Золотой час и осень в кружке

Почки на деревьях едва начали распускаться, и снег во многих местах города ещё не полностью сошёл, когда Нил ступил на главную площадь Фоксвуда, вымощенную аккуратной каменной кладкой. Городок оказался даже меньше, чем он изначально думал, в достаточном отдалении от остальной цивилизации, выбраться или попасть в него можно только по главной дороге, пролегающей через лес, полностью окружающий город. Фоксвуд насчитывает чуть больше пяти сотен жителей и около десяти улочек, с общей площадью едва ли в сто акров земли, если не считать территории близлежащих ферм, которые жители тоже считают частью Фоксвуда, так как они принадлежат кому-то из местных и снабжают город. Фоксвуд стал самым маленьким городом из всех, в которых Нил когда-либо бывал, и он собирается остаться в нём жить.

Прошло всего два месяца с его двадцать второго дня рождения, чуть больше двух лет со смерти Натана и большинства его приближённых людей, включая обоих Малькольмов, Планка и ДиМаччио. Чуть больше двух лет с того дня, когда отец заклинаниями и зельями с порчей выжег из Нила его собственную магию. Шрамы, оставленные разрушительной магией отца, временами всё ещё сильно болят, остатки силы Натана всё ещё жгут кожу и кости, и эта боль становится лишь сильнее, когда он пытается сотворить магию, всегда безуспешно.

Прошёл всего месяц с того дня, когда дядя Стюарт вернулся из своей вынужденной поездки в Японию и сказал ему, что теперь Нил наконец в полной безопасности, что за ним больше никто не придёт. Что ковен Морияма, базирующийся в Америке и возглавляемый Кенго заключён под стражу и лишён магии, что оставшиеся люди Натана либо мертвы, либо так же лишены свободы и собственных сил. Всего месяц с тех пор, как впервые за всю свою жизнь Нил стал по настоящему свободным. Однако это не значит, что Нил перестал носить с собой оружие, тем более теперь, когда у него нет магии. Он свободен, а не глуп, и как бы ненавистны ему не были ножи, ассоциирующиеся с кровожадной улыбкой отца, ими он владел лучше всего.

В Фоксвуд его привела рекомендация дяди Стюарта, а также собственное желание и знания. Городом управляет Дэвид Ваймак, один из сильнейших магов своего времени, вынужденный уйти с поста главы некогда могущественного ковена из-за насильного лишения своих магических способностей другим магом. Однако даже без магии он всё ещё многое о ней знает, и по слухам принимает тех, кому нужна помощь, не важно, какая именно. Своим примером он может помочь научиться Нилу жить без своей магии, по крайней мере Нил на это надеется. Магия была неотъемлемой частью его жизни с самого детства, с рождения, и даже если оба его родителя, хоть и по разным причинам, учили его некоторому подобию жизни без магии, это было не то же самое, что по настоящему её лишиться и учиться жить с этой новой пустотой внутри.

Когда они с матерью проезжали через небольшие города, никогда не останавливаясь в них дольше, чем на сутки, Нил всегда с некоторой долей любопытства наблюдал за тем, как живут в них люди. Их тихая, спокойная и размеренная жизнь в месте, где все друг друга знают, была настолько отлична от его собственной жизни в любой момент времени, что ему невольно становилось интересно, каково это.

И теперь у него появилась возможность узнать это на собственном опыте.

☀️

Нил живёт в Фоксвуде уже полторы недели, но прошло всего несколько дней с момента, как он закончил обставлять свой новый дом мебелью, которую ему купил Стюарт, и до сих пор он не прекращает попытки сделать из совершенно пустого раньше жилого пространства что-то более личное. По его скромному мнению получалось у него пока вполне неплохо. Почти весь его дом оказался заставленным растениями — кактусами, цветами, суккулентами, небольшими деревцами и прочей растительностью, которую дарил ему Стюарт, пока он восстанавливался после похищения Натаном, и теперь был больше похож на небольшие джунгли, чем на дом. Но Нил привязался к этим растениям и забрал их с собой из дома дяди, уютно расположив каждое на своём собственном месте, теперь уже в своём доме. Он так же повесил над некоторыми из книжных полок и везде, где ему это показалось подходящим, несколько гирлянд-фонариков, создающих уютную атмосферу.

Единственное, что он не стал трогал в доме, так это стены и полы. Доски из тёмного дерева хорошо сочетались с пастельно-салатовыми, белыми и тёмно-зелёными стенами, оставленными ему в наследство прошлым владельцем, и отлично подходили к его белой, серой и цвета тёмного дерева мебели, а также к ярким и очень мягким белым и зелёным коврикам, которые он расстелил на полу во всех комнатах. Нил мало что понимал в дизайне интерьера, но ему очень нравилось его новое жилище, особенно широкий подоконник с эркерным окном в гостинной, на который он навалил кучу подушек и пледов, сделав из него своеобразное гнёздышко.

Фоксвуд оказался хоть и совсем небольшим городком, но от того не менее живым. Нил всё ещё не переставал внутренне удивляться и восхищаться тому, что все здесь друг друга знают, что жители этого города такие сплочённые, и что пройдёт совсем немного времени, когда и Нил запомнит все лица в городе, чего он ждёт почти с нетерпением.

Однако пока он успел познакомится только со своими ближайшими соседями, жителями с Лисьей улицы, гордо прозвавшими себя Лисами. Все они оказались приятными в общении людьми, даже Сет с его трудным характером, и были рады новичку в их городе, с радостью провели Нилу не одну экскурсию по Фоксвуду, а некоторые из них и по собственным домам, обещая, что новый Лис может обращаться к ним с любыми просьбами и вопросами. Нил был очень признателен, но несколько перегружен всем тем объёмом информации, что они дали ему за столь короткий срок, как о себе, так и о городе, его жителях и возможных рабочих местах.

Новая жизнь Нила в Фоксвуде, даже за такой короткий период, уже так разительно отличается от его прошлой жизни, будь то под властью отца в их семейном поместье, на обучении в ковене или в бегах с матерью, что привыкнуть к этому потребует много времени. Он никогда прежде не жил в настолько маленьком городке, и не был так переполнен человеческим вниманием и общением одновременно. Его мать всегда считала маленькие городки опасными для них именно по тем причинам, по которым Нил выбрал Фоксвуд сейчас — тут было мало людей, все друг друга знали и городок был изолирован от большого мира. Тут было спокойно, тут были сплочённые жители, что в их тогдашней ситуации было бы ужасно, но для Нила сейчас постепенно становится новой нормой, его жизнью.

Фоксвуд, как и говорилось в слухах и как рассказывал дядя Стюарт, действительно оказался пристанищем для всех, кому нужна помощь, и Нил не удивился, что он оказался не первым магом, попросившим помощи у Ваймака. Нил довольно скоро понял, что все Лисы были так или иначе связаны с магией, напрямую или косвенно, и он подозревал, что их проживание на одной улице вовсе не было случайным. Ваймак открыто не подтверждал этого, но и не отрицал, что тоже наводило на подозрения.

И, как быстро выяснил Нил, Фоксвуд населяют не только маги и ведьмы.

🐺

Первое, что из городских сплетен слышит Нил, это история о Монстре.

Чудовище. Монстр. Зверь. Существо. Исчадие Ада. Какие только имена Нил не слышал для злодея главной и самой популярной страшилки Фоксвуда. Это было самой первой историей, что рассказали ему горожане, самой первой сплетней, что он услышал на улицах города. Все говорили о Монстре, обитающем в лесах Фоксвуда, о Звере, что убивает лишь из жестокости. Все эти истории во всех вариациях ему рассказали уже порядка сотни раз за его первый месяц в городе, если не больше, и каждый раз детали истории отличаются. Каждый раз легенда обрастает всё большим и большим слоем лжи, заблуждений, домыслов. Каждый раз она звучит всё менее правдиво — по крайней мере для Нила. Но одно в них остаётся неизменным — создание из леса Монстр, убийца невинных, порождение ночи и сущее зло во плоти, — если плоть у него вообще есть. Ведь некоторые рассказывали, что Существо состоит сплошь из тьмы и злобы. Многие говорили, что иногда по ночам можно увидеть жуткое свечение его Адских жёлтых глаз в непроглядной тьме леса, другие утверждали, будто те, кто встречал чудище, рассказывали им, что Монстр вдвое, а то и втрое больше обычного волка, и шкура его соткана из самых тёмных лесных теней. Некоторые уверяли, что изредка глубокой ночью можно услышать ужасный, потусторонний вой и утробное рычание из глубин леса, возвещающие о начале охоты на новую жертву. С каждым разом и каждым человеком, рассказывавшим ему о Звере, детали истории всё добавлялись и менялись, обрастая новой паутиной лжи.

