояк Ковача.
Чтобы слова возбуждали — в том числе эротически — они должны говорить с вами на лаконичном, хорошо отточенном языке. Кучерявая ебля не говорит на таком языке. Хорошо уже, если она вообще с вами говорит, а не любуется собой, забывая о читателях. Эта ебля как витрина, только наоборот: она смотрит на тебя, но не трогает.
А теперь перейдём к нюансам. У кучерявой ебли есть несколько подвидов. Я выделяю три.
Кучерявая ебля I типа. Самый примитивный, так называемая «перловка». Авторы ебли этого подвида часто малограмотны, косноязычны и абсолютно глухи к языку, что в сочетании с неуёмной фантазией и наличием свободного времени приводит к появлению нелепых словесных сочетаний, над которыми вы будете ухахатываться, пока кровь не пойдёт носом.
Это вдвойне смешно, когда речь идёт о такой пикантной теме, как половые сношения. Автор вовсю пыхтит и тужится — в атмосферу, в чувственность, во вздохи и ахи. Искренне пытается сделать вас мокренькими. Иногда у него действительно получается, но только потому что вы обоссались от смеха, пока пытались представить этот трэш у себя в голове.
Кучерявая ебля II типа. Ебля от авторов средней паршивости. Пурпурная проза — это про них. Они могли бы писать неплохо, или даже как сын маминой подруги, если бы не выёбывались.
Не могу не отдать должное этим авторам — тем более что сама к ним отношусь — они грамотны, у них хороший словарный запас, они продуктивны, обладают не столько воображением, сколько умением перерабатывать вторичное сырьё, и не лишены литературного вкуса. Их основная проблема — многословие. Многословие в отсутствие выраженного писательского таланта или хотя бы отточенного практикой ремесленного мастерства, как вы можете догадаться, повышает количество слов в тексте. А с увеличением количества слов резко повышается вероятность сморозить лютую дичь.
Когда эти авторы пытаются сдерживать своего внутреннего графомана, у них развивается тревожность. Глубоко внутри они знают, что у них нет таланта, они в лучшем случае посредственны. Это знание и делает их многословными — они начинают забивать эфир пустым трёпом, когда хотят отвлечь внимание читателей от пресности слога или бессодержательности мысли.
Бесполезно объяснять им, что в хорошем тексте, как и в хорошей истории, должна оставаться недосказанность — эта недосказанность увлекает, в отличие от непрерывного потока информации, под которым захлёбывается и тонет собственное воображение читателя.
Эти авторам всегда кажется, что их текст слишком сух, описания недостаточно развёрнуты, надо больше словесных рюшечек и кружавчиков, больше украшательств, больше оригинальности. Еблей этого типа невозможно наслаждаться. Она действительно оригинальна, этого у неё не отнять. Но дело в том, что ебля — дело чрезвычайно щекотливое. Она как минное поле: ступил не туда — подорвался. Подорвался и твой авторитет как автора, и чей-то пердак в придачу, и вот ты глазом моргнуть не успел, а над твоим выстраданным за ночь «потом ожидания, скатывающимся с лиц и гулко падающим на пол» уже гогочут гиены с «Шыдевров фикбука».
И пока вы корчитесь в муках, пытаясь представить гул от капающего на пол пота, я перейду к следующему подвиду кучерявой ебли.
Кучерявая ебля III типа. Её автор — в целом интересный, а местами даже даровитый студент-гуманитарий, бывший редактор литературного журнала или даже целый доктор филологических наук. Он пытается поворачиваться к вам именно этими местами, как та кокетливая толстушка, у которой слишком жирные бока, поэтому на всех фотографиях она в одной позе — той, что самым выгодным образом подчёркивает сиськи и скрывает целлюлит на ляжках. Но ты не можешь вечно стоять в одной позе — ноги затекают.
Поэтому иногда автор неудачно оступается и саморазоблачает себя самым некрасивым образом, заставляя присмотреться к его тексту внимательней и понять, что это не вылитый из совершенной формы памятник словесности, который выпал из него как младенец из-под юбки крестьянки 18 века с тихим «чпок», пока она хуярила мотыгой в поле. А нечто больное и уставшее, с 47 хромосомами и выходить совершенно не желавшее, так что автору пришлось натужно тащить это из себя щипцами, в процессе переломав маленькому уродцу руки и ноги.
