В середине лета, в самый длинный день в году народ Л’мэнбурга готовил огромный праздник. Туббо явно был в приподнятом настроении по этому поводу, он неустанно планировал и советовался с местными, и у Ранбу не оставалось сомнений, почему именно он является президентом этой страны.
С тех пор как Ранбу пришёл в эту замечательную страну, он оказался в центре событий. Его умение быстро записывать всё, что он слышит, а также невероятные способности к счёту сделали его очень полезным в правительстве. Он не сказал бы, что является секретарём, его круг обязанностей и независимость от других членов правительства подсказывали, что тут больше подходит статус министра финансов, хотя никаких других министров в Л’мэнбурге не было.
Президент был очень интересной фигурой — это был скромный, трудолюбивый молодой человек, который сразу же с теплом отнёсся к долговязому гибриду с обширными провалами в памяти. Даже удивительно, как быстро между ними завязались хорошие отношения, может быть потому что они были примерно одного возраста.
Во время обеденного перерыва Ранбу часто ел то, что готовил ему Туббо, потому что эндермен плохо переносил воду в процессе готовки. Постепенно в его книге воспоминаний на странице о Туббо стали появляться нарисованные сердечки и засушенные цветы. Теперь Ранбу несколько раз думал, стоит ли ему открывать свою книгу на публике, нежно оберегая от чужих глаз свои неловкие зарождающиеся чувства, которые не мог точно объяснить.
Л’мэнбург имел множество традиций, богатую культуру, и, как член правительства, Ранбу по хорошему должен был бы соблюсти их хотя бы в национальный праздник, но портные не смогли уговорить его снять привычный костюм. Ранбу уже пытался сменить стиль, но костюм одна из немногих вещей, которые связывались его с прошлым, и он не был готов отказаться от него даже на один день. Он чувствовал, что может потерять себя, если надолго снимет пиджак. Но он поддался на один подарок — кузнец предложил сделать ему маленькое традиционное украшение.
Одинокие молодые парни и девушки в этот праздник должны были носить маленькие бубенчики, которые символизировали их свободный статус и должны были способствовать общению молодых людей. Ранбу сперва скептически относился к этой традиции, но увидев бубенчики фиолетового цвета, звучавшие в низкой тональности, но в то же время с очень чистым звуком, и не смог отказаться от подарка.
С каждым днём приближалось время фестиваля, приготовления шли хорошо, но перспектива танцевать пугала Ранбу настолько, что он хотел поговорить об этом с кем-нибудь и не принимать участия.
Когда Туббо закончил обсуждения текущих планов и отпустил всех присутствующих, то заметил как Ранбу подозрительно долго собирает бумаги, явно дожидаясь, когда остальные люди покинут кабинет, его хвост дёргался из стороны в сторону.
— Ты хочешь о чем-то поговорить, Ранбу?
Эндермен забавно вскинул голову, и пролепетал:
— Да, эм, в общем, есть ли возможность не танцевать на фестивале?
Туббо вопросительно приподнял бровь:
— Ты боишься танцевать?
— Ну, не то чтобы боюсь… — неуверенно начал Ранбу.
— Не умеешь?
— Да, — с облегчением согласился Ранбу, надеясь на понимание президента.
— Давай я научу тебя тогда.
«Подождите, что?»
Они нашли удалённую поляну в лесу, где практически никто не ходит. Туббо обернулся и перекатился с пятки на носочки пару раз.
— Итак, тебе, наверное, хочется от репетировать мужскую партию?
Ранбу шевельнул ушами и решил пошутить:
— Звучит не очень инклюзивно, а что если танцуют люди одного пола?
— Не придирайся, это хороший танец, к тому же, партии отличаются не очень сильно.
— Я думаю, мне будет удобнее взять мужскую партию, потому что я очень высокий.
Туббо на секунду задумался, задрав голову вверх.
— Да, действительно, — он вскинул руки и сказал, — положи свои руки мне на предплечья, — гибрид быстро выполнил действие, — Замечательно.
Туббо начал напевать мелодию и они начали делать неловкие шаги, во всяком случае, до того момента как эндермен запутался и споткнулся о свои ноги. Спустя полчаса у них получился неплохой танец, Ранбу уловил ритм и они станцевали несколько кругов. Андерскор, смеясь, продолжил рассказывать о танце:
— На этом месте обычно партнёра приподнимают от земли.
— Вот так? — Ранбу, улыбаясь, на секунду приложил усилия, чтобы поднять Туббо на несколько сантиметров. Президент испуганно вцепился в его пиджак и вжал голову в плечи. Ранбу сразу же заметил это, то быстро отдернул руки:
— Извини, я увлёкся, — он хотел провалится под землю.
— Ничего страшного, — кашлянул Туббо, — мне даже немного понравилось, у тебя хорошо получается.