Все эти истории, однако, полностью сходились лишь в одном — ни в коем случае нельзя ходить в лес после наступления темноты, ведь тьма была владениями Зверя, и ему ничего не стоило найти в ней свою новую жертву.

И вот в чём дело — Нил встречал настоящих монстров, жил под их крышей и растился ими с ранних лет, он убегал от них так долго и повидал их так много, что уже и не уверен, что такие небылицы, простые городские легенды, байки и детские страшилки способны его напугать. Точно знает — все самые ужасные монстры носят человеческую кожу и фальшивые улыбки.

Единственные монстры, которых он встречал, которые не выглядели бы как люди, были под чужой властью и на самом деле вовсе не являлись монстрами — просто заложники обстоятельств, марионетки в руках более сильных и могущественных, лишь оружие и безвольные машины для убийств, лишённые воли. Они не были монстрами, но те, кто ими управлял, были.

Нил должен был стать одним из них. Одним из тех, кто держит в руках нити, управляет мощью других существ против их воли. Он сам должен был стать таким оружием в чужих руках. Этого от него хотел отец. Но после того, как мать сбежала с ним, единственным, чего от него хотел отец — это подчинение, и тогда Нил должен был стать лишь той самой куклой в его руках, выдрессированным оружием. Но когда Натан в конце концов поймал Нила, было слишком поздно для любых прежних планов, его терпение кончилось, а гордость была задета чересчур сильно, и тогда он хотел лишь мучений и смерти собственного сына.

Он был настоящим монстром, но выглядел как человек, был вежлив, учтив и притворно добр, и мало кто видел того, кем он был на самом деле, за этой маской. Нил не думал, что существо, которое жители Фоксвуда прозвали Зверем, сравнится с Натаном Веснински по беспощадной жестокости и любви к мучениям других.

Но что было ещё более примечательно, Нил заметил, что никто из Лисов не распространял слухи о Звере, не поддерживал их и более того, почти все их активно отрицали. Ники, каждый раз слыша от других жителей о Звере, недовольно кривится и уверяет, что всё это выдумки, призванные напугать детей. Что в их лесах волки никогда ни на кого не нападали без причин. Эрик, как и Рене с Кейтлин, всегда поддерживают его в этом, когда оказываются рядом, а Аарон раздражается на тех, кто говорит подобное, называя всё это глупыми и бездоказательными сказками. Ваймак каждый раз, слыша эти слухи, говорит людям не маяться ерундой и не выдумывать страшилки, что всё это не правда и никогда ею не было, что никакого Монстра не существует.

Только Сет иногда может ехидно пошутить на эту тему, и даже он старается не переступать какую-то невидимую черту, Нил лишь не может понять, какую именно и почему.

Возможно, это и не удивительно, ведь Лисы, — единственные жители города, кто игнорирует и отрицает слухи, — были или до сих пор тесно связаны с магией и знают больше, а потому не верят городским байкам.

Однако Нилу не даёт покоя мысль, что откуда-то эти слухи должны были взяться. Что-то должно было стать первоисточником, и судя по реакциям Лисов, всё было несколько сложнее, чем пара реальных несчастных случаев в лесу, по глупости или злому умыслу списанных на "Зверя".

☀️

Нил, как ему и свойственно, в конце концов просто сбегает.

Судя по рассказам Лисов за последние дни, в Фоксвуд не часто приезжают новые люди, тем более желающие остаться в нём жить, а потому его приезд быстро стал достоянием общественности, и все самые активные жители города захотели с ним познакомится, а менее общительные наблюдали со стороны. Внезапно количество любопытных взглядов, устремлённых на Нила, стало чрезмерно большим, количество людей, заинтересованных в его жизни и в нём самом, было почти пугающим.

После той жизни, что он прожил, после детства в доме Натана, после побега с матерью, как можно меньше контактируя с людьми, которые не были ею и которым он не мог доверять, и последние два года прожив под опекой одного лишь дяди, окунутся сразу в гущу событий и общения с таким большим количеством новых для него людей оказалось слишком. Он был перегружен их любопытством, добротой, гостеприимством, недоверием, общением, подозрениями, подарками, помощью, собственными недоверием и подозрением в попытках привыкнуть к их искренней доброте — просто всем. Он совсем не против их общения и компании, они ему правда нравятся, но просто всё это сразу — это слишком много за раз.

Поэтому на третью неделю своего пребывания в Фоксвуде, не смотря на все предостережения местных жителей, за час до заката Нил как можно более незаметно для остальных выбрался в лес. Это было не сложно — город буквально окружен им, а потому в какую сторону из него ты не решишь пойти, в любом случае забредёшь в лес. Нил решил пойти в противоположную от своего дома сторону, мимо цветочного и теплиц Рене и столярной мастерской Мэтта, через небольшой переулок, за домом Эбби и за пределы города, в гущу деревьев.

Он брёл не меньше двадцати минут, просто бесцельно блуждая по лесу, наслаждаясь его красотой в золотистых солнечных лучах, его силой и магией, протекающей сквозь него, наслаждался едва слышным шёпотом растений в своих ушах, приветствующих его, и приветствовал их в ответ, как мог, не имея возможности поделиться с ними своей магией, как любил делать раньше. Он шёл, не боясь потеряться, потому что его связь с растениями вывела бы его из любой точки этого огромного леса, а потому он просто шёл и шёл, всё дальше вглубь леса, выискивая все укромные места, сотворённые природой, и наслаждаясь всем, что его окружало.

Именно так он нашёл это место. Небольшое возвышение, спрятанное среди деревьев, подъём или склон, в зависимости от перспективы, с определённого места которого видно почти весь Фоксвуд. Он нашёл несколько крупных валунов на этом склоне, на части которых лежало поваленное и выкорчеванное из земли то ли ветром, то ли силой притяжения и собственным весом, кленовое дерево. Оно выросло не особенно большим и судя по всему упало совсем недавно, вероятно именно поэтому его корни и торчали из земли, всё ещё покрытые ею. Подойдя к дереву Нил осторожно прикоснулся к коре, пытаясь почувствовать его, пропуская через себя магию этого места. Это был, пожалуй, самый наполненный магией лес в его жизни, хотя сравнивать было почти не с чем. Единственный другой лес, в котором он останавливался достаточно надолго, чтобы иметь возможность почувствовать его магию, это лес вокруг дома его детства, но даже он казался гораздо слабее в магическом плане, чем лес, окружающий Фоксвуд.

Поваленное дерево всё ещё было живым, корни, вырванные из земли, всё ещё частично оставались в ней, а те, что не были, отчаянно тянулись к почве. В этот момент Нил желал помочь им достичь своей цели, влить в них свою магию, чтобы они проросли ниже и вглубь, но он не мог. Нил просто не чувствовал собственной магии, внутри него её не осталось, а любая попытка сотворить её всё ещё вызывала чувство плавящего внутренности огня и воспоминания о горечи ядов на языке, шрамы в форме ладоней на груди начинали болеть, словно их снова прижигали разрушительной магией.

Нил разочарованно вздыхает. Он ничего не может сделать для этого дерева, не с помощью магии, которой у него больше нет. Но что он может, так это шептать слова утешения и ободрения в его листву, нежно проводить подушечками пальцев по коре и ветвям, чувствуя его силу и упорство, обещать навещать и следить, чтобы с ним всё было в порядке.

Это сильное дерево выживет, Нил в этом уверен.

Просто без его помощи.

🐺

Теперь, когда Нилу не нужно каждую секунду быть настороже и опасаться за свою жизнь, он может наслаждаться простыми вещами, такими как природа, окружающая Фоксвуд, шум города в рабочие часы, запахи цветов и выпечки, витающие на их улице, и конечно же солнце. Он быстро обнаружил, что его завораживает солнечный свет, разлитый по разным поверхностям, взгляд всегда дольше задерживается на позолоченной листве в предрассветные часы. Так же быстро Нил выяснил, что его любимое время суток это час после восхода солнца и час перед его закатом, время, когда солнечный свет разливается повсюду, подсвечивая своим тёплым сиянием кроны деревьев. Ники назвал это золотым часом, и Нил мысленно согласился — более подходящего названия для этого времени суток просто не было. Для времени, когда солнечный свет струится по улочкам, растекаясь как жидкое золото по всем поверхностям, отражаясь в окнах домов сверкающими тёплыми бликами.