Нет ничего, что портило бы текст больше, чем ощущение, что он не лился и плёлся, а скрупулёзно слепливался, разваливался и снова слепливался из аляповатых рюшечек и витиеватых кружавчиков, пока автор корпел над ним два месяца, закопавшись с головой в справочниках и энциклопедиях, а в особо запущенных случаях — в словаре Даля. Это отличие хорошего писателя от плохого. Оба корпят над текстом, пыхтя и потея. Но только первый в итоге напишет так, что вы не узнаете, сколько труда было вложено в каждую фразу, пока не увидите гору исписанных им черновиков.
Сразу оговорюсь: авторы кучерявой ебли III типа — не плохие писатели. Точнее, они даже неплохие писатели. Они пишут выше среднего. Их текст хорош на 95% — он атмосферный, с приятным и грамотным, стилистически выдержанным языком, который в некоторые моменты как будто ходит по грани, но не срывается, так что вы постепенно расслабляетесь.
Пока в какой-то момент в вас неожиданно не врезается как булыжником «молчание серебристо свивается нитями подкорок». Вы вроде уворачиваетесь и думаете — наверное, пролетающая сверху чайка выронила, бывает. Пока в следующем абзаце вам в харю не прилетает «апельсиновая муха пахнет сиреневым». И тут уже вы не можете увернуться. Вам расквасило нос, вы сидите в ошеломлении и пытаетесь прийти в себя, но коварный автор не дремлет — он чётко следит за тем, чтобы обескураживать вас чем-нибудь эдаким не реже одного раза за страницу.
«Я купаюсь в пьянящей гармонии сюрреалистических воззрений, тону в ней с трепетом оторванности, становясь одним целым со спиралью эмоциональной дивергенции»
«Его голос был жесток и холоден как отрезанные пальцы мертвеца, сжимающие последний осколок надежды»
«Я чувствовал себя утопленником, захлебнувшимся в луже безысходности, разлитой на её лице»
«Её голос как скрип расхлябанной двери, зажатой ржавыми петлями, испускал хриплые стоны безнадёжности»
Вы побеждены. У вас вывернута челюсть и оторвана правая нога. Вы ковыляете за угол, надеясь, что у противника закончились боеприпасы. Но в этот момент автор расчехляет кучерявую еблю III типа, и вам в спину летит:
«его язык как клюв птицы, пытающийся соорудить во мне гнездо из перламутровых пуговиц и медно-оголённых проводов»
«её поцелуи — электрическое цунами, накрывающее меня в магматических пульсациях страсти и разряжающееся в блестящих конвульсиях девственного эмоционального разрыва»
«его кожа расплывалась палитрой акварельных красок, рисующих на мне лабиринт бесконечных штрихов эйфории и зыбкой волатильности»
Ну вы поняли. Изысканное кончетто от петрарки для бедных.
И с этого момента всё. Конец. Ты больше не можешь читать этот текст — и эту еблю — вдумчиво расплетая образы. Ты как зритель в цирке, во время выступления акробатов — не любуешься стилистическими сальто-мортале, которые автор в одном трико под потолком выделывает. Но сидишь как на иголках и вместо того, чтобы наслаждаться кучерявостью слога, потеешь и думаешь: «бля ща наебнётся… ща точно наебнётся!» И, конечно, он наебнётся, прямо вам на голову.
Потому что нельзя просто взять и скопировать Набокова.
Где встречается: где угодно. Она может выпрыгнуть на вас внезапно и из фанфика 12-летней девочки, и из литнетовской эротики, и из дженового постапа. Никогда не знаешь, за каким углом тебя подстережёт неутомимый борец со штампами.
Что делать, если вы автор: если ваш недуг не доставляет дискомфорта вам или окружающим — ничего не делать. Я не одобряю ваших попыток изнасиловать поэтику в ноздрю, но лучше это, чем тяжёлые наркотики.