— Спасибо, — уши Ранбу мгновенно поднялись и Туббо еле еле сдержал смешок от того, как гибрид похож на кота, — ты хороший учитель, я чувствую себя более уверенно перед завтрашним днём.
— Не за что, здоровяк.
Они неловко попрощались, не осмеливаясь больше притрагиваться к друг другу после этого инцидента.
Естественно, Ранбу проспал, он лихорадочно прикрепил бубенчики и выскочил на улицу, побежав к центральной площади.
— Ранбу! Ранбу! — его позвал знакомый нежный голос. Эндермен обернулся к Ники — местной жительнице, держащую с корзину с цветами.
— Ты ведь не имеешь пары? — увидя растерянный взгляд юноши, Ники засмеялась, — Не хочешь сыграть в игру? Ты тянешь случайную карту, а потом пытаешься на празднике найти того, у кого есть такая же.
Ранбу нахмурился, но не решился обижать отказом Ники, которая любила Л’мэнбург всей душой.
Вытянув свою карту, он отметил мастерство художника, который нарисовал нежные розовые тюльпаны в буклете. Ники взглянула на номер, и похлопала его по руке:
— Тебе повезло, владелец парной карты уже на фестивале, удачи в поисках!
Ранбу остался стоять посреди улицы с картой в руках, не уверенный, что конкретно он должен делать.
Он ходил повсюду, спрашивая разных жителей, как вдруг впервые за день фестиваля он увидел президента.
Туббо стоял под цветущими яблонями, мило болтая с какой-то местной жительницей, кажется, она работала в музее.
Ранбу не мог смотреть ни на кого, кроме Туббо, с того момента как заметил его. В этот день президент снял свой обычный костюм и надел традиционные Л’мэнбургские одежды. Он был одет в кремовую рубашку и зелёную желетку, вышитую разными узорами, в его кудрях, с замершим сердцем, Ранбу заметил венок из календул и одуванчиков. Его президент выглядел потрясающе, и эндермен застыл на месте, чувствуя себя пойманным.
Когда Андерскор обернулся и улыбнулся ему, махая рукой, то Ранбу дернулся, неловко маша в ответ. Он глубоко вздохнул, собрался с силами и подошёл к нему.
— Добрый день, господин президент.
— Не надо формальностей, сегодня у меня выходной, и для всех я просто Туббо, — он улыбнулся и уши Ранбу дернулись, заслышав бодрый звон бубенчиков на его кафтане.
Эндермен почувствовал, как краснеет, Андерскор никогда в своей жизни не был замечен в романтических похождениях, и поэтому логично было увидеть на его одежде бубенчики холостяка, но что-то в этой ситуации заставляло его отводить глаза. Может быть то, что Туббо был свободен и открыт для романтических отношений, на что явно намекало всё, даже главная тема праздника.
Их бубенчики тихо перезванивали каждый раз, когда они смеялись над очередной шуткой друг друга, и Ранбу обращал слишком много внимания на тот факт, что они оба не имели пары на празднике весны и любви. В конце концов, он вспомнил про карту, и, осторожно вытащив из кармана, Ранбу показал её Туббо неловко хихикая:
— Ты случайно не видел кого-нибудь с такой картой? Ники дала мне её, но я слабо понимаю, зачем нужна эта игра, — пока он произносил эти слова, он заметил, как лицо Туббо изменилось в выражении. Президент достал точно такую же карту.
— Видимо, нашему танцу суждено сбыться, — игриво сказал он.
— Что? — глупо переспросил Ранбу.
— Танец, — Туббо откинул кудрявую чёлку с глаз, позволяя ему быстро увидеть длинные густые ресницы и весёлые глаза.
Туббо протянул руки навстречу Ранбу, и мужчина деликатно встал к нему в пару. Многие вокруг смотрели как они начали танцевать, рядом кружились другие пары, но ни одна из них не была настолько непохожа, но так подходяща друг другу как низкий, крепкий парень и долговязый эндермен. Они кружились вместе всё время, не обращая внимания на других жителей.
И кажется, Томми радостно свистел им вслед. Если бы Туббо был рядом, он бы точно набросился на него, стыдливо пытаясь заткнуть.
Постепенно руки Ранбу расслабились, он увлёкся танцем, и эндермен увидел краем глаза, как девушек поднимали в поддержке, и их юбки развевались в воздухе. Он шепнул Туббо: «Можно?» — парень только решительно кивнул, покрепче обхватив руки Ранбу, и оттолкнулся от земли вместе с тем, как его немного приподняли в воздухе. Они закружились в два раза быстрее, слегка присев и вцепившись в руки друг друга, Ранбу и Туббо звонко смеялись, превратив их танец в игру. В этот момент эндермен влюбился в Л’мэнбург, наконец-то поняв, почему его друзья так сильно любили эту страну.
Туббо крепко держал его руку даже после того как танцевальная музыка перестала звучать.