Нилу всегда нравилась природа, что неудивительно — его магическая предрасположенность была к природе и растениям. Поэтому было вполне закономерным, что лес быстро стал его любимым местом. Даже после того как отец выжег из него способность к магии, он всё ещё мог чувствовать её, ощущать среди деревьев в лесу, в мягкой траве под руками, в запахах леса вокруг него.

Он потерял свою магию, но он не потерял своей связи с природой. Нил всё ещё разбирается в травах и может сварить хорошее зелье, хотя и менее мощное из-за отсутствия магии в его создании, может слышать, что шепчут ему деревья, может ощущать магию повсюду вокруг себя.

Однако он сам больше никогда не сможет её творить.

☀️

Нил и раньше встречал оборотней, живущих среди людей как одни из них, следующих их законам. Это было так же обычно, как и ведьма, живущая в ковене. Но он почти не встречал оборотней без стаи, а те, кто таковыми являлся, были одичавшими, оружием в руках людей его отца. И это было само собой разумеющимся, волки без стаи не могли долго выжить, им нужно быть привязанными к другим, чтобы не одичать, чтобы волк внутри них не взял верх. Обычно стаи помогают друг другу соблюдать баланс между человеческим и волчьим, они служат стабилизирующей силой. Стаи почти всегда являются семьями, будь то по крови или по духу.

Но Нил не видел и не ощущал связи стаи между Аароном, Рене и Сетом, единственными тремя оборотнями, которых он смог опознать как таковых в Фоксвуде. Сет был слишком отстранённым от них обоих, чтобы образовать такую прочную связь, Аарон больше полагался на свою кровную семью, чем на других волков, а Рене словно и вовсе отринула своего внутреннего волка, не совсем подавляя его, но явно сдерживая, хотя и каким-то безопасным способом, о котором Нил не знал.

От Рене, как он успел заметить, всегда пахнет магнолиями и лилиями. Это и неудивительно — в конце концов она владелица цветочного магазина, и много времени проводит в собственных садах. Однако цветочный запах так стойко преследует её, что это быстро начало казаться странным. Он не был частью её магии, это Нил мог точно сказать, потому что запах магии Рене, — шелковица, кориандр и облепиха, — вообще не обладает такими яркими цветочными нотками и сам по себе едва ощутимым из-за того, как долго она не обращалась в волка. Но при этом аромат цветов никогда не пропадает полностью, как другие запахи, всегда остаётся таким же ярким и явно имеет магическое происхождение. Могло ли это иметь какое-то отношение к тому, как легко и безопасно Рене подавляет своего внутреннего волка? Нил не хотел спрашивать, пока нет, это казалось слишком личным, чтобы узнавать так скоро, когда они были ещё так мало знакомы, но вероятно когда-нибудь он всё же спросит. Когда будет готов отдать часть собственной правды взамен. А до тех пор Рене может остаться загадкой ещё на какое-то время.

Что действительно беспокоит Нила, так это то, что Сет из них троих самый нестабильный, и судя по всему, что Нил успел заметить, он является слабым полукровкой, а значит не может должным образом контролировать своего внутреннего волка и обращаться, когда сам того пожелает. Тогда как же он поддерживает баланс, тем более со своим трудным характером и вспыльчивостью? Как не даёт волку выйти из-под контроля и взять над ним верх? Как не обращается от сильных всплесков эмоций, как это часто бывает у таких же, как он? Ваймак явно знает, что в его городе живут оборотни, более того, он помогает им, создавая все комфортные условия для проживания каждого, а значит он должен быть осведомлён о состоянии Сета, верно?

И если Рене, Сет и Аарон не являются стаей, может ли быть так, что именно их нахождение среди людей не даёт их внутренним волкам взять верх над человеческой частью? Является ли жизнь среди людей тем самым балансом? Не слишком ли они подавляют собственных волков?

Это ведь тоже опасно, допускать перевес в любую из сторон. Если верх возьмёт волк — оборотень дичает, становится неуправляемым и неконтролируемым, всё человеческое в нём теряется, чем дольше он остаётся в форме волка и без привязи, и в конце концов человеческое сознание просто покидает его, превращая в зверя. Но и подавлять волка тоже опасно, потому что он такая же часть оборотней, как и их человеческая сторона, это просто то, кто они есть. Подавление волка во многом похоже на подавление магии — если делать это слишком долго, она в конце концов выплеснется через край разрушительной мощью, словно взрыв, разрушая тебя самого и всё вокруг, превращаясь в неконтролируемую стихию.

Именно поэтому для волков так важно жить в стаях, помогать друг другу уравновешивать обе стороны своей сущности. Иное просто опасно как для окружающих, так и для них самих. И Нил не хочет думать, вот что может вылиться отсутствие контроля или чрезмерное подавление внутреннего волка у кого-либо из них.

🐺

Нил выходит из цветочного магазинчика, только закончив помогать Рене в саду, и направляется к Эбби чтобы передать лекарственные травы, которые она у него просила, когда слышит повышенные голоса Сета и Аарона и чувствует отчётливый запах магии Сета. Нил внутренне вздыхает, но идёт на звук, чтобы если что облегчить Ваймаку жизнь и предотвратить убийство, и быстро натыкается на конфликтующих оборотней, ругающихся посреди улицы. Им повезло, что в такой поздний час большая часть жителей уже сидят по домам, иначе не обошлось бы без зрителей. Аарон стоит в оборонительной позе, скрестив руки на груди, его плечи напряжены, а желваки двигаются под кожей, он злобно смотрит на Сета, который что-то говорит ему на очень повышенных тонах, агрессивно жестикулируя и едва не задевая Аарона руками при каждом своём резком взмахе.

Сет либо не замечает, как с каждой секундой его гневной тирады усиливается запах его магии, — горчащие на языке запахи хвои, кофе и чёрного шоколада буквально кричат о его желании перекинуться прямо здесь и сейчас, — либо ему просто всё равно, но вот Аарон, вероятно чувствующий то же, что и Нил, в явном отвращении морщит нос, и Нил мысленно сочувствует ему. Обоняние оборотней в разы сильнее, чем его собственное, даже усиленное кровью Хэтфордов, и позволяет им ощущать больший спектр ароматов, и Нил может только представлять, насколько сильнее Аарон чувствует запах гнева и магии Сета, если даже для него он уже чересчур насыщенный. С другой стороны, Аарон за все годы, что они с Сетом живут в одном городе и почти в соседних домах уже должен был привыкнуть как к его характеру, так и к его запаху, а вот для Нила это всё ещё в новинку.

До Нила внезапно доносится резкий запах смолы, дыма и мёда, гнев и магия Аарона, до этого так хорошо сдерживаемые, разливается по воздуху в ответ на гнев Сета, но несколько мгновений спустя сквозь магию Аарона пробиваются безошибочные кедровые и табачные нотки, что на мгновение сбивает Нила с толку, потому что вокруг них больше никого нет, а Аарон никогда раньше так не пах, так откуда бы взяться этому запаху?

Аарон что-то отвечает Сету, но Нил не слышит что именно, потому что говорит он тихо, но яростно, и в глазах Сета в ту же секунду вспыхивает ярость. Он заносит кулак для удара, но именно в этот момент голова Аарона резко поворачивается в сторону леса, и ореховые глаза что-то внимательно высматривают среди деревьев и кустов, не замечая надвигающейся атаки.

Нил действует раньше, чем успевает задуматься о последствиях.

Он в пару широких шагов преодолевает отделяющее его от оборотней расстояние, и ему едва удаётся поймать летящий кулак Сета, прежде чем тот встретит лицо и очки Миньярда. Пользуясь произведённым эффектом неожиданности, пока поражённый Гордон хлопает глазами на отсутствие крови на своих пальцах и лице Аарона, Нил отработанным годами практики движением выкручивает его руку, заламывая её за спину, и с помощью инерции разворачивая Сета к себе спиной, открывая его для точного удара в заднюю часть колена.