Что делать, если вы читатель: мыслите абстрактно. Это единственный способ уберечься от мозжечковых завихрений, когда вы будете пытаться представить прочитанное.
7. Блевотная ебля.
Ебля, которая оставляет вас с таким мерзким, грязным ощущением, что вам хочется не только помыть глаза, помыться самому, помыть место, где лежала книга, но заодно и сжечь дом, в котором произошло это травмирующее психику событие.
Ладно, я слегка утрирую. Но суть вы поняли.
Вы не хотите читать эту еблю. Более того, вы втайне даже надеялись, что автор текста ограничится той грязью и мерзостью, что окружает его персонажей и не требует взаимного обмена телесными жидкостями. Желательно никакими жидкостями, ведь вы уже начинаете подозревать, что у автора на этих жидкостях пунктик и он не преминет выплеснуть их вам в лицо, как только ему представится такая возможность.
В этом тексте вы прекрасно обошлись бы без ебли. Но у вас нет выбора — ебля вас не спрашивает.
Она искусно маскируется среди абзацев, заставая вас врасплох. Вы только что читали, как персонаж выбирает себе новые джинсы — хуяк, флешбек! — он в гей-борделе, привязанный к батарее, перепачканный чужой блевотиной и экскрементами, у него во рту чей-то солёный, благоухающий привокзальным туалетом член со следами засохшей кончи и остатков борща в зарослях на лобке, которым в него тычутся, вдалбливаясь прямо в глотку. Но его это беспокоит не так сильно, как находящийся сзади афронегр, который наяривает его своим здоровенным дилдаком, разрывая в кровавые сопли прямую кишку. Все волшебные ощущения от расползающейся по швам кишки, полной чьей-то кончи, мочи, смазки, своего и чужого говна — а в следующем флешбеке вам подробно расскажут, как оно всё туда попало, даже не сомневайтесь — вам опишут во всех, мать их, сочных, ярких подробностях.
Потому что автор, больной ублюдок, очевидно дрочил, когда это писал. Он хотел, чтобы вы проблевались. Он дрочит на вашу блевотину, кончает в неё, проблёвывается сам, а потом размазывает по себе эту дурно выглядящую и пахнущую субстанцию и, гогоча дурниной, бежит записывать ощущения.
Он таланлив, сука, поэтому ему и удаётся поймать вас и удерживать. Вы чувствуете, что читаете ебаный трэш, который вырвет вашу душу, насрёт туда и засунет её обратно. И вы будете ходить с этим тяжёлым, гадливым ощущением в груди ещё несколько месяцев после прочтения, переваривая и пытаясь забыть нахуй этот неприятный экспириенс.
Но вы не можете остановиться, потому что это описано ёмким, складным литературным языком, который выжимает из художественной образности максимум — исключительно ради того, чтобы вы прочли это, восхитились красочностью, а главное, достоверностью переданного вам чувственного опыта — и смачно проблевались. Настоящие мастера в блевотной ебле — японцы. Я не знаю, что не так с этими ребятами, что они то из окон пачками валятся, то майонез в мороженое добавляют, то вонючие трусы в автоматах продают, то садятся и пишут первосортную ебанину в своих странных книжках. Но, должно быть, это как-то связано.
Где встречается: японская эротика, арт-хаус, контркультура.
Что делать, если вы автор: я хуй знает… А что говорит ваш психоаналитик?
Что делать, если вы читатель: попросите у автора контакты его психоаналитика. Если автор мёртв или не отвечает, рекомендую восстановительный двухнедельный курс из вишнёвого какао, тёплого пледа и просмотра первых 5-ти сезонов Лунтика.
8. Мокрая ебля.
Не ждите, что я начну объяснять название — вы большие мальчики и девочки, сами догадаетесь.
Очень подробная, очень натуралистическая ебля. Её суть в смаковании физиологических процессов, протекающих внутри и снаружи организмов, которые вступили в половые взаимодействия — поэтому анатомические термины бомбардируют вас здесь со всех сторон.