Так уж вышло, что Нила, с самого детства низкого и худощавого, всегда недооценивали. Видя перед собой небольшого паренька, худое тело которого буквально утоплено в просторной одежде, такие люди как Гордон склонны не воспринимать его как хоть что-то опасное, а зря. Большую часть его жизни Нила учили жестокости и тому, как использовать свой небольшой рост как преимущество в бою против как раз таких людей, как Сет, вне зависимости от того, может он пользоваться магией или нет. Магию можно было заблокировать, подавить, выжечь из мага, а потому Лола и Ромеро обучали его боевым искусствам и владению оружием, а позже этим занялась и его мать. Его с самого детства учили использовать свой рост и комплекцию как преимущество, а не позволять сделать из них слабость.

Для Нила вернуться к старым привычкам сравнимо со знанием дыхания, для него нет ничего проще. Движения отработанное годами практики, мышечная память работает лучше, чем Нил мог ожидать, но оно и не удивительно — даже после побега от Натана, Мэри буквально вдалбливала в Нила уроки по самообороне, пока все его движения не стали больше автоматическими, чем обдуманными, чистыми рефлексами вперемешку с инстинктами.

Он не пробыл в городе и трёх месяцев, а уже умудрился встрять в конфликт между двумя его жителями, с которыми у него были все шансы поладить, не смотря на их характеры. И даже зная Сета так мало, Нил уже может с уверенностью сказать, что защитой Аарона от его кулаков он заработал несколько плохих баллов в глазах Гордона.

Ну, что ж. До сих пор ему было всё равно, кто и что о нём думает, и мнение Сета это никак не поколеблет. Нил бы и не вмешался вовсе, но до сих пор Аарон не был с ним особенно неприветлив или груб, как раз наоборот. Он часто был ворчливым и временами угрюмым, но по своему проявлял гостеприимство, особенно когда Ники слишком перегружал Нила своими разговорами и энергичностью, и от Нила это не укрылось. Вероятно, на Аароне оказывала влияние его невеста, такая добрая, искренняя, дружелюбная и приветливая Кейтлин. Конечно, они с Аароном не были друзьями как таковыми, но Аарон не был плохим парнем, и в чём бы ни была причина их с Сетом конфликта, Нил не думает, что за неё Аарон должен получать по лицу. Плюсом ко всему, даже если Сет этого и не осознаёт, Нил косвенно помогает и ему. Если бы он ударил Аарона, ему самому наверняка пришлось бы идти к Эбби или Кейтлин за медицинской помощью, потому что Аарон точно не оставил бы его без парочки ответных ударов, и уж тогда он получил бы минус в карму и лекцию с выговором от одной из них, если не от обеих, и более грубую её версию от Ваймака и Дэн в догонку, возможно с добавлением исправительных работ на благо города. В общем, Нил делает только лучшее для его новых соседей и всё такое.

Он смутно задаётся вопросом, не является ли причиной постоянных конфликтов Сета и Аарона их волчья природа. Оборотни по натуре своей территориальные создания, и если одна стая заявила права на территорию, то она во что бы то ни стало будет защищать свои владения, особенно от других стай, потенциально претендующих на их земли. Могло ли быть, что их волки подсознательно конфликтовали в борьбе за территорию, которую оба считали своей? Нил слишком мало знал об оборотнях, чтобы говорить наверняка, но он мог сделать обоснованное предположение.

Разрешить конфликт, по крайней мере на время, удаётся с помощью угроз Ваймаком. Сет кидает несколько отборных ругательств в его адрес, называя стукачом и мелким придурком, но замахиваться больше не пытается. Даже если, судя по его взгляду, Сет по прежнему не считает, что Нил может представлять для него хоть какую-то угрозу, скорее лишь досадную помеху, он всё равно предпочитает не затевать драку снова. Из-за того ли, как позорно только что Нил свернул его в баранку, или из-за угроз отчитывающими его за рукоприкладство Ваймаком, Дэн и Эбби, Нил не знает, да и узнавать не горит желанием. Сработало, и хорошо, подробности его не сильно волнуют.

А потому, когда Сет разворачивается и злобно топает прочь, гневно бубня оскорбления в их адрес себе под нос, Нил только провожает его коротким взглядом в спину и поворачивается обратно к Аарону, по прежнему застывшему на месте.

Взгляд блондина, сосредоточенный, тёмный и задумчивый, продолжает что-то выискивать на границе леса, и он словно бы и не замечает Нила вовсе, пока тот не щёлкает пальцами возле уха Миньярда, заставляя его вздрогнуть всем телом, чуть не подпрыгивая от испуга, и злобно зыркнуть на Нила.

Аарон быстро уходит в пекарню, оставляя Нила одного посреди небольшой улочки, унося с собой запахи смолы, дыма и мёда, но даже после его ухода запахи кедра и табака, с какой-то новой сладковатой ноткой, преследуют Нила почти до самого возвращения домой.

☀️

Запах чужой магии появляется снова неделю спустя, когда он поздним вечером возвращается домой от Элисон. Тогда же Нил впервые так отчётливо ощущает, что за ним кто-то наблюдает.

Вокруг него никого нет, когда он возвращается домой, его сумка покачивается на плече, бьётся о бедро во время шагов, почти полностью набитая вещами, часть из которых куплена, а часть подарена или отдана Элисон и Рене. Он провёл почти весь день в ателье, болтая с девушками за чашечкой чая, потом за второй и третьей, пока к ним не присоединилась Дэн, предлагая домашнюю еду, приготовленную с утра Мэттом, и свою компанию, что вылилось в ещё более продолжительную беседу. Эти трое ему нравились, как и нравилась Нилу их динамика, а он, кажется, нравился им в ответ, и как Нил обнаружил к собственному удивлению, провести почти весь день в компании этих трёх женщин не было для него в тягость, а наоборот, было приятно, и он даже не заметил, как за их разговорами наступил вечер. Он ушёл из ателье Элисон со своей новой, только пошитой ею и Робин одеждой, ради которой и приходил изначально, с гораздо большим количеством подаренной одежды, печеньем Мэтта и обещаниями встретиться также снова в ближайшее время.

И сейчас, пройдя только половину пути до своего дома, Нил снова чувствует запах кедра и табака, хотя и несколько слабее, чем во время конфликта Сета и Аарона. Он словно едва доносятся до него, и различить и опознать Нил может его только потому, что уже чувствовал раньше. И только сейчас, не отвлечённый попыткой защитить нос Аарона от участи быть сломанным, он осознаёт, что запах является чьей-то магией. Нил оглядывается по сторонам, ощущая на себе чей-то тяжёлый взгляд, но лишь убеждается, что на улице он один, и чувствует себя ещё более неуютно под взглядом намеренно скрывающегося наблюдателя.

Он ускоряет шаг и доходит до дома всего за три минуты, и вплоть до момента пока не закроет за собой входную дверь он ощущает запах кедра и табака.

🐺

Нил никогда бы не смог ощущать запахи так, как оборотни, но благодаря крови Мэри он может чувствовать магию не только как ощущение, но и как запах.

В роду Хэтфордов, слишком много поколений назад, чтобы можно было вспомнить точно, когда именно, были оборотни. Но с поколениями и кровосмешением с ведьмами кровь оборотней перестала обладать силой, способной проявить в них звериные черты, а потому единственные оставшиеся стали почти незаметны — светящиеся во время использования магии глаза и острое магическое обоняние.

Их обоняние, однако, хоть и сильнее обычного человеческого, но всё равно не полностью волчье, и кровь ведьм тоже повлияла на него, из чего вышло, что Хэтфорды, как и оборотни, способны чувствовать запах магии, причём очень остро, однако другие запахи они не чувствуют так же, как волки.

Именно поэтому, когда месяц спустя после конфликта с Сетом на улице стоит тёплый летний день, и Аарон, только недавно вернувшийся из поездки в гости к брату, входит в пекарню Ники и Эрика, весь пропахший кедром и табаком, Нил едва не отшатывается от него, чуть не падая со стула. Запах оказывается таким резким и непривычно сильным, что Нил на долгое мгновение теряется, чуть не роняя свою булочку.

Теперь, когда запах находится ближе, Нил наконец может почувствовать, что магия принадлежит оборотню, что логично — если брат Аарона ему родной по обоим родителям, он тоже должен быть оборотнем.