Никаких нефритовых стержней, мечей желания, пещер сокровения и расщелин страсти вы здесь не найдёте. Только хардкор. Только вагины, влагалища, вульвы, члены, пенисы. Вместо «любовных соков» — смазка. Вместо «следов его страсти» — конча, сперма, семя. И никаких «попок» и «трусиков» — ягодицы и тррррусы!
Авторы мокрой ебли обожают называть вещи своими именами — чтобы никакие поэтические образы не мешали воображению представлять процесс таким, каким он его видит в своём воспалённом сознании. А это очень важно, ибо авторы мокрой ебли и есть те, для кого на фикбуке придумали 100550 меток, описывающих сексуальные девиации. Dirty-talk, кинки, фетиши и парафилии разной степени упоротости прилагаются. Это царство непрерывных стонов, влажного хлюпания, облизывания и обсасывания. Это литературное порно.
И степень реалистичности там соответствующая. Сперма бьёт фонтанами, оба кончают одновременно. Оргазм без ебли существует, ебля без оргазма — нет. Член здесь всегда начищен до блеска и стоит. Вагина пахнет розами и истекает волгой-матушкой. Но даже если по какой-то причине не истекает — или не вагина — не беда. Вы всегда можете достать из волшебного кармана смазку. Или на крайняк плюнуть и растереть — анальные трещины и микроразрывы слизистой, пользуясь случаем, передают вам привет. Сперма здесь слаще нектара, эрекция всегда наготове, женщины текут как сучки и обожают делать минеты — хлебом её не корми, дай отсосать с утра и позавтракать полезным белком вместо кофе с бутербродом.
Читать мокрою еблю, как правило, мокро. И это то, почему её читают — и пишут. О да. Если кто-то вам с серьёзным ебалом начнёт задвигать про то, что автор, пишущий мокрую еблю, сам в процессе не соскальзывал со стула — плюньте в него. Плюньте, разотрите, потом медленно введите в него два пальца… ой, простите. Рефлексы.
Многих отвращает мокрая ебля по той же причине, по которой она многих и привлекает: она откровенна, прямолинейна и не притворяется тем, кем не является. Она никого не хочет оскорбить. Она как нимфоманка — всегда мокрая и в вечном поиске того, чего бы ещё затейливо трахнуть.
Где встречается: кинковая эротика и литературное порно, рейтинговый фанфикшен.
Что делать, если вы автор: скинуть мне ссылку.
Что делать, если вы читатель: вы сами знаете, что делать, безобразники. * wink-wink *
9. Десертная ебля.
Я назвала эту еблю так потому, что в моём воображении автор выносит её своим читателям после основного блюда как маленькое крохотное пирожное с вишенкой наверху. Ты отвалил за него $15 и ожидаешь, что оно будет великолепно — и оно, чёрт возьми, великолепно! Ты соскребаешь эту еблю с фарфоровой тарелочки ложечкой, каждую блядскую крошку, каждый мазок крема. Ты хотел бы облизать ещё и тарелку, но нельзя — люди смотрят.
Эта ебля ложно скромна. Автор никогда не даст вам полного описания процесса — только начало и конец, без вкусной и сочной середины. Середину придётся додумывать самостоятельно. Он избегает подробностей и вульгарного смакования мокрой ебли и сосредотачивается на окружении, на чувственных внутренних ощущениях. И лишь когда выберет самый правильный, самый удобный момент, вдарит хуком снизу и отправит вас в нокаут.
Эту еблю пишут редкие талантливые авторы, которые превосходно владеют словом и пишут как молодые боги. Как и многие другие талантливые, чувствительные творческие натуры, они плохо переносят критику и избегают публичного внимания, поэтому их очень сложно найти.
Они пишут свои неироничные нетленки в каком-нибудь тёмном, прокуренном подвале, питаясь коркой засохшего хлеба — простите, если этот образ кого-то задевает, так в моём мещанском представлении выглядят настоящие художники — а потом молча выкладывают туда, где их никто никогда не найдёт. И просто, блядь, испаряются, как люди-невидимки.