Нил никогда раньше не ощущал этот запах так близко, но мог без проблем узнать его, слишком часто в последнее время ощущая поблизости. Однако и запах Аарона стал ощущаться гораздо отчётливее — хвойный и терпкий аромат смолы, горчащий на языке дым, словно от костра, и почти приторно-сладкий мёд. От Аарона никогда ещё так сильно не пахло его собственной магией, и Нил не может перестать задаваться вопросом, почему. Видимо, он всё же выпускал своего внутреннего волка, и возможно даже бежал на собственных лапах в другой город на встречу с братом. Это было логично и объясняло всё, за одним лишь исключением. Почему же тогда, если Аарон отправлялся повидаться с братом аж в другой город, этот самый запах кедра и табака преследовал Нила в Фоксвуде на протяжении последних нескольких недель?

Что-то не сходилось, и Нил никак не мог понять, в чём именно тут было дело.

☀️

Когда Нил впервые встречает Монстра из городских легенд, в Фоксвуде начало тёплой осени, листья на деревьях едва пожелтели, а сам Нил в очередной раз пришёл на своё излюбленное место в конце дня, чтобы насладиться началом осени в лесу в золотом свете. Он проводит полчаса, пока садится солнце, сидя на огромных валунах и глядя на листву деревьев вокруг себя, восхищаясь красотой момента, когда отчётливо чувствует запах чужой магии, а затем слышит топот тяжёлых лап по земле позади себя.

Он резко оборачивается и застывает на месте, не двигаясь и почти не дыша, чувствуя себя зверем, загнанным в ловушку. Потому что всего в нескольких футах от него стоит огромный волк, шерсть которого в тёплом солнечном свете отливает золотом, пронзительные ореховые глаза которого смотрят прямо на Нила.

Волк перед ним — гора меха и мышц, массивные лапы с острыми когтями запросто могли бы раздавить его череп, и Нил знает, что если создание оскалит пасть, он увидит чертовски острые зубы, созданные, чтобы разрывать плоть. Волк перед ним — опасность в чистом виде, квинтэссенция всех легенд и страшилок города, самое опасное существо поблизости.

От волка пахнет кедром, табаком и ванилью, и пазлы в голове Нила наконец складываются.

Сейчас, когда волк стоит перед ним, Нил может чётче различить тёплый запах кедра, дымчатый запах табака, и едва уловимые ранее, теперь более различимые ванильные нотки, которые от близости волка ощущаются более сладко. Запах знакомый и почти успокаивающий, привычный спустя все эти месяцы, но это и опасно. Потому что зверь перед Нилом — не друг, и далеко не безобидный волк.

Потому что волк перед ним, – оборотень, — незримо преследовал его на протяжении месяцев не просто так, тщательно скрывая своё присутствие, и рука Нила сама тянется к клинку, давно въевшаяся привычка быть всегда наготове и при оружии зудит под кончиками пальцев, умоляя обнажить лезвие, дать понять, что он не беззащитен, что он не будет лёгкой добычей. Крикнуть без слов: «Посмотри, у меня тоже есть зубы!», и показать, что он не побоится дать отпор. Он не единожды находился на грани смерти, и каждый раз хватался за жизнь метафорическими зубами и когтями, что впору было бы вырасти настоящим, не менее острым и смертоносным, чем у зверя перед ним.

Но прежде чем Нил смог как следует обдумать все плюсы и минусы бегства против нападения, прежде чем успел дотянуться до клинка или вскочить на ноги, он понимает, что деревья вокруг него молчат. Это на секунду выбивает его из внутреннего равновесия, когда он понимает, что природа не шепчет ему об угрозе, в то время как выработанный годами бегства инстинкт, напротив, кричит об опасности. Диссонанс чувств просто сбивает с толку, заставляя замереть на месте, словно добыча перед хищником, не отводить взгляда от оборотня и ждать, когда он попытается напасть.

Однако оборотень не нападает. Он просто стоит перед Нилом, внимательно изучая его своими умными золотистыми глазами, достаточно далеко, чтобы Нил не смог нанести удар первым, но при том ближе, чем когда-либо прежде, настолько близко, что Нил слышит его дыхание, слышит, как оборотень носом втягивает воздух, обнюхивая его, и Нил как никогда прежде ярко ощущает запах его магии.

Когда Нил понимает, что угрозы как таковой нет, — по крайней мере пока, — он может достаточно расслабиться, чтобы обратить внимание не только на мощные лапы и изучающий взгляд оборотня, а подробнее изучить создание перед собой. И Нил понимает, что никогда раньше не видел оборотней с такой светлой шерстью и такими умными глазами. Его мех почти белый, отливая желтоватым под лучами вечернего солнца, а ореховые глаза переливаются золотистым и янтарным в свете закатных лучей.

У всех оборотней, которых раньше встречал Нил, в основном одичавших и на привязи у людей его отца, была шерсть более тёмного окраса, и самые светлые из них были рыжими, а те немногие оборотни, которых он встречал в бегах с матерью, что жили в городах с людьми, не принимали при нём свою волчью форму, поэтому для Нила интересно впервые увидеть волка с такой светлой шерстью, что она кажется почти белой, с немного желтоватым оттенком на солнце.

Он никогда не видел волчьи формы других оборотней, кроме тех, что были бездумным оружием в руках его отца, и все они были одичавшими, в их глазах никогда не было осмысленности или даже сознания, они всегда были дикими и наполненными первобытной яростью, они всегда были наполнены жаждой крови, и их взгляды всегда ясно выражали это.

Но в глазах этого оборотня, пронзительно ореховых, таких умных и внимательных, нет злобы или жажды крови, и Нил ощущает себя так, словно его разглядывают под микроскопом, внимательно изучают каждое его движение, его малейшие реакции и подёргивания, каждое моргание и даже вдох. Этот взгляд пригвождает к месту, тяжёлый и изучающий чуть ли не на уровне молекул, пробирающий до костей и пускающий мурашки по коже.

Но как внезапно это началось, так же внезапно и заканчивается.

Оборотень срывается с места, скрываясь в чаще прежде, чем Нил успевает отреагировать на внезапное движение, оставляя его с единственной крутящейся в голове мыслью о том, что городская легенда Фоксвуда настолько же правдива, насколько и нет. Зверь из легенд действительно существует, вот только в этом городе он никогда не был монстром.

🐺

Нил сидит на своём любимом месте в лесу, с ногами устроившись на массивном валуне у поваленного клёна, и плетёт венок из опавших кленовых листьев, когда ощущает уже знакомую магию, возвещающую о чужом присутствии.

В течении всего прошлого месяца золотистый волк, который, как подозревал Нил, был братом Аарона, иногда присоединялся к нему около валуна или на прогулках по лесу, составляя Нилу тихую компанию, и если поначалу это настораживало, такое спокойствие и частое присутствие зверя рядом, то со временем он привык. Волк никогда не подходил к нему ближе, чем на два фута, а в некоторые дни держал даже большую дистанцию. В такие дни он выглядел более угрюмым, если так вообще можно сказать про волка, был более напряжённым и настороженным.

Но в хорошие дни, если они сидели в любимом месте Нила, он ложился на землю недалеко от ног Нила, и прикрывал глаза. Нил бы подумал, что волк дремлет, если бы не его уши, отслеживающие любые звуки вокруг них, и тот факт, что каждый раз, когда Нил перемещался, волк открывал один глаз, бросал на него быстрый взгляд, отслеживая его положение в пространстве, и снова закрывал его.

С того первого дня, когда волк пришёл составить ему компанию, Нил начал плести венки из опавших листьев, и у него это уже хорошо получалось. В один из дней он даже осторожно накинул один из только что сплетённых им венков на голову волка, на что тот лишь открыл глаза, тихо фыркнул на него и снова закрыл. Каждый раз от волка ярко пахнет его магией, и этот запах уже стал привычен Нилу, немного успокаивая его, от того ли, что с волком ему стало так комфортно, или от того, что сам запах был успокаивающим, он не знает.

Однако сейчас знакомый запах кедра и табака ощущается слабее, уже без сладковатой нотки ванили, но всё ещё достаточно различим, чтобы когда он повернулся поздороваться с золотистым волком, а вместо этого встретил пронзительный ореховый взгляд незнакомого мужчины, Нил понял, кто именно находится перед ним, даже если никогда раньше не видел этого человека. Точнее, не видел его человеком.

Хотя сказать, что Нил никогда его не видел, было бы не совсем верно. Всё таки он уже несколько месяцев общается с Аароном, а мужчина перед Нилом почти его точная копия.

Но незнакомец, в отличие от Аарона, более широкоплеч и мускулист, и не смотря на то, что как и Аарон ростом он даже ниже Нила, от незнакомца исходит ощущение силы и опасности, он почти подавляет одним своим присутствием. Однако Нил совсем не боится, потому что на протяжении всего прошлого месяца он постепенно знакомился с этим мужчиной, хоть тогда он и был покрыт золотистым мехом. Что ещё более примечательно, легенда города заиграла новыми красками, когда выяснилось, что Зверь леса на самом деле не только не Монстр, но и брат близнец Аарона, одного из местных врачей. Как же это оказалось иронично.

— Оу. — вылетает изо рта Нила вместо привычного приветствия, — Я не знал, что брат Аарона — это его близнец.

Однако хоть они и близнецы, Нил всё равно видит отличия. Там, где нос Аарона ровный и прямой, нос мужчины перед ним немного искривлен, являя собой последствия перелома, а на брови он замечает едва различимый бледный шрам. У близнеца также больше бледных веснушек на щеках и переносице, чем у Аарона, и его волосы чуть длиннее, закрывают шею и спадают на уши мягкими на вид прядями. Нил, наверное, мог бы найти ещё дюжину отличий, но в этот момент взгляд мужчины перед ним становится пристальнее, такой же изучающий, как и собственный взгляд Нила, и ему приходится прерваться в своей каталогизации отличий близнецов, по крайней мере на время.

— Почему ты решил, что я не Аарон? — говорит мужчина, и голос его звучит ниже и чуть более хрипло, чем у близнеца.

— Помимо того факта, что от тебя пахнет совсем иначе? Вы хоть и близнецы, но не настолько похожи, чтобы вас невозможно было различить.

Мужчина вопросительно приподнимает на него бровь, но это единственное заметное изменение выражения его лица. Видеть лицо Аарона таким безэмоциональным непривычно, но это лишь ещё одно различие между близнецами.

— Пахнет? — в голосе мужчины нет вопросительной интонации, но Нил всё равно узнаёт в этом вопрос.

— Твоя магия. Я могу чувствовать её запах, и она пахнет не так, как магия Аарона.

Взгляд мужчины снова сужается, пробегаясь по нему от мысков до макушки, на этот раз более пристальный и изучающий, чем до этого, словно он мог что-то упустить при прошлом осмотре Нила. Однако за эти пару минут в Ниле не изменилось ровным счётом ничего, и когда мужчина снова встречается с ним взглядом, уже Нил вопросительно поднимает на него бровь.

— Мне казалось, что ты человек, а не волк, Джостен.

— Я человек. — отвечает Нил.

Теперь то уж точно. В нём хоть и течёт кровь ведьм и магов, без собственной магии он вряд ли может называться одним из них, и сейчас он гораздо ближе к простому человеку, чем ему хотелось бы. Магия не была жизненно необходимой, но это была такая же часть его, как и руки или ноги, и лишиться её было сродни потери конечности.

Нил так же не удивляется, что мужчина знает его имя. Если Аарон действительно навещал его летом, не было ничего удивительного в том, что он рассказал брату о новичке в городе, особенно учитывая, что сам близнец Аарона уже некоторое время наблюдает за ним.

— Тогда почему же ты можешь чувствовать запах моей магии? Что-то ты не сходишься, Кролик.

— Кролик? — спрашивает Нил, но мужчина не отвечает, просто продолжает изучающе смотреть на него. — Ладно, неважно. Я отвечу, если ты ответишь. Правда за правду, как тебе? Равноценный обмен.

Во взгляде мужчины мелькает какая-то сложная эмоция, его брови чуть заметно хмурятся, но Нил едва успевает заметить это, прежде чем взгляд и лицо мужчины снова становятся непроницаемыми. Он кивает.

Нил откидывается назад, прислоняясь к стволу клёна позади себя, головой кивая на противоположную часть валуна, приглашая мужчину сесть рядом. Он садится, но оставляет между ними два фута расстояния, как делает и в форме волка, полностью поворачивается корпусом к Нилу и жестом показывает, чтобы он начал говорить.

— В семье моей матери были оборотни, но так далеко по родословной, и прошло так много смешений крови, что из звериного в нас остался только нюх, и то не полностью. Я могу чувствовать магию не только как ощущение, но и как запах, как чувствуете её вы, но это всё. Остальные запахи как оборотни я различать не могу.

Мужчина долгое мгновение изучает его, но затем отворачивается и смотрит на город.

— Значит, не совсем человек. Интересно.

Нил пожимает плечами и продолжает плести венок. Один из листьев выпадает у него из рук к ногам незнакомца, и он поднимает его, кладя на камень рядом с Нилом. Нил благодарно кивает и забирает листок, вплетая его в основу венка.

— Твоя очередь. Почему ты живёшь в лесу, а не в городе, со своей семьёй?

— Потому что так проще.

Нил ждёт, но когда продолжения так и не следует, он поднимает взгляд на мужчину и вопросительно вскидывает бровь. Когда ответа всё ещё не следует, он уточняет:

— Проще для кого? — спрашивает он, на что мужчина только безразлично пожимает плечами. — Это не ответ.

— Ответ. Более подробная версия обойдётся тебе дороже того, что ты уже выдал.

Нил на это только фыркает. Для первого раза ему этого вполне достаточно. Он не собирается делится подробностями своей жизни с незнакомым ему оборотнем, как бы комфортно он не начал чувствовать себя в его присутствии. Многие его друзья всё ещё не знают большей части его истории, и уж точно он не расскажет так много за раз фактически незнакомцу. Он лишь повторяет пожатие плеч мужчины и возвращается к венку. В этот раз он выходит очень пышным и ярким, так как теперь в лесу больше оранжевой листвы, и Нилу это нравится. Он закрепляет последние стебельки между собой, фиксируя их, и старается не обращать внимания на вернувшийся к нему пристальный взгляд мужчины. Готовый венок Нил поднимает перед собой, и купаясь в солнечных лучах он выглядит как позолоченная лиственная корона.

Нил поворачивается к волку, который всё ещё изучающе смотрит на него, и вопросительно поднимает корону из листьев между ними. Мужчина несколько секунд пристально смотрит Нилу в глаза, прежде чем медленно кивнуть, переводя взгляд на его руки. Нил осторожно опускает венок мужчине на голову, как сделал неделю назад, когда он был в форме волка, и улыбается, когда тот просто моргает на него, каким-то образом умудряясь выглядеть одновременно удивлённым и безразличным.

Мужчина некоторое время внимательно смотрит на Нила, пока он собирает новые листья у своих ног, затем достаёт из кармана своей кожаной куртки пачку сигарет, поворачивая голову в сторону виднеющегося с их места города и внимательно вглядываясь во что-то вдалеке. Он закуривает, оставляя пачку и зажигалку лежать на камне у своего бедра, и тут же выдыхает дым, который быстро растворяется в лесном воздухе.

Нил ненадолго отвлекается от зачатков венка в своих руках, делая глубокий вдох и на мгновение прикрывая глаза. Запах сигаретного дыма всё ещё напоминает ему о матери, о последних обещаниях, данных ей, так быстро нарушенных, и о том, как Нилу пришлось сжечь её тело, чтобы люди Натана не добрались до неё хотя бы после смерти. Этот запах и воспоминания о Мэри вызывают одновременно неприятное и успокаивающее чувство в груди, но Нил отбрасывает его. Этим чувствам и воспоминаниям есть время и место, и это не сейчас, не под изучающим взглядом незнакомца.

Когда Нил открывает глаза, голова волка уже повёрнута в его сторону и едва заметно наклонена на бок, а взгляд ореховых глаз изучает его с новым любопытством. Нил ощущает себя пойманным в ловушку под его пристальным взглядом, словно мужчина увидел этот миг уязвимости в его действиях. Он почти ожидает, что волк спросит об этом, но мужчина прерывает их молчание другим вопросом:

— Неужели ты совсем меня не боишься, Кролик? В конце концов я Монстр. — говорит мужчина, обнажая свои чуть заострённые даже в форме человека клыки, — Разве ты не слышал все эти рассказы о Звере из леса, в котором ты так любишь бывать, о самом воплощении зла?