Вы никогда его больше не увидите — онлайн. Этот текст будет единственным, что вы прочитаете от этого автора. Вы зачитаете его до дыр. Он станет источником вашего вдохновения, самобичевания, зависти, вожделения, восхищения, отчаяния и ностальгии. Он хорош весь целиком, бесспорно.
Читая этот текст, вы понятия не имеете, что автор припас для вас горяченькое, потому что по всем признакам этот текст написан уважаемым человеком, который не опустится ниже чопорной ебли. Но потом вы доходите до этой сцены, ничего не подозревающий, потерявший бдительность. И она вас уничтожает. Она бьёт в вас каждым точным словом, каждым ярким, откликающимся в вас образом, каждой остроумной, смелой мыслью, каждой причудливо сплетённой фразой. Вы в экстазе, вы раздавлены, вы хотите, чтобы это не кончалось — но она кончается так быстро, что в вашей душе остаётся зияющий пустотой мрак.
Потому что автор, подлец, всегда знает, когда остановиться, чтобы заставить своего читателя рыдать от неудовлетворения, умолять и просить ещё. Он выверяет слова с ювелирной точностью, находит для них идеальное место в плетении текста, филигранно обтачивает образы до идеальной формы, передающей точный смысл высказывания.
Я почти уверена, что этот автор писал, пишет или мог бы писать хорошие стихи, потому что в его текстах есть не только правильно подобранные и соотнесенные друг с другом слова, но и четко прослеживаемый поэтический ритм. Он превосходно чувствует язык и заставляет его звучать музыкой. Вы будете полночи сидеть над прочитанным абзацем, нервно курить и думать — почему? Почему это придумал не я? Ведь это так просто!
Но это не просто, забудьте, даже не пытайтесь — у вас в лучшем случае получится кучерявая ебля III типа.
Эти авторы не дрочат на свою еблю. Они дрочат на безупречные словоформы. Они эстеты. Лингвозадроты. Эти люди мыслят иначе, чувствуют иначе, смотрят на мир иначе — и иначе пишут. Вы не сможете этого повторить, как невозможно повторить ни одно настоящее произведение искусства. Если вы сумеете его повторить, вы в лучшем случае станете автором качественной копии.
Десертная ебля схожа с чопорной тем, что у обеих в тексте есть задача. И если задача чопорной ебли — подготовить необходимый контекст для раскрытия авторской задумки, то задача десертной ебли — создать дополнительный накал страстей, добавить нотку чувственности, расшевелить фантазию читателя и оставить её томно тлеющей до конца книги. Это как соус к мясу, заправка к салату, майонез к оливье. Вы можете прекрасно наесться оливье и без майонеза, тем более так полезнее. Но это блюдо никогда не станет вашим любимым.
Вы будете годами носить в голове выражения, образы, описания из десертной ебли, и каждый раз вас будет пробирать мурашками восторга. Иногда вы будете застывать посреди какого-нибудь рутинного занятия и шептать про себя: «господи, как же охуенно он это придумал…»
Мокрая ебля никогда не даст вам ничего похожего. Но у неё два огромных преимущества по сравнению с десертной: 1. Разнообразие 2. Её дохуя.
Честно признаюсь: я всегда мечтала научиться писать десертную еблю. Проблема в том, что этому нельзя научиться. Умение возбудить читателя одним-двумя умело подобранными словами и хлёсткими фразами, заставить его пускать слюни вожделения, напрягая фантазию, пытаясь телепатически проникнуть сквозь строчки и вынуть спрятанную там вкусняшку — недостижимый для меня уровень мастерства. Мой потолок — мокрая ебля. И хотя конечный эффект примерно одинаков — на уровне реакций организма, я имею в виду, эффект эмоциональный, чувственный — совсем другой.
Где встречается: на старых, пыльных, давно заброшенных профилях, в дайрях, на тематических форумах, в ролках, в мёртвых фандомах, на самом дне вашего фандома, до которого вы если и докопается, то случайно. В общем, вы поняли — всё хуёво.
Что делать, если вы автор: расскажите, как вы, блядь, это делаете!
Что делать, если вы читатель: сохраните это себе на компьютер. Вы пожалеете, если не. Я пожалела.