Нил на это лишь снова пожимает плечами. Все настоящие монстры в его жизни ушли, и он не собирается бояться того, кого ошибочно принимают за одного из них. Не тогда, когда этот самый "Монстр" за всё это время не причинил ему вреда, и более того, словно охранял его, когда Нил приходил в лес.

— Если бы ты хотел причинить мне боль, то давно сделал бы это. У тебя было более чем достаточно возможностей. И ты не Монстр. — Нил наклоняет голову на бок на манер мужчины, передразнивая его жест. — Ты скорее защитник.

Взгляд ореховых глаз опасно сужается, как и его зрачки, словно он готовится набросится на Нила. Однако волк остаётся на месте, неестественно неподвижный.

— Многие не согласятся с таким лестным мнением.

— Это не лесть, если это правда. Многие не видели настоящих монстров. — он указывает на шрамы на своих щеках, и когда взгляд мужчины цепляется за них, продолжает, — Я видел, и ты не похож ни на одного из них. Думаешь, я не заметил, что ты всюду следуешь за своей семьёй, оберегая их? И ты не напал на меня, когда у тебя была прекрасная возможность, оставшись наедине в самой чаще леса. Моё тело тут не найдут в течении нескольких дней минимум, тебе даже не пришлось бы его прятать. Но ты не сделал этого, потому что знаешь, что я не представляю угрозы для тех, кого ты защищаешь. Потому что ты видел, что я тоже защищал их.

Он долго молчит, разглядывая Нила. Взгляд мужчины обжигает своей интенсивностью, словно он старается сжечь Нила одной силой мысли, словно пытается залезть к нему в голову и понять, о чём он думает.

Затем он тушит сигарету о камень и встаёт, убирая окурок в карман куртки.

— Надо же, а ты не такой глупый, каким я тебя считал.

И прежде чем Нил успевает что-либо ответить, мужчина скрывается в чаще, оставляя Нила с большим количеством вопросов, чем было до этого.

☀️

Когда он видит незнакомца во второй раз, Нил гуляет по лесу незадолго до золотого часа, собирая целебные травы для Эбби. Слабый запах магии мужчины настигает его за пару секунд до того, как он сам выходит из-за деревьев, подсвеченный тёплым солнечным светом, осматривая Нила с ног до головы и останавливая свой взгляд на его корзине с травами. Нил здоровается, на мгновение дольше задерживая взгляд на его переливающихся золотом волосах, и мужчина кивает в ответ, молча присоединяясь к прогулке, составляя ему тихую компанию. Они в мирном молчании ходят по лесу в течении часа, так и не проронив ни слова, прежде чем выходят на любимую поляну Рене, где волк теряется из виду почти на пятнадцать минут.

Вскоре он возвращается с объёмным пучком нужных Нилу трав, тех, что за сегодня он собрал меньше всего, складывая их в его корзину, прежде чем устроится на поваленном дереве и закурить, прикрыв глаза. Нил тоже делает перерыв, молча садясь рядом, ставя корзину на землю и доставая из неё небольшой свёрток ткани, уже окрасившийся соком. Мужчина приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть на него, и Нил молча передаёт ему предмет.

Волк одаривает его подобием любопытного взгляда, тушит сигарету о подошву ботинка, пряча окурок в карман, и забирает подношение из протянутой руки Нила. Он разворачивает свёрток и замирает при виде почти двух дюжин ягод ежевики внутри. В этом году осень выдалась очень тёплой, и на некоторых кустах ещё остались ягоды, поэтому пока волк ушёл за травами Нил собрал самые хорошие из них в небольшой кусочек ткани, валявшийся в его корзине.

Мужчина пристально смотрит на ягоды долгое мгновение, совершенно не двигаясь и не моргая, прежде чем снова перевести тяжёлый взгляд на Нила. Нил только пожимает плечами и ворует одну ягоду, отправляя её в рот. Вкус ежевики сладкий, лишь с лёгкой кисловатой ноткой, и Нил довольно хмыкает. Он не любит сладкое, но ягоды ему всегда нравились. Наверное, потому что их сладость натуральная, а не искусственная, как в конфетах.

Волк ещё несколько долгих мгновений пристально смотрит на него, прежде чем вернуть свой взгляд к свёртку с ягодами и взять пару штук, отправляя их в рот и так же довольно хмыкая. Только сейчас Нил замечает нарукавные повязки на предплечьях мужчины, из-за того как рукава его куртки немного задираются, когда он подносит новую ягоду ко рту. Его губы слегка окрашиваются в фиолетовый соком ягод, и Нил невольно улыбается. Он собирает лежащие вокруг них листья, чтобы в комфортной тишине начать плести новый венок, на этот раз используя немного другую технику плетения, чередуя оранжевые и жёлтые листья между собой.

Они проводят остаток вечера в непринуждённой, комфортной тишине, и когда Нил уходит в город, а волк возвращается обратно в глубь леса, на его светлых волосах снова лежит яркий венец из листьев, а кончики пальцев окрашены соком ежевики.

🐺

В третью их встречу они больше часа сидят в ночной тишине, прислонившись спинами к упавшему клёну, глядя на лоскуты звёздного неба сквозь кроны деревьев, когда Нил решает нарушить комфортное молчание.

— Ты знаешь моё имя, но так и не назвал мне своего.

Он переводит взгляд с неба на мужчину рядом, и только поэтому замечает, как он замирает с сигаретой на полпути ко рту. На этот раз волк сидит всего в футе от него, а не в привычных двух. Вокруг них темно, но яркая, почти полная луна достаточно освещает мужчину даже сквозь кроны деревьев, его светлые волосы выглядят почти жемчужными в холодном свете луны. Он поворачивается к Нилу, и его глаза действительно светятся жёлтым во мраке ночи, как говорилось в одной из историй.

— Неужели никто из моей семьи ни разу не произнёс его при тебе? Слабо верится. — говорит он, и всё же подносит сигарету к губам, делая новую затяжку.

— Может я хочу услышать его от тебя?

Мужчина выдыхает дым между ними и долго смотрит Нилу в глаза, прежде чем ответить.

— Эндрю. — его глаза сверкают в темноте, словно два огня, пристально наблюдая за Нилом. — Меня зовут Эндрю.

Взгляд волка пристальный, пробирает до мурашек и оседает в груди приятной тяжестью. Нилу на мгновение кажется, что они знакомы дольше, чем есть на самом деле. Слишком много понимания и знания таит этот пронзающий насквозь взгляд.

— Эндрю, — повторяет Нил, пробуя имя на языке.

Мужчина одаривает его долгим напряжённым взглядом, прежде чем встаёт с валуна и исчезает во тьме, почти растворяясь в ней, унося с собой ароматы кедра, табака и ванили.

☀️

За последние месяцы сидеть вместе с Эндрю, наблюдая за городом, лесом или ночным небом, для Нила стало уже привычным и приятным занятием. Иногда они обмениваются правдой, иногда перебрасываются небольшими остроумными комментариями, но чаще просто молчат, разделяя тихое присутствие друг друга. Молчать вместе с Эндрю оказалось комфортно, тишина с ним никогда не бывает напряжённой, не вынуждает начать говорить лишь для того, чтобы разрядить неловкую атмосферу. Тишина с ним почти умиротворяющая. Почти.

Даже сели Эндрю выглядит обманчиво спокойным и безмятежным, Нил никогда не забудет, что рядом с ними сидит оборотень. И вовсе не потому, что боится его — он никогда не боялся Эндрю, — а потому, что каким бы скучающим не казался волк, Нил знает, что он пристально следит за всем вокруг, точно как и сам Нил. Знает, что Эндрю хищник до мозга костей, что он чертовски опасен и так же чертовски недоверчив. И именно поэтому Нил не понимает, почему Эндрю так легко приходит к нему, составляя компанию как в форме волка, так и в форме человека. Не понимает, когда успел заслужить такое доверие.

— Почему ты показался мне человеком?

Нил сидит на валуне в футе от Эндрю, его колени прижаты к груди, руки сложены на них, а голова лежит на руках, повёрнутая в сторону волка. Он уже несколько минут смотрит, как Эндрю курит, и размышляет об этом. Почему Эндрю показался ему в форме человека, когда он, кажется, так старательно избегает делать это с кем-либо другим? Почему вообще показался Нилу как волк, когда до этого без проблем мог наблюдать за ним и оставаться незамеченным?

Эндрю задумчиво хмыкает, делая очередную затяжку, и медленно выдыхает дым через нос, словно дракон. Нил ждёт, и вскоре его терпение вознаграждается, когда Эндрю тушит остаток сигареты о камень, и поворачивается к Нилу. Его глаза на мгновение ярче вспыхивают жёлтым свечением, когда их взгляды встречаются.

— Потому что ты интересный. — просто отвечает Эндрю.

Нил усмехается. Он уже не в первый раз слышит это слово из уст Эндрю, обращённое к нему, и до сих пор не понимает, что именно он подразумевает под «интересным». В этом точно есть двойное дно, но Нил пока не может его разгадать.

— Многие не согласятся с таким лестным мнением. — передразнивает Нил.

Эндрю закатывает глаза и щёлкает его по уху. В последнее время он стал более тактильным, и не сказать, что Нилу это не нравится, как раз наоборот. Ему нравится, когда Эндрю прикасается к нему, его прикосновения никогда не причиняют боли и поселяют чувство безопасности глубоко в костях Нила. Это непривычно, но не плохо.

— О, так ты оказывается не Кролик, а попугай. Что ж, это многое объясняет.

Нил тоже закатывает глаза и швыряет в него листок, который плавно опускается на камень между ними, так и не попав в цель.

— Ты уклоняешься. — упрекает он, поднимая неудавшийся снаряд и заправляя себе за ухо на манер цветка. Волосы Нила сильно отросли за последние месяцы, уже доставая до плеч, но он пока не хочет ничего с ними делать. У Натана никогда не было таких длинных волос, и ему нравится отличие, — Ответь на вопрос.

Эндрю долго смотрит на него, и Нил уже начинает думать, что так и не дождётся ответа, когда он достаёт новую сигарету из пачки и закуривает её.

— Потому что я не такой умный, каким себя считал. — говорит Эндрю, после чего делает глубокую затяжку.

И выдыхает дым Нилу в лицо.

🐺

Когда Нил рассказывает Эндрю о своём отце, на улице льёт дождь, и они сидят в гостинной волка, закутанные в мягкие пледы.

Тем утром Нила разбудил кошмар, воспоминания о последней встрече с отцом и боли, причинённой ему тем, кто должен был его защищать, а стал самым страшным кошмаром в жизни Нила.

Он ощущал горечь зелий на языке и обжигающую силу порчи в них, насильно вливаемых в его глотку Лолой, чувствовал отпечатки ладоней Натана у себя на груди, прямо напротив сердца, и раскалённую добела боль от его разрушительной магии, когда он выжигал ею собственную магию Нила. Пустота в груди всё ещё отзывалась эхом боли и воспоминаний о времени, когда там что-то было, магия внутри ощущалась так мягко и ярко, похожая на прохладный ручеёк внутри него, проистекающий из самого сердца и разносящий свою прохладу по всему телу. Теперь же там ничего не было, и пустота ощущалась почти подавляющей, сжимающей грудь Нила в тиски.

Он бегал по улочкам Фоксвуда больше часа, гонимый ужасными образами и вспышками фантомной боли. Нил бежал всё быстрее и быстрее, подстёгиваемый смехом Натана где-то в затылке, воспоминаниями о его словах, об обещании лишить его магии и отрезать ноги, чтобы он больше никогда не смог сбежать. Половину своего обещания Натан сдержал, и Нил не мог не представлять, что было бы, если бы он сдержал и вторую. Если бы дядя Стюарт не пришёл вовремя.

Натан отнял у Нила магию, но чего он не мог у него отнять, так это способность чувствовать растения, понимать их, говорить с ними. Это всегда было в Ниле, это его часть, даже если его способность творить магию у него отняли, эта частичка его сил всегда будет с ним, и это утешало. Нил всегда мог чувствовать растения, слышать их шёпот у себя в ушах, чувствовать исходящее от них спокойствие и успокоение. Именно поэтому он так любил лес, любил ощущение магии вокруг себя, когда не мог ощутить её внутри, чувство свежести природы вокруг себя, а не затхлость подвала отца, чувство свободы, а не ловушки.

Именно поэтому, когда в конце концов воспоминания о кошмаре немного отступили, и Нил больше не находился на грани панической атаки, он принял стратегическое решение отправиться в лес. Стены дома давили на него после ночи, полной кошмаров, смыкаясь вокруг, словно прутья клетки, после кошмаров о подвале отца Нилу было невыносимо находится в замкнутом пространстве. Лес почти всегда был решением. Если пробежка не помогает, Нил обязательно ходит в лес, и каждый раз природа вокруг, запах свежести, шёпот деревьев в его ушах и кружащая в воздухе магия успокаивают его, останавливая круговерть мыслей и образов в его голове.

Он долго гулял по лесу, не следя за временем, и не заметил, как повечерело и небо заволокли тяжёлые свинцовые тучи, пока резкий порыв ветра не выбил у него из рук пучок свежесрезанных трав, на которые он наткнулся случайно, но которые могли ему понадобится позже, одновременно с тем метнув полы плаща ему в лицо.

Эндрю нашёл его, когда Нил, накрывшись плащом в попытке защититься от начинающегося ливня брёл обратно в город, ведомый лишь шёпотом деревьев. Он был в форме волка, как мог без слов велел Нилу забраться к нему на спину, и когда Нил обхватил его шею руками, а бока ногами, отнёс к себе домой.

Дом Эндрю оказался небольшим, но очень уютным, и как только они попали внутрь, Эндрю перекинулся в человека и отправил Нила в душ, отогреться под тёплой водой, а после дал ему сухую и удобную одежду, заварил им обоим чай из сбора трав и усадил на диван, укутав в пушистый плед.

И сейчас они сидят в гостинной Эндрю, в камине потрескивают дрова, его тепло постепенно согревает комнату. Нил не может не думать, что это первый раз, когда Нил оказался у Эндрю дома. И первый раз, когда Нил собирается по собственному желанию рассказать кому-либо всю историю своего прошлого и своих шрамов, физических и не только.

Он рассказывает Эндрю о чудовище, которым был его отец, об отсутствии выбора, о том, как его с детства обучали стать самым опасным оружием в руках монстров, и о том, как им с матерью удалось сбежать, но не удалось долго прятаться. Как она умерла и как его поймали люди Натана, как Нила навсегда лишили того, что с рождения принадлежало ему, но чем всегда распоряжались другие, и как дядя появился в самый подходящий момент, что если бы не он, Нил бы просто не спасся. Что теперь он свободен от всех, кто мог бы прийти за ним, и что он всё ещё учится жить без магии и без тени тех монстров, что вырастили его, и иногда это всё ещё бывает трудно.

Эндрю, в свою очередь, делится с ним своей собственной правдой — о приёмных семьях, ужасных опекунах и боли, которую сложно представить, но которую ему пришлось пережить. О матери, которая больше любила сына насильника, чем своего приёмного ребёнка, который действительно в ней нуждался, и о том, как дорого обошлось ему желание быть кем-то любимым. О том, как волк взял над ним верх, избавив мир сразу от двух детей Касс, и как позже он нашёл брата и кузена, как они приняли его и стали ему настоящей семьёй, не только по крови. Рассказал, что сколько бы времени не прошло, демоны его прошлого все ещё отравляют разум и портят ему жизнь.

Этот день уже был слишком сложным и мрачным, чтобы обнажать не только душу, но и повреждённую кожу, но Нил хочет однажды поделится с Эндрю и этой частичкой правды. Он видел, как руки Эндрю непроизвольно сжимали предплечья, когда он рассказывал о Касс и о том, как желание иметь любящую мать чуть не убило его, и если раньше Нил только подозревал это, то сейчас он точно знает, что под его повязками скрываются не только ножи.

Они говорят до самой ночи, пока вымотанный до предела Нил не начинает моргать всё медленнее и говорить всё более бессвязно, и Эндрю не велит ему ложится спать. Нил так и поступает, с разрешения Эндрю удобнее устраивается на диване, и засыпает почти сразу же.

Но прежде чем погрузиться в сон он чувствует, как заботливые руки поправляют сползший с его плеча плед, и как осторожно они убирают с его лица длинные, упавшие на глаза волосы. Нил проваливается в сон с ощущением тёплой ладони на своей коже и с успокаивающим присутствием волка рядом.